Дым больничных стен.

Она поднимается с кушетки и стряхивает с себя несколько бинтов, протягивая ему руку. Соарин, без сомнения, всё понимает, и её смелый взгляд заставляет его прерывисто выдохнуть. А после – едва не забыть дышать снова. Он поднимается, слегка неуверенно переминаясь с ноги на ногу, и сжимает её руку в своей. Он выше Рейнбоу на полголовы и старше на пару лет. Как пару? Не знает. Он её почти совсем не знает, но то, что она на первом курсе в их академии, неприятно его страшит; они выходят в коридор. Их голос унисоном разносится вдоль серых стен: – Есть закурить? Они с минуту молчат, пока она не отворачивается, пряча взгляд, и своим обычным едва хриплым голосом говорит: – Не думала, что спортсменам вроде тебя разрешают курить. – А я, что ты просто куришь. Дэш поворачивается к запотевшему окну и проводит пальцами по едва прохладному стеклу, смотря на льющий дождь. Она помнит свою работу там, в Понивилле, потому что работает в прогнозе погоды вот уже два года и задыхается в чёртовом блондинистом парике ровно столько же. Чёртова этика. – Не курю. Курила. Он опускает тяжёлую руку ей на плечо, и она жадно вдыхает аромат его тяжёлых сигарет. И этот дым кутает их от всего и всех, сводя с ума. И они остаются наедине. Рейнбоу, Соарин, дым. Он хочет прикоснуться к её губам своими пальцами, но что-то его держит. Это отрезвляет, и он едва отстраняется, уныло усмехаясь. Дэш тянет его за рукав назад... – Задержи дыхание. ... и просит навечно остаться. Она растягивает губы в кривой улыбке, когда он выпускает едкий дым ей в лицо, и распахивает невероятно яркие, словно ожившие в этой тьме глаза. Она бежит босыми ногами по лестнице в больничной одежде, и он замирает на минуту, поглядывая на обвязанную руку... ... а потом срывается следом.