***
Новый день. Сегодня я ухожу дальше, чем обычно. Катю предупредила сразу, что сегодня задержусь подольше. Она кивнула и сказала быть осторожней. Конечно, разделяться нам не хотелось, но оставить Кадара мы не могли. И каждый раз уходя, в глазах была лишь одна просьба: «Возвращайся быстрее!» Так, подругу предупредила, саблю взяла, голод при мне — выдвигаюсь.***
Все места, где я хожу помечены. Нитки, царапины на стене, камни, сложенные указателем. Я обошла почти все места. Почти все. И сегодня я решила отправиться за грань «почти». Я никогда не заходила так далеко. Боялась, устала и еще куча причин, чтоб поворачивать назад. Но не сегодня. Сегодня я не поверну. Пройдя свой стандартный маршрут и дойдя до последнего указателя, я, нервно сглотнув, двинула дальше. Ничего необычного я не нашла. Те же стены, камни, мох… Все такое же. Сплошные туннели. Мне повезло, что в большинстве из них было светло — крыша была обрушена. Ну, а там, где темно я светила фонариком на телефоне. Ходила я долго. Обсматривала все, что видела. Но никаких надписей или чего-то похожего не нашла. Да и не удивительно. Было скучно — я пела. Единственное развлечение, которое не отберешь.***
Я все иду. Повороты, стены, мох, сколько тут мха! Опять поворот. Скукатень. Нитка почти закончилась, а это значит, что и путь мой тоже. Прохожу еще один поворот и тут у меня перед лицом «вырастает» стена. — Конец, — обреченно звучит мой голос в тишине. Осматриваю всю стену. Ничего. — Ну и ладно, нитка то почти закончилась. Тишина в ответ. Поворачиваю назад и возвращаюсь. Путь назад всегда легче, поэтому, не смотря на усталость, я чуть ли не бегу. Вот знакомые указания. Осталось немного. Вздыхаю и продолжаю путь.***
Последний поворот. «Наконец-то», — проносится у меня в голове. Подходя ближе, до меня начинают доноситься звуки. Я слышу Катин голос и еще один. Я не понимаю, кто что говорит. Осторожно выглядываю из-за стены. Катя пятится назад. Одну руку держит у щеки, а другую выставила вперед. «Что же здесь происходит?» Я уже хотела подойти к ней, но, по мере того, как моя подруга отходила назад, я увидела меч, направленный в ее сторону. «Да какого черта!» Пошатываясь и еле переставляя ноги, Кадар двигался на мою подругу. Меч, казалось, вот-вот выпадет из рук, но он упорно шел. За три дня я выучила все повороты, обходы, все — что было вблизи нас. Благодаря этому, мне не составило труда обойти Кадара со спины. Очень тихо я подкрадывалась сзади. Нельзя было медлить, но и выдать себя я не хотела. — Тамплиер, — доносилось до меня. Единственное, что можно было разобрать в его речи. Катя же сыпала отговорками. Приблизившись за спину Кадара, на нужное расстояние, я, не теряя времени, врезала ему под колено и, схватив за плечи, дернула назад. Я не ожидала, что легко справлюсь. Пусть и раненый, но он же ассасин и не мне с ним тягаться. В общем эффект неожиданности дал свое. Смотрю на подругу. Рука ее все еще на лице. — Что произошло? — Он…он очнулся, — с запинкой начала Катя, — я пыталась объяснить, что он ранен, и мы его спасли. Да я ничего даже сделать не успела. Он вскочил и начал орать на меня. Тамплиер, тамплиер! Да еще и врезать мне успел. Смотрю то на подругу, то на Кадара. Этот встать не может, вот и хорошо, но… Почему тамплиер. Что-то блеснуло у Кати на шее. Я присмотрелась. «Крестик, простой серебряный крестик. Вот блин!» — Катя, крестик. Твой крестик на шее, — говорю ей. Она переводит взгляд на него. — Вот черт, — слетает с ее губ. И тут наш выживший напоминает о себе. Используя меч, он пытается встать. При этом постоянно говорит что-то на неизвестном языке. И вот опять: — Тамплиер, тамплиер, — говорит он. — Она не тамплиер, — перебиваю его я, но видно, что он не понимает меня. — Эммм… Ты… Английский. «Может сработает?» — Мы не тамплиеры, — говорю я уже на английском. И о чудо, он затыкается. Смотрит на нас, видимо понял. «Вот и отлично». — Так! Раз ты понимаешь на английском, хочу сказать тебе кое-что! — сквозь зубы произношу я, естественно на английском. Подхожу к нему. Встать он уже и не пытается, слушает и смотрит на меня. — Во-первых, ты врезал моей подруге! Той, которая жизнь тебе спасла, — я рукой указываю на Катю. — Ты благодарить ее должен, урод! Еще раз поднимешь на нее руку — никто уже не спасет тебя. Во-вторых, мы не тамплиеры и не враги. В-третьих, тебе вообще ходить нельзя. Чего ты поднялся? — спрашиваю у него. С английским у меня проблем нет, так что думаю, он понял меня, хотя бы частично. Угрожала я ему смело, ибо жопу свою от земли оторвать не может, так что, мне не влетит. Пока что. Пользуюсь моментом, так сказать. Он переводит взгляд на Катю, а точнее на ее крест. — Вот упертый баран! Катя скажи что-нибудь. Видимо мне он не верит. Вначале она говорила тоже, что и я. Друзья, не тамплиеры, жизнь спасли. Но потом переключилась на его рану. — Серьезное ранение. Тебе нужен покой и так далее, — долетало до меня на английском. Я не вслушивалась, а следила за ним. Меч все еще у него в руке, но встать он не может. Смотрит на подругу, настороженно как-то. -…единственное, что у меня есть от моих родителей, — заканчивает подруга и умолкает. Он смотрит на нее, недолго правда. Отводит взгляд в сторону и что-то бурчит на своем языке. Прошептав что-то непонятное, он опять пытается встать. Не может. — Ты три дня лежал без сознания, ничего не ел, тебе нельзя перенапрягаться, — говорит Катя. Полный игнор. Кряхтит и пытается подняться. — Давай поможем ему, — говорю подруге. — Все равно нельзя его тут оставить. Так сейчас он может и пройдет пару метров, нам же меньше работы будет. Катя кивает. Подходим к нему, берем под руки и пытаемся поднять его. Мало того, что мы ему помогаем, так эта зараза еще и отталкивает нас. Афигеть. — Ладно, сам так сам! — нервно говорит Катя. После нескольких попыток он все же встал. Шатался, но стоял. Первый шаг — и он падает. Не шевелится. — Вика, кажется, он вообще вырубился. — Идиот, что еще тут добавить. А нам теперь его назад тащить, — говорю я. Притащили его назад. Состояние более-менее. Катя сказала, что ничего удивительного в том, что он отрубился. Посидев с часок рядом, меня начало клонить в сон. Катя была в сознании. — Все, я спать, — говорю ей. — Хорошо. Я еще посижу. — Ты как? Сильно он тебе врезал? — спрашиваю у нее, пока не заснула. — Да все в порядке. Неожиданно просто. Щека опухнет, а так ничего. Болит не сильно, — говорит она. Мне кажется, она мне врет. Щека-то неслабо опухла. — Ты спи, — говорит она мне, — а то без сил, кто нас защитит. Она улыбается. Успокоившись, я засыпаю.***
Утро следующего дня. Проснулась я от голода. Живот так свело, что я даже встать не смогла. Кати не было, видимо, за водой пошла. Как только живот притих, и я смогла разогнуться, тут же кинулась смотреть, что у нас осталось. Нашла какой-то финик, орехи и еще какие-то сухофрукты. По минимуму поела. «Если не съем чего-нибудь мясного или что угодно, кроме фруктов, то точно помру с голода». Катя вернулась с водой. — Доброе утро, — начала она. — Ага, голодное, если быть точнее, — вздохнула я. Наш товарищ все еще спал. Катя проверила рану и его состояние, сказала, что жить будет. Сегодня ни я, ни подруга никуда не пошли. Катя сидела рядом со спящим, а я лишь отошла недалеко. Тело ныло после каменной кровати, и мне нужно было расходиться. Но из виду двоих не выпускала.***
Где-то в полдень он очнулся. Смотрит на нас и выдает на дико ломаном английском: — Что произошло? Катя все объясняет, еще раз. Он смотрит на нее, иногда на меня. В процессе объяснений, подруга дает ему гематоген, вроде бы. «Ну, супер! Мы тут голодаем, а она его подкармливает!» Конечно, он не собирается это есть. Смотрит на нее с удивлением, типа: «А вдруг отравила». Катя отламывает кусочек себе и один мне. «У меня аж слюни потекли». — Это не отравлено, — заявляет она и демонстративно съедает. И тут он смотрит на меня. Я, недолго думая, тут же съедаю. Удостоверившись, что мы все еще живы, он с недоверием берет кусочек. Я слежу за реакцией: «Он же такое никогда не пробовал». Сижу и нагло смотрю на него. Не подавая вида, что это что-то необычное, он все съедает. И тишина. Спустя пару минут он заговорил. Спросил, что ему дали, кто мы, и как его спасли. Катя стойко отвечает на его вопросы. Ну, хотя бы на ту часть, которую мы смогли разобрать. Пока она что-то объясняет ему, он умудряется отрубиться. В течение оставшегося дня он просыпается еще пару раз, ненадолго, посмотрит на нас и снова засыпает.***
Почти два дня он проводит в сидячем положении. Иногда даже разговаривал с нами. Мне даже прилетело его возмущение по поводу, что женщина умеет драться, ходит с оружием, да еще и мужику угрожает. Интересовался как такое возможно и откуда. Я лишь сказала, что это долгая история. Катя в основном с ним разговаривала, рана и прочие дела.***
Вечером он попытался встать. У него получилось, и он даже смог ходить. Мы с Катей просто молчали. А что ему скажешь, раз прет его ходить. Единственное, что удивляло, так это то, что он очень быстро восстановился. Весь вечер он расхаживался. И ближе к ночи уже достал свой меч и смог нормально держать его в руках. Этого я и опасалась. В таком состоянии я ему вряд ли чем-то угрожать смогу. Он крепчал, а я наоборот. Голод давал о себе знать.***
Мы собирались спать. Я устала, подруга тоже. Но, ходячему не спалось. Начал что-то спрашивать. — Как вы приехать. Лошадь. Где… — тут он замялся. — Лошадь где ваша? Мы тупо смотрели на него. «Какая лошадь, мы через стену пришли. Вот что ему сказать?» Не дождавшись ответа, он уходит в другой угол и садится. Но не спит, на нас смотрит. Потихоньку я засыпаю.***
Меня будит какой-то шум. Еле продрав глаза и ничего не понимая, я оборачиваюсь. Секунд 30 ничего не вижу. Темно, и я только что проснулась. — Лошадь. Как приехать. Где лошадь? — спрашивает кто-то. «Да чего ему не спиться!» — Катя, что происходит? Она говорит, что сама не знает. Он ее разбудил и про лошадь спрашивает. — Зачем тебе лошадь? — спрашиваю у Кадара. Он сказал что-то, правда, на своем языке. Я разобрала только Масиаф. Остальное было просто набором звуков. — Тебе нельзя никуда идти. Нельзя, чтобы кто-нибудь тебя видел, — говорит Катя. — Почему? — Утром объясню, сейчас мы хотим спать, — говорит подруга. — Где лошадь? — опять начинает он. Меня уже это бесит. Ночь. Я без сил. Этот баран мало того, что разбудил нас, и спрашивает какую-то ерунду, так он еще и орет. «Ну все…» — Эй, ты! — говорю я. Режим гопника успешно активирован. — Что непонятного, она же сказала — утром все решим. Он смотрит на меня. — Как вы приехать? Где ваша ло… «О Господи, если он еще раз скажет лошадь, я ему врежу. Это слово я уже раз 20 за эти пять минут слышала!» — Эй, смотри сюда, — я не даю ему договорить. — Раз, — поднимаю большой палец. — Два, — указательный. Катя смотрит на меня и видимо до нее доходит. — Три, — средний. Демонстративно отворачиваюсь и мы с Катей синхронно ложимся спать дальше. С минуту я наслаждаюсь тишиной. — Мне нужно… — Может, заткнешься, наконец, и дашь поспать! — ору на русском. — Утром разберемся! Он затихает. Проговорив что-то на своем языке, разворачивается и уходит в дальний угол. Садится и молча смотрит за нами. «Ну и фиг с тобой», — последняя мысль пролетает у меня в голове.***
Утром меня будит Катя. Этот идиот уже на ногах и опять что-то орет. Подруга говорит, что ему нужна лошадь, чтоб уехать. Так же она сказала, что нельзя, так как его мертвым считают. И возможно мы историю меняем. Надо сначала все обдумать. — Тебе нельзя, — говорю я. — Почему? И тут Катя спасает меня. — Ты еще не восстановился, — говорит она. Встает и отходит в сторону, к воде. — Мне нужно идти, — твердит он свое. — Да нельзя тебе. В Масиафе битва. Не убили здесь, так убьют там. Ты этого хочешь? Я не для этого тебя выхаживала, чтоб ты сдох за углом! — Битва — я нужен там, — не унимается он. Тут уже и я не выдерживаю. — Твоя рана не зажила. Ты ходишь с трудом. Даже доехать не на чем, — говорю я. Он как будто мои слова мимо ушей пропустил. Но тут говорит Катя. — То, что ты остался жив — очень удобно. Никто не знает об этом. Значит, и шпион в вашем Братстве — тоже. Тут уже и я афигеваю. Замечаю, что его рука возле оружия. — Откуда? Ничего хорошего в его голосе я не слышу. — Ты выжил. Никто не знает об этом и это стратегически удобный случай. Ты же ассасин. Сейчас Робер нападет на братство… «Ох, и не нравится мне это…» И мои опасения тут же подтвердили. Левой рукой он хватает меня за отворот майки и прижимает к стене. Правая рука у меча, но пока что он его не достал. — Информация! Откуда? Кто вы?! — орет он и достает меч. «Вот тебе и поговорили…» Я пытаюсь вырваться из захвата, но он держит меня крепко. Да еще и у стены прижал. На мое сопротивление, он отреагировал. Его меч теперь возле моего горла. — Объяснить. Убью ее, — заявляет он. Мне сказать нечего. Ситуация особо не радует. Если б не гребаный меч… — Мы шпионы тамплиеров… — выпалила Катя. Она медленно сглотнула. «Мы кто?!» Я смотрю на нее с непониманием и шоком. «Вот теперь он точно меня убьет!»