Папа с портрета

Правителей на портретах любят наряжать в развевающиеся плащи. А на этом плащ Райнхарда фон Лоэнграмма перекинут через спинку кресла. Маленькому мальчику все кажется огромным. Парковые аллеи ведут в бесконечность, на мраморную лестницу не вскарабкаться. Но малыш, пыхтя, преодолевает ступеньку за ступенькой, и, наконец, добирается до площадки. Широкоплечий мужчина в алом плаще подхватывает его на руки. «Молодец! А дальше – со мной» Правителей на портретах принято изображать в богатых одеяниях. А на этом Райнхард фон Лоэнграмм одет в простую рубашку и домашнюю куртку. Вечно занятая Кайзерин выкраивает для сына минутки. Иногда лишь несколько слов удается сказать за день. Потом он уезжает в пансион. Первые каникулы начинаются незадолго до новогодних праздников, ученики разъезжаются по домам. За ним тоже приезжает небольшая городская машина. Он забирается внутрь, видит рядом маму и неожиданно чувствует, насколько соскучился. И прячет лицо в мех ее шубки. От школы до дома добираться четыре часа. Целых четыре часа – которые принадлежат только им. На портретах руки правителей, как правило, твердо сжимают скипетры. А на этом пальцы Райнхарда фон Лоэнграмма худые и бледные до прозрачности. Он решил поступать в летную Академию. Мама говорит, что предпочла бы юридический, но принимает его выбор. Помощь неожиданно приходит со стороны тетушки Аннерозе. «Не убежит от него юриспруденция. Надо будет – освоит. Пускай покуролесит, поваляет дурака - будет знать, от чего отказывается» Правителей на портретах обычно показывают в расцвете сил. А на этом у Райнхарда фон Лоэнграмма черты лица заострены болью и смертью. Габриэлла, его Гэмби… Он приносит цветы – ее любимые ирисы, необычного цвета, недавно выведенный сорт. Перемахнуть через забор, забросить букет в окно. «Ах, вот кто здесь! А ну поднимайся сюда, разбойник!». Дом старый, со множеством всяких украшений на фасаде, цепляясь за них, он через несколько секунд оказывается на подоконнике второго этажа. «Похудел, совсем вас в Академии загоняли! – она смеется. - Улыбнись! Или ты всегда такой серьезный? А ты знаешь, что ты красивый?». И ее волосы щекочут шею, и ее пальцы осторожно ласкают шрам на плече… И она так близко… Правителей на портретах принято изображать с властным, плотно сжатым ртом. А на этом у Райнхарда фон Лоэнграмма губы тронуты мягкой полуулыбкой. Сопровождения оказались жесткой школой. Они месяцами не бывали дома, не знали, где окажутся через неделю. Уставали все так, что не могли уснуть. Именно в эти бессонные часы он впервые начал серьезно задумываться о выборе, который ему предстояло сделать. Когда пришло известие о решении Парламента, пришлось две недели ждать феззанского рейса. Или его решили слегка помучить напоследок, заставить поволноваться? Портреты правителей делают огромными, так что приходится задирать голову, чтобы рассмотреть детали. А этот совсем небольшой, и можно посмотреть Райнхарду фон Лоэнгамму в глаза, будто сидишь с ним рядом. Меклингер - кто бы мог подумать! Уважая Адмирала-Художника за энциклопедические познания в области искусств, все тем не менее посмеивались над его пристрастием к пафосу. Он знал о своей болезни, работал до последнего, пока хватало сил. В завещании отписал все свои с любовью собранные коллекции музеям, обществам, фондам. Собственные работы уничтожил. Лишь один портрет был передан Императрице, Кронпринцессе и Принцу… - Завтра я скажу им «Да!», отец. Обещаю, ты будешь гордиться мной. Кайзер Райнхард фон Лоэнграмм смотрит на сына с портрета и взгляд этот спокоен и ясен.