Blame it on my ADD

- Какого черта ты опять не пошел на занятия? – бормочет Зейн почти равнодушно, так что создается впечатление, что не так уж он и заинтересован в ответе, и подносит бутылку пива к губам. Гарри вообще не считает такие вопросы достойными внимания. Он прогуливает все уроки, кроме истории искусства. Ладно, он прогуливает и историю искусства время от времени. Парень встряхивает кудряшками и ерзает по песку, дергая ногами в надежде вытряхнуть песчинки из отворотов джинсов. Его пиво, чуть зарытое донышком в ближайшую дюнку опасно накреняется, но как всегда ему на подмогу успевает спаситель Зейн. - Чуваак, как же мне не нравится твое безответственное отношение к алкоголю, - осуждает он друга, но Гарри только смеется, отбирая у него бутылку. – Так, когда ты собираешься в школу? - Может, завтра, - парень лениво тянется, зарываясь ногами в песок. – А может, и нет. Когда ты собираешься в университет? Малик отворачивается, скользя взглядом по тонкой зеленоватой полоске на горизонте. До рассвета, вероятно, осталось несколько минут, так что он уверяет себя, что с первыми лучами солнца пойдет домой, попробует отоспаться, а потом навести порядок в своей жизни и хоть как-то наладить ее. Не пристало ему балбесничать – как-никак не школьник в отличие от приятеля, уже, пора завязывать с хулиганскими выходками и тусоваться с Гарри тоже пора прекращать. - Ты ведь не думаешь, что подъебал меня? - Ну что ты, нет. - С завтрашнего дня я начинаю новую жизнь, - торжественно объявляет Зейн. – Никаких пьянок, необдуманных поступков и безудержного веселья, пора задуматься о своем будущем. Гарри кивает с серьезным видом и салютует ему бутылкой. Красноватый диск солнца показывается из океана, и это выглядело бы куда впечатляющей, если бы в воздухе не висела какая-то странная дымка. Тусклые лучи забавно подсвечивают кудряшки парня, и он со своим задумчивым одухотворенным лицом выглядит одумавшимся грешником, вступившим на путь истинный. - А ведь ты прав, Зейн, ты чертовски прав! Нужно положить конец такому безответственному отношению к жизни, пора взяться за ум. Малик успевает обернуться на него и смерить удивленным взглядом, прежде чем кудрявый начинает ржать и обливается пивом. - Вот серьезно, Хаз, что если Томлинсон не оплатит твое обучение? С твоей успеваемостью нет никаких шансов, что ты нормально закончишь школу и поступишь хоть куда-нибудь. - Оплатит, - беспечно отзывается Стайлс. - Он вполне может и не захотеть тратиться на какого-то мальчишку, который вечно подкидывает ему проблем. И что ты тогда будешь делать? Гарри пожимает плечами и, подмигнув другу, медленно обводит языком горлышко бутылки и обхватывает ее губами, втягивая в рот. - Фу, прекрати. Не хочу даже знать, чем ты занимаешься с папочкой Луи. - Эй! - Ну, так что? Приводим свою жизнь в порядок? - Конечно, Зейн. * * * - Конечно, Зейн, нужно разделяться! – выдыхает Гарри, едва переводя дух и оборачиваясь назад. Зейну уж точно не помешали бы пробежки по утрам, раз уж он всерьез надумал изменить свою жизнь к лучшему. – Я налево, ты направо, шевелись-шевелись, Малик. Зейн со всей возможной поспешностью сворачивает за угол, и секунду спустя Гарри слышит топот полицейских позади. Парень торопится в узкий сквозной переулок и несется со всех ног на соседнюю шумную улицу. Там ему не составит труда затеряться в толпе, отдышаться и миновать наказания. Сколько раз он уже убеждался, что справление нужды в неположенном месте – отвратительная привычка, но, черт возьми, никаких стражей порядка даже близко не наблюдалось, ну откуда они взялись в самый неподходящий момент? Стайлс выруливает на бульвар и, лихо маневрируя между прохожими, торопящимися в этот ранний час на работу, бежит вниз к площади. - Куда прешь? – толкает его локтем какой-то мужчина с портфелем в руках, но парень почти не чувствует крепкого удара. Вскоре он минует площадь и снова оказывается среди однотипных домов спального квартала. Отсюда дворами можно добраться минут за пятнадцать до его школы, но это просто смешно. Стайлс не настроен сейчас на учебу, да и истории искусства сегодня не ожидается. Вроде. Когда-нибудь он запомнит расписание уроков, но пока оно ему без надобности. Отправиться домой – куда тоже не так далеко топать – и лечь спать, как Зейн, - тоже не вариант, родители вряд ли обрадуются, найдя своего отпрыска, обязанного в это время грызть гранит наук, в кровати. С наибольшим удовольствием мальчишка пошел бы к Луи, но у того сейчас самый разгар трудового дня, должно быть он очень занят и… И да, это отличная идея. Дорога на такси занимает слишком много времени, потому что офис фирмы Томлинсона находится в самом центре, и парень может только порадоваться, что ему не взбрело в голову отправиться сюда пешком. Он успевает задремать, пока они стоят в пробке: адреналин от утренней погони уже успел выветриться, и его разморило припекающее в окна солнышко, да и фоновый шум в виде невнятного бормотания таксиста о теряющей всякий моральный облик молодежи вгоняет в сон. Ему наплевать на брюзжащего дядьку, и вообще он клюет носом не потому, что на нем сказывается все выпитое ночью, просто мало спит в последнее время, да и недостаточно крепко. Никто не обращает на паренька внимания, когда он влетает в шикарное зеркальное здание. Охранники пересмеиваются между собой и мысленно подсчитывают, сколько еще времени осталось до обеда, а самые оптимистично настроенные считают часы и вовсе до окончания рабочего дня, штатные сотрудники споро печатают за компьютерами свои отчеты или же беседуют с клиентами по телефону. Некоторые из них все же оборачиваются на нетвердо шагающего по коридору подростка, но все уже изрядно осведомлены о том, что пытаться остановить Гарри – неблагодарный труд. Ну, и бесполезный по большей части. Сейчас его не остановит ничто. Стайлс толкает массивные дубовые двери, потратив на это колоссальное количество сил, и влетает почти на середину зала заседаний, наскакивая на крайнее кресло и почти сбивая с него дородного мужчину с залысинами. Вслед за парнем семенит миниатюрная секретарша, виновато склонив голову и прижав руки к груди. Она прекрасно знает, как ее начальник ненавидит такие вот беспардонные вторжения, но это ведь особенный случай. Возможно, все обойдется? - Простите, сэр. Я пыталась его остановить, но… - лепечет девушка и осекается, натыкаясь на мрачный недовольный взгляд руководителя. Тот переводит глаза на Гарри, и у него перехватывает дух: Луи недоволен. Луи очень недоволен, но парнишка любит его таким, любит гасить его раздражение. - Прошу прощения, господа. С вашего позволения, мы на сегодня закончим, - заявляет Томлинсон таким тоном, словно все это формальность и ничьего позволения ему в действительности не нужно. - Мы не обсудили и половины вопросов, я все понимаю, мистер Томлинсон, но по делу «Shell Company» нельзя терять ни дня и… - Это может подождать до завтра, - Луи непреклонен, и его очередной взгляд на Гарри прожигает того насквозь. – Моя секретарша оповестит вас всех о переносе совещания. На этом все, джентльмены. Мужчина поднимается из-за стола, и все остальные невольно встают вслед за ним. Томлинсон пожимает руки некоторым коллегам и ненавязчиво теснит их к дверям. Гарри остается у него за спиной и ухмыляется, когда Луи окликает свою секретаршу: - Меня ни для кого нет, Люси, - напутствует он ее, и кудрявый едва сдерживается, чтобы не захихикать вслух, но внутри он ликует. Парень остается на месте, дожидаясь, пока Луи вернется к нему и учинит расправу. Его грудь часто поднимается и опускается, и чем ближе мужчина приближается к нему, тем судорожнее он выдыхает. В конце концов, Томлинсон оказывается рядом, и то, как он нежно берет парня за руку, может сбить любого с толку, но не его. И не напрасно. Почти сразу кудрявого впечатывают в стену и грубо целуют. Гарри стонет, словно только этого и ждал, цепляется за волосы Луи, портя идеальную прическу, и активно вжимается не то в его крепкое тело, не то в жесткую стену позади, отделанную деревянными панелями. - Ты застал меня врасплох, - шипит Луи ему в губы, но не может сдержать смешка, и вся его строгость летит коту под хвост. – Разве можно так плохо себя вести? - Но ведь тебе это нравится. – Это даже не вопрос, он точно знает, что ему нравится. - Наглец. Очередной смешок мужчины тонет в новом глубоком поцелуе, и Гарри чувствует, как его язык горит от трения с чужим, несдержанным и настойчивым. Ему хочется кричать и извиваться от того, как зубы сжимают его нижнюю губу, но он разве что выгибает спину и хнычет, пытаясь получить еще больше горячих прикосновений. - Луи… Лу-уи… - шепчет мальчик, когда влажные, чувственные губы перемещаются на его шею. Они исследуют ее сантиметр за сантиметром, зубы слегка царапают гладкую кожу, а затем смыкаются на мочке уха, теребя ее языком и посасывая. - Что, милый? Тебе нравится? – тихо шепчет Луи ему на ушко, обдавая кожу горячим дыханием. И, черт возьми, да, ему даже слишком хорошо. Жар от удовольствия заставляет мальчика закатывать глаза и еще сильнее запрокидывать голову, открывая больший доступ к шее. Он безудержно дрожит под этими руками и губами, и этого всего слишком много. Томлинсон всегда дает ему слишком много. Луи нежно гладит пальцами личико Гарри, обводя подбородок и еще по-детски пухлые щечки, он тянет его за кудряшки и заставляет запрокинуть голову. Губы снова находят мягкие и податливые губки парня. Поцелуев с ним ему всегда мало. Стайлс несдержанно стонет, когда язык толкается в его рот. И снова выскальзывает, не давая ему насладиться лаской. А затем снова резко врывается внутрь. Томлинсон буквально трахает его рот своим языком. По подбородку Гарри стекает его слюна, смешанная со слюной Луи, но никого из них это не беспокоит. Мужчина стирает влагу большим пальцем только тогда, когда все-таки отрывается от распухших и раскрасневшихся от бесконечных поцелуев губ. - Неплохо, Гарри, очень неплохо, - шепчет он как-то отстраненно, словно парнишка только что предоставил ему сносный квартальный отчет, а не научился, наконец, отменно целоваться. - У меня был хороший учитель, - хмыкает кудрявый, и Томлинсон откровенно не понимает, как он выдерживает такого засранца подле себя. Луи подводит его к столу, одним движением сбрасывая стопки бумаги папки с делами на пол. Он осторожно укладывает мальчика поперек столешницы и разводит его ноги, и они снова сливаются в поцелуе. Онемевшие пальцы Гарри цепляются за мускулистые плечи мужчины, облаченные в грубую ткань дорогого пиджака. Парень ерзает под ним, но понимая, что Луи не обращает на это внимания, кусает его за верхнюю губу, чтобы тот оторвался. - Гарри! – возмущается недовольный Томлинсон. - Сними его, - Стайлс дергает пиджак и надувает губки, хмуро глядя на него из-под ресниц. Луи, криво усмехаясь, слушается, снимает пиджак и даже распускает галстук, стягивая его через голову. Его ладони скользят вдоль мягких бедер мальчишки и возвращаются к бокам, крепко сжимая, затем снова прослеживают путь по внутренней стороне и подхватывают под колени, заводя за свою спину и вынуждая сцепить на талии. Стайлс плавится от ощущений и, пользуясь возможностью, стягивает с мужчины белоснежную льняную рубашку. У него дрожат руки, и мелкие пуговицы поддаются нехотя, особенно под отвлекающим действием языка Томлинсона и его рук, властно мнущих ягодицы парня. Гарри стонет, откидывая голову и глухо ударяясь затылком об столешницу, стоит только Луи потереться своим возбужденным членом между его ног, имитируя секс. Он движет бедрами вперед и назад, и мальчишке с каждым мгновением все больше хочется почувствовать его в себе. - Луи… - начинает умоляюще скулить Стайлс. – Пожалуйста… - И чего ты хочешь? – Томлинсон изгибает бровь и вообще прекращает всякие действия. - Я хочу… Пожалуйста…- хнычет Гарри, извиваясь ужом и сжимая его бедра ногами. – Хочу большего… Выражение лица Луи совершенно непроницаемо, но посеревшие глаза мутнеют и выдают его неравнодушие. - Милый, ты знаешь, что должен четче формулировать свои желания. Иначе рискуешь ничего не получить, - четко проговаривает он, словно это не его эрекция сейчас давит Гарри между ног. - Хочу тебя… - медленно соображает парень. Мозг совершенно отказывается думать, и единственное, чего он хочет, – это чтобы Луи перестал тянуть время и сделал то, ради чего он явился и оторвал его ото всех дел. - Как именно ты хочешь меня? – мужчина закатывает пыльную толстовку Стайлса, на которой при желании еще можно найти песчинки с пляжа, и касается длинными пальцами голой груди. Он обводит ногтем темный ободок вокруг сосков и болезненно скручивает их. Гарри задыхается от неожиданности и протяжно стонет. - Внутри… - кудрявый чувствует, как к щекам приливает румянец от стыда. Обычно его не так-то просто смутить, потому что этот парень и сам тот еще чертенок, но Луи это всегда удается. Как он это делает? - Мой маленький, послушный мальчик, - довольно ухмыляется Томлинсон. Он расцепляет ноги Гарри, стягивает с них кеды, отбрасывая их в сторону, а парень смущенно следит из-под разметавшихся кудрей, как мужчина рывком стаскивает с него джинсы. Возбужденный член оттягивает боксеры ничуть не меньше, чем у Луи, и мальчишка снова заливается румянцем от осознания того, что его тоже хотят. Он смущается еще сильнее, когда Томлинсон обхватывает его член рукой, нажимая большим пальцем на головку. Кудрявый выгибается ему навстречу и хрипло стонет. Иногда он задумывается, а есть ли звукоизоляция в этом кабинете? Потому что если нет, то, возможно, в следующую встречу с секретаршей Луи, ему будет слегка неловко. Или очень неловко. Потому что Стайлс в этом кабинете – частый посетитель, и даже блондинке с ресепшен должно быть ясно, что они тут не чаек попивают и не важные проблемы обсуждают. Впрочем, однажды они здесь распивали дорогой коньяк и обсуждали преимущества смазки с клубничной отдушкой над банановой, но такой ли это насущный вопрос? - Слезай со стола, - шипит Луи, и Гарри повинуется, нетвердо вставая на пол. Томлинсон разворачивает его спиной к себе и нагибает поперек стола. Он слегка сжимает бедра мальчика и раздвигает его ноги одним точным движением. На мгновение мужчина отстраняется, выуживая из верхнего ящика помянутую недавно клубничную смазку и шелестящий пакетик из фольги. Гарри утыкается горящим лицом в гладкую столешницу и подается назад, когда холодные и скользкие пальцы касаются его, кружа вокруг ануса и не входя глубоко. Он задушено стонет, приподнимая попку, и Луи почти рычит, резко вынимая пальцы. - Не вертись же, - строго приказывает он, и парню ничего не остается, кроме как попытаться выполнить указание. Пальцы скользят легко, но вряд ли Томлинсон может на это пожаловаться, в конце концов, это именно его заслуга, что дырочка мальчика так разработана. Он не сводит с Гарри пожирающего, прожигающего насквозь взгляда, все глубже вводя в него пальцы и быстро ими двигая. - Лу-у-и… - Ну чего, детка? – тихо спрашивает он со смехом, но в голосе отчетливо слышится хриплое возбуждение. Но парень ничего не отвечает, громко сопя и иногда постанывая на особенно глубокие погружения пальцев в него. У него нет никаких сил говорить или просить. Он хочет Луи, и Луи хочет его – одной этой мысли достаточно, чтобы кончить. - Войди, - шепчет Стайлс, оборачиваясь через плечо, его глаза смотрят с покорностью и мольбой, влажные от слез и мутные от желания. Луи не отвечает, но его пальцы стремительно покидают зад Гарри. Он разрывает хрусткую упаковку и дергает молнию на брюках, раскатывает презерватив по члену и переворачивает Гарри на спину. Томлинсон закидывает одну ногу парня на плечо, другую же оставляет на своей талии. На его лице похотливая улыбка, и Стайлс не выдерживает – тянется за поцелуем. Он обнимает его за шею и запускает пальцы в мягкие волосы, проникая языком в чужой рот. Луи возвращает поцелуй, соскальзывая ладонями на обнаженные ягодицы, и одним глубоким толчком входит в Гарри. Тот срывается в стон и старается расслабиться. - Больно? – Томлинсон наклоняется к лицу мальчика, надеясь прочесть все по его выражению, и мягко целует его в румяную щечку. Кудрявый неопределенно мотает головой, но на деле ему действительно больно. Луи начинает двигаться, сначала медленно, но со временем все быстрее и быстрее. Он легко скользит, и для него истинным наслаждением является наблюдать за тем, как податлив, сексуален и распутен этот молоденький зеленоглазый парнишка. У них обоих учащается дыхание, руки Гарри обессилено соскальзывают с плеч мужчины, и он валится на стол, тяжело дыша и хныча от неудовлетворенности. Луи раскачивает бедрами из стороны в сторону, вбиваясь все сильнее и глубже и растягивая парня так, как ему хочется. Гарри закатывает глаза и проваливается в ловушку удовольствия. Луи останавливается и стирает тыльной стороной ладони слезы с щек мальчишки, он дарит ему блаженный, ленивый поцелуй и дожидается, пока тот успокоится и придет в себя. Только после этого Томлинсон входит на всю длину, и с губ кудрявого слетает очередной громкий крик наслаждения. Мальчик чувствует, как немеют и твердеют мышцы ног, как все внизу напрягается и тяжелеет, как тело пробивает сладкая судорога. Он кончает себе на живот с бессловесным пронзительным криком. Луи продолжает двигаться в обессилевшем Гарри и минутой позже кончает в презерватив, опускаясь на него сверху. Он утыкается носом в его шею, и Стайлс позволяет себе слегка расслабиться, в задумчивости перебирая легкие пряди его волос. - Ну и что ты натворил? – шепчет Луи, первым придя в себя после оргазма и разглядывая довольное и умиротворенное личико Гарри. - Помочился на какое-то административное здание, - честно признается тот. Он жмурится от неприятного ощущения пустоты, когда Луи выходит из него. - В твои годы я тоже так делал, - вздыхает Томлинсон, встает и протягивает руку Стайлсу, помогая подняться и ему. Парень морщится от боли. - А теперь ты крутой босс и трахаешь шестнадцатилетних мальчиков, - фыркает Гарри, дрожащими руками поправляя растрепанные кудри. - Ты когда-нибудь перестанешь мне дерзить? - Но ведь тебе это нравится. Луи небрежно пожимает плечами, выражая свое сомнение, но его глаза пылают. - Хочешь задержаться и перекусить вместе? - Хочу, чтобы ты бросил, наконец, свою жену, - невинно предлагает парень, облизывая и покусывая свои губы. - Так, полегче, парень, - хмыкает Луи, подходя к нему вплотную и наклоняясь к этим влажным и манящим губкам. Этот поцелуй не наполнен такой жаркой и всепоглощающей страстью, как предыдущие, – в нем в переизбытке нежности и чего-то трепетного, почти неуловимого. Возможно, что это… - И хочу еще раз на столе. Брови Томлинсон удивленно приподнимаются, а губы невольно растягиваются в насмешливой улыбке. Он поднимает подбородок Гарри и снова целует. - Ты убиваешь во мне всю романтику, маленький пошляк, - бормочет мужчина, на что парень только качает головой и смеется. – И перестань играть со мной. - Никогда.