Нью-йоркская мечта

- Где это я? Почему тут так темно? Раздался глухой стук. - Ай! Что это? Я что? В ящике? Эй, зачем это? Меня нельзя в ящик! Куда люди смотрят! - Перестань шуметь. Весь сюрприз испортишь,- шикнул кто-то сверху. - Ой-ой! Почему пол подо мной поехал? А, наверное, ящик куда-то понесли. Так. Если ящик переносят, а учитывая, что я в этом ящике, то значит, и меня куда-то несут. Эй! Поставьте меня на место! Вновь послышались те самые глухие звуки, следующие один за другим. - Перестань, тебе говорят! - Эх, крышку рукой прижали. Не выбраться. А почему такая тишина? И ящик остановился. Неужели принесли? Вдруг крышка коробки открылась. В глаза блеснул яркий свет. Послышался возглас восхищения и чьи-то большие руки опустились в коробку. Вскоре маленький щенок был вызволен из ящика на волю. - Какой хороший,- произнёс миловидный старик, держа подарок в вытянутых руках. Щенок растерянно осмотрелся вокруг, насколько это было возможным. Большая комната, похожая на гостиную, в серо-коричневых тонах. В центре комнаты громоздился большой сервированный стол на четыре человека. Среди чистых тарелок и нескольких простых блюд красовался праздничный торт с надписью “С Днём Рождения“ из глазури. В другом конце комнаты два больших окна, за которыми виднелись бесконечные солнечные поля. Невдалеке от стола был среднего размера кирпичный, давно не чищенный, закоптевший камин. Напротив него находился большой арочный выход в другую комнату, где проглядывалась лестница на второй этаж и высокие часы с маятником. Щенок посмотрел на того, кому его подарили. Как уже говорилось ранее, это был опрятный пожилой человек с загорелым, щетинистым лицом с гармошкой морщин на лбу. Мужчина был одет в красную клетчатую рубаху и джинсовый комбинезон, радом с ним на таком же клетчатом, только коричневом, диване, лежала соломенная, немного потрёпанная, шляпа. Перед стариком стояла женщина лет тридцати пяти в очках, с кудрявыми короткими волосами. На ней был мешковатый свитер и светлая юбка до калена, поддерживаемые тонким кожаным поясом, шея была обвязана красной косынкой. Женщина держала в руках коробку сиреневого цвета, откуда был вызволен щенок. Рядом с диваном находилось неглубокое кресло, такого же цвета как и диван. В этом кресле, на самом краю, свесив ноги, сидела белокурая девочка лет шести в светлом летнем платье. На её коленях умостился белый персидский кот и, глядя на щенка, недовольно фыркал. По другую сторону дивана, в ещё одном кресле сидел мужчина с тёмными усами и короткой бородой. Ему было примерно столько же лет, сколько и женщине. Мужчина был в тёмных брюках и пиджаке, в руках он удерживал светлую плоскую шляпу. - А что это за порода?- поинтересовался дед. - Лакенуа,- отозвалась женщина.- Разновидность бельгийской овчарке. Старик продолжал с улыбкой рассматривать щенка бежевого цвета с тёмной, почти чёрной мордой и стоящими торчком острыми ушами. - Пока он маленький,- продолжил мужчина,- его нужно приучать к дисциплине, потому что это сторожевая собака. - Значит, когда он вырастет, будет охранять мои стада,- сказал старик. - Как ты его назовёшь?- пропищала девочка. - Даже не знаю. У меня бедная фантазия,- отозвался дед.- Может, Фармер. - Похоже на фермера,- заметила женщина, - только ударение на другом слоге. - Точно,- засмеялся старик.- Фермер Фармер. Теперь будет два фермера, я и этот малыш. Пожилой мужчина опустил щенка на пол и встал с дивана сам. Вся семья потянулась за праздничный стол. Фармер продолжал сидеть, не зная, что делать и куда идти. В это мгновенье перед ним материализовался кот, который спрыгнул с колен девочки. - Значит, тебя зовут Фармер,- проговорил кот, важно обхаживая щенка. - Да,- робко отозвался лакенуа. - Я - Вальтер,- сказал кот.- Законный хозяин фермы. А вот что ты тут будешь делать? - Точно не знаю. Насколько я понял охранять какие-то стада. Кстати, а что это такое, “стада”? - Это когда много домашних животных одной пароды. Например, у нашего хозяина, два стада, коровье и овечье. Вот тебе мой совет. Когда будешь охранять их, будь осторожен. Здесь бродят волки и они иногда захаживают сюда и, если один из них захочет напасть на какую-нибудь овцу или корову, то тебе придётся нелегко. Сказав это, кот гордо удалился из комнаты. - Что-то мне уже не хочется никого охранять,- подумал Фармер.- Надо бы осмотреться. Щенок встал и не спеша побрёл к выходу из комнаты, в ту сторону, куда ушёл Вальтер. Фармер оказался в небольшой сине-зелёной парадной. Кроме лестницы и часов, здесь было большое зеркало, рядом умостился высокий цветок в глиняном горшке. На вешалке у двери весела детская шляпа с розовой лентой, коричневая летняя куртка и плащ. Возле зеркала висел бумажный календарь. На одной из строчек была зачёркнута цифра. - 15 июля 1928,- промолвил задумчиво Фармер, глядя на перечёркнутую дату. Рядом со щенком снова возник Вальтер.- Что это значит?- спросил он у кота, не смотря на него. - 15 июля,- начал объяснять Вальтер,- это день рождения нашего хозяина. Сегодня ему исполняется шестьдесят пять. 1928 – это нынешний год. - Ясно,- проговорил Фармер. Немного посмотрев на календарь, щенок побрёл дальше. Следующей комнатой была кухня светлого, почти жёлтого, цвета. На рабочем столе, где обычно готовят еду, стоял большой радиоприёмник. Аппарат спокойно, но с помехами, о чём-то говорил. В дальнем углу стола была дверь, ведущая на террасу. В кухне щенок долго не стал задерживаться. Он вернулся в парадную, там всё ещё сидел Вальтер. - А что там?- спросил Фармер, указывая головой на лестницу. - Там спальня хозяина, гостиная и ещё одна лестница, она ведёт на чердак. Короче говоря, там так же скучно и неинтересно, как и здесь. Но это для тебя, а я больше люблю домашний уют, особенно у растопленного камина зимой. - А как…,- начал Фармер. - Выйти на улицу?- понял Вальтер. - Да,- подтвердил лакенуа. - Через почтовую прорезь в двери. Вот, смотри. Кот подошёл к небольшому окошку, вырезанному в деревянной парадной двери и прикрытому плоским куском резины. Вальтер ловким движением прогнулся под этой резиной и выскочил через окошко. Фармер, подошёл к двери и попытался просунуться через отверстие на улицу. Всё бы ничего, но щенку мешала резина. У лакенуа не получалось так же здорово, как у кота, пролезть под ней. В конце концов, Фармер, еле перекинув лапы через нижние грани прорези, перевалился на дорожку. - Не плохо, но можно и лучше,- заметил Вальтер, который всё это время сидел в ожидании щенка. Фармер поднялся и увидел перед собой кота. За ним виднелась утоптанная песочная дорога, ведущая к выходу с фермы. Проход перегораживали чёрные, чугунные ворота и калитка. По обеим сторонам от прохода громоздился деревянный забор, идущий по всему периметру фермы. Кот встал и пошёл на право, в сторону сарая. Щенок увязался за ним, так как понял, что благодаря Вальтеру он может хоть что-то узнать о ферме. Большой сарай примыкал к одной из стен жилого дома. Наверху лежали снопы сена, которые немного торчали из плохо прикрытого окна, а в глубине самого сарая виднелись земельные орудия труда и несколько медленно бродящих овец. - Дальше я не пойду,- остановился кот в нескольких метрах от входа в сарай.- Мне там не всегда рады. Щенок снова остался один. Он несколько секунд смотрел на монотонно двигающихся овец и потом направился к сараю. Когда Фармер осторожно вошёл в большую постройку, овцы не обратили на него ни малейшего внимания. Кто-то из них лежал в куче сена, погрузившись в сон, кто-то бродил туда-сюда. Посреди дороги, ведущей вглубь сарая, на животе лежала взрослая собака, новозеландская овчарка. Пёс не спал. Он время от времени посматривал на надоевших ему овец. - Ты кто?- первое, что спросил пёс, подняв голову, когда увидел щенка. - Я - лакенуа,- отозвался Фармер. - Вижу, что не кролик,- сказала овчарка.- Я спрашиваю, как тебя зовут? - Фармер. - Очень приятно, Фармер. Я - Келен. Охраняю стадо овец. Добро пожаловать в нашу большую семью. - Спасибо. - А как ты сюда попал?- спросил Келен, подойдя к щенку и сев около него. - Меня подарили хозяину. - Интересно. А кто тебя привёл к сараю? - Вальтер. - Запомни одну вещь, дружочек. Вальтер, может на первый взгляд показаться приятным и отзывчивым котом, но на самом деле он врун и завистник. Так что держись от него подальше. - Хорошо. - Слушай, раз ты тоже служебная порода, то тебя надо научить сторожить стада. Я уже не тот, что раньше, старый, поэтому мне нужен помощник. Думаю, тебя не просто так подарили. Мне на замену. Ну, это даже хорошо. Мне уже, мягко говоря, наскучило слушать жалобы этих дам,- сказал Келен, кивая в сторону овец. - Вальтер сказал, что здесь бродят волки,- вспомнил Фармер. - Да, это правда. Волки иногда сюда забредают, но редко. На этот раз кот не соврал, даже странно. - А что ещё тут есть?- поинтересовался Фармер. - Амбар, там коровы. Они живут под присмотром Несси. - Можно мне туда сходить? - Конечно. Как выйдешь из сарая, направо. Щенок вышел на улицу и побрёл сквозь высокую траву к огромному красному амбару. Ворота постройки были настежь открыты. В полумраке амбара виднелись стойла с флегматичными коровами, а в самом конце постройки огромный стог сена. Вдоль стойла прогуливалась ещё одна собака породы ландсир. Несси вернулась к выходу из амбара и остановилась, заметив щенка. - Привет,- мягко, почти ласково, произнесла она, подходя ближе.- Как тебя зовут, малыш? Откуда ты? - Моё имя Фармер. Меня подарили сегодня хозяину. А вы Несси, да? - Верно. А где твои родители? - Не знаю. Может, в питомнике остались. Я плохо помню. - Бедный, так ты совсем один. - Угу. Но, если я правильно понял слова Келена, теперь у меня новая и большая семья. - Да. Келен правильно тебе сказал. Если хочешь, можешь называть меня мамой. - Хорошо, мама. - Фармер!- послышался голос хозяина. - Кажется, тебя зовут,- заметила Несси. Лакенуа и ландсир распрощались, и Фармер помчался на зов. Хозяин стоял на дорожке, ведущей в дом, и осматривался по сторонам в поисках щенка. - Вот ты где,- обрадовался дед, увидев подоспевшего Фармера.- Пойдём, я накормлю тебя. Старик направился к дому, щенок засеменил за ним. Оказавшись в прихожей, лакенуа обратил внимание на вешалку и заметил, что шляпки, плаща и куртки не было. Вероятно, гости уехали и оставили фермера одного в своих владениях. - Фармер,- снова позвал старик. Голос послышался из кухни, и щенок направился туда. Дед насыпал собачий корм в миску и поставил еду около двери на террасу. Там же уже стояла мисочка с водой. - Теперь твоё место всегда будет здесь,- продолжил мужчина. Фармер подошёл к корму и принялся его обнюхивать. Поняв через некоторое время, что пища пахнет довольно вкусно, стал есть. Хозяин щенка, пока тот ел, говорил ему, практически настаивал, что есть только из этой миски и ничего не приносить с улицы. Приучал к дисциплине. За всё то время, пока лакомился Фармер, старик выключил радио и, взяв из газетной сумки, за дверью кухни, несколько старых газетных страниц, направился в парадную и где-то там стал шуршать бумагой. Опустошив миску и немного выпив воды, щенок вышел вслед за хозяином, ему стало интересно, что тот делает. Оказалось, что лакенуа пришёл не зря. Мужчина расстелил газетные листы за лестницей, в самом затемнённом углу. - Здесь будет твой туалет,- сообщил старик. Щенок вопросительно взглянул на хозяина. Дед подошёл к Фармеру и, взяв его на руки, стал присаживать на газету, настойчиво приговаривая, что ходить по нужде только сюда и никуда больше. Казалось, что взрослый приучает маленького ребёнка к туалетному горшку, но тот не совсем понимает, что от него хотят. Через некоторое время, хозяин оставил щенка и ушёл в кухню. Фармер сидел в полном одиночестве, освещённый солнечным лучом, проникающим из стеклянного верхнего окошка парадной двери. - Это было смешно и одновременно умилительно,- послышался голос Вальтера. Щенок поднял голову и посмотрел на лестницу. Кот сидел на одной из верхних ступенек и смотрел на лакенуа. Всё то время, пока хозяин приучал щенка к туалету, Вальтер наблюдал со стороны и ему показалось это забавным. Фармер не обратил особого внимания на слова кота. - Я не знаю, что мне делать,- пожаловался щенок. - Ферма большая, работы много. Иди стадо какое-нибудь охраняй. Теперь это твоя обязанность. - Но я не умею. - Келен тебя научит,- бросил Вальтер и поднялся по ступенькам наверх. Фармер понял, что кот прав и, выбравшись на улицу, помчался к новозеландской овчарке. Келен был на месте, только лежал теперь не в сарае, а около него. Овцы спали, зарывшись в сено. - Келен, научи меня охранять стада!- завопил щенок, подскакивая к собаке. - Тсс, дамы спят,- сказал в полголоса пёс. Фармер покорно смолк.- Что ты хотел?- не расслышал Келен. - Я хочу, чтобы ты меня научил пасти стадо,- повторил щенок.- Вальтер сказал, что это моя обязанность. - Больше слушай его,- сказал Келен.- Ты ещё мал, чтобы охранять кого-то. Тебя самого надо защищать. Подрастёшь, и я тебя научу. А пока наслаждайся свободой,- сказал пёс и, положив голову на передние лапы, закрыл глаза. Фармер немного поник головой и побрёл к дому. Подойдя к порогу входной двери, щенок лёг рядом с ней и попытался уснуть. Скука и лето сморили лакенуа. Шли дни, недели, месяцы. Спустя полтора года Фармер вырос и превратился в молодого пса. Собака заметно окрепла физически, шерсть стала жёсткой, грубой и взлохмаченной на вид. На сильно посветлевшей морде появились усы и борода. Окрас из бежевого превратился в рыжевато-палёвый с зачернением. Учитывая, что собаки породы лакенуа приспособлены к жизни на открытом воздухе, Фармер постоянно находился на улице и, после того как он перестал быть щенком, больше не был в доме. Врожденный сторожевой инстинкт позволили псу быстро научиться пасти овец и иногда коров. В паре с Келеном или с Несси, под присмотром хозяина, Фармер выходил сопровождать стадо на луга. Если какая-нибудь корова или овца отбивалась от стада лакенуа мгновенно реагировал и спешил потерявшуюся вернуть к сородичам. Однажды, это было в конце весны, хозяин поставил радиоприёмник на подоконник открытого окна кухни и, включив его на большую громкость, стал освежать перила террасы новой краской. В это время Фармер и Несси прогуливались неподалёку от дома, как раз с той стороны, где была терраса. Из радио доносились мелодичные звуки и иногда голос певца или певицы. Услышав это, Фармер замер. - Мама, что это?- спросил пёс. Несси прислушалась. - Это джаз,- ответила ландсир.- Основное направление музыки соединённых штатов. Джазовые музыканты – импровизаторы, в музыкальных композициях они передают своё настроение. - Как красиво,- заметил Фармер.- Мне очень нравится. - Мне тоже. В первый раз я услышала джаз пять лет назад из этого же радиоприёмника и не забыла его звучание до сих пор. - Вот бы хоть одним глазком увидеть джазовых музыкантов, послушать живое исполнение,- мечтательно промолвил Фармер. - Всему своё время,- напомнила Несси. Ландсир и лакенуа побрели дальше, мимо террасы, по направлению к амбару. До самого вечера и на протяжении всего следующего дня джазовая музыка не выходила из головы Фармера. Лёжа в стоге сена, он мысленно прокручивал услышанные мелодии вновь и вновь, и ему ещё больше хотелось увидеть джазовых музыкантов и их игру. Ещё одна мечта, которая всколыхнула пса, появилась зимой того же года. В январе ударили сильные морозы, и хозяин собак сжалился над ними и пустил в дом на ночь. Камин был растоплен и все три сторожевые собаки лежали перед очагом и наслаждались теплом. Угли в камине убаюкивающе трещали и испускали приятный жар. Вальтер сквозь сонные, полузакрытые глаза наблюдал за троицей, лёжа на диване, свернувшись клубком. Хозяин сидел в кресле и не спеша просматривал утреннюю газету, которую ему принёс почтальон. Днём у старика нет времени заниматься прессой и поэтому он читает её по вечерам, когда больше свободного времени. Келен и Несси спали, Фармер напротив. Время от времени посматривал на хозяина и ждал, когда тот уйдёт, чтобы узнать, что есть интересного в газете. Поскольку старик запретил собакам запрыгивать на диван или кресло, Фармер не мог разрешить свой вопрос раньше времени. Пробило двенадцать. Хозяин свернул газету и ушёл наверх, спать. Лакенуа так и не дождался, уснул раньше. Утром, первое, о чём вспомнил Фармер, это газета. Пока кот и другие собаки ещё спали, пёс стянул зубами прессу, которая лежала на краю дивана. Газета с шорохом упала на пол, от этого не громкого звука проснулась Несси. Фармер кое - как смог развернуть лапами прессу и, переворачивая кончиком носа, стал рассматривать чёрно-белые картинки. Несси, желая узнать что делает пёс, лениво потянулась, так же лениво зевнула и, медленно поднявшись, подошла к Фармеру. Вскоре мама и сын вместе рассматривали иллюстрации. Перевернув очередную страницу, пёс увидел интересную картинку. На фотографии была изображена светская дива, идущая по ковровой дорожке, вероятно красной, так как из-за отсутствия цвета, можно было только догадываться, что она именно красная. Женщина была богато одета, окружена вспышками фотокамер. Ещё незнакомка вела перед собой на поводке очаровательную белую пуделиху. - Кто это?- спросил у Несси Фармер, указывая на собаку. - Ну, учитывая, что фотография, рассказывающая о жизни богатых людей, то я думаю, что это актриса и её питомица. Они вместе снимались в каком-то фильме. Пуделиху зовут Эва, насколько я помню. Она, как и её хозяйка, звезда кино. - Здорово,- промолвил Фармер.- Им, наверно, хорошо живётся. - Я думаю, не хуже, чем мы. Во всяком случае, они не пасут коров и овец. - То есть, снялся в фильме, заработал денег и трать их на что хочешь,- понял Фармер. - Да. - Тогда я тоже хочу стать актёром, накопить денег и сделать нашу жизнь на ферме лучше. Да, точно. Я знаю, чего я хочу. - Этого никогда не будет,- вдруг раздался голос Келена. - С чего ты взял?- удивился Фармер, не отрывая глаз от Эвы. - Потому что это невозможно,- пустился в объяснения Келен.- Твоё призванье охранять стада, быть на ферме. Нью-Йорк находиться за несколько десятков километров отсюда. И кто тебе, по сути уличному, загородному псу, позволит сниматься в фильмах? - Не будь скептиком. Мечты могут сбываться, и я добьюсь своего,- твёрдо заявил Фармер. - Мальчики не ссорьтесь,- вмешалась Несси.- Как я уже говорила, всему своё время. Келен просто плохо знает городскую жизнь, а ты, Фармер, просто большой мечтатель. Поверь, это просто временное помешательство, скоро ты забудешь об этом. Вспомни, как ты бредил джазом и быстро перестал. Также будет и с кино. Если Эва и богатая собака, то это ещё не значит, что она хорошо жила до своей славы и живёт также хорошо сейчас. - Ладно,- стих Фармер.- Может, ты и права, но мечтать никто не запрещал. Несси действительно оказалась права. Лакенуа думал об участии в кино чуть меньше недели, а затем остыл, отошёл от своей мечты. Вернулся в прежнее рабочее русло и помыслы о кино или джазе редко к нему возвращались. Долгая снежная зима кончилась, пришла солнечная весна. Поля и луга сняли с себя былые оковы, леса зеленели, цветы тянулись к свету и распускались на глазах. Обитатели фермы расцветали так же быстро и активно, как и почки на ветках. Так называемую сезонную эстафетную палочку весна передала лету. Солнце грело больше и становилось теплее, а луга зеленее и сочнее. В один из таких тёплых дней, где-то в середине лета, старик повёл пастись отару овец. Естественно, не без помощи Келена и Фармера. Овчарка шла впереди, чуть правее, хозяин сбоку отары, слева, Фармер спешил позади, следил за тем, чтобы ни одна из овец не отстала и не потерялась. Выйдя на самый большой и поросший луг, тот, что был ближе к тенистому лесу, хозяин остановил отару. Овцы, с блаженствующим блеянием, принялись лакомиться вкусной травой. Фармер улёгся позади отары и, положив голову на лапы, принялся посматривать. Хозяин сидел в стороне от овец и поглаживал маленького ягнёнка, который родился относительно недавно. Келен бродил взад и вперёд перед овцами, которые не обращали на него внимания. Казалось, что овчарку что-то беспокоит. Пёс то садился, то вставал и ходил вновь, иногда бросая волнительные взгляды в лес. Через несколько минут Фармер уснул и в своих снах он видел лупоглазых овец, которые смотрели на него из-за высокой луговой травы. Вдруг, сквозь сон, лакенуа услышал испуганный крик хозяина. Пёс мгновенно проснулся и вскочил. На отару напали волки. Три волка, которые были голодные с зимы и которые не смогли наесться в лесу, пришли на пастбища. Овцы, словно ополоумевшие, бросились в сторону фермы. Фармер оббежал их и приказал не разбегаться, а стройным рядом идти в сторону фермы. Подав несколько голосовых знаков Несси, чтобы та встретила отару, пёс бросился на борьбу с волками. Один из волков был быстро подстрелен стариком, поскольку тот всегда брал с собой охотничье ружьё, когда выводил стада пастись. Второй волк, испугавшись звука выстрела, бросился назад в лес. Последний хищник, видимо вожак, остался на месте и от злости и голода набросился на Келена. Завязалась ожесточённая борьба. Старик не мог выстрелить, так как мог попасть в овчарку. Фармер нервно метался вокруг да около Келена и волка. В конце концов, дождавшись подходящего момента, лакенуа накинулся на спину хищника и вцепился в неё когтями и зубами, чтобы отвлечь волка от овчарки. Несмотря на численное превосходство со стороны собак, хищник не желал сдаваться. Волк и овчарка были изрядно исцарапаны и изранены друг другом, морда и лапы были красными от крови. Фармер изо всех сил впился клыками и когтями в спину хищника, но тот как будто не чувствовал его. В какой-то момент лакенуа отпустил волка и отбежал на некоторое расстояние. Когда волк повалил на землю Келена, Фармер разбежался и набросился на хищника вновь, тем самым сбросив волка с овчарки. Пролетев несколько метров, хищник и лакенуа стукнулись о землю, и их откинуло друг от друга в разные стороны. Воспользовавшись моментом, хозяин выстрелил в волка и тот упал в траву. Не успев толком отдышаться, Фармер подскочил к израненному Келену, тот лежала на боку на земле и тяжело дышал. - Славная была драка,- проговорил пёс, заметив Фармера, но продолжая смотреть прямо. Лакенуа испугано смотрел на овчарку и не знал, что делать, улыбнуться сказанному, так как его слова дают понять, что Келен не сильно пострадал, несмотря на кровь, либо волноваться и дальше, поскольку полученные в бою раны были серьёзными. В этот момент к овчарке подошёл хозяин и, бережно взяв её на руки, понёс в сторону фермы, приговаривая, что вылечит пса и тот поправится. У входа к сараю пришедших встретила Несси. Получив голосовой знак Фармера, она уже тогда поняла, что что-то произошло. Благодаря ландсиру, овцы были в целости и сохранности и спокойно блуждали по сараю. Старик положил Келена на сноп сена и поспешил в дом за бинтами и прочим. Пока хозяина не было, Фармер рассказал Несси, что случилось. Келен всё это время лежал молча на сене, не проронил ни слова, лишь шумно дышал. Хозяин вернулся быстро и принялся промывать и обрабатывать раны специальной жидкостью, а затем перебинтовывать их. От попадания жидкости на рану, Келен морщился из-за пощипывания. Чтобы другие собаки не мешали, хозяин прогнал их на улицу. Несмотря на нежелание покидать сарай, ландсир и лакенуа всё же вышли, но далеко не стали уходить, из-за переживаний за Келена, остановились около ворот сарая. Старик провозился до самого вечера. Когда стемнело, ему пришлось зажечь керосиновую лампу и продолжить лечение. Всё это время Несси и Фармер сидели у ворот. После того как старик кончил работу, он потушил лампу и вышел из сарая с мрачным лицом. Лакенуа и ландсир, не дожидаясь пока хозяин закроет ворота, поспешили к овчарке. Келен, перебинтованный красными от крови бинтами, лежал, отвернувшись к стенке, в стоге сена. На ночь Фармер остался в сарае, а Несси ушла в амбар. Весь следующий день овчарка продолжала неподвижно лежать. Келен ничего не пил и не ел, иногда что-то говорил Фармеру, который по первому звуку его голоса тут же подскакивал к нему. Хозяин время от времени приходил к раненому псу и каждый раз выходил из сарая с угрюмым выражением лица. Ночью Келен умер от кровопотери. Помимо драки с волком, роковую роль сыграл ещё и возраст овчарки, пёс был уже давно не молод и поэтому не смог дать достойный отпор противнику. Через месяц от переживаний и по большей части тоже от старости умерла и Несси. Фармер остался один и охранял оба стада тоже один. Осенью, пёс был около сарая, когда к нему подошёл Вальтер, которого после дня борьбы с волками никто не видел. - Я ухожу,- вдруг произнёс кот. - Куда?- не понял Фармер. - Подальше отсюда. Ещё не знаю куда,- ответил Вальтер.- Здесь твориться что-то неладное. Я это чувствую. - Ты не можешь так просто уйти!- воскликнул пёс. - У меня нет выхода. Что-то гонит меня отсюда,- продолжал Вальтер.- Может, ещё увидимся,- бросил кот, после некоторой паузы и ушёл в сторону проезжей дороги. Фармер смотрел на кота мокрыми от негодования глазами. Казалось, что все словно сговорились практически разом бросить пса одного. Ещё через месяц от приступа умер и сам хозяин фермы. Вальтер оказался прав. Не случайно он предчувствовал нечто плохое. Когда старик скончался, его нашёл почтальон и, вернувшись в населённый пункт неподалёку, привёл за собой скорую помощь, но всё было тщетно. Хозяина увезли и ферма опустела. Спустя несколько дней приехали грузовики и, загнав в кузова коров и овец, увезли их в неизвестном направлении. Фармер знал, что не сможет остановить людей, и поэтому не стал вмешиваться. Когда на всей ферме стало тихо, пёс стал медленно бродить по территории. Ближе к вечеру, лакенуа нашёл несколько широких дощечек, приставленных к стене дома, и спрятался под образовавшимся шалашиком. Фармер не мог больше ночевать в сарае или амбаре. На что бы он ни взглянул, всё ему напоминало либо о Келене, либо о Несси, в дом его тоже не тянуло, поскольку там было много вещей хозяина. Тяжело упав на землю, под досками, пёс заснул и проспал два дня. За это время он ни разу не встал и даже не шелохнулся. На третий день его разбудил шум мотора и колёс. Фармер нехотя приподнялся и высунул голову из укрытия. Оказалось, что приехала семья хозяина фермы, те самые мужчина и женщина, которые когда-то давно подарили Фармера старику. Люди прошли в дом и несколько часов не выходили оттуда, при этом внутри всё время раздавались какие-то шорохи, грохот и так далее. Пока мужчина и женщина прибывали в доме, пёс продолжал лежать в шалаше. Ближе к вечеру, когда начало темнеть, люди стали выносить из дома какие-то коробки, причём в большом количестве и разных размеров. Мужчина и женщина погрузили вещи в машину и уехали. Фармер проводил их безразличным взглядом и положил голову на землю. На ферме стало ещё тише и темнее. На следующее утро, пёс вновь проснулся от шума мотора и грохота колёс. Фармер высунул морду из шалаша и обнаружил, что идёт медленный снег и не спеша покрывает сырую землю. Но не снегопад привлёк внимание собаки. К дому подъехал большая рабочая машина и ещё одна грузовая машина меньшего размера. Пёс вылез из шалаша и немного отошёл в сторону, чтобы лучше разглядеть приезжих. Вдруг большая машина заработал ещё шумнее и своим огромным зубастым ковшом вцепился в деревянную крышу дома. От неожиданных действий пёс ринулся в сторону и принялся ожесточённо лаять. Рабочие, из-за шума работающих машин не слышали возмущения собаки и продолжали сносить постройки. Чем больше ковш ломал доски, тем дальше собака пятилась назад. В конце концов, Фармер понял, что ему не под силу остановить груду металла, то есть машину. И, поникнув головой, обречённо побрёл прямо по дороге, туда, куда она приведёт, время от времени оглядываясь на обломки счастливого прошлого. Приближаясь к лесу, пёс всё ещё слышал разрушающие звуки ковша и работающих машин. Не в силах больше оглянуться, Фармер упрямо шёл вперёд. От негодования лапы несли прямо по дороге, и останавливаться совсем не хотелось. Гораздо легче обдумывать все накатившие мысли на ходу, независимо от того какой они имеют оттенок. Лакенуа, сам того не замечая, прошёл уже больше километра. Всё это время он думал и думал. И одна горестная дума сменялась другой. В какой-то момент в этом тёмном царстве мрачных мыслей блеснул луч света, спасение, которое позволит вырваться из мира отчаяния. Этим лучом является не что иное, как мечта. Мечта, которую Фармер по сей день хранит в себе, но которая спрятана так глубоко в душе, что пёс уже позабыл о ней. Вспомнив о джазе и кино, глаза лакенуа засияли, и он стал идти ещё быстрее. Мечта пса, это единственное, за что ему осталось цепляться и ради чего жить на этом свете. В данную минуту, другой дороги, кроме как в Нью-Йорк, для него больше не существовало. И теперь оставалось идти только прямо, несмотря ни на что. Поздним вечером, Фармер добрался до небольшого ранчо. Территория была огорожена забором из перекладин. Возле небольшого домика, вокруг костра, сидели трое мужчин. Один из них играл на гитаре, двое других, молча, сидели на своих скамьях. В стойле, на окраине ранчо, время от времени устало фыркали лошади. Фармер остановился возле стойла, за забором, и наблюдал за костром. Собаке хотелось к огню погреться и что-нибудь съесть, пёс уже который день ничего не ел. Но лакенуа не решался войти на ранчо, он не был уверен, что его примут хорошо и примут ли вообще. - Эй, парень,- позвал кто-то сверху. Фармер поднял голову и увидел свисающую к нему морду чёрного, как смоль, коня, длинная чёлка которого прикрывала один глаз, а другой поблёскивал от света звёзд.- Что ты тут стоишь?- спросил конь. - Ничего. Я сейчас уйду,- поспешил ответить Фармер, догадываясь, что его сейчас выгонят. - Да, ладно. Я вижу, что ты не здешний,- сказал конь.- Проходи, будь как дома. Хозяева будут только рады новому товарищу. Неожидав такого приёма, Фармер поблагодарил коня и, пролезши под забором, прошёл к костру. Заметив незнакомую собаку, мужчины заметно оживились. Игравший на гитаре, прекратил беспокоить струны, а двое молчаливых с любопытством посмотрели на пришедшего пса. - Привет, ты как сюда попал?- поинтересовался один из молчавших мужчин, зная, что собака ему не ответит из-за непонимания человеческой речи. Хотя на самом деле Фармер отлично понимал, что говорят люди, но он не отвечал им по той же причине, то есть люди бы не поняли собачьего языка. Так и происходит взаимное молчание. Пёс окинул глазами сидящих, а затем взгляд его встретил миску с остатками, видимо сегодняшнего, ужина. Фармер, чтобы дать понять хозяевам ранчо что он хочет, жалобно посмотрел на миску и заскулил. - О, так ты голоден,- догадался другой, тот, что по толще и с бородой.- Держи, дружище,- сказал мужчина и поставил миску с остатками перед собакой. Фармер с жадностью принялся уплетать еду. От приятного вкуса во рту, у него закружилась голова. Пока пёс ел, мужчины наблюдали за ним. - Что это за порода?- спросил мужчина, который держал в руках гитару. - Точно не знаю,- отозвался, сидевший справа от него товарищ, тот, что с бородой.- Наверно, лейкленд-терьер. - Нет,- возразил третий. Он был в шляпе.- Это не он. У лейклейнда уши висят, а этого они торчком. Скорее всего, это вельштерьер. Но я не уверен. - А, по-моему,- начал мужчина, тот, что с бородой,- это не вельштерьер. Вельштерьер с толстыми лапами, у этой собаки они тоньше. - Мне кажется это вообще лакенуа,- понял мужчина с гитарой. - Может быть,- согласился с ним товарищ в шляпе. К моменту окончания разговора, Фармер опустошил миску и даже смёл языком все крошки. В знак благодарности собака лизнула руку каждому из хозяев ранчо, и вернулся к пустой миске. - Интересно, как его зовут?- произнёс мужчина с бородой и протянул руку к псу, чтобы легонько того притянуть за ошейник, думая, что он там есть, но такового там не оказалось. Лакенуа не совсем понимая, что хочет от него хозяин ранчо, всё-таки подошёл ближе.- Хм. Да у него нет ошейника,- заметил мужчина. - Получается, что он бездомный?- сказал мужчина в шляпе.- Ну, что же, в таком случае, теперь ты будешь жить у нас. Пойдём, я покажу тебе твоё место,- сказал он, поднимаясь. Хозяин ранчо догадался, что пёс никуда уходить не собирается. Лакенуа понял, что сказал мужчина и последовал за ним. Хозяин ранчо подошёл к стойлу с лошадьми и подвёл собаку к небольшой куче сена, немного взмокшего от недавно прошедшего снегопада. Фармер лёг на мягкую солому положил голову на передние лапы. Мужчина в шляпе ушёл и вернулся через несколько минут с миской воды. Поставив её неподалёку от пса, мужчина вернулся к своим товарищам. Фармер понаблюдал со своего места за гостеприимными хозяевами. Те потушили костёр и, забрав какие-то вещи, вошли в дом. Лакенуа отвернул голову и, закрыв глаза, попытался заснуть. За стенкой стойла фыркали не спящие кони и мешали псу как следует погрузиться в сонные размышления. В конце концов, ночной мрак и сновидение накрыли всех обитателей ранчо. Помимо плохо проведённой ночи, у Фармера утро тоже не задалось. Его нагло разбудили двое псов, тоже хозяева ранчо, как потом выяснилось, стаффордширский бультерер и бордоский дог. - Ну и кто это у нас тут?- насмешливо спросил бультерьер в пустоту. Лакенуа приоткрыл глаза и, увидев пришедших, явно не в хорошем расположении духа, собак, вскочил на лапы и чуть не свалился с сена на землю. - Да он, похоже, хочет занять наше место,- сказал дог, глянув на приятеля. - Я тут случайно,- стал оправдываться Фармер,- то есть, я здесь только переночевать. - Переночевал?- спросил дог. Лакенуа легонько кивнул. - Тогда иди отсюда, это наше ранчо и мы здесь хозяева,- пригрозил бультерьер и, топнув лапой, подался вперёд к Фармеру. Лакенуа сполз с сена, не спуская глаз с псов, подошёл боком к забору и, проползши под перекладинами, помчался по дороге. Он слышал, как собаки посмеиваются ему вслед, но старался не обращать на это особого внимания. Ему было стыдно перед хозяевами ранчо. Мужчины его приютили, а он даже толком не отблагодарил их. Вот они сейчас проснуться, выйдут из дома и увидят, что лакенуа нет на месте, а позже поймут, что собака убежала. Но почему она так сделала, они не узнают, а дог и бультерьер ни за что не признаются, если бы могли, в том, что прогнали пса и что Фармер убежал не по своей воле. Хотя и не собирался надолго задерживаться на ранчо, но всё равно он не так собирался уйти. Небо было очень серым и очень пасмурным, дул ветер и иногда срывался снег, в полях гнулась высокая, подсохшая трава. Создавалось впечатление, что кто-то выключил солнце и небосвод, хоть и серый, светлый сам по себе, и его длинным угнетающим тучам нет конца и края. Спустя, примерно, час, Фармер добрался до распутья. Одна дорога вела прямо, другая чуть правее. Между этими путями высился указатель. Пока пёс его разглядывал, он успел тысячу раз пожалеть о том, что не умеет читать, так как буквы и слова на указателе ему ни о чём не говорили. Постаяв в полной растерянности на пустой дороге, лакенуа принялся рассуждать логически. То, что Фармер идёт в сторону Нью-Йорка, пёс знал совершенно точно. Учитывая, что дорога, которая ведёт вправо, не такая утоптанная и широкая, то правильнее будет предположить, что второй путь, ведущий прямо, и есть дорога в Манхеттен. Опираясь на свою логику, лакенуа не стал сворачивать, а пошёл по прямому пути. Собака прошла ещё час, но никакого города и даже пригорода всё ещё не было. Пошёл снег, сначала медленный и редкий, затем с сильными порывами ветра и, в конце концов, повалил хлопьями и началась чуть ли не пурга. От плотно падающего снега, кроме неба посерела дорога и деревья на обочине. Всё вокруг стало единой цветовой гаммой, и что-либо разобрать впереди было сложно. Фармер, чтобы не заблудиться, решил остановиться и спустился к деревьям, залёг калачиком под дорогой среди кочек. Таким образом, пёс переждал недолгое снежное ненастье. Ветер перестал бешено мчаться, снег исчез, а небо немного прояснилось. Фармер выбрался на дорогу и побрёл дальше. У пса, от долгой ходьбы, уже заплетались лапы, и ему хотелось есть. Но он знал, что если идти не останавливаясь, то обязательно к чему-нибудь придёт. Придерживаясь этой мысли, Фармер продолжал шагать вперёд, пока не дошёл до небольшой деревеньки. Стоял полдень, и на улицах было много людей, но они не обращали внимания на появившегося пса. Фармер шёл вдоль домов, пока не учуял запах готовившейся еды. Следуя за струйкой запаха, собака пришла к булочной лавке. Пекарь делал пирожки и, после того как те были готовы, выкладывал их на витрину. К большому окошку, откуда были видны ароматные изделия, подходили один за другим покупатели. Лакенуа понаблюдал за этим минуты две, но всё же не стал подходить к окошку в надежде, что пекарь его заметит и даст ему немного. Осмотревшись по сторонам, пёс заметил, что в переулке, куда выходит дверь чёрного входа пекарни, вышел человек. Он оставил какой-то кулёк на улице и вернулся в лавку. Фармер незамедлительно подошёл к кульку и, раскрыв его носом, обнаружил, что это остатки мясного фарша, рубленых яиц и варёной капусты. Неимоверно обрадовавшись находке, пёс принялся опустошать кулёк. От обилия вкусной еды и накатившего голода, лакенуа еле переводил дух. Когда кулёк был пуст, Фармер с сожаление посмотрел внутрь него, собаке хотелось ещё что-нибудь съесть, хотя он был теперь не такой голодный, точнее он был вообще не голодный, но было желание ещё проглотить что-нибудь вкусненькое. Понимая, что ему больше ничего не перепадёт, Фармер улёгся рядом с кулём и мгновенно заснул от усталости. Сквозь сон, пёс всё ещё чувствовал запах, исходивший из пекарни, и это было очень приятно. Лакенуа проснулся ближе к вечеру. На улице было уже темно, и светили только уличные фонари и свет из окон. Фармер открыл глаза и увидел ещё один кулёк, он тоже был полный, как и первый. Пёс сначала подумал, что это ему сниться, он ещё не до конца проснулся. Открыв как следует глаза и, встав на все четыре лапы, лакенуа понял, что новый кулёк вовсе не сон, а реальность. Открыв носом и его, Фармер увидел немного рыбного филе, перемолотого в кашу и очередную горстку рубленых яиц. Лакенуа в один миг всё это смахнул языком и, облизываясь, побрёл из деревни дальше, по прямому пути. Из-за накатившей темноты, было плохо видно, но пёс смог различить, что идёт не через лес, а вдоль полей. Собака шла по дороге на ощупь, он мог немного разглядеть направление пути благодаря лунному свету. Деревня осталась далеко позади, и её свет вскоре испарился совсем, стало страшно. Несмотря на то, что Фармер сторожевая собака, и защищать от опасности, это его долг, собаке было в данный момент жутко находиться одному в темноте, на пустынной дороге. Чтобы хоть как-то отвлечь себя от накатившего страха, пёс вновь принялся придаваться своим мечтаниям. В ушах вновь приятно зазвучал когда-то услышанный джаз, лакенуа представил, как он идёт по ковровой красной дорожке и как его путь ярко освещён фотовспышками фотографов. В какой-то момент Фармеру показалось, что его дорога действительно освещена. Но собака чётко понимала, что это уже не полёт мечтаний и свет есть на самом деле. Вдруг пёс увидел, что этот свет становился всё ярче и ярче, постепенно превращаясь в два мощных луча, хорошо освещавших дорогу. Фармер остановился, так как не понимал, что происходит и почему этот странный свет приближается. Продолжая смотреть на лучи, собака заметила, что свет испускается двумя большими круглыми белыми глазами. И по мере приближения этих устрашающих глаз также усиливался некий шум. Чем громче издавались звуки, тем больше пёс понимал, что это шум колёс, лакенуа узнал его. Автомобиль подъехал так близко, ослепляя своими фарами-глазами, что собака еле успела отпрыгнуть в сторону, так как всё из-за того же света фар, Фармеру было сложно определить на каком расстоянии находится от него машина. Автомобиль промчался мимо, в сторону деревни. Пёс, из-за своего вынужденного прыжка, еле держался на лапах, так как скатывался по наклонной местности, стараясь увиливать между деревьями, потому что, пока Фармер прибывал в мечтах, он не заметил, как дорога вновь вела через лес. Запнувшись о кочку, собака перелетела через нее и, приземлившись на сырую, засыпанную почерневшими листьями землю, покатился по ней вниз. Эти секундные кувырки показались псу вечностью и, когда он, наконец, остановился, то пейзаж перед глазами всё ещё вращался. Придя в себя, Фармер встал на подгибающиеся лапы. То, что он увидел впереди себя, очень его заинтересовало. Собака сосредоточила взгляд на увиденном и, несмотря на темноту, смогла разглядеть на горизонте множество ярких неподвижных огоньков, находящихся на разных высотах. В самом низу, под самыми нижними огоньками, виднелся расплывчатый, продолговатый, немного тусклый свет. И небо, находившееся над самыми огоньками, тоже было словно светлее. Не совсем понимая, что перед ним такое, но желая узнать правду, Фармер стал плавно спускаться по небольшому холму, к полю, а через него уже к самим огонькам. Чуть больше, чем через час, лакенуа добрёл до небольших домиков в один и иногда в два этажа. Несмотря на позднее время, на улице ходили люди и ездили автомобили, но и тех и других было мало. Торговые лавки и магазины еще не закрылись, в окнах горел яркий свет, на улицах выселись яркие фонари, а во внутренних дворах и закоулках было темно. Фармер не спеша шёл вдоль тихих домов и время от времени осматривался по сторонам. Вдали, над домиками всё ещё парили маленькие огоньки. Постепенно пёс понимал, что он попал в некий городок или даже пригород и, что таинственные огоньки имеют прямое отношение к городку, но вот что они собой представляли, для собаки оставалось загадкой. Навстречу псу также прогулочным шагом брели другие уличные собаки. Глядя на Фармера, они не предавали ему особого внимания, так как считали за своего. Поскольку парода лакенуа была малочисленной, малоизвестной и не слишком примечательной внешне, можно было с уверенностью сказать, что Фармер дворовая собака, не домашняя. Мучимый вопросом о месте, в котором лакенуа находится, Фармер, наконец, решился остановить очередного прохожего пса и спросить у него. - Ты откуда такой чудной?- первое, что спросил беспородный не зло, но с насмешкой. - Я с фермы,- ответил Фармер, не совсем понимая, что так веселит собаку. - Заметно,- сказала дворняга.- Приятель, это местно называется Нью-Йорк. Это самый лучший город на земле,- воскликнул пёс и, засмеявшись, пошёл дальше. Услышав сказанное, лакенуа пребывал в лёгком ступоре и не шевелился. Он не мог поверить в то, что, наконец, добрался до Нью-Йорка и прямо сейчас, в эту самую минуту, стоит на одной из улиц этого чудесного города. Теперь оставался всего лишь шаг для осуществления своей заветной мечты. Постепенно осознавая случившееся, Фармер сначала улыбнулся, затем задорно хмыкнул, а потом, также как и дворняга, захохотал. Немного выйдя из возбуждённого состояния, но продолжая посмеиваться, пёс зашагал дальше по улице, по направлению к огонькам. Спустя несколько минут Фармер успокоился полностью, к этому моменту он подошёл к мосту, ведущему через реку Гудзон. В чёрной воде реки отражалось много огней и казалось, что сама река бездонна. Подняв голову, Фармер увидел, что большое количество маленьких огоньков на самом деле светящиеся окна высоченных небоскрёбов-гигантов, чьи очертания во мраке ночи было трудно уловить, но можно было почувствовать, какая мощная громадина возвышается над Нью-Йорком. Фармер замер на месте, его переполняло некое чувство, которое трудно описать, что-то вроде ощущения бесконечных свободы, красоты и волнения вместе. Пёс сошёл с моста, оказался на двенадцатой авеню и, остановившись, задумался вновь. Да, он в Нью-Йорке, в Манхеттене, одно из его трёх желаний только что осуществилось, но вот как реализовать остальные два, Фармер просто не представляет. Лакенуа понадеялся на то, что когда придёт в город, то во всём разберётся на месте, но такого, конечно же, не случилось. И вот теперь, накатившая радость схлынула, и её место заняла полная растерянность. Мимо пса с шумом проезжали машины, люди шли по тротуару, не обращая внимания на Фармера. Собака с надёждой пыталась заглянуть в глаза очередного прохожего, но не получала должного ответа. Лакенуа медленно брёл вдоль проезжей части, по тротуару, заглядывая в закоулки в поисках подходящего ночлега. - Мамочка, смотри, собачка!- услышал Фармер детский голосок. Он посмотрел вперёд и увидел невдалеке от себя маленькую девочку в красном клетчатом пальтишке и соломенной шляпке с розовыми лентами. За руку её держала явно строгая мама.- Мама, давай возьмём её с собой! Она такая хорошая!- продолжала верещать малышка, выпрыгивая из маминой руки. В этот момент мама с девочкой и пёс поравнялись. Услышав просьбу ребёнка к маме, Фармер замер в ожидании ответа, улыбался и показывал себя как послушного пса, которого можно приютить. - Нет, Кэтти,- ответила мама.- Мы не возьмём его. Улыбка на морде пса мгновенно улетучилась и даже уши немного сникли. Женщина с ребёнком уже были в трёх шагах позади собаки. - Ну, можно хотя бы погладить?- не унималась девочка, оглядываясь на Фармера и протягивая к нему свою ручонку. - Не надо. Он, наверное, блохастый. Видишь, на нём ошейника нет,- сказала мама, продолжая идти дальше и ведя девочку за собой. Последнего лакенуа стерпеть не мог. - Я не блохастый!- выкрикнул он вслед женщине, резко обернувшись. Предположение о нечистоплотности обидела его. Прохожие, вместо членораздельной речи пса, чего у животного быть, конечно же, не должно, услышали только громкий лай, и кое-кто даже вздрогнул от неожиданности. - Он блохастый, он блохастый,- передразнил Фармер.- Да больно надо! Развёрнувшись, пёс продолжил свой путь по авеню прямо. Так продолжалось ещё некоторое время, пока собака не свернула на другую улицу. Здесь было тише и темнее. Фонари работали через один, а те, что были более менее исправны, время от времени моргали. Окна мрачных домов были либо закрыты наглухо ставнями, либо открыты, но света всё равно не испускали. Фармер даже в какой-то момент пожалел о том, что свернул сюда, но почему-то его лапам захотелось пойти именно по этой улице. Собаку удивило отсутствие людей или любой другой живой души. Только что он был на оживлённой авеню, а теперь как будто оказался в чистом поле, полумрак и никого рядом. Спустя ещё какое-то время, тишину нарушило голодное урчание в желудке пса. От этого неожиданного звука, лакенуа вздрогнул. Постепенно к собаке стала закрадываться мысль, что его конец может быть совсем близким и невесёлым. И эта мысль появлялась в голове Фармера всё чаще и чаще. Была грустно от брошенности, одиночества и сознания того, что пёс не может о себе позаботиться. В какой-то момент за углом одного из домов раздался звон и шорох. Собака замерла и навострила слух. Шум повторился. Фармер, преодолевая накативший испуг, прошёл к углу дома и заглянул за него, желая всё же узнать, что происходит. В конце тупика, между домами находились высокие и глубокие мусорные баки с отходами, и от одного бака к другому перебирался пёс, стоя на задних лапах и держась передними за края бака. Внешне собака была какой-то странной, так показалось Фармеру. Пёс был с колбасовидным острым хвостом, с длинными обвисшим ушами, как у бассета, шерсть была короткой, с чёрной и коричневой окраской. То, что удавалось собаке вытащить из мусорки, он кидал на землю и происходил определённый шум, будь то консервная банка или бумажный пакет. Упавшая на землю добыча тщательно обнюхивалась и, если она понравилась псу, то оставалась лежать, а другие, неугодившие чем-то, отбросы, отпихивались в сторону носом дворняги. Наблюдавший за происходящим Фармер, быстро понял, что собака ищет еду, что мусорные баки один из источников пищи. Лакенуа подошёл ближе и принялся за близстоящий к нему бак, косо поглядывая за псом и стараясь повторить то, что тот делает. Но зацепившись передними лапами за край, Фармер увидел, что бак плотно закрыт крышкой. Лакенуа немного растерялся и попытался подвинуть крышку носом, но та не поддавалась, пёс цеплялся за неё зубами и когтями, но всё напрасно. Громкий скрежет, издаваемый Фармером, услышал пёс и обернулся. Он несколько минут наблюдал мучения лакенуа и решил вмешаться. - Приятель,- начал он. Фармер встал всеми четырьмя лапами на землю и посмотрел на дворнягу, в ожидании того, что тот сейчас начнёт его прогонять,- запомни одну вещь. Когда мусорные баки закрыты, лучше всего поискать где-нибудь открытый. К этому моменту дворняга подошёл к баку, с которым пытался безуспешно справиться лакенуа. - Ну, а если положение безвыходное,- продолжил пёс,- то нужно сделать так. Дворовый встал передними лапами на край крышки бака и опрокинул мусорку. Бак с грохотом упал, и крышка быстро слетела и покатилась, к лапам Фармера вывалилась часть отходов, лакенуа удивлённо посмотрел на пса. - Ты ведь не здешний? Верно? - Да. - Я это сразу понял. Все местные дворовые собаки знают как достать себе еду. Откуда ты? - Из загорода, с фермы. Меня зовут Фармер, порода лакенуа. Я сторожевой пёс. - О, как,- отозвалась собака.- А я Чарвэн. Порода двортерьер. Коренной ньюйоркец. Ты бери, бери. Не стесняйся,- сказал пёс, указывая носом на мусор. Фармер принялся обнюхивать отбросы, тщательно выбирая съедобное. - И как же ты попал в Манхеттен? Что тебя заставило бросить ферму?- спросил Чарвэн. - Судьба так сложилась,- ответил Фармер, не отрываясь от поисков. Тема прошлого была для него больной, и говорить о ней он очень не любил. В этот момент, среди газетной бумаги, лакенуа что-то учуял, и, чтобы лучше разобраться в находке, выкатил это на открытый участок асфальта, это был небольшой кусочек сыра. Убедившись, что сыр пахнет приемлемо и его можно есть, Фармер уже было открыл пасть, чтобы слизнуть и заглотить, как вдруг вмешался Чарвэн. - Стой!- вовремя вмешался пёс. Фармер вздрогнул, но глотать не стал, а отошёл на шаг назад. Двортерьер подошёл к сыру и стал его обнюхивать, после чего несколько раз чихнул.- Пахнет ядом. Видимо мышей травили,- промолвил пёс, словно в задумчивости.- Хорошо, что я тебя остановил,- громче сказала собака, глянув на лакенуа.- Неужели ты не ощутил запах? - Учуял, но я решил, что это сорт такой. - Если в следующий раз учуешь что-нибудь подобное, то тут же отбрасывай куда подальше,- посоветовал Чарвэн и отпихнул носом злосчастный косок сыра.- Однажды, мой друг съел что-то с таким же запахом. Сначала у него скрутило живот, а потом он и вовсе издох. Так что в следующий раз будь осторожней. - Хорошо. Я буду ещё тщательнее отбирать,- приторможенным голосом ответил Фармер, постепенно понимая от чего его только что уберёг Чарвэн. Спустя какое-то время Фармер и Чарвэн ели каждый свою добычу, немного в стороне друг от друга. Двортерьер ел не спеша и иногда поглядывал на лакенуа. Оголодавший Фармер уплетал еду за обе щеки, словно его кто-то подгонял. - Молод ты ещё,- произнёс Чарвэн.- Тебя ещё всему надо учить. - Чему всему?- не понял Фармер, продолжая грызть свиную кость. - Городской жизни. С твоими фермерскими навыками ты долго тут не протянешь. Сегодня ночуешь у меня, а завтра приступим к обучению. Фармер промолчал, но от еды отвлёкся и исподлобья глянул на пса. Лакенуа не переставал удивляться добродушности собаки, он считал, что все собаки в городе не принимают чужих и борются за каждый добытый кусок, то есть, выживает сильнейший. Но, похоже, Чарвэн исключение из правил, или он просто одинок и ему не хватает общения. В общем, одно из двух точно, но Фармер был рад, что повстречал именно такого пса. Через некоторое время обе собаки шли по тёмной улице вдоль тихих домов. Вскоре показался между четырёхэтажными домами небольшой одноэтажный дом с двускатной крышей. Казалось, что рядом стоящие кирпичные соседи очень хотят потеснить маленького деревянного сожителя. Между домиком и относительными новостройками был небольшой проход, заканчивающийся тупиком. Чарвэн завернул именно в этот проход и направился к тупику. Свет фонаря, высившегося рядом с деревянным домом, немного доставал до тупика и, благодаря этому, можно было увидеть, что в конце прохода было некое подобие шалаша из фанер, досок и тряпок. Фармер проследовал за Чарвэном и, подойдя ближе, рассмотрел шалаш получше. Видимо кто-то специально построил для собаки эту будку. Доски и фанерки были сложены правильно, а не навалены, даже подпёрты, чтобы не упали, крыша была застелена несколькими кусками ткани для тепла, а сверху прозрачной толстой плёнкой, чтобы вовремя дождя между досок не сочилась вода, вход в будку был завешан ещё парой кусков материи, чтобы не слишком продувалось ветром. Зайдя внутрь, Фармер обнаружил, что будка довольно просторная, в ней вполне могли поместиться три собаки. Пол шалаша тоже был устлан толстой, но уже потрёпанной тканью. - Добро пожаловать в моё скромное, но уютное жилище,- провозгласил Чарвэн и лёг около стенки, ближе к входу. Фармер прошёл чуть дальше покрутился на месте и тоже лёг. Эта ночь была ветреная и даже снежная, не переставая шёл снег и неровно ложился на тротуары. Фармер тоже был не спокоен, ему снился сон. Он видел отважного Келена, добрую Несси, загадочного Вальтера, любимого хозяина и даже флегматичных овец с коровами. От этого сновидения, пёс поскуливал, продолжая спать. Счастливые отголоски прошлой жизни не переставали приходить к Фармеру. Но, несмотря на то, что они были счастливыми, собаке было грустно от них, и чувства одиночества и брошенности усиливались. Рано утром Фармера разбудил Чарвэн и пригласил с собой во дворы, искать пищу из бачков. Пёс нехотя поднялся и поплёлся вслед за двортерьером. С сегодняшнего дня для лакенуа наступила времена, когда ему предстояло многому научиться, чтобы выжить на улицах большого города. Естественно, всем азам и премудростям его научил Чарвэн, пёс который за свою жизнь повидал многое и научился избегать неприятности и извлекать из любых ситуаций себе выгоду. Фармер слушал и вникал во всё, что говорила ему дворняга: как добывать себе пищу, с какими дворовыми псами можно общаться, а каких лучше всего обходить стороной. Двортерьер также поведал о том, что по городу разъезжает синий фургон, в который сажают бродячих собак и отвозят в неизвестность, откуда, по словам пса, ещё никто не возвращался. В один из дней, Фармеру даже удалось увидеть этот зловещий фургон, предварительно спрятавшись. Чарвэн рассказал лакенуа о банде котов, которая, собираясь в большую стаю, набрасывается на одиноких дворовых собак во имя мести. Если этот пёс не успеет вовремя убежать или спрятаться, что ему очень худо придётся. Во главе этой банды стоит чёрный кот по кличке Жёлтый глаз. Характерная особенность этого кота не только один единственный целый жёлтый глаз, но и отсутствие второго, так как котяра потерял его во время одной из схватки с очередной дворнягой. Фармер, слушая правила выживания на городских улицах, быстро понял, что если он не будет следовать этим правилам и законам, то, возможно, он по неопытности, быстро попадёт, либо в лапы кошачьей банды, либо в сачок собаколова, либо с ним случится ещё что-нибудь похуже. Лакенуа во всём следовал примеру Чарвэна, и у него кое-что даже получалось лучше, чем у двортерьера. Распорядок каждого дня был у псов одним и тем же. Утром прогулка до ближайшего мусорного бачка, где собаки искали съедобные отходы. Потом Фармер брал уроки по выживанию на улицах большого города у Чарвэна. Затем лакенуа и дворняга брели до ближайшего парка и проводили некоторое время отдыха там. Вечером собаки рылись в мусорных баках и шли в свою будку между домами. Однажды, вечером, гуляя по широкой оживлённо улице района, псы обсуждали свои желания, кто что хочет, о чём мечтает и что сбылось. Из разговора выяснилось, что Чарвэн всю жизнь мечтал о семье, собственном хозяине, жить в тёплом доме, а не на улице. Двортерьер с рождения дворняга и за восемь лет своей собачьей жизни, его так никто и не вызвался взять к себе в дом. Так он и проводит своё время на улице все дни. Фармер тоже поделился своими мечтами, поведал Чарвэну о том, что хочет услышать джазовую музыку, вживую посмотреть на джазовых музыкантов. Ещё лакенуа рассказал о свое большой мечте стать актёром, сниматься в кино. Признался, что его кумиром является пуделиха Эва, которую он увидел на фотографии газеты. Услышав желания Фармера, Чарвэн был несколько удивлён. Дворняга была уверена, что каждая уличная собака мечтает только о родном большом доме и добром хозяине и ничего другого больше не нужно. Но Фармер не подходил под эти рамки. Лакенуа был немного иного плана. Конечно, он тоже хочет снова обрести семью и хозяина, но собака уже знала что это такое, в то время как Чарвэн ни разу не был в этой атмосфере, поэтому думал, что это лучшее, о чём можно мечтать. - Знаешь,- начал двортерьер,- я, конечно, не смогу помочь осуществлению твоих желаний, но я могу тебе кое-что показать. Думаю, тебе будет приятно. - Занятно,- произнёс Фармер.- И что же это? - Идём,- сказал Чарвэн. Собаки свернули на следующей улице и, пройдя через тенистый сквер с шуршащими тополями, двортерьер привёл лакенуа к большому зданию киностудии. Окна были тёмные, двери закрыты, стены увешаны яркими афишами, как прошедших, так и будущих фильмах. Чарвэн подвёл Фармера к небольшой афише одного из кинофильма, который вышел два года назад. На плакате красовалась белая пуделиха с большим розовым бантом на шее. Собака сидела на бархатной красной подушке в специальной полуоткрытой корзине для собак. Края корзины были украшены позолоченными деталями декора. Под этой картинкой было написано название фильма. Фармер смотрел на афишу с затаенным дыханием. Он не мог насмотреться на цветной плакат с Эвой. Лакенуа хотел быть похожей на неё, жить такой же жизнью, как и она. Фармер был рад, что Чарвэн привёл его сюда. Пёс смог ещё раз насладиться этим блаженством, полюбоваться, помечать. Афиша только ещё больше подтолкнула его к стремлению осуществить своё заветное желание. Ночь, лёжа в будке и закрыв глаза, Фармер, под звук завывания ветра поздней осени, продолжал придаваться своим мечтам. Лакенуа видел себя на съёмочной площадке, вместе с Эвой. Помощники режиссера, в перерывах между съёмками, ухаживают за ним и за пуделихой, кормят, расчёсывают, играют, обеспечивают покой. Фармера, за полученный гонорар после съёмок очередного фильма, везут отдыхать в специальный, так называемый дом отдыха для собак. За главные роли в кино, лакенуа получает всевозможные награды, фильмы с участием Фармера выставляют на конкурсы и фестивали, собаку ослепляют вспышки фотокамер, чтобы сделать очередной снимок для газеты, когда тот стоит на красной ковровой дорожке. Эти мечтания продолжались до глубокой ночи, пока лакенуа не уснул от очередного наплыва мечтаний. Спустя несколько дней Фармер, прогуливаясь по улице, где были в основном высотные дома с предприятиями и конторами, увидел небольшую группу людей с какими-то странными оборудованиями на штакетниках, колёсиках и подставках. Из всей группы сидел только один человек. Он был в свободной не деловой одежде. Мужчина что-то говорил и на что-то указывал то одному человеку из группы, то другому. Те, в свою очередь, услужливо кивали и спешили тут же исполнить просьбу. Группа людей немного расшевелилась и чуть поредела. Лакенуа увидел, что в центре этой группы были два человека, одетых совсем по другому, не так как люди, занятые оборудованием. Эти двое, кажется, были в центре внимания всей группы и особенно сидящего человека. На этих двух людях, собака потом поняла, что это актёры, были направлены три, странных на взгляд пса, аппарата на высоких треногах. У каждого из этих предметов было по одному человеку из группы, которые быстро крутили ручку на этих аппаратах. Эти предметы не издавали никаких звуков и вспышек. На самом деле это были камеры, на которые снимали фильм, просто лакенуа не знал, как называется этот предмет, он видел его впервые. Фармера всё происходящее заинтересовало, и он подошёл ближе. Внимательно наблюдав за происходящим, пса, наконец, осенила мысль, что, скорее всего, снимается какой-то фильм. Когда сидящий человек, это был режиссёр, о чём пёс тоже понял гораздо позже, сообщил об окончании съёмок. Два наряженных человека вышли из центра группы, а остальные стали понемногу расходиться в стороны. Фармер понял, что настал его час проявить себя и поэтому, пока все не разошлись, ему нельзя терять ни минуты. Пёс подошёл к сидящему человеку и стал легонько потягивать его за рукав. Мужчина вздрогнул, отдёрнул руку и посмотрел вниз. Заметив, что человек смотрит на него, собака выпрыгнула перед ним и стала выделывать всевозможные трюки, какие умела. Фармер всеми силами пытался привлечь внимание, так как понял, что сидящий мужчина был главным из всей группы и поэтому вертеться и прыгать нужно именно перед ним. Человек как-то безынтереса смотрел на пса. Мужчина думал, что любая собака может сидеть, лежать, переворачиваться и ходить на задних лапах, поэтому он не стал тратить своё время на дворовую собаку и попросил одного из своих подчинённых убрать пса со съёмочной площадки. Фармер понял, что что-то не так, но даже когда один из помощников из группы постарался прогнать собаку, лакенуа попытался показать сидящему мужчине что-то ещё. Но все попытки были тщетны. Человека больше не интересовала собака, он был занят разговором с кем-то из съёмочной группы. Фармеру, конечно, был досаден такой провал, но он не стал настаивать, так как понял, что привлекать внимание этого режиссёра бесполезно, мужчина явно не заинтересован в собаках, а уж тем более в работе с ними. В будку лакенуа вернулся расстроенный. И Чарвэн это заметил. На вопрос дворняги, что произошло, Фармер всё ему рассказал. Двортерьеру, конечно, ничего больше не оставалось как только утешить и подбодрить лакенуа. Через неделю весь Нью-Йорк был покрыт тонким слоем белого снега. Надвигалась последняя зима 1931 года. Многие люди надевали тёмные пальто, от чего на улицах Манхеттена становилось ещё скучнее и угрюмее, чёрные деревья давно были без листвы и от каждого сильного порыва ветра шуршали ветками, небоскрёбы на фоне серого неба мрачнели ещё больше и от этого всего город становился ещё холоднее и темнее. После относительно недавнего случая энтузиазм к осуществлению мечты у Фармера немного поубавился. Теперь он больше отдавал предпочтение джазу. И по вечерам, перед сном, вновь и вновь прокручивал у себя в голове ту самую музыку, которую он услышал на ферме из радиоприёмника. Мысль о кино собаку всё же не покидала. Но она как-то ушла на второй план и уступила место джазу. Но однажды ужасный случай заставил Фармера на время забыть о своих мечтах. Это произошло в середине зимы. Лакенуа возвращался с вечерней прогулки, Чарвэн в это время находился дома. Двортерьер не очень любил бродить по улице вечером, исключением был только парк, поэтому отдавал предпочтение проводить свободное время перед сном в своей будке. Фармер подошёл к домику и зашёл внутрь, но Чарвэна там не оказалось. Это очень удивило собаку, и даже встревожило. В такое позднее время дворняга точно должен был быть дома, он ни под каким предлогом не выходил из будки. Что могло заставить собаку покинуть место, лакенуа не представлял. Фармер выскочил на улицу и громко позвал Чарвэна, тот, конечно же, не откликался. Пёс метался из стороны в сторону, не зная что делать и куда бежать искать. Вдруг, из-за угла самого дальнего дома, где пролегала главная широкая улица, выехал грузовик и, ослепляя фарами Фармера, поехала по дороге, прямо на собаку. Пёс, от испуга, вздыбил шерсть и прижался к земле. Он узнал эту машину. Это был тот самый синий фургон собаколова, который наводил страх на каждую дворовую собаку. Фармер прыгнул к своей будке и замер, не доходя до нее. Грузовик медленно проехал мимо того прохода, где затаился лакенуа и остановился. Собака выскочила из-за своего укрытия и забежала за фургон, где была дверца с решёткой. Из этого окошко, опершись передними лапами на прутья, выглядывал Чарвэн. Его поймали, когда он возвращался в будку после ужина, найденного в мусорном баке. - Беги скорее отсюда! Не дай ему себя поймать!- потребовал двортерьер, увидев Фармера. - Я хочу вытащить тебя отсюда!- заявил лакенуа. - Ты не сможешь. Крючок на двери слишком высоко. Тебе не достать. Беги же скорее. Меня уже всё равно не спасти. В этот момент, из-за грузовика вышел большой толстый собаколов с крепким сачком в руках. Злорадно захихикав, он пошёл на Фармера. Пёс взъерошился снова. - Беги тебе говорят!- крикнул ему Чарвэн. Мужчина замахнулся сачком и опустил его на пса. Собака отскочила в сторону и рванула к будке. Собаколов поспешил за псом. Добежав до домика собак, мужчина стал протискивать свой сачок в будку и пытаться нащупать там лакенуа. Фармер отлично это понимал и метался из угла в угол своей будки, не давая поймать себя. В конце концов, он понял, что так долго это продолжаться не может. И если не предпринять меры сейчас, то пёс может тоже оказаться в фургоне. В этот момент с крыши будки начали срываться доски и падать на землю. Это собаколов пытался разворотить домик, чтобы ему легче было поймать собаку. Дождавшись нужного момента, Фармер выпрыгнув в образовавшийся проём между сачком и стеной и оказался позади собаколова. Не теряя ни минуты, пёс побежал к фургону. - Я всё равно вытащу тебя!- пообещал Фармер и побежал прочь от машины, так как собаколов начал его нагонять. Мужчина пробежал ещё несколько метров в погоне за псом и остановился. Он не стал утруждать себя этой работой, потому что знает, что каждую уличную собаку всё равно не поймаешь. В конце концов, один пойманный у собаколова уже есть. Фургон тронулся дальше по улице. Чарвэн сидел под самым окошком в двери и тоскливо смотрел на сине-серое зимнее небо. Пёс знал, что не выберется из фургона и, что вряд ли вернётся в свою будку оттуда, откуда не возвращаются. В это время Фармер с молниеносной скоростью мчался по улицам, боясь остановиться или оглянуться. Собака бежала настолько быстро, что не заметила как оказалась на севере Манхеттена, пересёкши остров с запада немного по диагонали. Не чувствуя за собой слежки, лакенуа остановился. Он попытался отдышаться, от напряжения и усилий его язык висел почти до самой земли, дыхание было частое и шумное. Пёс медленно шел вперёд, продолжая приводить себя в чувства. Немного осмотревшись, Фармер увидел, что окружён высотными домами, большую часть из которых составляли блестящие небоскрёбы. Это был микрорайон под названием Северный Уэст-Сайд. Он находится к западу от Центрального парка и выше 59-й улицы. Это жилой район, где перемешались представители разных рас и социальных слоев, зажиточные и среднего достатка. Более старые и дорогие жилые здания протянулись вдоль авеню Сентрал-Парк-Уэст. Людей здесь было много, несмотря на поздний час. Идя по одной из авеню, Фармер заметил невысокое здание. Оно было в пять этажей, светлого цвета, и было в форме обычной коробки, с небольшим задним двориком, окна были квадратные без перекладин и среднего размера. Все окна этого здания горели тёплым светом. Что именно происходило за этими окнами, понять было сложно, поскольку ничего не было видно. Под первым этажом здание был подвал, по периметру которого располагались продолговатые окошки, в которые вполне сможет пролезть собака. Так Фармер и поступил. Он нашёл не запертое окошко, которое было прикреплено кверху и приподнималось вверх, если его пытались открыть, и залез внутрь. К этому окошку было подставлено несколько пустых коробок и ящиков, что представляло собой подобие лестницы. Исходя из этого, можно понять, что подвал кем-то обитаем, вероятно, животным, собакой или кошкой, так как в подвале не было заметно признаков присутствия здесь человека. Фармер спустился вниз и обнаружил, что подвал довольно большой. В помещение со всех сторон проникает свет с улицы, а потолок подвала поддерживает массивные балки. Подвал хоть и был просторным, но совсем пустым. Только несколько толстых тряпок лежали как будто сложенные в кучу. Лакенуа был настолько уставшим от переживаний и бега, что он не придумал ничего лучшего, как лечь на эту подстилку. Он подошёл к этим тряпкам, принюхался и ощутил собачий запах, причём это было два разных запаха. Фармер встал на подстилку, немного покрутился, лёг, свернувшись в клубок, и уснул. Примерно через полтора часа собаку разбудили чьи-то голоса, приближающиеся к подвалу, один был женский, а другой мужской. Голоса о чём-то весело говорили. Фармеру как-то стало не по себе. Он на всякий случай, встал, так как догадывался, что обладатели голосов сейчас зайдут сюда, поскольку он понял, что это говорили две собаки. Лакенуа не ошибся. Окошко открылось и в подвал стали спускать двое. Это был мопс и белая пуделиха. Заметив незнакомца, они остановились. Вся их весёлость мгновенно улетучилась. Фармер сошёл с подстилки и робко попятился назад. Он как бы извинялся за свою дерзость, посягнуть на чужое, но пёс настолько был расстроенный и уставший, что он немного забылся. - Вы кто? Что вы туту делаете?- спросила пуделиха. Фармер хотел было ответить, но его перебил мопс. - А ну-ка, быстро отвечай!- затароторил он.- Быстро! Тебя спрашивают! Тебе вопрос задают! Скорее! А то поколочу! Я тебя сейчас поколочу, если отвечать не будешь! Мопс говорил настолько быстро и даже задорно, что его слова не были похожи на угрозу. Учитывая размеры мопса и лакенуа, это выглядело очень забавно, как маленький мопс угрожает рослой собаке и при этом даже подпрыгивает от возмущения. Фармера ничуть не испугали слова собаки, он наоборот, даже осмелел немного. Он понял, что пуделиха и маленький мопс не принесут ему вреда и с ними можно договориться. - Простите,- начал оправдываться лакенуа.- Я очень устал, и мне нужно было где-то переночевать, поэтому я случайно забрёл сюда. Ну, я понимаю, что я тут лишний, поэтому я сейчас же уйду. Фармер опустил голову, чтобы не смотреть на хозяев подвала и направился к выходу. - Оставайтесь,- вдруг проговорила пуделиха. Лакенуа остановился и посмотрел на собаку. Почему-то именно этих слов он не ждал, но был внутренне рад, что они были произнесены. - Вы, правда, мне разрешаете остаться?- спросил пёс, чтобы убедиться. - Конечно,- произнесла пуделиха. - Извините, но нам нужно кое-что обсудить,- тявкнул мопс и повернулся спиной к лакенуа, пуделиха повернулась следом и нагнулась к нему. - Ты что?- пискнул мопс.- Зачем он нам нужен? - Пусть будет,- тихо возразила собака.- Похоже, что он хороший пёс. Будет защищать нас. - А я?- заплаксивел мопс. - Тебя самого защищать надо,- ответила пуделиха и повернулась к лакенуа. - Итак, давайте знакомиться,- продолжила собака.- Вас как зовут? - Фармер,- отозвался пёс.- Я раньше ферму сторожил, с осени этого года проживаю в Манхеттене. И, пожалуйста, обращайтесь ко мне на “ты”. Мы, похоже, с вами ровесники. - Хорошо, как скажешь,- быстро согласилась пуделиха.- Меня зовут Эва. Бывшая звезда кино,- немного поникшим голосом добавила собака последнюю фразу. После этих слов, Фармер был крайне удивлён. Как богатая знаменитая собака смогла превратиться в дворнягу, оказаться на улице? - Я – Кизван,- представился мопс.- Оставлен на улице нерадивыми хозяевами. - Похоже, мы здесь все с грустной предысторией,- заметил Фармер.- Значит нам так суждено. - Теперь будем вместе,- сказала Эва. Лакенуа не терпелось узнать, почему пуделиха живёт на улице, но пёс старался не показывать вид. - Ты сказала, что ты бывшая звезда кино?- начал Фармер.- Почему? Что случилось? Услышав вопрос, Эве было не очень комфортно ощущать себя, поскольку эта тема ей не очень нравилась. Но зачем скрывать, если всё равно будет всё известно, лучше обо всём признаться сразу и самому. Эва предложила присутствующим сесть и пообещала, что всё расскажет. - Карьера у меня была неплохая,- призналась пуделиха.- Фильмы, в которых я была в главной роли, были удачные, кассовые сборы были крупные. Но всё изменилось после моего последнего и, к сожалению, провального фильма. Денег он собрал мало, а мне платить отказались, посчитав, что во всём я виновата, мол, плохо сыграла и возложенные на меня надежды не оправдала. - А ваша хозяйка? Разве она за вас не заступилась?- удивился лакенуа. - У меня нет хозяйки,- ответила Эва.- Я родилась в специальном питомнике, который содержит киностудия. Так что постоянных хозяев у меня никогда не было. О нас заботились только сотрудники питомника. После этого неудачного фильма меня в прямом смысле выбросили на улицу, поскольку я якобы оказалась причиной всех проблем, а оставлять меня в питомнике больше не было смысла. - Но ведь это не справедливо!- воскликнул Фармер. - Ну, что поделаешь теперь?- отозвалась Эва.- Сейчас-то уже поздно что-либо говорить и делать. В конце концов, я уже полгода живу в этом подвале. Он, кстати, тоже,- сообщила собака, кивнув на мопса. - Да, - пискнул Кизван.- Меня щенком взяли в семью, поиграли пару-тройку лет, надоело, и тоже выкинули на улицу, как не нужную вещь. - Вот так нас с Кизваном и объединил этот подвал,- заметила пуделиха. - А ты почему тут оказался?- поинтересовался мопс.- Тоже предали хозяева? - Нет. Хозяева были хорошие, но всё оказалось гораздо грустнее,- ответил Фармер, и, не дожидаясь дальнейших вопросов, рассказал свою историю, начиная с самого своего появления на ферме и заканчивая Чарвэном, которого забрал фургон.- Теперь я хочу помочь своему другу и спасти его,- закончил Фармер. - Это, конечно, очень благородно,- заметила Эва,- но слишком опасно. Мы сами, как только можем, прячемся от собаколовов. Боюсь, что твоего друга уже не вернуть. - Вы знаете, где находится то место, куда отвозят пойманных собак?- спросил Фармер. - Нет,- ответила Эва.- Этого не знает ни одна свободная собака, живущая в Нью-Йорке. - И всё равно я должен освободить Чарвэна,- настаивал Фармер.- Ведь это он помог мне прижиться в этом городе, научил всему тому, что должна знать дворовая собака. И я не могу бросить его. Это будет не правильно и не по-дружески. Наступило молчание. Эва больше не стала противостоять лакенуа, Фармер нечего больше не говорил, потому что считал, что привёл достаточно аргументов, а Кизван молчал, поскольку ему вовсе нечего было сказать. Кто-то предложил готовиться ко сну и все трое взяли часть из общей подстилки и каждый постелил себе отдельно, и легли спать. Утром, когда за окном было уже светло, Фармера разбудили лучи белого холодного зимнего света. Новые друзья лакенуа ещё спали, а пёс поднялся со своей подстилки, потянулся, широко зевнул и подошёл к подвальному окошку, выходящему на улицу. На тротуаре и проезжей части никого не было, потому что стояло воскресное утро и многие люди ещё либо спали, либо были дома потому, что им не нужно никуда идти в такую рань. Парк, находившийся напротив здания с подвалом через дорогу, был сплошь покрыт снегом, скамейки укрылись мягким белым покровом, словно одеялом, высокие чёрные фонари нацепили белоснежные береты, а деревья накинули лёгкую шаль из инея. Небо было светлым, но затянутым облаками. Небоскрёбы на их фоне, казалось, ещё спали. На тротуаре, который был легко присыпан снегом, виднелись чьи-то тонкие следы, вероятно, какого-нибудь заблудшего человека. Пока Эва и Кизван спали, Фармер выскочил через окошко и направился на поиски еды, к мусорным бакам. Во время завтрака лакенуа думал о том, что ему рассказала вчера Эва о своей карьере в кино. Фармеру совсем не хотелось, чтобы с ним поступили также. Выходит, что мечты мечтами, а реальность совсем не радужная. Псу с трудом верилось в то, что ему, вероятно, придётся отступиться от своего желания сняться в кино. Один раз его уже не взяли, не захотели проявить к нему внимания. Есть ещё одна существенная разница между Эвой и Фармером: пуделиха родилась в специальном питомнике при киностудии и ей уже определена дорога, она в любом случае попадёт в кино, а Фармер провёл своё детство на ферме, среди овец и коров, и в его ситуации путь в будущее тоже определён, только совсем не на съёмочную площадку. Лакенуа и представить себе не мог, что его мечта имеет отрицательные стороны и, что при столкновении с правдивой реальностью, распадётся в пух и прах. Отказываться от своего желания так сразу, Фармеру было трудно, но он не знал, как добиться осуществления своей мечты и стоит ли оно того, учитывая горький опыт Эвы. Совсем не обязательно, что с лакенуа жизнь поступит иначе. Но у пса есть ещё одно заветное желание, это музыка, джаз. Эта мечта точно осуществима, и неприятности от неё вряд ли можно ожидать. Но кто знает, время ещё покажет. Быстро проглотив остатки завтрака, Фармер взял в зубы то, что специально оставил для друзей, и вернулся в подвал. Ему хотелось сделать для них приятное, поскольку они всё же позволили ему остаться у них жить, а это важно, иметь свой дом и тепло, где можно укрыться от холода, дождей и ветра. В связи с этим, лакенуа как смог, так и отблагодарил собак за великодушие. Спустившись по ступенькам в подвал, собака положила возле Эвы и Кизвана то, что он нашёл для них. Лёгши немного в стороне, лакенуа стал дожидаться пробуждения друзей. За это время пёс успел несколько раз подумать и даже обдумать, стоит ли ему говорить Эве о своей мечте о кино. Если учесть, что его кумир сейчас переживает не самые лучшие времена, то может и не стоит поднимать эту тему. Для этого Фармеру нужно твёрдо решить, действительно ли ему нужна карьера собаки-киноартиста или всё же это не то, чего нужно добиваться в жизни. Когда пуделиха и мопс проснулись и увидели возле себя еду, то они очень удивились. Они не привыкли к тому, что их кто-то обслуживает, в то время, как они живут на улице. Эва и Кизван и подумать не могли, что их новый друг так поступит. Пока собаки лакомились съестным, Фармер терзался ещё одной мыслью: как ему вызволить Чарвэна на волю. С тем, что ему, лакенуа, сказала Эва, он был не согласен. Пёс был уверен, что двортерьера можно спасти, и даже нужно. Но вот где находится то место, куда отвозят пойманных собак, и как его найти, Фармер не представлял. Как бы это было неприятно осознавать лакенуа, но он понял, что ждать помощи от новых друзей бесполезно. Они явно в этом не заинтересованы, да и сами всячески стараются не попадаться на глаза синему фургону. В чём пёс был точно уверен, так это в том, что Эва сможет ему помочь в осуществлении последней мечты, джаз. Собака считала, что музыка и кино как-нибудь связаны между собой, и пуделиха наверняка что-нибудь знает. Дождавшись, когда собаки закончат с едой, Фармер не утерпел и всё-таки задал вопрос Эве про музыку. Пуделиху этот вопрос удивил. Она впервые видит пса, который так живо мечтает о том, о чём не будет мечтать ни одна собака, во всяком случае, дворовая. Вскоре удивление сменилось думой. Эва вспоминала, есть ли в городе такие места, где можно послушать джазовую музыку и вживую посмотреть на музыкантов. Но, к сожалению, на ум пуделихе ничего не приходило. - Я ещё подумаю,- ответила она.- Если вспомню, то я скажу тебе,- предупредила Эва Фармера. Как ни странно, но услышав ответ, лакенуа не сильно расстроился. Он догадывался, что так и будет. Но пёс был уверен, что если не сейчас, то потом точно всё получится. Вдруг Фармер вспомнил о здании, которое сейчас находилось над ним. Ему было интересно, что расположено выше, ведь, учитывая внешние детали здания, это не жилой дом, это что-то другое. - Это детская больница,- ответила пуделиха, когда лакенуа ей задал очередной вопрос.- Иногда мы с Кизваном ходим туда поднимать детям настроение. Встаём перед окнами их палат и показываем им что-нибудь. Ведь им в больнице так скучно и одиноко. Я в этом почти уверена. У них такие грустные лица. А когда они видят нас, то они улыбаются, машут нам своими ручками. - А что ещё вы делаете? Чем занимаетесь в свободное время?- вновь спросил лакенуа. - А ещё мы ищем себе хозяев, которые возьмут нас к себе,- быстро ответил Кизван. - Каким образом? - Высматриваем частные дома, заглядываем в окна и смотрим, кто там живёт. Если эта семья нам подходит, то мы всячески стараемся привлечь их внимание, когда они выходят на улицу. В основном мы высматриваем хозяев вечером, больше вероятности, что они уже дома. - То есть вы тоже хотите обрести постоянный дом и хозяина?- догадался Фармер. - Конечно,- ответила Эва.- Об этом, по-моему, мечтает каждая уличная собака. Разве ты не хочешь жить в тёплом доме с заботливым хозяином? - Ну, возможно,- немного замявшись, ответил лакенуа. - Однако, странный ты пёс,- заметил мопс.- В первый раз вижу такую собаку, которая, живя на улице, мечтает о кино и музыке и практически не думает о новом хозяине и постоянном доме. Эти слова как-то задели лакенуа. Это уже третья собака, которая говорит ему то же самое. В голове пса промелькнула одна мысль, может, стоит пересмотреть свои желания. Но ведь мечтать никто не запрещал. Разве есть на свете такие желания, о которых нельзя думать? Наверно, просто кто-то мечтает о чём-то серьёзном и важном, например, такие, как Чарвэн, Эва, Кизван, а кто-то ещё, как говориться, не дорос до этого, то есть, таки как Фармер. - Хорошо,- отозвался, наконец, лакенуа.- Если я передумаю, вы возьмёте меня с собой? - Всё зависит от тебя,- ответила Эва. - А куда мы сегодня пойдём?- обратился к пуделихе мопс. - Ну,- задумалась собака, давай сначала повеселим малышей, а потом погуляем. Фармер, ты с нами? - Конечно,- ответил пёс, обрадовавшись тому, что ему задали этот вопрос. Собаки вышли из подвала, прошли вдоль здания и завернули за угол. В этой части больнице был детский корпус с маленькими пациентами. - Нужно привлечь их внимание,- сказала Эва.- Некоторые из них знаю, что мы сюда приходим, и на наш зов откликаются быстро. Пуделиха и мопс стали громко лаять. Люди, к тому времени, уже стали появляться на улице. Некоторые из них обращали внимание на этот громкий лай. В связи с этим, Фармер не решался присоединиться к друзьям. Но, в конце концов, передумал. Ведь лай собаки, даже если она находится в городе, это естественно. Спустя короткое время, в окнах больницы действительно показались дети. Многие из них как подошли к окну, так больше от него не отходили. Кто-то для удобства садился на внутренние подоконники и смотрел на собак. - Теперь пора,- сообщила Эва. Она встала на задние лапы, скрестила передние, вытянутые вперёд, и стала прогуливаться перед окнами взад и вперёд. Мопс тоже пытался что-то сделать. Но его действия были неуклюжи и он часто падал. Именно это и веселило малышей. Фармер так и не смог понять, специально Кизван так делает, или у него действительно не получается. Лакенуа попытался продемонстрировать всё то, что умел делать, весь свой набор незамысловатых трюков. Но именно все эти простые фокусы приносили детям такую радость и веселье. Некоторые из них видели подобное впервые и от счастья они даже хлопали в ладоши. Многие из малышей смеялись, глядя на забавных собак. Всё, что сейчас происходило с Фармером и вокруг него, придавало ему какие-то необъяснимые, но приятные ощущения. В какой-то мгновение он даже подумал, может его призвание вовсе не в кино и не в музыке, а вот в этом, приносить радость и смех людям, особенно таким крохотным и беззаботным, как эти дети, которым как никогда не хватает маленького, но настоящего праздника, и они сейчас в нём очень нуждаются. И именно Фармеру выпала такая редкая возможность, преподнести малышам этот праздник, а значит преподнести ещё и смех и веселье, которые обеспечивают скорое выздоровление. Всё представление продолжалось минут пять, но казалось, что оно длилось гораздо дольше, настолько было всё замечательно. В большинстве окон детского корпуса виднелись дети, даже кто-то из медсестёр и врачей подошли к окну посмотреть и узнать что могло привлечь маленьких пациентов. От того что малыши получают удовольствие получали удовольствие и сами собаки. В какую-то минуту Эва опустилась на четыре лапы и мельком посмотрела куда-то в сторону, на дорогу. В этот момент из-за угла улицы выскочил синий фургон собаколова. Пуделиху словно направило что-то посмотреть в ту сторону. Если бы она не посмотрела вовремя, то, вероятно, спохватываться было бы поздно. - Фургон!- завопила она. Мопс и лакенуа мгновенно отреагировали на её крик и вместе с Эвой бросились в свой подвал, в убежище. Фургон прибавил скорость, он явно преследовал собак. Заскочив через окно в подвал, мопс и пуделиха старались забиться подальше в подвале, чтобы лишний раз не попасться на глаза собаколова. Фармер последним спустился вниз и засел под окном, возле ступенек. В голове у пса вертелась одна мысль, проследить, куда поедет фургон и тем самым узнать куда отвозят всех пойманных собак. А узнав это, Фармер сможет найти то место, где находится Чарвэн и помочь ему убежать. Фургон уже проехал мимо подвала и понёсся по улице вглубь города. Ждать ещё было непозволительно. Лакенуа мгновенно взлетел по ступенькам наверх и, выскочив через окно из подвала, помчался за фургоном. - Стой!- крикнул ему вслед мопс, но было уже поздно, Фармера уже не было в подвале.- Ненормальный какой-то,- тихо заметил Кизван. - Я думаю он ещё вернётся,- сказала Эва.- Хоть бы его не поймали. Фургон ехал по дороге очень быстро и лакенуа еле поспевал за ним. Машина быстро сворачивала, то вправо, то влево. Из-за этого пёс не успевал вовремя заворачивать, и ему приходилось делать на поворотах большие замахи, чтобы вписаться в угол, иначе он рисковал во что-нибудь врезаться. В одном из таких поворотов, сразу после фургона на дорогу выскочил белый большой кот и лакенуа, не успев вовремя среагировать, столкнулся с этим котом. Они пролетели сплошным клубком по асфальту несколько метров. Кот сделал усилие и как стрела выскочил из этого клубка и легко приземлился на землю. Фармер вскочил на ноги и хотел продолжить погоню за фургоном, но тот уже скрылся за очередным поворотом, и теперь преследование было бесполезным. Эта неудача из-за кота была очень обидна и досадна для Фармера, шанс на спасение друга упущен, и пёс считал это непростительным. - У тебя, вообще, что ли глаз нет!?- завопил возмущённо кот.- Носишься, как угорелый! Фармер обернулся и попытался извиниться, хотя чувствовал, что в этом столкновении его вины нет, как и вины кота. На такой большой скорости псу было очень трудно увернуться от препятствий, учитывая, что он даже в повороты с трудом входил. - Хм, простите,- прошипел кот.- Чуть шею мне не свернул!? - Но ведь я же извинился,- оправдывался лакенуа и чувствовал, что ему нужно как можно скорее ретироваться, иначе сейчас из-за этого кота всё обрастёт большими неприятностями. - Подожди, - вдруг остановился кот.- Мне кажется, я тебя знаю. Тебя случайно не Фармер зовут? - Фармер,- ответил пёс, чувствуя, что что-то не так.- А что? - Фармер!- обрадовано воскликнул кот, кардинально переменившись, словно ничего только что и не было.- Ты меня не узнаёшь? - Вальтер?- не поверил лакенуа, глядя на кота. Действительно, кота было трудно узнать. Он был очень толстый, а его усы, которые при первом знакомстве лакенуа с Вальтером были ещё короткими и реденькими, теперь стали длинными и густыми, а морда, которая из-за породы, персидская, стала ещё более приплюснутой, на шести виднелись колтуны, хоть и редкие. - Ну, конечно, я!- воскликнул кот.- Я смотрю, ты всё-таки добрался до Нью-Йорка. Ты изменился, стал выше, старше, по-моему, усы и борода стали ещё больше. Как живёшь-то теперь? - Ну, с переменным успехом,- ответил пёс. - То есть, хозяев у тебя нет, в доме не живёшь,- понял кот. Фармер подтвердил слова Вальтера утвердительным кивком. - А у тебя как?- спросил Фармер следом. - Всё хорошо. Живу у хозяйки, в частном доме, тут недалеко. Она кошатница, собак не любит и поэтому не держит. У неё очень хорошо, хоть она и не всегда успевает за всеми котами следить, поэтому у меня появились колтуны. Нас там пятеро, весёлая компания, лучше и желать нельзя. А ты чего за фургоном-то гнался? Свобода что ли надоела? - Да нет,- отмахнулся Фармер.- У меня друга собаколов поймал. Я хотел освободить его. - О, ясно. Ну, ладно. Я пошёл. Давай, бывай. - Ага, пока,- тихо отозвался пёс, понимая с каждым словом кота, как у него, лакенуа, всё плохо. Всё, чего можно было добиться от людей, пёс не добился и собачницу или собачника или хотя бы человека, который согласился бы его приютить, не встретил. А ещё Фармер понял, что Вальтер, это не тот кот, с которым можно делиться переживаниями и вообще что-то рассказывать. Лакенуа обратил внимание на то, что его встреча с котом, с которым они не виделись долгое время, почему-то не вызвала в нём удивление или радость. Всё прошло со стороны собаки так спокойно, как будто только вчера попрощались. Отчаявшись получить от жизни что-нибудь хорошее, Фармер, понурив голову, вернулся в подвал. Кизван и Эва радостно бросились к нему на встречу. Увидев грустное выражение Фармера, они поняли, что всё пошло не так, как хотел лакенуа. Псу пришлось всё им рассказать, потому что горесть обиды и неудачи требовала выход наружу через слова. - Ложись спать,- предложила Эва.- Тебе явно плохо сейчас, тебе надо отдохнуть. Лакенуа послушался пуделиху и прилёг на свою подстилку. Эва и Кизван вышли из подвала, чтобы не мешать Фармеру. Они не стали далеко уходить и решили погулять в парке напротив больницы. Лакенуа пролежал часа два и всё это время ему приходили какие-то малоприятные сновидения в связи с пережитыми неприятностями. Казалось, что даже во сне пса преследуют переживания и некие страхи. Со стороны было видно, как у Фармера иногда шевелились лапы, как будто он куда-то шёл или бежал. От наплывших проблем и какой-то душевной расшатанности пёс даже поскуливал во сне. Когда лакенуа проснулся, в подвале никого не было. Фармер не спеша выполз на улицу и сел у входа. Вскоре вернулись Эва и Кизван. Они предложили ему прогуляться в поисках частного дома с будущими хозяевами. Фармер согласился, хотя не чувствовал в себе особого энтузиазма, направленного на поиски, так как внутренне пёс был ещё разбит. Прогулка продолжалась полтора часа. За это время мопс и пуделиха, лакенуа не принимал особого участия в поисках, а просто шёл покорно следом, нашли только два дома, которые привлекли их внимание. Но, к разочарованию собак, семьи, проживавшие в этих домах, не подходили для роли будущих хозяев. В первом доме жила молодая семья с совсем маленьким ребёнком, вероятно недавно родившимся. А во втором доме проживала пожилая пара. Исходя из этого, можно понять, что первой семье ухаживать за собаками будет некогда, а второй семье очень обременительно. На тот момент Фармеру было всё равно, кого выберут Эва и Кизван. После последних происшествий ему казалось, что жизнь словно рухнула и теперь ничего пса не радует, а только огорчает. После этого дня прошла неделя. Всё это время Фармер проводил в подвале. Он либо спал, либо лёжа смотрел в окно. Мопс и пуделиха по-прежнему выискивали хозяев, но всё кончалось провалом. Детей они пока не ходили развлекать, так как это им не приносило удовольствие, зная, что в подвале, практически за стенкой, тоскует и грустит их друг, который без настроения вот уже который день. От такого удручающего состояние зачахнет любой, даже собака. Требовалось срочно предпринять меры по повышению настроения и приведению пса в чувство. Однажды, ближе к Рождеству, когда весь Нью-Йорк был в предвкушении волнующего праздника, Эва решила преподнести Фармеру подарок. Ближе к вечеру она и мопс спустились в подвал к лакенуа. После долгих уговоров, пёс всё же выполз на улицу. Он уже давно не был на свежем воздухе и из-за этого он даже как будто постарел. Между Эвой и Кизваном была договорённость, что они до последнего не будут говорить лакенуа куда они его ведут. Сколько Фармер ни задавал им вопросов, собаки всё равно ему не говорили правду и отвечали как-то уклончиво. Одна эта тайна места, некая интрига, смогла немного поднять настроение лакенуа, он словно оживился. Спустя пятнадцать минут пуделиха привела Фармера и Кизвана в центр города, к небольшому мюзик-холлу, где выступает нью-йоркская группа джазовых музыкантов. Несложно себе представить, что ощутил лакенуа в тот момент, когда узнал правду. Высоко над дверью в невысокое красное здание, с белыми колонами, подпирающими козырёк входа, висела вывеска, сообщающая о том, что сегодня вечером состоится очередное предпраздничное выступление группы. Главный вход был закрыт, но свет в больших окнах горел. Билеты на концерт были распроданы и сейчас шли последние подготовки к выступлению. Но пуделиха знала, что делать. Она завела друзей за дом мюзик-холла и поднялась вместе с ними по пожарной лестнице к чёрному ходу. Оттуда они перебрались по другой лестнице на чердак. В полу, прямо над самой сценой зияла небольшая дыра, сквозь который пробивался яркий жёлтый свет из зала. Лакенуа осторожно подполз к дыре и с замиранием сердца взглянул вниз. На сцене находилось пятеро чернокожих музыкантов в белых костюмах и жилетах, они, мужчины, настраивали свои инструменты. Стульев для удобства музыкантов и листов с нотами не было. Джазмены всегда выступают стоя и играют от души и своего настроения, а для этого не нужны ноты. Через час зрительный зал стал наполняться людьми, богато одетыми дамами и джентльменами. Основную часть зрителей составляли чернокожие, оно и понятно почему, ведь джаз придумали афроамериканцы и эта музыка среди них очень популярна. Спустя несколько минут все столы в зале были заняты зрителями, свет сильно приглушён, а на сцене он стал только ярче. Музыканты вышли на сцену, раздался грохот бурных аплодисментов. Ещё минута тишины и музыкальные инструменты ожили, наполняя своими звуками зал. Кларнет, труба, контрабас, ксилофон, тромбон, гитара, саксофон – без них не было бы на свете чарующего джаза. Фармер наслаждался чудесной музыкой и до конца не верил в то, что его мечта осуществилась. Несомненно, всё благодаря Эве. Лакенуа был счастлив от одной мысли, что он, наконец, слышит вновь ту музыку, которая поразила его сердце и душу и вошла в его жизнь прочно. Последняя заветная мечта сбылась, здесь, в Нью-Йорке, в городе, где осуществляются все самые сокровенные желания! Концерт длился два часа. Иногда музыка была настолько заводной и весёлой, что Фармера тянуло танцевать. В кокой-то момент он и Эва всё-таки зашлись в танце. Кизван тоже не отставал. Он либо приплясывал вместе с друзьями, либо, лёжа у прорехи в полу, просто похлопывал передними лапами в такт музыки. Фармеру очень хотелось отблагодарить Эву, но он не знал как лучше это сделать, так как понимал, что слов благодарности будет недостаточно. Домой собаки возвращались поздно. На улицах было тихо, людей и автомобилей почти не было. Завернув за угол, друзья пошли по переулку, они решили срезать дорогу к своему подвалу. Здесь было очень мрачно и даже холодно. Фонарные лампы покачивались от ветра. Раньше мопс и пуделиха никогда в этом месте не ходили и в этот раз почему-то решили пойти. О чём потом, кстати, им пришлось пожалеть. Подходя к одному из задворок, где есть лаз под деревянным забором, после которого начинается улица, где находится больница, дорогу собакам перегородило семь котов. Фармер, как и Эва с Кизваном, сразу узнал их, хотя никогда раньше не видел. Это была та самая кошачья банда Жёлтого глаза. Последним из этой шайки на дорогу вышел чёрный кот с одним большим жёлтым глазом. На месте другого, недостающего, была какая-то пустота. Сам кот был большой, но очень худой, лопатки так и выпирали из его прогнутой спины, хвост извивался чёрной тонкой змеёй, а когти угрожающе блестели в свете фонарей. Все остальные коты банды тоже были худые, либо среднего веса, каждый отличался друг от друга каким-нибудь увечьем, полученным в очередной схватке с дворовыми собаками. У кого-то было надорвано ухо или обрублен хвост, у одного кота из-под верхней губы угрожающе торчал жёлтый клык, а второй был наполовину обломан, у некоторых отсутствовало несколько когтей на лапах, у пары котов были выдраны клочья шерсти, и почти у всех были шрамы от побоев, в основном были поранены лапы, как задние, так и передние. В общем, классическая картина кошачьей банды. - Так, так,- протянул Жёлтый глаз.- Кто это у нас тут? - Какая-то странная компашка,- отозвался рыжий кот с белыми полосами. - О да,- подхватил коричневый котяра с чёрными полосами.- Пуделиха, мопс и что-то ещё неопределённое. Такое не часто увидишь. - Я – лакенуа,- почти гордо ответил Фармер, обидевшись на то, что его назвали “чем-то неопределённым”. Услышав название породы, вся шайка дружно загоготала. - Лакенуа?!- удивился главарь банды.- Впервые слышу. Тогда я – питбультерьер. Вся шайка загоготала ещё громче и дружнее. - Ну что же, дети мои,- продолжал чёрный кот.- Придётся вам преподать урок о том, как плохо находиться на чужой территории. - Это кто говорит? Это кто говорит? А?- вскипел Кизван, подскакивая.- Это говорит нам блохастый кот, которого драть надо!- пригрозил мопс, который с Жёлтым глазом был почти одного размера. - Ты кому угрожаешь?- возмутился рыжий кот с оборванным ухом, выходя из группы и подплывая к мопсу. - А давайте мы разойдёмся мирно и будем считать, что ничего не было?- предложила Эва, плавно отступая ближе к Фармеру. - А давайте дамочка не будет влезать в наши чисто мужские разборки,- ненавязчиво отбрил чёрный кот с белыми боками и кончиками лап. - Да я ему сейчас задам!- воскликнул мопс, вскипев ещё больше. - Ты всё ещё здесь?- невозмутимо спросил рыжий котяра, который подошёл к Кизвану. Задавая этот вопрос, он упёрся нос к носу с собакой, и тем самым стараясь его прижать к земле, и мопс из-за этого подгибался под кота. Казалось, что кот подрос и стал выше Кизвана. Но котяра не знал, что чем больше угрожаешь и задеваешь мопса, тем больше пёс раззадоривается. - Представь себе! – ответил Кизван, резво поставив кота на место как в прямом, так и в переносном смысле, и теперь кот и собака поравнялись. Наблюдая эти словесные перепалки, Фармер всё отчётливее понимал, что добром всё это не кончится. Лакенуа попытался бы избежать стычки с бандой, как его учил Чарвэн, но всё портил мопс. Кизван явно был настроен на разборку с котами, которые по количеству в два раза превосходят собак, Жёлтого глаза в счёт можно не брать, так как он никогда не принимал участия в схватках, а только наблюдал в стороне, забравшись на какой-нибудь ящик или мусорный бак. - Хватит! Мне это надоело! Ближе к делу!- вспыхнул Жёлтый глаз. Он развернулся, подошёл к ближайшему бачку и, ловко запрыгнув на него, сел, обратив на всех свой единственный глаз. Всё это могло означать только одно, сейчас точно будет разборка.- Мадам,- обратился главарь к Эве,- отойдите в сторонку. Сейчас мы поговорим с вашими приятелями, и вы вернётесь домой. - Если, конечно, сможете,- со злорадной насмешкой сказал бесхвостый кот. Эва осталась на месте, а Фармер вышел вперёд, старясь заслонить её собой. - Правила такие,- провозгласил Жёлтый глаз,- пуделиху не трогать, женщина неприкосновенна, на мопса - двое, ему больше не надо, а на лакенуа – четверо, он большой и крепкий. Услышав распределения, коты разошлись по своим позициям, встав напротив собак в том количестве, в котором им было сказано. Эва немного отошла назад, понимая, что мирного исхода не будет. - Давайте,- лениво скомандовал Жёлтый глаз, предварительно зевнув. Ему все эти разборки были так привычны и знакомы, что они не доставляли ему того удовольствия и задора, которые были раньше. Дождавшись команды, нетерпеливые котяры с кличем бросились на псов, оскалив зубы. Кизван и Фармер не растерялись и набросились на них в ответ. Первое столкновение произошло молниеносно. Кот, который раньше всех кинулся на лакенуа, получил сильный удар по морде, покрытой шрамами. От этого, котяра отлетел назад и, извернувшись в воздухе, встал на лапы. Пока этот кот выписывал в воздухе пируэты, на Фармера набросились оставшиеся три кота. Тот котяра, который был без хвоста, оказался у пса на спине и вцепился в него своими когтями и клыками. От боли лакенуа встал на задние лапы, и кот повис на его спине, держась передними лапами. Эва, которая пока была безучастной, подскочила к Фармеру и хлопнула кота лапой по спине, как камора. Котяра слетел с собаки и от злости перешёл в наступление на пуделиху. Оскалив зубы, Эва приобрела угрожающий вид. И без всякого страха, сцепилась с котом в один сплошной клубок. Как ни странно, но двум котам с мопсом было сложно справиться. Им никогда раньше не приходилось драться с маленькими собаками. Во время прыжков получалось так, что котяры перелетали через Кизвана, потому что он ловко проскакивал под ними и оставался в стороне. В очередной дружный прыжок, рыжий кот, который до этого задевал мопса, получил когтем по животу. Воспользовавшись моментом, Кизван задрал лапу и оставил глубокий след на брюхе противного котяры. Второй кот, который налетал вместе с рыжим соплеменником на мопса, поднялся на задние лапы и схватился с собакой в боксёрской схватке. Кизван, как и кот встал в такую же позицию, и они друг друга стали хлопать по морде, кто кого быстрее и чаще. Вдруг сзади котяры выросла Эва, которая уже расправилась со своим противником, схватила его за кожу и шерсть на спине зубами и кинула как можно дальше. В этот момент окна в домах стали быстро вспыхивать один за другим. Потревоженные шумом хозяева квартир стали высовываться из окон и смотреть что происходит. Многие, как мужчины, так женщины, возмущённо вскрикивали. Один мужчина, под окном которого происходило всё это побоище, высунулся из окна с большим ведром холодной воды. Без промедления он вылил эту воду на котов и собак, не выбирая, кого окатить больше. Поток попал на всех, даже на главаря банды. От неожиданности все участники схватки разлетелись в разные стороны. Воспользовавшись замешательством, мопс, пуделиха и лакенуа бросились бежать к спасительному лазу. Быстро проскочив под забором, собаки, не сбавляя скорости, понеслись в свой подвал. Оказавшись в спасительном убежище, псы пытались отдышаться, а потом стали осматривать свои раны, хоть и небольшие, и побои. В отличие от котов, друзья ещё хорошо отделались, но зато они теперь знают, что там, где они только что были, ходить нельзя. У Кизвана была исцарапана вся морда после боксёрского раунда с котярой. На спине Фармера остались следы от кошачьих зубов и когтей, грудь и передние лапы пса быль все в царапинах и мелких проплешинах. Эва, учитывая, что она связывалась с котами меньше всех, имела несколько царапин, как и лакенуа, на передних лапах. - Спасибо,- вдруг обратилась к Фармеру Эва. - За что?- искренне не понял лакенуа. - Ну, ты ведь мне жизнь спас,- сказала пуделиха. – Если бы не ты, то мне досталось бы сильно. Фармер не стал спорить с Эвой. Пёс считал, что пуделиха прекрасно отражала нападки котов. Лакенуа и не думал, что основной удар принял на себя. - А можно, это будет моя благодарность за твой подарок, сделанный мне сегодня вечером. - Как ты хочешь,- согласилась Эва. Через три - четыре дня, после долгих и тщательных зализываний, раны почти затянулись. Всё это время собаки почти не выходили на улицу. Иногда они покидали подвал, чтобы найти еду. Детей они пока не ходили веселить и поисками новых хозяев тоже перестали заниматься. Всё это время, лакенуа ещё надеялся спасти Чарвэна. Но после последней провальной попытки догнать фургон, Фармер был растерян в догадках как можно прийти к другу на помощь. Если только самому не броситься в сачок собаковлова. После того как физическое здоровье собак пришло в норму, они вернулись к своим прежним делам. В один из таких вечеров лакенуа ощутил какую-то душевную скуку и некую пустоту. Сначала он не мог понять, в чём дело, вроде всё по-прежнему и всё что окружало пса до этого дня, ничего не изменилось. Пока лакенуа в один из зимних вечеров не понял, что, помимо желания выручить Чарвэна, хотя это уже стало больше чем просто желание, превратилось в некую обязанность, он, Фармер, стал жить последнее время без мечты. А Фармер, это такая собака, которая без мечтаний и заветных желаний жить не может. Ему требовалось срочно придумать себе цель, которой нужно добиться. Но эта цель не должна быть пустой, иначе жизнь будет бессмысленной, если думать о пустяках. К поиску мечты Фармера подтолкнули Кизван и Эва. Они, вместе с лакенуа, уже третий месяц, ищут хозяев. Вероятно, это и будет новой заветной мечтой для Фармера. Ведь это действительно серьёзное желание, исполнение которого изменит ход всей жизни. Но мечтать о новом постоянном доме Фармер не может до тех пор, пока сам не захочет этого по-настоящему, а поддаваться чужому влиянию, пусть то даже будет влияние друзей, глупо. Лакенуа предстоит подумать об этом желании, действительно ли ему это нужно или он ещё не готов к серьёзному шагу. Чтобы размышлять над этим вопросом было легче, Фармер почти все дни проводил на улице один, где-нибудь в скверах, на окраине парка, ближе к озеру, где зимой оно становилось ледовым катком. Однажды, попав в глубокое раздумье, пёс дошёл даже до бухты Аппер-Нью-Йорк-Бей, откуда уже была видна статуя Свободы, возвышавшаяся на острове Бедлоус, которая приветствует миллионы иммигрантов. Ближе к весне Фармеру нравилось прогуливался вдоль реки Ист-Ривер, что протекает на востоке от Нью-Йорка, хотя эта река больше напоминает пролив, связывающий Лонг-Айленд, который тоже является проливом, с бухтой Аппер-Нью-Йорк-Бей и отделяет Манхеттен от Куинса и Бруклина. Несколько раз Фармер бродил по городу вместе с мопсом и пуделихой. Но простые прогулки Эву и Кизвана мало интересовали, так как, во-первых, они знали город вдоль и поперёк, а во-вторых, собаки боялись потратить время зря, ведь за эти часы можно было просмотреть ещё несколько домов, поэтому они не часто гуляли вместе с Фармером. В один из весенних мартовских вечеров лакенуа оказался в спальном районе Нью-Йорка, Бронксе. В этом районе находятся кварталы небольших домов, построенных в «пригородном» стиле. В основном это дома в один или два этажа, иногда с садом и внутренним двориком. Так же в Бронксе есть кварталы жилых многоэтажек, где селятся состоятельные люди. Но в этом районе существуют и трущобы. Фармер обратил внимание на то, что на улицах Бронкса из населения встречаются в основном ирландцы, итальянцы и евреи. Это неудивительно, так как в 1920-х годах сюда переселилось множество семей этих национальностей. По времени было ещё не поздно и люди на улице либо возвращались с работы домой, либо просто совершали вечернюю прогулку перед сном. Поневоле Фармер стал присматриваться к каждому прохожему, и прикидывать в уме подходит этот человек на роль хозяина или нет. Но большинство людей либо не представляли собой ничего интересного, либо чем-то даже отталкивали от себя внимание собаки. В какой-то момент пёс остановился, чтобы кое-что обдумать и осмыслить около большой стеклянной витрины кондитерского магазина. Фармер и не думал останавливаться в этом месте специально, просто так получилось. Как выглядел магазин внутри, за стеклом, было сложно. Ветрина была вся сверху донизу заставлена великолепным по красоте товаром: трёхэтажные белые торты с разнообразными украшениями, аппетитные пирожные в несколько слоёв и кремовыми розочками и завитушками, шоколадные фигурки в виде танцующих изящных балерин, очаровательных пасхальных зайцев, милых утят, только что вылупившиеся из яйца, и так далее. Витрина так же была украшена россыпью ярких блестящих конфет разного размера и сорта. Помимо съёдобных украшений, витрина была декорирована ещё и изящными цветными ленточками, бантиками, бисером и блёстками. В общем, это была не просто витрина кондитерского магазина, а настоящая сладкая сказка. Неожиданно свет в магазине погас, и из-за двери вышла женщина, ирландка, очевидно владелица кондитерской лавки. Хозяйка закрыла дверь на ключ и уже собралась идти, как вдруг бросила случайный взгляд на лакенуа. Она помедлила идти и присела перед псом. В этот момент Фармер смог разглядеть её получше. Незнакомка была лет сорока пяти, с гладким, но немного морщинистым лицом, с добрыми улыбающимися глазами, а из-под синего берета выглядывали кудрявые короткие волосы. Фигура женщины была средней, и сама незнакомка была ростом чуть выше среднего. Она была одета скромно, но не бедно, аккуратно. - Привет, пёсик,- с улыбкой проговорила незнакомка. Фармеру женщина показалось приятной, он к ней немного приблизился и сел.- Ты один, что ли, гуляешь?- удивилась женщина.- У тебя нет хозяев? Да? Фармер словно понял вопросы женщины и его, и без того жалобные собачьи глаза, стали ещё жалобнее. Женщина глянула на шею собаки и заметила, что та без ошейника. - Бедненький,- пролепетала незнакомка.- Один, в большом городе и без хозяев. Она погладила собаку по мягкой голове. - А пойдём ко мне?- вдруг предложила женщина.- Хозяина у тебя всё равно нету, проплешин тоже, выглядишь ты опрятно, хоть и уличный. А? Пойдём? Соглашайся? Фармер внимательно смотрел на женщину, стараясь понять, что она ему говорит. - Дома у меня всё равно никого нет.- Продолжала женщина.- Я одна живу. Так что противиться никто не будет. Незнакомка встала, прошла два шага вперёд и похлопала себя по бедру, как приманивая к себе собаку. - Идём, за мной,- проговорила она ещё раз. Фармер и не заметил как его лапы сами вели его вслед за этой женщиной, видимо ей всё-таки можно доверять. В какой-то момент пёс с удивлением осознал, что ему хочется следовать за этой женщиной. От неё веет добротой и надёжностью. По дороге к дому, хозяйка магазина заглянула в мясную лавку и купила небольшую палку колбасы. Ещё через два дома, женщина остановилась. - Вот здесь я и живу,- сказала незнакомка, указав рукой на одноэтажный небольшой светлый дом с задним двориком и с парадным выходом на тротуар и проезжую часть. Женщина отломила небольшой кусочек от колбасы и протянула его Фармеру. Лакенуа понравился запах мясного лакомства и он смахнул его языком. После полученного угощения собака заметила, что своим поступком, то есть вручением гостинца, незнакомка расположила лакенуа к себе ещё больше. В голове Фармера быстро промелькнула одна, но очень важная мысль. После этого он должен был действовать немедленно. Фармер лизнул женщине руку в знак благодарности и рванул к себе домой, в подвал. Сначала женщина растерялась такому стремительному уходу собаки, но её замешательство немного развеяло последнее действие пса, а именно выражение собачьей благодарности. - Приходи ещё!- успела крикнуть женщина вслед убегающему псу. Фармер казалось, что он прилетел к подвалу за несколько секунд, но забежать внутрь ему не удалось. На входе его задержал мопс. - Фармер, нужна твоя помощь! Случилось ужасное!- завопил Кизван. Он был сам не похож на себя. - Что произошло?- встревожился лакенуа. Весь его радужный настрой мгновенно улетучился. Мысль, которую хотел донести пёс до своих друзей, моментально перешла на второй план. - Отвечай!- крикнул пёс, занервничав ещё больше. Он начал подозревать в чём дело. - Эва,- только и смог проговорить Кизван. - Что? Где она? - Её увёз фургон. Лакенуа словно молния поразила. Только один фургон мог увезти пуделиху, фургон собаколова. - Куда он поехал?- спросил Фармер. - Куда-то на юг Нью-Йорка. Услышав ответ, лакенуа, не раздумывая, бросился на юг города, предположительно в ту сторону, куда поехал синий фургон. Мопс погнался за собакой, но с его коротким лапами это было очень сложно сделать. Кизван изо всех сил пытался догнать Фармера, но воздуха перестало хватать уже через несколько метров. Лакенуа преодолевал квартал за кварталом, улицу за улицей, пока на перерез ему не выехал тот самый фургон. Пронесшись мимо пса, машина помчалась на юго-запад Манхеттена. Фармер погнался за фургоном. Из окошка показалась Эва. Кажется, она заметила лакенуа, припала передними лапами к решётке. Это придало сил Фармеру. На этот раз пёс был обязан догнать фургон и оказаться там, откуда, как думают многие дворовые собаки, не возвращаются. Упустить собаколова теперь было просто непростительно. Сейчас, для Фармера, существовал только синий фургон и больше ничего. Эта бешеная гонка закончилась недалеко от бухты Аппер-Нью-Йорк-Бей. Фургон свернул в закоулок, где находились деревянные низкие бараки и сараи. Фармер замедлил свой ход и перешёл на трусцу, пытаясь одновременно с этим отдышаться, так как гонка была напряжённой и, как показалось псу, долгой. Машина ехала не спеша по дороге, и через несколько бараков свернула в какой-то двор. Лакенуа поспешил туда. Но прибежав на место, увидел только, как закрываются деревянные длинные ворота. За высоким плотным забором шумел мотор фургона, но и он вскоре затих. На Нью-Йорк опускалась ночь. В бухте ещё покрикивали чайки, гладь воды была изрезана световыми дорожками от фонарей больших и малых судов, над портом иногда раздавались гудки некоторых катеров. В переулке с бараками стояла темнота, ни одного фонаря на улице. Только во дворе, куда приехал собаколов, светился высокий фонарный столб с покачивающейся со скрипом лампой. Фармер несколько раз прошёлся вдоль забора, чтобы найти лазейку. Но такой не было ни под забором, ни в самом заборе. Лакенуа принялся обнюхивать землю. Он хотел учуять запах собаки, которая, возможно, пыталась сбежать отсюда. Всё просто. Собака копала под забором, чтобы убежать. Может ей удалось улизнуть, а может её опять поймали и вернули туда, где она сидела. И тогда собаколов должен был закидать подкоп землёй, она тоже должна была пахнуть. Через какое-то время Фармер учуял то, что искал. В самом конце ограды, под забором, действительно был подкоп, там даже земля ещё мягкая и она источала чёткий собачий запах. Значит отсюда всё же можно сбежать, главное, чтобы собаколов не заметил и снова не поймал. Фармер принялся рыть землю, грязные комки так и разлетались в разные стороны. Лакенуа легко проскользнул под забором и оказался внутри двора. Свет фонаря освещал большую пустую площадку практически в центре территории. Каким-то образом Фармер догадался, что если он попадёт в свет этого фонаря, то его заметят, и весь план пса рухнет в одну минуту. Следовало двигаться через тёмные углы и проходы, чтобы оставаться для собаколова в неизвестности. Фармер юркнул за большие ящики, где было темно, и стал принюхиваться вновь. Теперь нужно было учуять запах собак, которые сидели в неволе. Требовалось найти это место. Но тщательно принюхиваться не пришлось. Запах собак ощущался в воздухе очень чётко, и нужно было только лишь по нему добраться до питомника, но при этом не попасть под свет фонаря или на глаза собаколова. Фармер, как змея, проползал вдоль ящиков и забора, замирал и принюхивался, или прислушивался, запах отчётливо вёл в конец двора, в большой сарай. У открытого входа в постройку, сидел сторож с охотничьим ружьём, он спал. Последнее обстоятельство упрощало попытку пса проникнуть внутрь сарая. И Фармер это хорошо понимал. Охранник сидел, откинувшись спиной на дверной косяк, а ноги вытянул вперёд. Лакенуа оставалось только, не разбудив сторожа, перелезть через его ноги. Фармер осторожно подкрался к сторожу и начал аккуратно поднимать свою переднюю лапу и переставлять через ноги охранника, при этом он почти не отрывал глаз от его лица. Когда первая лапа почувствовала твёрдый пол, настала очередь второй. Фармеру казалось, что сердце сейчас выскочит из груди, так велико было напряжение. На третьей лапе лакенуа уже, по-моему, перестал контролировать своё дыхание, оно то затихало, то появлялось вновь, но очень ненадолго. Когда четвёртая лапа заканчивала переправляться через ноги сторожа, пёс уже готов был терять сознание от волнения. Но вот, наконец, он всеми четырьмя лапами твёрдо упёрся в пол. Теперь собака могла оценить обстановку в сарае. И вот какая картина предстала перед ним. По правую и по левую сторону от лакенуа, вдоль стен, стояли клетки, в которых коротали своё время пойманные ранее собаки. Сарай был длинный, и по обе стороны стояло по двадцать клеток. Самые дальние, штуки три, ещё были пусты, ждут своих посетителей. Пойманные собаки, все, как один, устремили свои взгляды на новоприбывшего. Они были крайне удивлены, что лакенуа пришёл сюда сам, а не собаколов принёс его сюда в сачке. Заключённые в клетках были самых разных пород размеров и возрастов. Кажется, здесь даже были домашние питомцы, которые имели неосторожность выйти на улицу одни и без ошейника. Некоторые из псов цепляли шедшего мимо них Фармера словами, вопросами, иногда даже обидными. Но лакенуа не обращал на них никакого внимания. В данный момент он выискивал глазами только двоих: Эву и Чарвэна. Остальные для него просто не существовали, он был глух и слеп к ним. Фармер пропустил мимо себя примерно десять клеток, пока, наконец, не увидел в одной из клеток, в углу, одиноко сидящего Чарвэна. Пса совершенно не интересовало кто пришёл в питомник, он был спокоен. - Чарвэн,- осторожно позвал Фармер, подойдя ближе к клетке и просунув нос между прутьев. Двортерьер поднял голову и, кажется, не поверил своим глазам. От нахлынувших чувств он, как резвый щенок, подскочил к Фармеру. - Неужели это ты? Сам? Здесь? Не могу поверить!- говорил Чарвэн, он был больше, чем просто удивлён. Это чувство сложно описать, можно только догадываться какое оно было по силе. - Я же обещал тебя найти,- сказал лакенуа.- Вот я и пришёл. Скажи, сюда только что привели пуделиху, ты видел в какую клетку её посадили? - Да. Я видел. Она где-то в конце этой тюрьмы, в противоположной стороне. - Понял. Спасибо. Сейчас только заявлю о себе и вернусь. Фармер поспешил к клетке с Эвой. Двортерьер не обманул, пуделиха действительно была там, где указал Чарвэн. Эва, чуть не плача от горя, сидела, опустив голову, в клетке. Увидев лакенуа, она прямо расцвела, кудрявая шёлковая шерсть стала ещё белее, а слёзы мгновенно высохли. Она, как и Чарвэн, подскочила к прутьям и что-то хотела сказать, многое хотела сказать, но слова как будто душили и не давались быть высказанными. - Я сейчас освобожу своего друга и вернусь за тобой. Так что жди, не переживай за нас. Эва только и смогла кивнуть в знак того, что всё поняла. Фармер вернулся к двортерьеру, который ждал его, просунув нос между прутьями. - Чарвэн, ты знаешь как открыть клетку?- спросил Фармер. - Да, знаю. У сторожа есть ключ, он весит у него на поясе. Услышав слово “сторож”, лакенуа замер. Мысль о том, что ему опять придётся иметь дело с охранником, привела его в замешательство. Фармер и не предполагал, что клетка открывается ключом, он столкнулся с этим впервые. - Ладно,- отозвался лакенуа.- Скоро буду. Пёс набрал побольше воздуха в лёгкие, резко выдохнул и твёрдым шагом направился к сторожу. Охранник спал крепко, даже похрапывал, собачья возня ему совсем не мешала. Большой ключ висел на железном крючке, на поясе у сторожа, со стороны сарая. Фармер подкрался к охраннику и осторожно передними зубами взялся за край ключа и стал медленно тянуть его вверх, с крючка. Крючок был высокий и немного загнут внутрь, и это усложняло похищение ключа. Фармеру даже пришлось приподняться на передних лапах, чтобы сделаться чуть выше, как делают маленькие дети, когда хотят достать что-то вкусное с высокой полки. Вдруг сторож громко всхрапнул и дёрнулся, ключ выскочил и зубов Фармера и вернулся на прежнее место. Лакенуа от неожиданности пригнулся, тем самым прогнув внутрь дугой спину и замер. Потом, осознав случившееся, он чуть не возмутился вслух, но вовремя спохватился. Когда всё утихомирилось, и сторож продолжил тихо сопеть, Фармер снова приблизился к охраннику и попытался ещё раз подцепить зубами ключ. Не спуская глаз с ключа, лакенуа осторожно тянул его вверх, пока тот, наконец, не был снят с крючка. Крепко зажав в зубах злосчастный ключик, пёс помчался к двортерьеру. - Молодец,- отметил Чарвэн.- Вон там, наверху, есть замок. Вставь туда ключ и поверни один раз на право, дверь должна открыться. Фармер, не выпуская ключа, поднялся на задние лапы, уперся передними в прутья, замочная скважина оказалась прямо на уровне его глаз. Лакенуа максимально вывернул голову и попытался вставить ключ, орудуя зубами и языком. Благодаря не малым усилиям у него это получилось, ключ был в замке. Теперь Фармер попытался лапой попасть по ключу и повернуть его. Несколько раз промахнувшись правой передней лапой, а она с трудом доставала до ключа, лакенуа, наконец, смог упереться в него и повернуть вправо. Ключ опустился набок и замок щёлкнул. Фармер выудил зубами ключ из скважины и опустился на все четыре лапы. Чарвэн толкнул дверцу клетки, и та открылась, двортерьер вышел впервые за последние долгие месяцы из плена и уже был почти на свободе. Фармер хотел что-то сказать Чарвэну, но у него был занят рот. Дворняга догадалась, что именно хотел сообщить лакенуа. - Иди скорей за своей подругой,- кивнул Чарвэн. Фармер побежал к Эве. Пуделиха, в ожидании освобождения, наблюдала за тем, как пёс пытается открыть замок её клетки. Всё повторилось в точности как с двортерьера, только лакенуа оставил ключ в замке за ненадобностью. - Уходим отсюда,- сказал Фармер. Пуделиха выскочила из клетки и, в знак благодарности за спасение, легко лизнула пса в морду и направилась к выходу. Лакенуа не ожидал получить такой сюрприз, но ему было приятно. Опомнившись, он поспешил за Эвой. Чарвэн ждал их у своей клетки. Все втроём они направились к охраннику. Когда собаки проходили мимо клеток с другими заключёнными, те тоже просили их освободить, и просили, кстати, в основном те, который бросали в сторону Фармера колкие фразы. Друзья и сейчас не слушали их. Чарвэн посчитал, что лучше будет, если он именно сейчас представиться пуделихе. - Добрый вечер, мадмуазель,- почтительно обратился к Эве дворняга.- Приятно с вами познакомиться. Меня зовут Чарвэн. А вас? - Эва,- отозвалась пуделиха, ничуть не смущаясь.- Мне тоже приятно с вами познакомиться. - Очень рад, что вы теперь друг друга знаете,- сказал Фармер.- А сейчас все за мной, пожалуйста. Лакенуа стал аккуратно и не спеша переставлять через ноги охранника одну лапу за другой. Все три собаки были почти одно роста, поэтому им не составило особых проблем повторить за Фармером. И Эва и Чарвэн переживали в эти минуты те же волнения, что и лакенуа, когда тот в первый раз перебирался через преграду, то есть через по-прежнему вытянутые ноги сторожа. Наконец, все трое покинули окончательно пределы сарая и устремились к подкопу. Фармер вёл друзей тем же затемнённым путём, каким сам шёл в питомник. Прежде чем проскочить под забором, лакенуа осторожно высунул голову из-за ящика, за которым прятался с друзьями, и осмотрелся, нет ли где по близости собаколова или фургона, а затем так же осторожно осмотрел территорию за забором, предварительно просунувшись под оградой. Пролезши под забором, собаки помчались домой, точнее Фармер и Эва поспешили к своему подвалу, а Чарвэн просто следовал за ними. После того как мопс понял, что лакенуа ему никогда не догнать, он побрёл назад к подвалу. Кизван потоптался немного у входа в убежище, но потом спустился вниз, по ступенькам. Покрутился в подвале на одном месте, потом лёг. Несколько минут он, от волнения, клал свою голову и так и сяк, но она словно мешала ему. Тогда мопс встал, потоптался на месте снова и принялся в тревоге ходить взад и вперёд, ему оставалось только для убедительности подняться на задние лапы, закинуть передние за спину и опустить голову. Через час входное окошко скрипнуло, и в подвал спустились трое: Фармер, Эва и Чарвэн. Радости и восторга Кизвана возвращению друзей не было предела. Свои чувства он мог выразить только прыжками, в силу своего маленького роста. Увидев Чарвэна, мопс затормозил и посмотрел на него. Двортерьер понял этот взгляд и, представившись, объяснил почему он здесь. Когда всё стихло, Фармер теперь спокойно мог рассказать о своей мысли, которую он принёс сегодня вечером. - Во время сегодняшней прогулки я встретил человека, который, как мне кажется, хорошо подходит на роль нашего будущего хозяина. Это женщина. Она добрая, внимательная, даже угостила меня колбасой. - А она одна живёт?- спросила Эва. - Кажется, да. Она даже меня повела к себе домой. Давайте я завтра вечером, в то же время, что и сегодня, поведу вас к её магазину. Мы там встретились. - Будет неплохо,- согласилась Эва.- Мы проверим и, если она нам подходит, мы у неё останемся. - А если она не захочет нас взять к себе?- вдруг поинтересовался Чарвэн. Все взглянули на него.- Ну, она согласилась принять Фармера, потому что он был один. А теперь нас будет четверо. Не уверен, что она согласиться взять на себя ответственность за всех четверых сразу. Все смолкли. В какое-то мгновение они были вынуждены признать, что двортерьер прав. - Хорошо,- произнесла Эва.- Если она не захочет нас взять к себе, то мы больше не будем рассматривать её на роль хозяйки. На том всё и кончилось. Собаки легли спать. Некоторые были в предвкушении завтрашней встречи. Им не терпелось узнать, как она, женщина, выглядит, какая по характеру и какой у неё дом, и вообще, измениться ли после этой встречи их жизнь. Утром, после завтрака, найденном в очередном мусорном бачке, собаки отправились к окнам больницы. По дороге до детского корпуса, Фармер объяснил Чарвэну, зачем они туда идут и что им предстоит делать. Теперь настало время лакенуа учить двортерьера некоторым тонкостям новой для него, Чарвэна, жизни. В какую-то минуту Фармер ощутил, что он стал взрослее. Об этом говорили его последние поступки и мысли. Он обрёл на нынешний момент главную цель своей жизни, и теперь идёт к её осуществлению шаг за шагом, стал на равнее с Кизваном и Эвой, как и они, думает о важном и пытается добиться этого. Теперь Фармер точно знал, в нём случились основательные перемены, причём это были хорошие перемены. День прошёл точно по расписанию. Сначала повеселить детей, потом погулять и отдохнуть в парке, пообедать где-нибудь, может быть, несколько раз за день придётся бежать и прятаться от собаколова, а планы на вечер ещё предстоит продумать. - Кстати,- вспомнил Чарвэн, обращаясь к Фармеру,- вынужден признать, что оттуда, куда увозит собак фургон, вернуться всё-таки можно. Так что, я был не прав. Часа свидания с будущей хозяйкой ждали все с нетерпением. Фармер хорошо помнил дорогу, и уже даже более менее разбирался на местности и в поворотах улиц. Благодаря этому он смог друзей провести к кондитерскому магазину коротким более коротким путём. Все шли молча, каждый думал о предстоящей встрече, пытался представить её себе, рисовал у себя в воображении будущую жизнь, которая, возможно, наконец, измениться, и станет лучше: кончатся подворотни, собаколовы, мусорные баки и так далее, теперь будет всё по другому. Подойдя к магазину, Фармера ждали растерянность и разочарование. Свет за витриной не горел, а значит, магазин закрыт, и женщины внутри нет. Тогда лакенуа быстро сообразил и даже немного повеселел от этой мысли, он быстро повёл своих друзей к дому женщины, он хорошо помнил дорогу и туда. Боясь опоздать, собаки пустились в бег и застали женщину на ступеньках к своему дому. Друзья остановились и замерли в ожидании, Фармер прошёл немного вперёд. Чтобы привлечь внимание женщины он громко пролаял несколько раз. Владелица магазинчика, не успев дотронуться до дверной ручки, обернулась и тоже замерла. - Ой,- только смогла она протянуть и не спеша спустилась к собакам.- Привет,- обратилась он к Фармеру с улыбкой, присаживаясь перед ним на корточки.- Я так рада, что ты вернулся. Лакенуа немного обернулся назад, как бы подавая своим друзьям знак подойти ближе. Женщина посмотрела за пса и увидела подошедших пуделиху, мопса и двортерьра. - Ух ты,- оторопевши произнесла она.- Ты друзей привёл. Только давай так,- женщина снова посмотрела на Фармера. Лакенуа в свою очередь обратил свои преданные глаза на неё. Женщина бережно подхватила его рукой под подбородок.- Я хочу, чтобы они вели себя хорошо, не мусорили и не грызли ковры. Идёт? Женщина как будто прочитала в глазах пса согласие и обещание, что всё будет так, как она хочет. Этот момент был, пожалуй, переломный в судьбе четырёх друзей. Они мечтали о постоянном хозяине долгое время. Они хотели почувствовать этот значимый момент перехода из одной жизни в другую. Но ощутить это было сложно, так как момент был слишком тонок, почти неуловим. И тем не менее, каждый ощущал в себе нечто необъяснимое. - Ну что же. Я рада буду принять вашу интересную компанию,- сказала женщина, поднявшись.- Прошу,- произнесла она и указала на дверь пригласительным жестом. Собаки, еле сдерживая себя от накативших положительных эмоций, они поняли всё, что сейчас происходило между Фармером и владелицей кондитерского магазина, покорно поднялись по ступенькам и подошли к двери. Женщина отворила, пустила собак в дом, и зашла вслед за ними. Дверь закрылась. С этого момента начиналась новая, другая жизнь.