Осень

      Ещё вчера. Ещё вчера жизнь казалась вполне приемлемой. Несмотря на то, что денег катастрофически не хватало даже на пачку "Доширака", а хозяева всю последнюю неделю в самых безобидных разговорах ненавязчиво намекали, мол, не пора ли вам уже за квартиру платить? Влад в такие моменты или старался куда-нибудь уйти, или угрюмо отмалчивался, предоставляя разбираться с ними Вольту. Владельцам старенькой однушки уж точно было незачем знать, что их жильцы почти не едят и вкалывают не на самых прибыльных работах, как проклятые, лишь бы рассчитаться за очередной месяц. - Да ладно, протянем, - и как же далеко был тот вчерашний день, когда они стояли вдвоём на балконе, смотрели на урбанистические пейзажи вечереющего Питера и курили. - Совсем же немного собрать осталось. Рассчитаемся на недельке за квартиру и... - И опять будем с песнями пахать до посинения почти без сна и отдыха, - по мнению Волка, снимавший с ним квартиру друг Вольт, в простонародье Вовка, всё-таки был неисправимым оптимистом. Или просто всё дело заключалось в ярко-рыжих кудрявых волосах и рассыпанной по лицу и плечам куче веснушек. Не хватало только дедушки и лопаты, - помнишь, как мы уставшие однажды спали на кухне? Я тогда вообще свалился на пол и уснул лицом в миске хозяйской псины. Причём потом оказалось, что ты все наши запасы съел ещё до моего прихода и остались только подкинутые нам кем-то ириски. - Да, было дело. Не без этого, конечно. Только вот хочется не просто на работе крутиться, а и жить успевать, - Вовка мигом как-то стушевался, затравленно кивнул и снова затянулся. - Скажи мне, Ладик, когда мы вообще последний раз выбирались куда-нибудь? На концертах тех же были? - Сколько раз, блять, говорить, не зови меня Ладиком? - вспыхнул было Волк, но быстро отошёл. - Не помню. Я как в универ поступил, года два-три точно никуда не ходил. А с местным обилием даже обидно становится.       Вольт снова кивнул, выдохнул дым и уставился на тонкий горизонтальный штрих-код рубцов на левом запястье. После того, как родители-алкаши выгнали рыжего паренька из дома, у него появилась нехорошая привычка периодически резать себе руки и шею, чтобы хоть как-то унять грызущую изнутри тоску и разрывающую сердце боль. Попахивало возвращением небезызвестного две тысячи седьмого года, но на какое-то время Вовке и правда становилось легче.       Влад осторожно обхватил друга за запястье: - Не надо. Ты же знаешь, что это не выход, - а он, в свою очередь, знал: рыжий всё равно его не послушает. - А у меня и так его нет. Был бы художником, может, хоть рисовал бы картины кровью. А так ни таланта, ни смысла в жизни, ни дома. Даже из медколледжа выперли, - Вольт небрежно выкинул в окно дымящийся окурок. Явно боролся с желанием затушить обо что-нибудь иное, да только стоящий рядом приятель вряд ли бы позволил. Без того дворовая шпана косо смотрела на рыжего парня в напульсниках и толстовке на два размера больше, всюду таскающего с собой нож, и клеймила того "ёбнутым наркоманом". Однако связываться не решалась: Влада всё же боялись, и не без оснований.       Что-то тут было нечисто. Помимо очередного проблеска осознания всей безнадёжности их жизни наверняка было что-то ещё, в чём он не мог признаться даже другу. - А про концерты-то ты чего вдруг вспомнил? - Волк крайне медлненно отпустил руку Вовки. - Хотел Джоконду сводить куда-нибудь, как накоплю чуть-чуть. Но ты же знаешь, она нашу музыку особо не любит. - Ёб твою мать, да хорош тебе уже под эту бабу прогибаться! Ты что, не видишь, что она из тебя всю оставшуюся кровь выпила?       Упомянутая Джоконда, она же Лиза, была девушкой Вольта и в какой-то мере головной болью обоих парней. Начиная с того, что до неё у рыжего вообще не было никаких серьёзных отношений, и заканчивая лютой ненавистью Влада за постоянно устраиваемые ею скандалы на пустом месте. Главными темами обычно были отсутствие своего жилья, ненормальная семейка, образ жизни, друг, музыкальные пристрастия и хроническое безденежье Владимира. После подобных нервотрёпок бедняга Вольт обычно ходил как в воду опущенный, а шрамов на его шее и руках с начала отношений значительно прибавилось. Но возразить на эти претензии ничего не мог и тупо кивал головой, что распаляло Джоконду ещё больше.       Внешне девушка она была красивая, ничего не скажешь. Густой водопад тёмно-каштановых волос до самой талии, смугловатая кожа, стройная фигура, пальцы пианистки, крепкие ноги в узких джинсах, утончённое лицо, изящные шея и плечи. К этим достоинствам добавлялся довольно высокий рост - примерно одинаковый с Вовкой. Но характером это прекрасное создание обладало прескверным, курило, не брезговало выпить чего покрепче и стремилось всех вокруг подстроить под себя. Если же что-то шло не по плану, объект или навсегда выбрасывался из её жизни, или уничтожался морально. В крайнем случае, тщательно подталкивался к подобному исходу. А учитывая внушительное количество психологических травм Вольта, он был более чем вероятен.       Что же до Влада, они с Лизой взаимно и люто друг друга возненавидели с первого взгляда. Девушка активно пользовалась преимуществами, которые давала ей принадлежность к слабому полу, обвиняла парня в плохом влиянии на друга, зависти и несколько раз пыталась подстроить ссору с Вовкой. И каждый раз у Волка от бешенства даже не краснело - белело лицо, сжимались кулаки, а челюсти начинали дрожать так, что зуб на зуб не попадал. Была бы его воля - охотно бы убил не в меру наглую девку. Медленно и с особой жестокостью. Да только руки марать об Джоконду не хотелось, а в местной ментовке он уже из-за драк с гопотой и скинхэдами слыл своего рода знаменитостью. И видеть улыбающиеся всё шире лица старых знакомых у рокера также не имелось желания. Не в последнюю очередь из-за понимания, что в одиночку Вольт не справится. Поэтому приходилось ограничиваться на все претензии Джоконды обидными прозвищами и колкими шуточками, приводившими её в состояние разъярённого берсерка и вдребезги разбивавшими маску самоуверенной стервы. А потом Лиза уходила, хлопнув дверью на прощание.       Но всё же парня грызло ощущение вины перед другом, нередко застававшим концовку подобных сцен. Не было ни физических, ни моральных сил смотреть на понуро опущенную рыжую голову и слышать тихую просьбу разрешить застрелиться. Просто чтоб ни у кого больше не было проблем. Немалое количество времени уходило на то, чтобы вытащить Вовку из затягивающей бездны предвкушающе потирающей руки депрессии, заставить хоть чуть-чуть поесть и уложить спать, а потом Волк стоял на балконе, чтобы в случае чего можно было быстро вбежать в квартиру, и тупо обозревал пустую трамвайную остановку неподалёку от дома. До тех пор, пока не вспоминал о необходимости работать, и не уходил в ночь. - Не надо так про Лизу, Ладик, - рыжий помотал головой, вернув друга обратно в реальность, - я бы ей хотел пока показать лёгкое что-нибудь. Земфиру там, "Сплин", "Animal ДжаZ"... что ещё из такого есть, не напомнишь?       Волк только фыркнул в ответ: - Да хоть что ей из нашего покажи - она не поймёт и вряд ли оценит. Другого полёта птица, видишь ли. Просвещённого. Слишком уж ей тесно в твоём мире, - поймав укоризненный взгляд, Влад немного сменил тему, - а сам-то выдержишь? Зная тебя, могу предсказать, что ты прямо в середине концерта заснёшь.       Своя правда в этом была. В далёкие хорошие времена, когда ещё не надо было оплачивать квартиру, раздобывший денег Вовка сломя голову мчался на первый попавшийся концерт какой-нибудь группы и нередко приходил домой под утро с синяками и побитым после слэма лицом. Как умудрился не остаться без зубов - кто ж его знает. - Спорим, не засну? С проигравшего поляна, - Вольт мечтательно зажмурился. - Размечтался, блять... на портвейн бы захудалый накопить. Ну или хозяева опять расщедрятся и подгонят, - с этими словами Влад выкинул успевшую потухнуть сигарету и ушёл с балкона: всякое желание курить пропало напрочь.       Уже в прихожей парня посетила мысль, что они с другом только с виду выглядели похожими на вполне обычных людей и держали эти маски из последних сил. Внутри же оба были истерзаны настолько, что было вообще удивительно, как они всё ещё умудрялись влачить своё существование. Волк часто ловил себя на том, что хочет просто взять и закричать. До хрипа и сорванного голоса, до порванных связок и лопнувших лёгких. Чтоб аж кровь изо рта шла. А в идеале было бы выплюнуть собственное сердце вместе со всеми сосудами и раздать кусочки мяса на пироги вместо кошек. Не всё ли равно, чем народ травить? Пусть хоть вкусят чужих сомнений и страданий.       Владислав встряхнулся. Совсем не для взрослого парня такие мысли, но что поделать? Не мы такие - жизнь такая, как говорится. Хотя оправдание и слабенькое, на ладан дышащее. "Врёшь, скотина. Не возьмёшь!" - завязав шнурки на порядком стоптанных ботинках, он забрал с тумбочки ключи и вышел из квартиры. Работа в ночь всё же звала.

***

      Это было вчера. А уже сегодня по возвращении домой уставшего, как собака, Влада встретили лишь повисшая в однушке напряжённая, нехорошая тишина и валяющийся на всеобщем обозрении стул. И стоявшие у порога Вовкины поношенные кеды со звёздами, которые тот берёг как зеницу ока.       Совокупность всех трёх обстоятельств Волка сильно насторожило, а усталость как рукой сняло. По логике вещей, уйди Вольт из дома, кед бы тоже не было. Имелась, конечно, вероятность, что его друг просто-напросто спит, но она приказала долго жить при очередном столкновении взгляда с навевавшим самые дурные мысли стулом. Не разуваясь, парень ворвался в комнату в тщетной надежде ошибиться в своих предположениях, но открывшийся вид мигом её развеял.       Под потолком на чудом выдержавшей люстре висел, как вобла в гараже, и плавно покачивался бездыханный Вовка. Его плечи расслабленно опали, ноги были повёрнуты носками внутрь, голова склонилась набок и свисающие рыжие кудри закрыли половину лица. А на казённых обоях красовалась с любовью вырезанная ножом огромная надпись большими буквами "Блядь!"       Быстрее молнии Влад подлетел к стулу, рывком подняв, вскарабкался на него и стал трясти друга за плечи, выкрикивая его имя и понимая: уже бесполезно. Но ничего поделать с собой не мог. Голова Вольта моталась из стороны в сторону, порой позволяя разлетевшимся волосам открывать распухший вылезший язык, выкаченные глаза под закрытыми веками и добавившийся к шрамам страшный след на шее.       Повинуясь какому-то безумному порыву, Волк, крякнув от натуги, подхватил было тело друга под ноги, чтобы дать тому возможность вдохнуть. Однако из этой затеи тоже ничего не вышло. Время было безнадёжно упущено. - И не скажешь, что худой, как палка, - со всеми предосторожностями слезая с опасно задрожавшего стула, парень бросился в коридор, рывком схватил старенький мобильник, превозмогая отвращение, набрал номер скорой помощи и вкратце объяснил, в чём дело.       Когда толком не проснувшиеся медики и стражи порядка приехали узнавать, кому столь рано не спится, Владислав сидел и курил уже неведомо какую по счёту сигарету прямо в комнате, стряхивая пепел в принесённую с балкона пепельницу и стараясь не смотреть в сторону висельника. То и дело принимался звонить телефон, но на звонки парень отвечать даже не пытался. Язык жгло, от запаха табака уже мутило, глаза слезились от дыма, но неверие во всё происходящее было сильнее. Что его добрый наивный друг Вовка, ещё несколько часов назад точно так же куривший с ним на балконе, теперь покачивается под потолком без малейших признаков жизни на шнурках от собственных кед.       Дальнейшие события развивались как в дешёвом сериале про доблестную милицию и воспринимались отрывочными кадрами. Кто-то, зайдя в комнату, смачно выругался. Ещё один вызвал реанимацию. Из парадной послышался стук в чужую дверь: пытались попасть к соседям. Третий, в синей форме работника полиции, подсел к неподвижно сидящему на диване парню и лёгким толчком в плечо вернул его в суровую реальность: - Вы кем погибшему приходитесь? - Сожитель, - хмуро бросил Волк: стражей порядка он никогда не любил. Однако этот паренёк, по виду его ровесник или чуть старше, похоже, не знал про "подвиги" рокера. Или же задавал вопросы просто для проформы. - Мы снимаем вместе. - Значит, это именно вы обнаружили тело? Или, быть может, сперва своему сожителю помогли, а потом уже спохватились и решили от себя подозрения отвести?       Владислав посмотрел на молодого полицейского как на сморозившего несусветную чушь, и, не удержавшись, съязвил: - Можете спросить кого угодно - они скажут, что я учусь и часто работаю в ночь. И каждый раз после моего прихода он на люстре висит, не отвечает, только ножками качает.       Не ожидавший от возможного подозреваемого такой наглости паренёк закипел, но выступить с ответной репликой не успел, поскольку подал голос один из осматривавших тело врачей: - Да какой помогли, тут суицид налицо. И висит он примерно часов с трёх ночи. Вон и руки у покойного все изрезанные... - Ладно! - раздосадованный полицейский снова повернулся к рокеру. - Документы у погибшего имеются? - Там, в верхнем ящике комода лежат... - снова впавший в апатию Волк вяло махнул рукой в сторону коридора, после чего от него наконец-то отстали.       Затем Влад лишь молча наблюдал, как обезображенное лицо Вольта сравнили с фото в паспорте, в нескольких ракурсах сфотографировали, записали данные с констатацией смерти, а приехавшие чуть позже санитары реанимации сняли его друга с люстры, положили на носилки и вынесли вперёд ногами. У самого парня же отобрали очередную недокуренную сигарету, рывком поставили на ноги, вытолкали из квартиры и силком увели. Как ему любезно пояснили, выспрашивать подробности. И, конечно же, за хамство сотруднику полиции.       Вот когда на Волке сполна отыгрались за все предыдущие дебоши. С кем-с кем, а с правоохранительными органами у него всегда были напряжённые отношения. На все вопросы парень отвечал односложно и прямо. Имя. Фамилия. Друг, по совместительству сожитель. Вместе снимали квартиру. Уходил - ещё был жив, пришёл - висит. Нет, ничего не предвещало. Откуда шрамы, без понятия. Нет, не сам повесил. На торжествующие крики, из которых самым безобидным было "врёшь, Волчара позорный!", и удары по лицу Влад лишь мотал головой, сжимал зубы, стискивал до побелевших костяшек край стола и твердил то, что знал. Понимал, что именно нервного срыва от него и добиваются.       Когда по прошествии нескольких часов его наконец-то отпустили, Волк чувствовал себя полностью опустошённым. Около суток без сна, далеко не лёгкая работа, повесившийся Вовка, допрос - всё сказалось на нём не самым лучшим образом. Едва дойдя до ближайшего угла, парень попросту свалился без сил и некоторое время сидел так, прислонившись к стене дома, утирая текущую из разбитого носа кровь и тяжело дыша сквозь сжатые зубы. Жутко хотелось лечь спать прямо здесь, на улице - всё равно в этой проклятой квартире он теперь ночевать бы не смог. Да и, как бы Волк ни ненавидел Джоконду, рано или поздно придётся сказать...       Влад нахмурился, ощущая, как в душе вновь медленно закипает не остывшая до конца жгучая ярость. И как же раньше эта мысль не пришла ему в голову? Неужели эта девчонка своими бесконечными претензиями и последующим демонстративным нежеланием брать трубку всё-таки довела Вольта до ручки? А все её друзья лишь говорили, что знать не знают о текущем местонахождении Лизы, когда Вовка пытался её отыскать и бегал по самым мимолётным знакомым. И наверняка в охотку перемывали ему кости и смеялись вместе с виновницей метаний.       С трудом отлепившись от стены, Волк поднялся на ноги и, ощущая себя героем какого-то третьесортного боевика, как можно более уверенно направился вглубь дворов. Не хватало только вдохновляющей на подвиги музыки на фоне.

***

      Очень старый дворовый пёс, повидавший, должно быть, ещё годы Перестройки и лихие девяностые, изо всех сил бежал вдоль домов по одному из кривых питерских переулков. Его вёл за собой носящийся в воздухе запах сконцентрированной злости, исходивший от шагавшего чуть впереди человека. Пёс был бы и рад вмешаться, предотвратить неумолимо надвигавшуюся на кого-то угрозу, но давным-давно растерял все зубы и охрип от старости. Волей-неволей ему оставалось только наблюдать.       Человек, услышав какую-то возню за спиной, обернулся и недобро, по-волчьи, оскалился: - Пошёл вон! - копившаяся в нём ярость ударила хлёстко, заставив прижать уши и наклонить голову, но не остановила и ничуть не уменьшилась.       В другое время пёс запросто сшиб бы этого демона во плоти с ног, но сейчас сила была явно не на его стороне. Убьёт и не заметит. Человек же уставился на него столь пристально и недоброжелательно, не желая двигаться дальше вплоть до своей победы, что пёс скоро заскулил, был вынужден признать своё поражение и отступить.       Волк же, а это был именно он, молча пошёл дальше. Из-за гнева он слабо представлял себе обвинения, которые предполагалось выдвинуть Джоконде, но точно знал, что мало ей не покажется. Кратковременный же срыв на старой собаке вызвал у него скорее досаду. Стареешь, мол, приятель. Не тот уже.       Выйдя из арки, парень очутился аккурат во дворе дома теперь уже бывшей девушки Вольта. Найти парадную, где она жила, труда не составило: Влад уже несколько раз бывал в этом месте с тогда ещё живым другом. Ныне же на крыльце упомянутой парадной вполне себе счастливо лежал, уткнувшись лицом в ступеньки и подпирая открытую дверь ногами, какой-то изрядно пьяный паренёк, в котором Волк узнал одного из друзей Джоконды. И он в настоящий момент не был настолько добр, чтобы не воспользоваться пьянчужкой в качестве обувного коврика. Благо тот крепко спал и особо сей акт вандализма не заметил.       На нужный этаж парень поднимался медленно, не спеша и тщательно обдумывая план действий. Который, правда, укладывался всего в пару пунктов: прижать Лизу к стенке и во всех деталях поведать ей, что лучше бы такую дрянь, как она, мир вовсе не видел. Представил себе он эту картину так ярко, что, подойдя к двери, не удержался и со всей силы несколько раз долбанул по ней кулаком. Да так, что ободрал костяшки: дверь была довольно старая, деревянная и порядком обшарпанная.       Из квартиры послышались неровные и тяжёлые шаги. Так обычно передвигается тело или изрядно выпившее, или под воздействием чего-то тяжёлого. Влад отступил назад, готовясь к самому худшему. Он понятия не имел, сколько там народу и в каком состоянии они вообще находятся, но на тёплый приём даже не рассчитывал. С добрыми вестями в такую рань не приходят. "Кто дома? А дома Я", - промелькнула в голове непрошенная мысль.       Открыло дверь осоловело глядящее перед собой и, судя по всему, изрядно пьяное тело, которое реальность воспринимало не слишком-то адекватно. По крайней мере, при виде незнакомца на пороге оно уставилось на него, как на привидение, и попыталось с невнятными звуками попятиться назад. Вот только дать ему сделать это Волк не собирался. Одним большим шагом преодолев разделявшее их расстояние, он схватил ничего не понимающего парня за грудки и прорычал тому прямо в лицо: - Где она?! Где эта сука?! - К... к... к... кто? - заплетающимся языком проворочало тело. - Хозяйка хаты, - Влад только сейчас обратил внимание на витающий в воздухе запах перегара, сигарет, рвоты и чего-то ещё. Судя по всему, веселье тут было безудержное.       Однако эта мысль надолго в затуманенном яростью мозгу не задержалась и, так и не получив от пьяной тушки ответа, парень отпустил свою некрасиво плюхнувшуюся на пол жертву и прошёл чуть дальше, к комнатам.       Зрелище ему сквозь первый же проём открылось неутешительное. Повсюду валялись бутылки из-под алкоголя и упитые в стельку тела. На полу были заметны лужи разлитых напитков и блевотины. На столе одиноко возвышался уже потухший кальян, добавлявший в отвратительный смрад приторно-сладкие нотки, от которых тошнило ещё больше. И, скорее всего, курила эта честная компания далеко не простой табак. Но не успел Волк как следует оглядеться и приступить к поискам Джоконды, как искомая сама выползла из другой комнаты. Растрёпанная, явно нетрезвая, в помятой одежде - и с ложкой в руке, в которой горкой высилось что-то белое. - Глядите-ка, ребзя! Вшивый волчара явился!.. - визгливо крикнула она лежавшим в комнате приятелям. - Да гони ты его в шею! - с хохотом ответил кто-то, ещё остававшийся в сознании. - А лучше - на хуй с балкона!..       Продолжения реплики не последовало. Издав полный гнева утробный рык, Влад одним прыжком подлетел к Лизе и без особых церемоний прижал её к стене, сжав той плечи до синяков и заставив выпустить ложку от неожиданности. Странный белый порошок рассыпался по полу, отчего испуг девушки моментально сменился яростью. - Ты... ты... - Джоконда вцепилась наманикюренными ногтями в запястья парня, задыхаясь от собственного крика, - ты хоть знаешь, сколько стоило его раздобыть?! Больше ваших никчёмных жизней вместе взятых!.. - Заткнись! - несмотря на оказанное сопротивление, Волк вырвал руку и со всей силы ударил девушку по лицу, чтобы хоть немного отрезвить и прекратить истерику. Голова её мотнулась, на щеке остался след пятерни - по-видимому, он немного не рассчитал. Впрочем, заслужила.       Сзади послышался судорожный вдох: пьяный парень, встреченный на входе, прекрасно видел сцену моментальной и жестокой расправы, но подойти не мог. Ноги его всё ещё не держали из-за выпитого алкоголя и - чего греха таить - страха. Поэтому он решил не вступаться за хозяйку квартиры, а подождать развязки. Может, и отрезвел сразу же - кто его знает...       Высвободив и вторую руку, Влад схватил Джоконду за шею и силком потащил в ванную комнату для приведения в божеский вид. Бывшая девушка друга попробовала было трепыхаться, но чуть усилившееся давление на кожу подсказало, что лучше этого не делать. Тогда она сменила тактику и принялась мелко дрожать и всхлипывать. Наверное, жалела себя, свою горькую судьбу и проклинала тот день, когда познакомилась с Вольтом.       Достигнув места назначения, парень бесцеремонно швырнул Лизу вперёд под кран, да так, что она наверняка разбила бы себе об ванну нос, если бы не успела выставить вперёд руки. Затем, воспользовавшись короткой заминкой, рокер включил на полную мощность холодную воду, ударившую аккурат Джоконде в затылок.       Тишину прорезал громкий визг, которому позавидовал бы резаный поросёнок. Волк, крыша которого уже активно собирала вещи и помахивала на прощание ручкой, хотел было отвесить Лизе ещё и подзатыльник, но мельком глянул в висящее на стене большое зеркало и криво улыбнулся.       Зрелище и правда оказалось жуткое: худой от постоянного недоедания, растрёпанный, небритый, с размазанной по лицу засохшей кровью из разбитого в отделении носа и красными после проведённых на ногах суток глазами парень и правда напоминал исчадие Ада. Да и чувствовал себя так, будто вот-вот готов был взорваться. Впору было навешивать на грудь табличку "Осторожно! C-4" и так ходить.       В общем, любой здравомыслящий человек по одному его виду бы понял, что лучше не связываться. Но только не Джоконда. Как только девушка мало-мальски опомнилась от столь неожиданного душа, она схватила первое, что попалось под руку, и набросилась на Влада. Из-за близкой дистанции увернуться тот не успел, и получил воткнувшиеся в плечо маникюрные ножницы. Но боль, вопреки её ожиданиям, озверила парня ещё больше, и на этот раз он ударил бывшую возлюбленную Вольта кулаком в лицо. Брызнула кровь, девушка полетела назад и запросто могла бы расшибить затылок о стену, если бы Влад её не поймал за плечо. - Чего ты хочешь?! - выкрикнула Джоконда, потеряв последнюю надежду отвертеться.       Из уверенной в себе красавицы девушка в одночасье превратилась в униженное, запуганное и забитое существо. Без того размазанная по лицу косметика теперь к тому же растеклась уродливыми бесформенными кляксами, дополненными кровавыми потёками из носа. Длинные чёрные волосы намокли и висели сосульками. Сердце наверняка билось как бешеное от страха и недавнего всплеска гнева. Сейчас её можно было только пожалеть. - Что ты наговорила Вольту? Отвечай! - парень тряхнул её ещё раз. - И не вздумай мне наврать, иначе я тебя просто грохну здесь же. - Я уже просто не знала, как от него избавиться! Вот... вот мы и придумали одну... одну штуку, - Лиза мелко задрожала: у неё начиналась истерика. - Ты хоть знаешь, как он мне надоел?! Сходить с ним некуда, кроме как на эти идиотские концерты! Подарить тоже ничего не может! Даже друзьям показать стыдно!.. - Ах, значит, стыдно?! Мой друг, мой единственный друг из кожи вон лез, чтобы хоть чем-то тебе угодить, блядь ты тупая! - Волк сильнее сжал её плечо, рискуя оставить синяки. - Говори, ЧТО ты там придумала?       Джоконда опустила голову и начала говорить столь быстро и невнятно, что парню пришлось изо всех сил напрягать слух, чтобы разобрать хоть что-то: - Мы... я позвонила ему и сказала, что... что ухожу к другому, потому что давно люблю его и у нас будет ребёнок. Я просто хотела, чтобы Вова оставил меня в покое!! - на последних словах она снова сорвалась на крик.       Она ждала чего угодно - новых обвинений, угроз, даже ударов, но не того, что мучитель её вмиг отпустит. Лиза всё-таки полетела назад и, чтобы не свалиться в ванну, выставила руки. Послышался вскрик и подозрительный хруст кости - угол опоры был подобран не слишком удачно, и девушка сломала кисть. - Ты хотела. А ты знаешь, что теперь из-за твоей нелепой выходки я лишился единственного человека, которого мог назвать своим другом? - глухо произнёс Владислав. - Что?.. - Ты ведь прекрасно знала, что может произойти самое страшное. И всё равно довела Вольта до того, что он с собой покончил. Мне даже руки марать об такую мразь не хочется, - выдернув из свежей раны ножницы и кинув их хозяйке, Волк развернулся и направился к выходу. Подпитывавший парня всё это время гнев улетучился, он чувствовал себя полностью опустошённым и разбитым. Ощущение возникшей в душе стремительно разрастающейся чёрной дыры было почти физическим; хотелось только одного - спать.       Сидевший у входа парень заскулил, как побитая собака, и попытался отползти, но Владу было уже не до него. Он прекрасно знал, что заявлять на него старым знакомым компания Джоконды не будет, иначе придётся объяснять, откуда у них в квартире взялся героин. К тому же произошедшее запросто спишут на чью-нибудь пьяную драку, а сам Волк к тому времени будет уже далеко...