Огонек свечи

Гарри старается просто не слушать, все равно эльфы скоро погасят свет. А Рон продолжает хвастаться собственными достижениями, отчет о свидании с Лавандой спальня уже слышит раз третий. Встречается Рон с Гермионой, а спит с Лавандой. И не чувствует себя виноватым, для него все это - норма. Как и для Молли, которая не смущаясь подложила собственную дочь под национального героя, как и для самой Джиневры. Он бы может и верил ей, если бы не видел за гобеленом сперва с Дином, потом с Драко, а на закуску еще и с Захарией Смитом. Это уже после того, как Джинни Уизли стала его девушкой. Нет никакой любви. В Хогвартсе так точно нет, есть только планы Дамблдора. Он не только стратег, еще и селекционер. Кажется, у маглов именно так называют ученых, выводящих новые сорта и породы животных. Вот и Альбусу нужны идеальные подданные, он ведь не зря не хотел быть министром, он император! Только теневой, а потому менее уязвимый. Все решено и расчитано еще до первого курса. Идеальная схема: умная маглорожденная Гермиона создает семью с Роном Уизли, компенсируя безинициативность и глупость младшего из братьев, Джинни привязывает к себе Гарри Поттера. Семья верных помощников и клевретов возвращает себе утерянное положение, Дамблдор усиливает влияние на общественное мнение. План долгосрочный, но в том и преимущество Альбуса перед другими политиками. А дальше - дело техники. "Случайные" встречи, подсыпанные порошки и подлитые зелья, долгие разговоры. Зелья не могут создать любовь, но путают мысли и добавляют сомнений. Вызывают сексуальную привязанность, которую легко спутать в юности с любовью. Именно такие зелья и подливала ему в течении долгих лет Молли. Союза Гарри и Гермионы Дамблдор боялся, слишком уж много нового могли внести два маглорожденных волшебника. Кто бы сказал, что Гарри еще будет благодарен родственникам за то, что его запирали в кладовой. За все те вечера, которые он провел взаперти, слушая шпионские шоу через щель или читая потрепанные томики исторических романов, сваленные там же, под лестницей. Приехавший в Хогвартс мальчик знал об интригах немало, достаточно, чтобы почувствовать игру Дамблдора и уберечься. Потом оказалось, что и Гермиона не столь наивна, как кажется. Жаль только, что возможность поговорить по-настоящему наедине выпала только в конце третьего курса. Кстати, с высочайшего директорского соизволения... Теперь остается только лавировать и выживать, не выказывая своего знания и своих чувств. Да, Гарри проявляет симпатию к Джинни, но... Эльфы тушат лампы, комната погружается в сон. Гарри давно задернул свой полог, никому и в голову не придет, что он не спит. Вскоре раздается храп Рона, потом размеренным становится дыхание Дина, прекращает крутиться Симус. Из четырех соседей по комнате трое шпионят за ним для директора. Потрясающий размах, и это не считая портретов. Один Невилл всегда остается собой, добраться до внука леди Августы не смог даже Дамблдор. Пожилая дама не потеряла ни ума, ни хватки. И не простила... Гарри бесшумно встает, бросает невербальное заклятие на картину, отчего изображенный на ней рыцарь тоже засыпает, потом быстро выпивает глоток зелья. Черт его знает, насколько много Альбус знает про мантию, а это не единственный способ стать невидимым. Да, такое зелье - один из опаснейших ядов, делает невидимым и неслышимым, студенту его сварить не под силу. Но Снейп тоже не забыл и не простил. И согласен помочь, в память о Лили и ее любви, той, которую он не осмелился сберечь. А противоядие простое до смешного. Нельзя увидеть того, кого нет, так что движется Гарри быстро и уверенно. Знакомый этаж, гобелен, мысли о девушке с каштановыми волосами. И в стене появляется дверь, за которой в небольшой уютной комнате горит лишь одна свеча. И Гермиона ждет его, опустив голову на скрещенные руки. Этот яд боится открытого огня, его даже варят на раскаленном песке, так что достаточно провести рукой над фитильком и в комнате снова появится Гарри Поттер. Увы, но Выручай-комната не подчиняется даже директору, так что возможности полюбоваться на это зрелище у Альбуса нет. А жаль, может подавился бы лимонной долькой насмерть, и половина проблем магической Британии разом бы разрешилась. А со второй половиной они бы уж разобрались, Гермиона догадалась про крестражи еще на четвертом курсе, в том числе и про тот, который у него внутри. По негласной договоренности они не упоминают здесь и сейчас тяжелые темы: Уизли, Дамблдора, предстоящую войну, всю опасность своей связи. Да и вообще нет желания говорить, слишком мало для этого времени. Хочется просто подхватить уставшую девушку на руки и прижать к себе, делясь теплом и уверенностью. Она не возражает, подставляет для ласки пышные волосы и каждое прикосновение доставляет больше удовольствия, чем все то, что ему постоянно предлагает Джинни. Ведь зелья не сравнятся по силе с любовью. Они расстанутся перед рассветом, в тот неверный час, когда в замке действительно дремлют все. И целый день в ушах будет звучать ее шепот: "до ночи, Гарри".