Дорогой Дневник...

Сентябрь 2004 года. Я хорошо помню один злополучный день этого месяца. Звонок будильника, дикая лень куда-либо идти. А когда ты еще на сносях... Вот-вот должна стать матерью, но тебя лишь лелеет мысль о том, что сейчас прибудешь в аэропорт Сиднея, сядешь в самолет, закроешь глаза и это все закончится. Как бы не так... Я не знала, что такое ребенок и с какой стороны к нему подойти. Ни на минуту не могла представить себя матерью. Да и какая из меня мать, когда ни работы, ни семьи, ни будущего... Я была в отчаянии. Поэтому я не видела другого выхода, кроме как отдать ребенка на усыновление. Пусть это дитя называет мамой ту, которая имеет хоть какое-то представление об этом "титуле". Да, так будет правильнее. Наверное... Так прошла вся ночь, все утро по дороге в аэропорт. В мыслях, которые разделились на "за" и "против". Я сходила с ума. Да и жарковато было в Сиднее в тот день. Беременность - вещь предательски непредсказуемая. А ребенок... Он как часовая бомба ответственности, еще чуть-чуть и взрыв. Шли долгие часы в зале ожидания, но рейс уже дважды задерживали. Я присела на едва освободившееся место. Вокруг меня царила непрерывная суматоха, беготня, мне казалось, что люди настолько громко говорят, что порой хотелось закричать: "Нельзя ли потише?!". Психоз? Нет. Беременность обострила мой слух настолько, что меня раздражал даже мальчик, сидящий рядом и стукающий по кнопкам Геймбоя. И еще какой-то тип разорался на весь аэропорт, что должен похоронить своего отца. И вот, спустя еще несколько часов неутолимого хаоса в сиднейском аэропорту, наконец объявили посадку. - Ваш рейс - 815, выход номер 23. Стюардесса приветливо улыбнулась и протянула билет. Что она говорила, меня не особо волновало, я думала лишь о предстоящих переговорах об усыновлении в Лос-Анджелесе. Меня терзали сомнения, и, казалось, я вообще не понимаю, что творю. Я не знала, как быть. Отдать ребенка чужим людям на воспитание или растить его в нищете? Все это не укладывалось в моей голове. Пытаясь пропихнуться сквозь массу людей, торопящихся наконец занять свои долгожданные места в салоне самолета, я думала, что меня раздавят. Однако, я благополучно добралась до своего места. Шел шестой час полета. Всех пассажиров угощали едой и выпивкой. Ох, как же мне хотелось выпить, чтоб хотя бы на секунду забыться. Но, честно говоря, больше всего на свете мне сейчас хотелось арахисового масла, которое, похоже, я единственная в Австралии любила. Мою, пожалуй, самую светлую мысль за последние сутки нарушила внезапная тряска самолета. Пилот включил табло "Пристегните ремни безопасности". Самолет снова затрясло, и я поняла, что мы падаем. В салоне началась паника, крики, с верхних полок посыпался чей-то багаж. Мне стало страшно - это последнее, что я помню. Я очнулась в воде, около какого-то пляжа. Несколько минут я была в растерянности и стреляла глазами все, что происходит вокруг. Лишь спустя некоторое время, я почувствовала сильную тянущую боль внизу живота и начала звать на помощь. Мне казалось, что я рожаю. Пытаясь ползком перебраться подальше от воды, я продолжала молить о помощи. Состояние шока было настолько сильным, что я даже не поняла, что случилось, пока мой взгляд не упал на обломки лайнера, разбросанного по песчаному пляжу. Схватки оказались ложными. Через пару часов мне стало лучше и я решила осмотреться на местности, пока люди разбирали обломки и помогали раненным. Мы оказались на каком-то острове посреди океана. Кругом песок и джунгли. Никаких признаков цивилизации. Было ощущение, что я на другой планете. Я не знаю, что случилось там, в воздухе, однако, это явно не Лос-Анджелес. Когда стемнело, я молила Господа, чтобы спасатели как можно скорее вытащили нас отсюда. Ведь не могу же я родить ребенка на острове. Ему нужна семья. Через три недели после катастрофы нас так и не нашли. В конечном итоге пришлось рожать на острове. У меня родился сын, которого я назвала Аароном. Почему-то это имя мне казалось красивым и необычным. Шли месяцы пребывания на острове, полном загадок и приключений. Люди потихоньку привыкали к этому месту, осваивались и старались сделать все возможные удобства для цивилизованной, если ее можно было так назвать, жизни. С момента рождения своего малыша я и думать забыла о том, чтобы отдать его. Какой дурой я была! Как можно отдать своего ребенка, которого носила под сердцем долгие месяцы, свою кровиночку кому-то?! Нет, этому не бывать. Я ни за что на свете и никому тебя не отдам, Аарон! Я люблю тебя, сынок. С момента катастрофы прошло достаточно много лет. Нас спасли и с той минуты, как я шагнула на Большую Землю, у меня началась другая жизнь. Аарон растет не по дням, а я стала совсем по-другому смотреть на мир, будучи матерью. За три месяца жизни на этом острове, я многое осознала. Этот самолет должен был упасть, иначе я никогда бы не познала радости материнства. Это мой урок на всю жизнь. И я его изучила. И сейчас я жалею только о том, что не смогу здесь написать: "Дорогой Дневник, я все еще, черт возьми, на этом острове. Сегодня я съела жука. С Любовью, Клэр Литтлтон".