Мицуко

Мир очень тесен, и в нём катастрофически мало людей. Совершенно невозможно затеряться: каких-то полгода притворялся мёртвым и вуаля – ты столкнулся с прошлым и раскрыт. Шерлок просто вскочил в вагон нью-йоркского метро, который уже закрывал двери, а перед ним обнаружилась Ирэн, которая собиралась выходить на следующей остановке. Они практически столкнулись нос к носу, и никакая маскировка – нарочито мешковатая куртка, крашеные в рыжий волосы – не могли бы обмануть Эту Женщину ни на секунду. Слишком близко они оказались. Шерлок не был склонен к тому, чтобы обращать внимание на метафоры, но, глядя в расширившиеся от изумления зеленоватые в неярком свете вагона глаза, он подумал: «Какое точное описание – мы оказались слишком близко. В целом, не только сейчас». И забыл эту мысль немедленно. – Ты! – прошипела женщина. Губы Ирэн сжались, чтобы тут же просвистеть: – Сволочь! Шерлок кивнул. Ну да, естественно. Не сказал, что жив. Если повезёт, ему ещё придется наслушаться обвинений, а сейчас, можно сказать, первая репетиция перед большим выступлением. Хорошо хоть они столкнулись на людях. Хотя какой там хорошо… но скандала тут не будет. Не должно быть, это не в характере Женщины. Ирэн схватила его за куртку на груди, её губы беззвучно шевельнулись ещё раз, чтобы сообщить: – Ненавижу! А потом она вдруг обошла его, обдавая шлейфом своих хвойно-персиковых духов, и встала у двери. Будто никакой старый мёртвый знакомый не потревожил её покоя. Будто просто спросила, выходит ли он на следующей, и, узнав, что нет, поменялась с ним местами. Вот так просто. И это почему-то оказалось очень обидно. Впрочем, может быть они всё равно так и разошлись бы, несмотря на эту иррациональную обиду, будь дела Шерлока более срочными. Но он просто ехал в библиотеку, а в поезд вбежал, чтобы не ждать следующего. Он не любил стоять на остановках, тратя время попусту на ожидание, и сокращал это время, если мог. Так что Шерлок быстро решил, что библиотека может подождать, и вышел за Ирэн. Она не оглянулась, но она не была бы Этой Женщиной, если бы не знала, что он идет за ней. Даже Шерлок ощущал что-то вроде струны, возникшей между ними, которая так вибрировала, что на ней хотелось сыграть. Это было немного удивительно и хорошо, и он продолжал идти вслед, вместо того, чтобы нагнать. Любовался фигурой в синем пальто, затянутом ярко-белым поясом. Если бы Ирэн захотела отделаться от него сейчас, она могла бы стряхнуть «хвост», и он бы, наверное, понял и не пошёл следом. Или нет? Ещё азартнее побежал бы искать потерянное? Но проверять не пришлось, она просто шла, а струна между ними пела. Так продолжалось, пока Ирэн не остановилась перед домом и не достала ключи. Шерлок замешкался, запоминая адрес, и закрывающуюся дверь в парадное пришлось перехватывать. Их руки столкнулись, и Ирэн сердито глянула на него. Ей шло даже это хмурое выражение лица, а губы захотелось наклониться и поцеловать, чтобы они перестали быть таким сжатыми. Просто убедиться, что мягкими они могут быть тоже, что они не потеряли эту способность поддаваться под губами Шерлока. Но он не сделал этого. В лифте она крутила в руках ключи, а он уткнулся в свой айфон, и оба не смотрели друг на друга. Будто поднимались в этом лифте сотни раз и уже надоели друг другу, а может ещё и поссорились… Впрочем, последнее, наверное, было близко к правде. Ирэн пропустила его в свою съемную квартиру – придержала дверь, пока он войдёт. Могла и захлопнуть перед носом, но не стала. Хороший знак. Поставила сумочку, повесила пальто на вешалку, сменила туфли на домашние – как будто просто пришла домой, без неожиданного спутника, и, сделав шаг по коридору, замерла растерянно, забыв, куда идти и зачем. Шерлок подошёл к ней, положил ладонь на плечо – и, сбрасывая руку по пути, к нему лицом развернулся пышущий вулкан. Ирэн пылала яростью. – Ты! Заставил меня думать, будто ты мертв! – Наглость с моeй стороны, – кивнул Шерлок. – В другой раз постараюсь, чтобы эта новость соответствовала истине. – Не смей! Ирэн резко схватила его за затылок. Вцепилась в волосы больно, чтобы смотреть ему в глаза, сказала: – Больше не смей даже так шутить. От её слов, от воздуха, который щекотал лицо, когда она говорила, от неласкового прикосновения по спине побежали мурашки. – Не буду, – согласился Шерлок. Наклоняясь, чтобы поцеловать, он снова ощутил этот персиковый запах, смешанный с дымом, с гарью, пожарищем. Трагичный аромат их встречи. Людей, чьё прошлое лежит в руинах, тех, кого не покинула личная война. А в поцелуе был огонь, была жизнь, и мысль о разрушениях уже не казалась печальной. Шерлок был готов к потерям: например, к потере кровати, в которой обида и радость столкнулись бурными потоками и были выплеснуты в новом познании друг друга. Хороший, практичный способ усмирения эмоций. Быстрый и действенный. Не с одного раза они пришли к усталости и опустошению, но в итоге достигли их, и наступило временное молчаливое перемирие. Ирэн лежала на спине, Шерлок накрыл её простыней и, лёжа на боку и подпирая голову левой рукой, перебирал пряди её волос, протягивая их между пальцами, отчего она немного морщилась, но не возражала. Потом Шерлок зарылся лицом в волосы Ирэн, и их острый общий запах был перекрыт её духами. – Мицуко, – сказал он. – Запах нашей встречи. – Я носила его как траур*, – призналась она и отвернулась. – Мне… не идёт чёрный. Её голос стал прерывистым, будто она собиралась заплакать, но Шерлок этого не хотел. Не сейчас. Не из-за него. – Тебе всё идет, – возразил он и поцеловал её в шею. Обнял сзади, и она затихла. Потом раздался звонок в дверь, и Шерлок с неимоверным облегчением отпустил её накидывать халат и идти открывать. Он знал, что принесли цветы от него, заказанные ещё в лифте, с карточкой, на которой было написано одно слово: «Извини». Вслух он его не произнёс бы, а так – можно. Позже, пару лет спустя, он обнаружит эту карточку в книге, когда решит почитать ей вслух. Карточка будет лежать в романе «Гордость и предубеждение» на странице, где Дарси признается Элизабет в любви, «вопреки своей воле, своему рассудку и даже всем своим склонностям». Шерлок фыркнет по поводу сентиментальности, но зачтет Ирэн именно эту главу, полную эмоций, страсти и разочарования. И ему почему-то будет приятно. Возможно, от того, что она хранила этот клочок бумаги, а может, от того, что, в отличие от Дарси, он не был отвергнут, хотя тоже считал, что его чувства противоречат его уму, и сдаваться на их волю для него неприемлемо. Но так иррационально приятно.