Airborne Agony

Джерард примерно в тридцати секундах от того, чтобы набить Фрэнку морду. Он полностью теряет самообладание и почти прибегает к таким мерам, которые, несомненно, закончатся плачевно для них обоих. Да, Уэй яростно отрицает свою веру в действенность насилия, но Фрэнк просто напрашивается стать исключением. Напрашивается так сильно, что Джерард начинает беспокоиться... Он хмурится на младшего парня рядом, подпрыгивающего в кресле, губы которого растянуты так, что видно слишком много белых зубов, глаза сомкнуты в его любимом «Я сейчас слишком взволнован, чтобы сидеть спокойно» выражении. С тихим рычанием Джерард пытается закрыть глаза, восстановить дыхание и сердцебиение и просто молит Бога о возможности заснуть или, по крайней мере, вырубиться на некоторое время, потому что его голова взорвет к чертям собачьим и всех пассажиров и весь самолет, если аспирин, который он принял, не заткнет эту боль. — Джерард? — Фрэнк тычет Джерарда в плечо, и его голос настолько пронзительный и высокий, насколько сильно его палец вонзается в плечо парня, — Джерард? Джерард? Джерард! — Фрэнк не унимается, пока Джерард отказывается признавать его существование, жестко пропуская воздух через нос и сжатые челюсти. —Джиииииииии!!! — громкость его скулежа слишком высока, чтобы его выносить. Джерард распахивает глаза, дымясь и сжимая подлокотник своего кресла, чтобы не сорваться. — Фрэнк! — он потирает лицо рукой, прежде чем глубоко вздохнуть, чтобы его голос не звучал слишком громко в маленьком пространстве. Он не может разобраться с Фрэнком прямо сейчас и хочет убедиться, что это достаточно очевидно, но не для всего самолета. — Моя голова сейчас реально взорвется мать твою, ясно? Я просто хочу закрыть глаза и притвориться, что я не должен сидеть в этом летающем гробу следующие шестнадцать часов, и я буду пиздецки рад, если мы оба переживем этот полет, так что мне очень нужно, чтобы ты закрыл ебальник, окей? Глаза Фрэнка расширяются на мгновение от этого порыва Джерарда, челюсть повисает в воздухе, но после он усмехается от осознания только что произошедшего. — Окей,— Джерард не верит ему на секунду. Подозрительно хмурясь, он отворачивается от самого молодого члена своей группы, вновь закрывая глаза. Следующие несколько минут в тишине раздается жужжание, свойственное только звукам, исходящим от турбин самолета. Большинство пассажиров, включая трех членов группы, спят или отдыхают в пути. Джерард до сих пор чувствует удары в глубине глаз, та боль которая окутывает его виски, заставляет чувствовать тошноту и ощущать будто кожа стала в два раза тоньше, а Фрэнк продолжает сидеть абсолютно тихо, держа руки при себе. Джерард медленно выдыхает, расслабляясь в своем кресле. Боль по-прежнему пульсирует, точно барабанная дробь, но он уверен, что если он сможет просто заснуть, то все пройдет, так что он не борется с потерей сознания, а она скользит над ним как завеса. Он может чувствовать себя, дрейфующим; чернота сна обгоняет все его чувства, медленно, но верно, притупляя все, кроме ровных ударов его пульса. Он почти полностью теряет связь с внешним миром, осознавая, что его пульс уже замедлился, успокоился. По крайней мере, в его ушах долбит не так сильно. Но внезапно пульсация становится настойчивей, щелкая резко ритмично и слишком громко. Тусклый гул, который самостоятельно запускается в его ушах, так чертовски осязаем и знаком. Нахмурившись, он может почувствовать сладкое обещание сна, скользящее сквозь его пальцы как песок. Он сталкивается с ним на мгновение. Всего на мгновение... Паника вырывается из груди, прежде чем он осознает ее причину, открывая глаза в полумраке самолета. Вопрос о гудении и сбивчивом сердцебиении сразу находит свой ответ, стоит ему всмотреться краем глаза: Фрэнк спокойно сидит, поджав губы в тихом мычании, а пальцы выстукивают ритм на пластиковом подлокотнике. Джерард снова может чувствовать нарастающее кровяное давление, он весь кипит и готов взорваться. Фрэнк, будто чувствуя пепелящий взгляд Джерарда, сжимается в своем кресле, попутно разворачиваясь, чтобы посмотреть на вокалиста с нерешительной улыбкой на лице. — Упс…— его пальцы теперь сами по себе, словно он только что заметил их предательство, — Прости, Джи, — он оборачивает руками подлокотники, будто физически себя сдерживая, смотря с очаровательной робостью и искренностью, и Джерард уже ничего не может сделать с бодрствованием гитариста. —Все нормально, Фрэнк, — бормочет он, чувствуя предательское жало за глазницами: боль снова вспыхивает, неустанно сжигая, расширяясь и стреляя. Джерарду хочется плакать, и плевать, что он в самолете, с кучей незнакомцев. Фрэнк тянет зубами серебряное колечко в губе, крутя его языком и кусая, и это чертовски отвлекает. Будто чувствуя взгляд Джерарда на своих губах, Фрэнк выпускает кольцо и медленно скользит по ним языком. Глаза Джерарда настолько мерцают, что Фрэнк видит в них отражение собственного языка, и то, что бледная кожа его щек покрывается румянцем, словно в зеркале. Усмехнувшись, Фрэнк ждет, пока Джерард поднимет свой взгляд, чтобы встретиться с ним собственным. — Привет, Джи,— он не повышает голос, говоря шепотом; они сидят настолько близко, что Фрэнк практически мурлычет слова в ухо Джерарда. Дрожь, проходящая по телу старшего мужчины, передается Фрэнку, и его губы непроизвольно расползаются в улыбке. —Нет, Фрэнк, —его голос уже срывается, и он прекрасно это слышит, также он хорошо знает, что Фрэнк не примет отказа. Это видно в том, как расширены его глаза, поджаты губы. Сейчас он выглядит слишком юным и невинным, что кажется невозможным с его татуировками, разноцветными волосами и пирсингом. —Нет, Фрэнк,—качает головой Джерард, нахмурившись, чтобы придать своему отказу хотя бы немного искренности. —У меня раскалывается голова, и мне нужно поспать,— он едва сдерживается, чтобы не помахать указательным пальцем в воздухе, дабы передать свое возмущение. Ответ Фрэнка что-то не очень укрепляет решимость Джи: —Я помогу тебе расслабиться, детка,— то как трепещут его ресницы, обрамляющие его большие карие глаза, то как он надул свои губки — все это должно выглядеть смехотворно для взрослого человека, но Джерард считает это горячим. Очень горячим. Он закрывает глаза, чтобы не видеть это до жути красивое лицо, но прошептанное Фрэнком обещание звенит в его ушах, рисуя в голове образы из обрывков воспоминаний и воображений так, что Джерард не сдерживает вырывающийся стон, и Фрэнк уже знает, что победил. Расстегнув ремень безопасности, Фрэнк слишком сексуально перешагивает через место Джерарда, в один момент почти ложась на него всем телом. Джерард не пытается сопротивляться, хотя часть его хочет предостеречь гитариста, но все, что выходит это дрожащий вздох, когда пальцы Фрэнка проходятся по верхней части его бедра. Мертвой хваткой вцепившись в подлокотники, он наблюдает, как Фрэнк направляется в сторону туалета, по пути усмехаясь и кивая стюардессе. Дойдя, он закрывает за собой дверь, а бедная девушка краснеет и нервно теребит свой бейджик. Джерард едва заканчивает считать про себя до десяти, прежде чем срывается с места и практически бежит к уже занятому туалету. Добежав, он тянет на себя ручку и бросается внутрь. Его дыхание тяжелое, в голове пульсирующая тупая боль, что почти омрачает новую пульсацию в его узких джинсах. Фрэнк прижимается к стойке раковины, чтобы освободить место для Джерарда, снова оттягивая кольцо в губе. Его грудь стремительно вздымалась и опускалась, и этого было достаточно для Джи. Дыхание, прожигающих друг друга взглядом людей, на расстоянии всего нескольких дюймов, но все еще слишком далеких. Мысли в голове Джерарда проносились со скоростью тысяча миль в час, не позволяя уцепиться за что-либо по-настоящему важное, пока Фрэнк двигался в его направлении и прижимался своим телом к его. Он положил руку на затылок вокалиста, вплетая пальцы в черные сальные волосы и потянув их, вызвал стон, вырывающийся из губ Джерарда и теряющийся в губах Фрэнка, после чего целуя его так жестко, грязно и в то же время чертовски идеально. Неуклюжие в своем рвении пальцы Джерарда, борются с ремнем Фрэнка, ведь он знает, что у них есть всего несколько минут, прежде чем кто-либо услышит или заметит их отсутствие. Наконец, Джерард справляется с ремнем Фрэнка. Пуговица и молния кажутся уже такими бесполезными и ненужными. Фрэнк также покончил с брюками Джи, и Уэю остается только гадать о том, ловкие ли его пальцы только по причине его мастерства игры на гитаре. —Давай,— Фрэнк едва успел увернуться от жесткого столкновения его головы с зеркалом, ведь Джерард слишком грубо надавил на его поясницу, укладывая над раковиной. Но его ухмылка так и не сходит, как и жар внизу живота. Джерард может чувствовать, как теряет самообладание, смотря на то, как Фрэнк покачивает своими бедрами напротив стойки раковины, создавая такое приятное трение, пока ждет Джерарда. —Да…— он быстро кладет два пальца в рот, обильно смачивая их слюной и не на минуту не отводя глаз от Фрэнка. Затем он вводит их в него, и тот, выгибаясь в спине, бормочет что-то несуразное и глупое, чувствуя скольжение внутри. Джерард разводит пальцы ножницами, тщательно растягивая Фрэнка. Плюнув дважды в другую ладонь, он оборачивает ей член Фрэнка, быстро двигая и покрывая его своей слюной. Он так хочет больше времени, дабы видеть эти пухлые губы, обернутыми вокруг его члена, и просто жестко трахать его милый ротик, перед тем как отыметь его в задницу. Но нет времени на фантазии, которые играют в голове Джерарда. Фрэнк такой восхитительно узкий, хнычет и стонет, чувствуя фронтмена в себе, выгибаясь сильнее в спине, тем самым сильнее выпячивая бедра, отчего из Джерарда вырывается стон, непозволительно громкий для пределов такой маленькой комнаты. Джерард почти уверен, что кто-нибудь, услышав эти звуки, уже скоро начнет долбиться в дверь, но ему пиздец как не до этого. —О Боже, Джи… Ох ебать…— повторяет Фрэнк как мантру с тяжелым дыханием, изредка вставляя вздохи восхищения и ругательства. Он опирается руками о зеркало, чтобы не врезаться головой об него с каждым жестким и быстрым толчком Джерарда в нем. Заводя руки Фрэнка ему за спину, Джерард свободной рукой легко проводит по внутренней стороне бедра, хватает его член, чем вызывает писк у Фрэнка. Затем он болезненно сжимает ягодицы гитариста, и Фрэнк уже уверен, что завтра проснется с синяками в виде рук Джерарда. Эта мысль посылает волну дрожи по его позвоночнику. —Я уже близко…—Джерард задыхается в пространстве маленькой комнаты, жестче двигаясь во Фрэнке, отчего тот одобрительно стонет. Его зрение застилает мгла, узел внизу живота затягивается. Он знает, что до разрядки ему нужно всего три добрых толчка, и прежде чем кончить, он хочет, нуждается, в том, чтобы Фрэнк кончил вместе с ним, поэтому он ускоряет движения своей руки. Фрэнк, не выдерживая этого, задыхаясь и сжимаясь вокруг Джерарда, кончает ему в руку. Джерард доходит до высшей точки вместе с Фрэнком. Джерард едва успевает перевести дыхание, прежде чем Фрэнк, отталкиваясь от раковины, небрежно опускается на колени, подтягивает боксеры и джинсы Джерарда, расправляет его рокерскую футболку и проводит по его растрепанным темным волосам. Мимолетно поцеловав старшего мужчину, Фрэнк легко толкает его изумленного к двери, и с ухмылкой на лице выставляет Джерарда в небольшую прихожую, не совсем понимающего, как он туда попал и что должен делать сейчас. —Сэр, я могу Вам чем-нибудь помочь? — приятный голос стюардессы прерывает мгновенное недоумение Джерарда, возвращая его в настоящее и рисуя виноватую улыбку на его лице. —Извините… Я просто… Нет. Я в порядке. Спасибо… — он старается не бежать на обратном пути к его месту. Щеки горят, и его безумно радует тот факт, что большинство пассажиров самолета спят, и он может переживать свое смущение в одиночку. Стоит Джерарду откинуться в своем кресле, как он видит выходящего из туалета Фрэнка. Щеки также горят, и улыбается он слишком широко, чтобы не быть подозрительным, прогуливается между рядами, как будто это гребаный подиум. Остановившись рядом с их местами, он заговорщически подмигивает Джерарду, прежде чем опереться своими руками на подлокотники по обе стороны от него, врываясь в его пространство, как будто это не они трахались в туалете десять минут назад. —Как твоя голова? — Джерард, конечно же, совсем не дрожит от губ, что обдают горячим дыханием его висок. Нахмурившись, Джерард не может не заметить, что его голова, и впрямь, перестала болеть. Но ухмыляющаяся в ответ физиономия Фрэнка говорит, что он уже знал это.