Пальцы

Пальцы

В Вене лил дождь, было холодно. Так неприятно окружающие спешили по своим делам, что хотелось и самой ей спрятаться где-нибудь. В последние дни ничего не происходило, никто не звонил, а те, вспоминающие о ней, так надоели. Сакуре хотелось верить: точно, так не должно быть. И вроде только утром радовалась непредвиденному дождю. А сейчас обвинения во всем, что возможно в её тихой, размеренной жизни, сыпались на ненастную погоду. По ту сторону дороги через затуманенное стекло кукольного магазина виднелись голубые глаза Наруто, растрепанные всегда волосы почему-то были аккуратно уложены. Машины проезжали с огромной скоростью;она чувствовала, как холодные капли грязи стекают по пальцам. А в наушниках играет одна из немногих французских песен совсем не о любви. Что-то мелькнуло за стеклом, заставив вернуться застывшую девушку в реальность. Жутко. Фотографии, что хранились уже довольно долго, почему-то напоминали о нем, хотя они никогда не фотографировались совместно. Какое-то мерзкое чувство поселилось внутри. Зеленый чай и статьи о композиторах не отвлекали, лишь снова и снова возвращая в теплый Зальцбург. В другой раз Харуно уже не могла терпеть удушающее одиночество, которое удачно гармонировало с чем-то отвратительным. Библиотека оказалась закрыта; не слишком хотелось снова отправляться домой. И отнюдь ли она собиралась так смело посещать место своего беспокойства, если бы не удачно поливший именно сегодня ливень. Сакура узнает мелодию, даже если пройдут десятки лет. «Перекличка птиц». Когда-то музыка Жана-Филиппа Рамо успокаивала, да и немало докладов пришлось написать. Мотив доносился приглушеннооткуда-то из-за стеллажей бесчисленных книг. Это было похоже на довольно широкий коридор с антикварными вещами; в конце же находились два больших шкафа с куклами-марионетками, а рядом три стульчика с бархатными спинками. Верхние углы комнаты были украшены зеркалами с кривыми, обрамленными серебром краями на потолке на пересекающихся стенах. Обои имели бежевый оттенок с замысловатыми красными узорами, что чуть напоминали волны. Не нужно было прислушиваться, чтобы заметить тиканье нескольких десятков часов. Хотя следовало присмотреться в желании увидеть их, ибо среди всяких красивых предметов они просто терялись. Или Сакура, хоть и тянулась всегда к подобным местам, просто замешкалась в предчувствии чего-то. Несмотря на свое странное состояние почему-то хотелось осмотреть все досконально, будто девушка собралась искать кое-что. Картины, модели поездов, лошадки, крошечные бутыли, карты и фарфоровая посуда интересовали Харуно мало. Она сделала шаг вперед и ощутила мягкий ковер под ступнями. Мысленно ей хотелось убить себя за невнимательность:балетки были грязные. Стараясь создавать как можно меньше шума, девушка наклонилась и сняла обувь. И внезапно в поле зрения оказалась кукла, что лежала под одним из стульев. Это был Наруто, точно он. Но почему-то половина лица совсем отличалась от другой. Голубой и совершенно красный с расширенным зрачком глаз. Шелковисто-светлые и черные волосы, и даже на ощупь мягкие чуть розоватые губы на второй половине сменялись бледными, треснувшимися. Каждую секунду казалось, что ручка дрогнет и схватит её пальцы, но глаза оставались все такими же мертвыми. Сакуру не покидало чувство, будто кто-то наблюдает за ней. И правда, она совершенно случайно встретилась с взглядом из маленького отверстия в шкафу. Ярко-коричневые, стеклянные. Девушка отпрянула назад и, споткнувшись о шкатулки, упала на пол. - К нам нечасто заходят, знаете ли. - Он был не слишком высокий, волосы имели огненно-рыжий оттенок, чуть смуглая кожа и приятные черты лица; казалось, надо успокоиться. Харуно приняла помощь и сжала руку парня. На самом деле оказалось, что ладонь довольно сухая и мозолистая. Они устроились на стульях. Её обдало замешательство с самого начала, парень не произнес больше ни слова. - Мне интересна эта кукла. - Действительно, почему Наруто? Неужели кто-то ещё знает его? - Она лишь кукла, это несерьезно, - он недоговорил и резко повернул голову, Сакура смогла расслышать колокольчики. - Ливень закончился, вам пора уходить. *** Нет, ей не следовало вообще сюда соваться. Именно так.Сасори снова стало трудно сфокусироваться, успокоиться. Надеясь, что Харуно уйдет, пока он не передумал, парень направился вглубь старого дома. Наруто в последнее время редко улыбался, хотя ему не присуще. Акасуна хватало этого. Блондин звонил в колокольчик только в срочные ситуации, что немного напрягало. Он ведь буквально десять минут назад навещал Узумаки. Юноша выглядел измученным, была некая тревога на лице, чувство, которое старательно пытаются спрятать, но Сасори в подобных моментах всегда мог понять его. - Что-то не так? –парень подошел и поправил одеяло. - Хочешь кушать? - Нет, мне не по себе. Кто-то пришел? - Нет, совсем никого. - Знаешь, мне дядя когда-то говорил про искушение. - Наруто быстро переменился в лице, на щечках выступили милые ямочки, а лицо обрело розоватый оттенок. - К чему это ты? – Сасори глядел в окно, он с трудом подавил смешок.Иногда Узумаки пытался завязать с ним разговор на странные темы, хотя для себя парень определил, что так блондин пытается как-то разнообразить его жизнь, скорее всего чувствуя вину. - Да так, просто, ты же знаешь, он был писателем и всегда нес какую-то чушь. - Говори. - Я дословно-то и не вспомню. Мне нравилось, как он с некой тяжестью говорил: «Искушение – разбитое стекло. Терпкий лимонный сок. Туман» и.. и, - блондин сморщил нос, навострил уши, точно в этот самый момент к нему явится умерший давно дядя и скажет продолжение. - Высохшие зеленые глаза. - Сасори наклонился, поправляя шторы, в голове вдруг всплыл образ розоволосойдевушки, в этот момент Акасуна все уже знал, точно знал, что будет дальше. - О! Да, откуда ты знаешь? – Наруто заговорил громко, итак большие глаза расширились в удивлении. - Мог бы и прочитать хоть одну егокнигу. Он использовал уже эти слова в одних из своих рассказов. - Да ладно? Выходит, старый извращенец врал мне о том, что «никто кроме тебя не знает, ты ведь никогда и не почувствуешь искушения: слишком простодушный», – светлые брови сморщились, юноша смешно надул губы. - Скорее всего - нет. Ну, правда, ты немного не так воспринял его слова, – красноволосый уселся за рабочий стол, доставая батик и горстку волос. *** Нет, нет, Сасори не мог остановиться, только не сейчас, не в этот момент. Акасуна доведет дело до конца. Он заставит почувствовать её, что гнило у него внутри на протяжении стольких лет. - Подожди, стой, не думаю, что мое тело достаточно хорошо для этого. Стыдно признавать, но у меня довольно скудные параметры, если так можно сказать, - Сакура была в тускло освещенной комнате вместе с Сасори, который, как ни странно, оказался довольно интересным. После первой встречи они пересекались довольно часто. Парень помогал вспоминать материалы, пройденные на первом, втором курсах. Что, бывало, они до хрипоты обсуждали Глюка, Локателли, Пиччини,посещали выставки. И в какой-то момент Харуно заметила тягу парня к натурщицам или их портретам. Что как-то в шутку вырвалось о желании почувствовать себя натурщицей. На чистоту: хотелось больше внимания с его стороны. И внезапно это случилось. Сакура не поняла, почему Акасуна стягивает с нее свитер, но девушке нравились контрасты; холодные пальцы будто играли на фортепиано, они вызывали мелкую дрожь, что таяла под кожей. Приятным пришлось мерное дыхание за спиной, щекочущие рыжие волосы, мягкий синий свет. Розолосая была смущена, тело обдало жаром. Это ощущение наполняло её. Так будет, он знал это. Сасори исследует ее тело, навсегда запомнит запах, будет целовать плечи, немного сильнее нажимать на кожу, дабы ощутить кости, очертания Харуно. Не хотелось просыпаться, она отдаленно понимала: глаза болят, точно что-то застряло внутри. Теплая ладонь гладила щиколотку, заставляя улыбаться. Только сейчас в голову пришли воспоминания о вчерашнем. Казалось, наконец-то она чувствует себя счастливой. Усмехнувшись, девушка было хотела подняться, но ощутила болезненную тяжесть во всем теле, что даже не смогла сдвинуться. Не следовало так резко открывать глаза: от внутреннего угла век вниз дернулась тонкая прозрачная трубочка, причиняя острую боль. Превозмогая щипанье, она сфокусировалась на человеке, стоящем перед ней. Это был Сасори, лицо его поменялось, оно будто приобрело другую форму; Сакура не видела такой удовлетворенной и мягкой улыбки. Акасуна убрал постоянно растрепанную челку назад, и несмотря на неприятный свет розоволосая видела нездоровый блеск в его взгляде. - Сасори? Что-то не так? - Голос дрожал и отдавал хрипотцой на удивление самой девушки. - Тш-ш-ш, тш-ш-ш, - юноша наклонился и покачал головой. - Не понимаю, мне больно. Сасори, - почти взмолилась Харуно, протягивая имя. - Мне тоже. Мне тоже очень больно, но это ненадолго, - почему-то нежные поглаживания по голове настораживали, - скажи мне, С-а-к-у-р-а, ты помнишь Зальцбург, солнечный, зеленый Зальцбург? - О чем ты, что со мной? – она не могла отвернуться и отвести глаза. - Ну же, Филипп – Рамо, горы, Наруто? – В этот момент девушка все поняла. - Почему ты молчишь? Расскажи мне, как это было. Повисло молчание. Ей стало страшно, хотелось прервать его, но Сакура не знала. Не знала, зачем сделала это. Почему столкнула друга с обрыва. Ведь получилось почти случайно за исключением того, что Наруто, возможно, сказал все в шутку. *** - Как тебе? Правда здесь классно?! – Узумаки был весел, энергичен, как всегда, и немного счастлив. Ветер, играя с её распущенными волосами, чуть напоминал о себе. Здесь действительно все казалось чистым и сказочным, словно нетронутым никем. Даже без музыки. Или Саске. - Да, Наруто, наконец-то ты превзошел себя: Зальцбург чудесен. Они взобрались на самый верх, устроились у обрыва, и ничего не хотелось уже менять. Отсюда люди крошечные, совсем муравьи, а окна домов играют с солнечным светом. Озеро голубое, безмятежное и небо; как же хорошо, что конца его не видно. Медленно плывущие облака точно крадутся, прячутся. Знать бы, зачем?Все немного другое, словно вышли из своих щелей и укрытий те, которых мы не знаем, и уселись рядышком как бы невзначай, будто известно, что теперь они здесь, но ты делаешь вид, говоришь им: «нет же, не вижу я вас». И тогда они остаются. - Тебе еще много материала собирать? Сакура-чан.- Блондин откинулся на траву, положив голову на сумку. - Да нет, я закончила, остальное дома допишу. - Харунолениво рассматривала людей на лодке, опираясь на руки. Они сидели так долго. Каждый думал о чем-то своем. Друзья детства, их крепкие узы. - Ты скучаешь, правда? - она вздрогнула: Саске стал табу для них. Наруто не говорил о Учиха уже давно, в его голосе сквозили ноты давно затопленного отчаяния. - Наверно. Если только чуточку, ты ведь тоже, - слова розововолосой давались трудно, но иногда так хотелось кому-нибудь сказать об этом без лукавства, обмана. Юноша резко встал, даже напугав её, и наклонился, протягивая ладонь. Холодные пальцы сжали кисть Сакуры, другая рука легла на талию, и они танцевали под какой-то обрывистый мотив Узумаки. Голова покоилась на плече друга, что она могла чувствовать частое сердцебиение. Снова вернулись те горечь утраты, боль и липкое омерзительное чувство, сравнимое с жалостью к самой себе. - Я… мне жаль, я обещал, что с ним все будет в порядке, я отпустил его. Не думая о вас. Тогда в мыслях крутилось только одно: ты забудешь, разлюбишь Саске. А я.. я буду рядом. - Девушка отстранилась. Тонкие брови сошлись на переносице. - Не говори чушь! Наруто! Ты ведь сказал, что не успел, он улетел, - зеленоглазая схватилась за сердце, с надеждой вглядываясь в очертания лица самого близкого человека. - Нет. Прости, прости меня. Сакура, Сакура-чан, - блондин плакал, хватаясь за волосы. - То есть Саске бы не умер, не погиб! – Харуно резко прильнула к нему, хватая за запястья, смотря ему в глаза. - Если бы ты задержал его на пять минут, я ведь просила! всего лишь пять минут. Юноша опустил глаза. - Да, да, это я, ты не простишь меня. Сделай это, столкни меня, уничтожь все о нас. Отомсти за себя, за Саске. За меня. Девушка вглядывалась в него, неосознанно делая шаги вперед, к обрыву. Где-то в подсознании она понимала это. Где-то далеко, там, где они вместе, втроем. *** Первые были глаза. Акасуна засунул тонкие прозрачные трубочки ей в слезные точки в нижнем внутреннем углу глазной щели. По ним должна литься кровь. Кровь Наруто. Сакура не сопротивлялась, не проронила ни слова, розоволосая всего лишь изнывала и кричала. Состав крови схож с составом слезной жидкости, всего лишь намного гуще. Она пройдет по слезным каналам и будет накапливаться в мешке, что приведет к выпячиванию стенок. Кожа под глазами источится, обретая красный цвет. Зеленоглазой станет нестерпимо, голова начнет раскалываться, будет так же ужасно, как и ему в первые дни воплей Наруто. Харуно утонет в боли, но девушка - его особая кукла, она не сможет избавиться от этого, выразить её. У Сакуры не осталось сил кричать; тело все также не двигалось, чувство парализованности убивало её. Как же хотелось насладиться «Перекличкой птиц» в последние моменты жизни. Но каждый шорох отдавался ударами камней по голове. Казалось, в тело проникают тысячи ядовитых игл. Она искоса видела, как из носа не переставая течет кровь, проделывая тропинку по шее вниз. Затем Сасори вонзил в руку что-то узкое и острое, что она дернулась по инерции. Внутри головы будто лопнуло что-то, и кровь начала стекать с верхних внутренних углов слезных точек, застилая глаза, предавая её в тишину. Безумная улыбка не сходила с лица Сасори, юноша почти заканчивал – скоро Узумаки, Солнце, которое он полюбил, сможет увидеть Сакуру. Остались они, зеленые, яркие. Парень не мог противиться желанию вынуть глазные яблоки. Они должны храниться в жидкости. Не будет никаких «высохших зеленых глаз». Сасори не поддался искушению: это все для любимого. *** - Тогда, в больнице, ты мне казался недружелюбным, но твой взгляд такой чистый, - блондин стыдливо улыбнулся, опустил глаза и резко рассмеялся, - когда ты обернулся, у меня дух захватило. Вообще-то мне всегда хотелось быть круче всех, но, не знаю, с тобой как-то иначе. - Она убежала тогда, даже не зашла. Скоро ноябрь, - хриплым голосом ответилАкасуна, как и всегда вглядываясь в окно. - Она? - Ты всем сказал, что сам упал. - Парень сжал ткань, шторы съехали вправо. - Не виновата: я был чересчур эгоистичный, легкомысленный, это случилось совершенно случайно. Я привел Сакуру туда, сказал столкнуть меня, отомстить за Саске. - Это ничего не меняет. - Да нет же, надеюсь, она сможет прийти ко мне когда-нибудь сама. - Тон переменился, стал почти отчаянным. - Может, поспишь? Тебе надо отдохнуть. И правда, Наруто клонило в сон. Блондин с трудом добирался до самой крайней комнаты, тот самый голос нельзя было спутать с другим. Узумаки это чувствовал: лучше не открывать дверь. Любимые люди? Спустились в бездну? Её тело было в многочисленных мелких порезах, синее, мертвое, как всегда, снилось. Сасори решил бальзамировать труп скорее всего. Наруто знал, что там, в банке с кровью, глаза Сакуры: именно такой цвет они должны были иметь. *** Акасуна прибежал на кашель и всхлипы. Голова друга тянулась вверх, точно он хотел встать. Из глаз неотрывно лилисьслезы, смешиваясь со слюной, липко с каждым рывком тянулись то вверх, то вниз. - Зачем, зачем? – Чуть понятные слова вырывались из его горла. Парень кинулся к кровати, надавил на лоб и истерично начал целовать в щеки и глаза. - За что ты так со мной? Ты убил… – блондин все не переставал дергаться. Его трясло:это чувство казалось даже хуже того падения. Оно словно наполняло в один миг, что образовывались новые раны, то исчезало, хоть и очень болезненно. - Нет, нет, все вы! Оба! – Сасори рассмеялся, плюхнулся на пол, держась за голову. *** Часы отбивают вечность, часы питаются пылью. За стеклом еще слабо шел дождь. – Искушение – разбитое зеркало, кислота, туман. Высохшие зеленые глаза. Неразбавленная краска. Джирая. 2011, сентябрь