Тень бога

Открывающийся день должен был стать очень интересным и полным на эмоции, так как я собирался в гости к семье Роджера. Друг неоднократно рассказывал о них, и в моей голове возникло немало разных представлений обо всех его родственниках. Оставалось совсем не долго до того, как я переступлю порог этого дома и тут же почувствую запах выпечки, приготовленную матерью Роджера, услышу возгласы его младшего брата, день и ночь играющего в видеоигры и просто окунусь в шум их дома. Утрамбовывая вещи в рюкзак, я слушал холодные замечания Кея, который лазил по всемирной сети, что не мешало ему следить за мной. — Смотри, а то переедешь туда навсегда, — говорил он, — хотя нет. Так даже будет лучше. — Ты такой любезный, — ответил я, запихивая свитер. Рюкзак был маленьким и ничего не помещалось. — Да я же о тебе забочусь, — Кей не отрывал взгляд от экрана, — миссис Тафт будет тебя кормить, неужели это плохо? Может, еще понравишься сестренке Роджера, тогда и девушку сразу найдешь. — Сестренке? — переспросил я. — Шан. Она же была в прошлую субботу с нами в клубе. Я так и знал, что твоя память даже хуже, чем у инкера мистера Хорна. Роджер заглянул к нам в комнату и крикнул, что уже пора выходить. Я взял в руки рюкзак и пошел к двери, а затем добавил: — Хороших выходных. Спасибо за помощь вчера. Если бы ты не разбудил Айка и Кори, то нам пришлось бы не сладко. Сосед промолчал. Он был не готов к тому, что я похвалю его и растерялся с ответом, добрые дела его стесняли. *** Такси остановилось у небольшого дома. Тот был двухэтажным, с черепичной крышей и огромными окнами, из которых выглядывали цветы. Невысокий деревянный заборчик отгораживал дорожку и маленькую зеленую полянку от проезжей части. Райский уголок. Роджер толкнул калитку и предложил мне первым войти во двор. Я замер, услышав громкий лай, из-за угла появился огромный белый лабрадор. Он остановился, не прекращая лаять, и встревожено поднял свой хвост. Белые лапы топтали зеленую траву, срывали ее когтями, гневно выпущенными вперед. — Сидеть, Чайник, сидеть. Это наш гость, — властным голосом крикнул Роджер, показывая рукой знак «стоп». Собака замолчала. Она послушно села на землю и, высунув язык, часто задышала. Ее черные глаза продолжали в упор смотреть на меня. — Его зовут Чайник? — спросил я, присаживаясь на корточки, — почему вы его так назвали? — Имя просто идеально подходит. Правда, мы только через месяц поняли, что собака-то скорее Чашка, а не Чайник, — друг засмеялся и, тоже присев, почесал лабрадора за ухом. «Так ты девочка», ‒  мысленно воскликнул я, протянув руку. Собака с опаской обнюхала ее, а затем уткнулась своим влажным носом в мою ладонь. Ее дыхание было мягким и теплым, она доверяла мне. Не успели мы войти в дом, как миссис Тафт выскользнула из кухни и захватила нас в свои объятия. На удивление, это была худенькая и, не по годам, молодая женщина с короткими темными волосами. Толька во время улыбки на ее лице возникали мимолетные морщины, добавляющие мягкости ее лицу. — Шанин, спускайся! — крикнула она. На верхней ступеньке показалась сестра Роджера. Она была одета почти по-домашнему, слегка заспана и невнимательна. Шаркая по полу, она спустилась к нам, чтобы поздороваться и расспросить о наших делах. Хозяйка предложила нам попить чаю, но мы отказались. — Ну как хотите, — улыбнулась в ответ миссис Тафт и принялась снова за свои дела. Шанин ушла вслед за матерью, и мы остались одни на пороге. Признаться, я ожидал большего от встречи, но абсолютно ничего не ощутил, будто гостил уже в этом доме и не раз видел их семью. Из гостиной доносились детские голоса. Двое мальчишек были так поглощены видеоигрой, что даже не заметили, как мы подошли сзади. В упор, смотря на них сверху вниз, Роджер потерпел минуту, а затем сказал: — Еще секунда и я отключу питание. Дети обернулись. Их удивление было похоже на осадок от новости, что Санты не существует. Они увидели меня, кивнули в знак приветствия и снова уставились на Роджера. Я сразу узнал младшего брата моего друга. Он выглядел, как маленькая копия моего друга, но с родинкой на щеке. Второй же был смуглым, с короткостриженой, почти лысой головой. — Это наш сосед – Фреди, — кивнув в сторону мальчика головой, сказал боец, — ну, а этот оболтус – мой брат Остин. Я поздоровался и даже пожал обеим руки. Этот жест они восприняли как знак, что они уже довольно взрослые и их лица приняли серьезное и важное выражение. «Да, нам уже жмут руки, мы ведь мужчины», — что-то в этом роде обязательно проскочило в их головах. Роджер пожаловался на зависимость мальчишек от игр и в прямом смысле выгнал их во двор. — Присаживайся, — сказал он, когда диван освободился. — У тебя веселый брат, — заметил я, — мне нравится твоя семья. На самом деле, я еще не успел определиться, нравиться мне она или нет, но глубокое чувство благодарности начало зарождать теплое отношение к ним. *** После ужина мы поднялись в комнату Роджера. Две кровати и шкаф занимали почти все пространство в маленькой и захламленной комнатушке. Здесь пахло собакой – Чайник обитала где-то рядом. Над одной из кроватей висел огромный пиратский флаг. — «Веселый Роджер», — улыбнулся я. — Ага, именно он, — радостно ответил парень, — ты будешь спать на противоположной кровати. Вообще-то там спит Остин, но он уйдет ночевать к Фреду. Я кивнул. Собственно, мне было все равно, где спать. Роджер дал мне новую подушку и одеяло, чтобы я успел подготовиться ко сну заранее, хоть не было даже восьми. Мы согласовали план на предстоящий вечер и решили предварительно сходить в магазин, чтобы потратиться на разные вкусности. — У меня здесь есть небольшая заначка, — вдруг вспомнил Роджер и наклонился к огромной подушке, на которой, скорей всего, спала собака. Он зарылся рукой в пух и начал ощупывать ее с внутренней стороны. Боец пояснил: — За Чайником ухаживаем только мы с братом (хотя, правильнее сказать, я один), и поэтому, никто сюда не лазит. Роджер удовлетворенно причмокнул, будто съел сладкую конфету. В его руках оказалась небольшая картонная коробочка, по размерам чуть меньше ладони. Парень откинул крышку и достал пару купюр. — Зачем тебе заначка? Это все равно, только твои деньги, — сказал я, когда Роджер снова спрятал коробочку. Ответ был дан не сразу, только после короткой паузы: — Я все отдаю родителям, мне-то они в общежитии почти не нужны. Но иногда, нужно ведь и свой «банковский счет» иметь. Я так и не понял, в чем же заключался замысел Роджера, и зачем ему была нужна заначка. Мой взгляд приковался к совершенно другому. Среди пуха я заметил еще что-то маленькое, красное и тоже прямоугольное. — Подожди, — остановил я друга, — там лежит какая-то вещь. Протянув руку, я быстро нашел нужный предмет и вытащил его наружу. Это была пачка сигарет. Я почувствовал смущение, будто уличил Роджера в серьезном преступлении, но это было совсем не так. Такая глупая эмоция пробудилась во мне, как у какого-то стыдливого школьника. Я быстро закопал пачку в слоях пуха и даже пригладил подушку. — Надо было выкинуть, — безразлично хмыкнул Роджер, — чего ей там пылиться. — Ты куришь? — вырвалось у меня изо рта. Ну и к чему этот глупый вопрос? Ему уж 19, а не 14 с гордой половиной! Чего же ему не курить, не пить и не колоться при желании? — Курил, года три назад, — тем же будничным тоном сообщил мне Роджер, — но сейчас за это могут вышвырнуть за шкирку из «iron battles». Ты же сам понимаешь, как важно там здоровье. — Да, — выдохнул я и уселся на кровать. Мозг отказывался рисовать в воображении курящего Роджера, этого еще по-детски наивного и добродушного паренька! «Не мое дело», — повторял мысленно я, как бы оправдывая друга в собственных глазах. — Сделай лицо попроще, — боец встряхнул белокурой головой. — Прости, просто как-то необычно, если можно так сказать. — А чего ж нельзя? — улыбнулся Роджер. Это была странная, совсем не роджеровская улыбка. — Я и что-то вредное ‒ это как мистер Хорн и айти-технологии. Но, то было очень давно, так что и вспоминать не стоит. Кивок. Хороших слов я тогда подобрать не мог, поэтому решил смолчать. *** Совсем недалеко от дома Роджера находился новый и очень удобный супермаркет. Мы стояли перед экраном, на котором светился перечень продуктов. Нажимая по нужному, предлагался выбор марки и цены, а уж потом покупка выезжала из небольшого окна прямо в наши сумки. — Так, возьмем это, — тихо пришептывал Роджер, обращаясь не ко мне, а к самому себе. Я стоял, запустив руки в карманы, и притоптывал на месте; к вечеру заметно похолодало. Покупателей было немного, я успел проскользнуть взглядом по каждому из них, но ощущение, что за мной наблюдают не давало покоя. Это был один из тех немногочисленных раз, когда во мне пробуждалась какая-то неведомая сила, которая нашептывала разные сомнения, касалась ко всем без разбору мыслям и тормошила их с криком: «Ей, здесь что-то не то, нужно быть начеку!» Я машинально натянул капюшон на голову, будто бы это могло помочь мне затеряться в толпе. Взгляд продолжал проедать меня, как рентгеновские лучи, обнажая жалкий скелет. — Долго ты еще, — я потеребил Роджера по плечу. Он скинул руку и проворчал что-то невнятное. — Мы же не на необитаемый остров собираемся! — выкрикнул я, — нам и этого хватит. — Ладно, — боец в недоумении глянул на меня. Моя тревога была ему совершенно не понятной. Я и сам удивился собственному голосу ‒  он казался взволнованным и резким. Мы пошли в сторону дома, от которого нас отделяло пару минут ходьбы. Наблюдатель последовал за нами, теперь я четко видел тень, которую бросал его силуэт. Надо же, и что же ему от меня надо? У меня нет денег и влиятельных родителей, я не замешан в каких-либо историях, конечно, за исключением одной… Я прибавил скорости, Роджер машинально сделал то же. Он пытался со мной заговорить, но я почти не обращал внимания на его слова, силуэт все еще шел по пятам. И так продолжалось до самого дома, только когда дверной замок щелкнул, я немного приободрился. Но черная тень не покидала мою голову еще на протяжении долгого времени. *** Не успел я уснуть, как непонятный груз приземлился мне на грудь. Что-то давило, как пресс, сжимало легкие и, казалось, собиралось пробить ребра. Я моментально открыл глаза, вглядываясь в серость, наполнившую комнату после выключения света. Белое, мягкое нечто припечатало меня к кровати. —  Чайник, слезай! — тихо скомандовал я. Собака потянулась вперед лапой и мотнула головой. Ее дыхание упиралось мне в лицо, я чувствовал, как вздымается ее грудь, ровно так же, как она чувствовала, как вздымается моя. Я еще раз повторил команду и на этот раз решил применить дополнительную силу. Чайник среагировала куда быстрее и откатилась к стенке, оставляя свои конечности на мне. Ну, небольшой прогресс есть, и это хорошо. — Что ты делаешь? — раздался голос откуда-то слева. Выслушав мою проблему, Роджер тихо свистнул и крикнул:« На место!», после чего собака уныло и вяло слезла с кровати и разлеглась на полу. Раздался шорох – Роджер приподнялся с кровати. Что-то все чаще и чаще я начинаю разговаривать по ночам, стоит прекращать эти «уроки философии». — Если прилезет опять, просто отправь на место, — посоветовал друг. Его голос в ночной тишине казался ненастоящим, как из телевизора. — Учту, — коротко ответил я, а затем спросил, — часто бываешь дома? Роджер не ответил, но, скорее всего, утвердительно кивнул головой. — По выходным приезжаешь? — Да, — сказал Роджер, будто выдыхая это слово. В этом я не сомневался, ведь парень казался очень привязанным к семье. Теплота, возникающая в его голосе, когда он говорил о ней, была тому доказательством. — Ты, наверное, считаешь, что я очень привязан к родителям? — неожиданно спросил Роджер. — Я что, громко думаю? — Нет, не очень, — Роджер говорил это без какого-либо намека на шутку. Мне вдруг захотелось вырубиться, отключиться, чтобы не слушать ничего, ни единого слова произнесенного другом. Его мягкость внезапно начала сильно раздражать меня. Я громко откинулся на подушку, что б у Роджера не осталось сомнений на счет того, как мне хочется спать и как необходимо сейчас лечь и развернуться к стенке. Но эффекта не было: друг снова захотел что-то сказать. — Ты бы хотел жить, как я? «Нет», — мысль ни на секунду не задержалась, но выпустить ее дальше своей головы я не мог, поэтому промолчал. — Я тоже, — ответил Роджер, даже не зная мой выбор. Парень хотел найти поддержку в моем лице в самое неподходящее для того время. Чужие откровения, тайны и страхи всегда оставались позади меня, как нечто случившееся, но совершенно не важное. Мне можно было доверять и посвящать в такие дела, потому что они тут же испарялись из моей головы, как утренняя роса. Снова приподнявшись, я попробовал рассмотреть лицо Роджера в полосе света, проходящего через щель в шторах. Луч набрался пыли пока шел от уличного фонаря к полу в комнате. Боец выглядел как застывшая статуя, с непроницательным, но мрачным лицом, углубленный в собственные мысли. — Ты чего сидишь, спать удобней лежа, — я попытался растормошить друга. Роджер кивнул и съехал по подушке вниз, прямо под одеяло. Луч встрепенулся, поморгал и снова засветил ровным светом. Я выглянул в окно. Улица была не пуста; мужчина, чье лицо прикрывала бейсболка, ходил из стороны в сторону, загнув руки за спиной. Человек резко остановился и глянул в наше окно, а потом снова зашагал. В пять лет, я бы трясся со страху от такого взгляда, но сейчас меня одолевало только любопытство. Мужчина ходил долго, около получаса, и столько же я не сводил с него взгляда. Трижды человек смотрел на часы и семь раз – в наше окно. Роджер, наконец, уснул, его сопение перемешивалось с дыханием Чайника и они оба наслаждались отдыхом. Все же нет картины лучше, чем безмятежно спящий человек! Я встал с кровати, стараясь делать как можно меньше телодвижений: вдруг тот человек заметит меня. Аккуратно спустился на первый этаж и пристроился у окна, а затем мое наблюдение продолжилось. Теперь, на более близком расстояние, любитель бейсболок казался мне очень знакомым, и уж точно, именно он следил за нами от магазина. Сомнения по этому поводу быстро испарились. С мужчиной вышли на связь, это было видно по его движениям. Почувствовал легкое касание, я вмиг отскочил от окна и обернулся. — Что ты делаешь? — это была Шан. Точного ответа на ее вопрос у меня не было, я просто пожал плечами. Девушка выглянула в окно и, заметив наблюдателя, снова обратилась ко мне: — Почему он торчит возле нашего дома? Ты что-то натворил? — Нет, но он давно наблюдает за нами, — ответил я и отошел вглубь комнаты. — Вот как. С чего бы? — Шан подозрительно глянула в мою сторону. — Я не знаю, что ему надо и почему он здесь торчит. — Не от скуки, наверное, — быстро сказала сестра Роджера, — ты его притащил за собой. Может, заставишь его уйти? Девушка была права: мужчина караулил возле дома из-за меня. В голове не возникало никакого плана, кроме как пойти ему на встречу. Можно было бы так и сделать, выйти и помахать рукой, дескать, хотел увидеть, так вот – держи! Но это глупо и неразумно, все равно, что бежать под машину. — Он что-то занервничал, — вдруг подметила Шан, снова выглянув в окно, — догадался? — Не думаю, — я прислонился к стенке, приблизившись к окну, — что-то идет не так. Мне кажется, он скоро уберется прочь. — Ну, пусть и катиться с миром! — с громким облегчением произнесла сестра Роджера. Теперь пришел мой черед играть в шпионов. Пусть почувствует на себе скользящий взгляд из неоткуда, пусть терзается в сомнениях и оборачивается при каждом шорохе, но мне необходимо увидеть его лицо. — У вас есть другой выход из дома? — Он ведет во двор, — ответила Шанин, — но ты можешь перелезть через забор к соседям, если тебе уж так надо. — Надо, — решительно кивнул я. В считанные секунды моя куртка оказалась на мне, а ботинки – на ногах. — Но… — все пыталась вставить Шан. Теперь ее голос наполнился неуверенностью и осторожностью. Я не давал девушке закончить мысль, в голос озвучивая план: — Перелезу через забор и попытаюсь пройти мимо него, будто просто сторонний человек. Но приближаться и говорить с ним не буду – опасно, может узнать. Я не понимаю, что им от меня нужно, так что лучше пока никому не говорить. Особенно Роджеру. — Штаны, — подметила Шанин, пытаясь вырвать хоть секунду времени для реплики. Ее слова снова проскочили мимо меня, о чем впоследствии я немного пожалел. Щеколда задних дверей тихо цокнула и ночной воздух ворвался в комнату, легкое облако тумана расплылось у порога, обвив ноги. На улице было сыро и холодно, чувствовалось приближение зимы. Я вышел из дома и направился к забору. Он был невысоким, почти метр в высоту и мне удалось легко миновать это условное препятствие. Дом соседей Роджера находился на краю улицы, у небольшого перекрестка, сплетающего, как ленты, две дороги. Продвигаясь под забором в согнутом положении, я дополз до стены и обошел дом с другой стороны. Там никакого ограждения не было и у меня получилось быстро очутиться у дороги. Ветер выл, как сумасшедший, подымая пиль с дорог и бросая ее прямо в глаза. Я оглянулся и убедился, что кроме нас больше никого не было и быть не могло. Свернув у перекрестка, я сразу же заметил, как тот человек, которому подошла бы кличка «преследователь», начал идти в мою сторону и так быстро, что уже через пару секунд мы бы могли столкнуться лбами. Надо было выйти вперед и проскользнуть мимо него, но я невольно попятился и остановился лишь у перехода. Теперь было бы странно возвращаться. Я перешел дорогу, даже не осматриваясь по сторонам, так как машины здесь встречались не часто. Во всяком случае, ночью почти никто не покидал этого милого спального района или же наоборот, возвращался к нему. Да и свет здесь был не настолько ярок, как обычно бывает на улицах нашего мегаполиса. Это играло на руку всем, кто собирался следить за человеком, или тому, кто это уже делал. Можно ли было меня внести в их число? Наблюдать за наблюдателем – звучит, как бред. Мужчина шел позади меня. Услышав тихое шарканье его кроссовок, я сразу же сообразил, что к чему и повернул налево. Теперь, на расстоянии вытянутой руки, передо мной появился невысокий силуэт, что хорошо закрыв лицо бейсболкой и капюшоном, размерено брёл по тротуару. Человек не выдавал звуков и не делал лишних движений, просто шагал, как это делают тысячи людей. От «преследователя» ничем не пахло, даже угрозой, хоть такой необычный запах чуется сразу. В общем, он был бесцветен, словно живое стекло. Еще минуты две мы шли, как два остолопа, гуськом. Мне жутко хотелось выйти вперед, обогнать его и стянуть капюшон, что бы хорошенько всмотреться в лицо. Одновременно, я думал, что все это может быть лишь излиянием моей необъятной фантазии и все мои действия сейчас просто глупы. Я иду прямо за ним, дышу, так сказать, в спину, хотя нормальный человек увеличил бы расстояние не менее чем раз в десять. Хотя нет, он бы вообще этого не делал. Улица стала полнеть, набираться новыми прохожими, появляющимися из разных закоулков нашего города. Вместе с этим, части солнца, словно, прокатились по домам и крышам, наполняя их светом. Они нарастали с каждым метром, будто не представляя свое существование друг без друга. «Преследователь» стал более активен, он начал ходить змейкой, пытаясь побыстрее раствориться в толпе. Его руки начали лазать по карманам курточки в поисках какого-то предмета. Должно было случиться неладное. Мужчина, наконец, нашел то, что искал. Зажав это что-то в кулак, он завел руку за спину, а другой потянулся к лицу. Я отошел в сторону, хотя надо было действовать более решительно. Почему тогда я не схватил его и не потащил в полицейский участок или куда-нибудь еще? Человек прокрутил колбу (теперь предмет был более четок) и, швырнув ее, бросился наутек. Дым распылился стороны и горько зашел в мое горло. Я был готов и закрыл тогда лицо руками, но это помогло только наполовину. -Мои глаза! – взвыл кто-то пронзительным голосом. Это был мужчина попавший прямо в центр дымного урагана, даже меня эта химическая тварь задела меньше, чем его. Он склонился прямо над землей и громко закричал. Я тоже почувствовал резкую боль. Все лицо горело, как от кислоты, а глаза, казалось, сейчас дым просто выест подчистую. Ублюдок, обронивший колбу, спускался к метро, и его надо было срочно остановить. Хоть все и плыло перед глазами, но его силуэт выделялся какой-то особой точкой на фоне остальных людей. Ноги сами понесли меня к подземке, не смотря на ту ужасную боль, что поселилась на моем лице. «Надеюсь, тот бедняга останется зрячим». Зрение слегка улучшилось, уже не так сильно пекло, но люди продолжали казаться одной огромной массой. Они, как волны, захлебывали меня, идя напролом, и пытались погасить ту ненавистную точку, а я был словно зомбы, помешанный и зависимый, с обожженным лицом и ужасным видом. Я спешил, натыкался на множество чужих плеч, лиц и рук – все они казались огромным препятствием. И среди этих недовольных голосов и грубого мата мне слышалось тревожное дыхание «преследователя». Точка бежала дальше, размываясь у выхода из метро. Огромная толпа, как прожорливая рыба, заглотала ее, приняв за наживу. — Он ушел, — я сплюнул в сторону и огляделся по сторонам. Цвета продолжали сливаться и закручиваться в один омут. Зачем он это сделал, и почему именно сейчас? Думал, что я отстану, но потом решил избавиться от «хвоста»? На большой улице, а не в маленьком переулке, по которому мы брели минуты три? Да что с ним такое! — Уилл, — кто-то звал меня плохо знакомым голосом. — Кто? — спросил я, немного подавшись вперед. Чья-то рука подхватила мою. — Это я – Голфрид, — снова сказал голос, — что с тобой? — Ничего не вижу. Голфрид попросил подождать минуту и исчез так же неожиданно, как и появился. И я стоял, словно, по стойке «смирно», боясь сделать неправильное движение. Беспомощен, как младенец.