Лестница

Раздватри. Дарси весело бежит по лестнице на высоких каблуках. Лестница Облачной Башни круглая и крутая, ступеньки высокие и, кажется, неровные, от этого поднимающемуся по ним впервые легко оступиться, доверившись инерции. Дарси знает эти лестницы как свои пять пальцев, каждую неровность. Ривен поднимается не в первый раз, но оступается, чуть не клюет носом и то ли тихо и сердито ворчит, то ли бранится. Дарси плохо слышно, она уже высоко, но хорошо видно, и она смеется. – Не бегала бы ты, а, – поднимая голову, недовольно бросает мужчина. Ведьма дразнит его и вновь смеется. Эта башня ведет в учительскую и юных колдуний тут быть не может, Гриффин предпочитает перемещаться с помощью магии, поэтому почему бы не поразвлечься с мужем таким невинным способом, тем более, что он сам за ней увязывается каждое утро, его никто не тащит. – Боишься не успеть? Где же твоя армейская выучка, герой? – Я вообще-то о тебе беспокоюсь. И не только, – добавляет Ривен. Он серьезен. Почти. Ему тоже весело от того, что ведьме весело, поэтому сейчас он позволит ей любую глупость. «Но в меру», - напоминает себе Рив и нарочито хмурит брови, стараясь казаться ещё серьезнее. – Что ж, – пожимает плечами девушка, – тогда догоняй. И снова пускается в бега. Раздватри. Резвый цокот её каблуков дразнит не меньше смеха, и Ривен срывается следом. Он нагоняет ведьму уже в дверях кабинета, где пройдет её первая пара. Что у неё сегодня? История темных искусств? Она говорила, но Ривен не помнит: её расписание меняется каждый день и специалисту это не нравится, слишком много нервов она тратит на эту неопределенность и слишком много сил на подготовку. – Попалась, ведьма? Мужчина так близко, что приходится сделать шаг назад и наткнуться на стол с аккуратно расставленными по подставкам ручками, карандашами и ровной стопочкой тетрадей. Дарси упирается в стол руками и чуть отклоняется назад. Мужчина ещё ближе и кладет ей руки на бедра, прислонясь лбом ко лбу. Рано, но солнце уже вовсю светит через не задернутые шторы. Очки бликуют и Дарси их снимает, становится даже лучше видно. Дыхание Ривена уже восстановилось, а она ещё дышит не легко. Вот она, его армейская выучка. – Что вы скажете в свое оправдание, миссис Роринг? – Что я скучаю по своей девичьей фамилии. Эта мне не подходит. – Ещё как подходит, – с намеком на недавнее поведение возражает герой и подается вперед ещё немного. Целуются они недолго. Дарси помнит о времени и неподходящем месте. Она не спеша сводит поцелуй на нет и накрывает губы Ривена ладошкой, не давая ему возможности продолжить. Ривен все понимает без слов, и ведьма убирает руку, коснувшись щеки мужа. Муж. Смешное и короткое слово. Она не привыкла не только к фамилии. – Позвони мне, как закончишь. – Я доберусь до дома сама. – С этой кучей тетрадок? – специалист кивает на стол и скорее кучку тетрадей, чем кучу. – Они не тяжелые. – Дарси, – жестче и настойчивей произносит её имя парень и Дарси сдается, ругаться не хочется. – Я не ограничиваю твою свободу, – начинает Ривен, по видимости, не новый разговор, – Я просто о тебе забочусь. И если ты перестанешь упрямиться, то поймешь, что я прав. – Прав, – вздыхает Дарси и склоняет голову. Ну действительно, чему она противится? – Умница, – целует её в лоб специалист и задерживается. Колдунья прикрывает глаза и расслабляется. Впереди тяжелый день и то, что Ривен заедет за ней, кажется теперь не только разумным, но и привлекательным. Мужчина перемещает свою горячую ладонь ей на плоский живот, Дарси поднимает глаза и смотрит на него. – Будь осторожна. – Я позабочусь о нем, – кивает Дарси. – Я знаю, я люблю тебя. – Я тебя тоже. Поцеловаться не дает им кашель со стороны дверей. Молодая профессор быстро поворачивает туда голову, одновременно нашаривая на столе очки и водружая их на нос. Юные ученицы-третьекурсницы, уже вполне оформившиеся ведьмы (по крайней мере, они в этом уверены), ехидно улыбаются и смотрят без тени смущения, сканируя взглядом мужа нового преподавателя. И даже Ривен скоро не выдерживает и чуть не краснеет. – Мне пора, не забудь позвонить. – Да, иди. Ривен на полушаге удерживается от привычного жеста: приобнять жену и чмокнуть в щеку, – и быстро выходит за дверь. – А он ничего такой, да, девочки? – ставит положительную отметку выбору профессора девица побойчее, теперь оценивая его вид сзади, – Крепкий такой и симпатичный. Девочки с ней соглашаются, обмениваясь смешками. Дарси трет лоб, пытаясь сосредоточиться и взять ситуацию под контроль. До этого все шло неплохо, но здесь, в этом логове, в этом серпентарии с молодыми змеями, нельзя давать слабины, один промах и на тебе можно ставить крест. Дарси знала точно, сама была такой. Впрочем, почему была? – Да-да, симпатичный, – похлопала в ладоши профессор, привлекая внимание, – Шоу окончено, юные леди, садимся, разбираем свои тетради и смотрим ошибки. – Ну вот, а так все красиво начиналось, – с полувздохом увела глаза та самая девица, проплывая мимо Дарси за своей тетрадкой и подмигивая ей. Дарси закатила глаза, но не смогла сдержать ухмылки: настроение все равно осталось хорошим, и у ведьм, к счастью, тоже. Пронесло. После занятий, когда Ривен забирал Дарси, ведьмы кучей вывалились из окна аудитории, выходящего на внешний двор, и с задорным смехом наперебой махали им руками и посылали воздушные поцелуйчики. Ривен, усадив жену, кинулся к своему месту, прикрывая голову, будто там наверху была куча опасных стервятников, а не юные ведьмочки-нимфетки. Дарси же посмотрела на учительскую башню. Отсюда было не видно, но она была уверена, что Гриффин тоже смотрит и все слышит, и завтра ей это обязательно как-нибудь аукнется. Раз. Два. Три. Дарси в ровном темпе марширует по лестницам. Ривен марширует следом, неотрывно следя за каблучками жены, словно боясь, что они подведут её, и она оступится, но оступается сам, забывая смотреть под ноги себе. – Осторожней, Ривен, – оборачивается к нему ведьма. – Да все в порядке. – У тебя вообще-то моя сумка и там зелья для занятий, разобьешь, – возобновляет шествие наверх Дарси. – А, я-то подумал, ты обо мне беспокоишься, – фыркнул герой. – Ох, – неожиданно останавливается в пролете колдунья, опираясь на стену. Мужчина тут же подбегает к ней и придерживает за талию и руку. – Дарси, что с тобой? – Ничего. Уже, – открывая глаза, устало и успокаивающе улыбается ему девушка, – Просто резко голова закружилась. Наверное, кислорода не хватило. – Мозгов у тебя не хватает понять, что нельзя тут работать и тем более ходить по сто этажей по лестнице, – грубо бросает Ривен и, помолчав, тише добавляет, – Прости, Дарси, но я правда так считаю. – Рив, я очень хочу здесь работать, мне безумно нравится, Башня – моя жизнь, и без неё мне будет хуже. К тому же, ты слышал, что доктор сказал, что мне нужно движение. – Он сказал, «умеренное движение», – сделал акцент на слове специалист. – Да? А мне показалось «размеренное». – Не смешно, Дарси, это не шутки, – положил руку на её прилично округлившийся живот Ривен. Вчера они узнали, что у них будет двойня. – Я не больна, Ривен, я беременна, и все идет хорошо. Не беспокойся так сильно. – Как скажешь, но я все равно буду беспокоиться, – качнув головой, отпускает жену мужчина и вновь идет следом. Ривен наблюдает, как Дарси раскладывает тетради, расставляет зелья, готовит выбеленные, но все равно желтоватые листы пергамена для лабораторной. Он мешкает уходить: его правда напугало то, что случилось на лестнице, а Дарси понимает и не может ничего сказать ему, но все же решается. – Со мной все в порядке, и сейчас придут студентки, тебе пора. – Я задержусь сегодня, не жди меня, ложись. – Хорошо, – равнодушно пожимает плечами ведьма, но пробежавшая по её лицу тень неудовольствия выдает её. Ривен часто стал задерживаться, после того как связался с Дарко. Сейчас ещё хотят заманить в свою секту Валтора и начать конструировать какие-то магические ветролеты. Дарси плохо понимает, как можно совместить высокую материю магии и примитивные железяки, но Ривен, кажется, знает, поэтому она не лезет к нему со своим мнением. Опять придет домой за полночь и влажный после душа приобнимет её, а она притворится, что давно спит и вскоре правда уснет, привыкнув к несмываемому ни гелем, ни мылом запаху мазута, который с недавних пор начал ассоциироваться с безопасностью. – Что-нибудь купить? Чего хочешь? Ривен спрашивает это не из праздного интереса. Он слышал, что у беременных бывают странные желания, а вчера видел, как одна женщина в больнице ела штукатурку с хлебом. А Дарси не ноет, не капризничает, ничего не просит, а раз это отклоняется от нормы, он начинает переживать, что-то не так. – Не знаю, нет. Может, только шоколада. – Шоколада? – удивляется Ривен. Это уже интересно. Дарси и вчера говорила о шоколаде и позавчера, и ещё когда-то, а до этого он не замечал за ней такой тяги к этому калорийному продукту из какао-бобов. – Ага, – как-то виновато пожимает плечами ведьма, будто она здесь не причем. – Хорошо, – обнимает её Ривен и целует в висок, – Я куплю в обед пару шоколадок, только, наверное, тебе нельзя его сейчас так много. Аллергия там может быть и не знаю. – Я немножко, – соглашается с ним Дарси и прикрывает глаза, кладя голову на его сильное плечо. Он не ограничивает её, он действительно заботится, Дарси понимает это отчетливее с каждым днем. Он не кричал на неё целую вечность, да и она ведет себя благоразумно, старается, по меньшей мере. Ривен гладит её по спине и Дарси это нравится, и, кажется, нравится, когда о ней заботятся. – Знаешь, чего я хочу? – с хитрецой смотрит на него ведьма. – Чего? – заинтересованно приподнимает бровь мужчина. – Чтобы ты заботился обо мне. Вот прям всегда. – Прям всегда? – полу копирует, полу дразнит её Ривен. – Ага, только чур не перегибай палку. – Ты неисправима, Дарси, – смеется герой и вновь теснее обнимает её, насколько это возможно из-за разделяющего и одновременно связывающего их живота. – Ой, девочки, кажется мы опять не вовремя, – ехидно замечает чей-то голос с порога. Ривен отлетает от жены и сталкивается взглядом со своим новым кошмаром, который опять палится на него, не скрывая кровожадной улыбки. Дарси прикусывает губу, чтоб не рассмеяться. – Заеду в обед, – роняет бесстрашный специалист и вылетает в дверь мимо сворки учениц. Был бы этаж пониже, прыгнул бы в окно. Девочки смеются и рассаживаются по местам, всерьез подумывая, чтобы приходить на пары пораньше и видеть подобное каждый день. Дарси смотрит на них и тоже думает. Девочка. Она знала, чувствовала, что будет мальчик, и она не ошиблась. И девочка. Дарси никогда не мечтала о девочке, она и о ребенке-то не мечтала, если уж начистоту, а тут второй день думает о девочке. Маленькой такой, похожей на… хм, интересно, а на кого она будет похожа, на неё или на Ривена? Какой она вообще будет? Ривен часто рассказывает, каким он видит сына, а Дарси даже не хочется говорить о дочке вслух, вдруг спугнет. Это что-то её сильно-сильно личное. Колдунья непроизвольно обнимает живот и задерживает взгляд на той дерзкой ведьмочке. Может, она будет такой как Болднесс? Смелая, яркая, живая. Или такой как Сайлент. Тихая, хитрая. Или как Мисти. Скрытная, недоверчивая. А вдруг она пойдет в тетушек? Будет неугомонной как Сторми или перфекционисткой как Айси? – Профессор? – обращается Болднесс, – А вы уже знаете, кто у вас будет? Дарси не припомнит, чтобы у кого-то из её учениц было умение читать мысли, и удивляется неожиданному вопросу ещё отчасти и потому, что его задала ведьма, пусть и будущая. Вроде же как-то негласно не принято спрашивать и распространятся о семье, о близких, если они вообще есть у ведьмы. Но у Дарси есть семья, близкие, ей задают личные вопросы другие ведьмы, у которых есть бойфренды из Красного Фонтана. Впрочем, этого уже тоже никто не скрывает: мальчики в обтягивающем трико всегда нравились ведьмам. Времена меняются, ведьмы тоже и Дарси от этого не грустно, она и сама хочет жить в новом мире. – Да, Несси, – отвечает ей Дарси, – Мальчик. – Ммм… мальчик, – в общем гуле тянут слега разочарованные ведьмочки. – А мы думали девочка, – выражает общее мнение Болднесс. – И девочка, – ухмыльнувшись, кивает молодая профессорша. Ведьмочки радостно зашушукались, переговариваясь каждая то с соседкой по парте, то с соседкой позади. Видимо, они и правда обсуждали это и даже, похоже, делали ставки. Дарси тихо рассмеялась, неверяще покачав головой. – Дамы, мы сегодня начнем урок или нет? – старается быть серьезной колдунья, но ученицы уже нащупали золотую жилу и твердо намерены её разговорить. Женское любопытство присуще не только феям. – А вы уже придумали имена? – заговаривает Сайлент. – Отчасти, – противится им Дарси, но уступает, она сама хочет уступить, но только сегодня, хотя, будь она феей, наверняка бы уже растрепала все целому миру, – Только для мальчика. Натаниэль. Для девочки ещё не думали. – Как не думали для девочки? – чуть не вскакивает Мисти. – Мы узнали только вчера, ещё не успели, – успокаивает юную суфражистку Дарси. – Тогда мы вам поможем, профессор, – ухмыляется Болднесс. – Да! Как насчет Мирты? – не на шутку разговорилась Сайлент. – М, нет, так звали… зовут одну мою знакомую, – морщится ведьма и выслушивает ещё с десяток вариантов от каждой ученицы. Не сказать, что она их все хорошо расслышала, ведь они перекрывали друг друга, но то, что расслышала, ей не нравилось или уже было. – Помолчи уже сегодня, Салли, – вытянутой рукой останавливает девушку Болднесс, но замолкают и все остальные, – Как насчет Анабель? – Анабель? – переспрашивает Дарси и впервые слышит, как это имя звучит из её уст. – Да, Анабель, Ана, с одной «н», чтобы не как у всех. – Хм, Анабель, – повторяет колдунья, задумываясь, – Подходит к Натаниэль. И…, ой. Дарси пугается и ойкает от неожиданности, прижимая руку к животу, но быстро понимает, что это. Ребенок толкнул её в первый раз. – Похоже, Анабель согласна с нами, сестры, – довольно ухмыляясь, кидает через плечо Болднесс, смотря на руку на животе профессора. Дарси тоже улыбается, закатывая глаза. Она не знает, Анабель это или нет толкнула её, но знает, что назовет дочку именно так. – А что означает это имя? – спрашивает Дарси. Вдруг это что-то на родном языке Несси. – Ничего, – беззаботно пожимает плечами девушка, – Разве обязательно, чтобы имя что-то означало? Мы сами делаем свои имена нарицательными. Дарси соглашается, и это имя нравится ей все больше: никаких дурацких клеймо, никаких привязок. От этого имя пахнет свободой, вызовом и чем-то ещё. Дарси пока не знает чем, Анабель даст ей этот ответ. И теперь Дарси не думает, она уверена, что Ана не будет похожа ни на Несси, ни на Айси, Ана будет Аной, Анабель. Почему-то ей кажется, что это имя обязательно станет нарицательным, или так думают все мамаши? Дарси трясет головой, прогоняя фейские мысли, и, наконец, начинает урок. Раз… Два… Три… Дарси никогда не считала, сколько ступенек на этой лестнице, даже не задавалась таким вопросом. Сейчас ей кажется, что не меньше тысячи, а, может, так и есть. Ещё только восемь месяцев, а уже будто двенадцать. Живот огромен, и не то чтобы она не могла сама, но это Ривен надел на неё сегодня эти балетки. Дарси уже готова отступиться и воспользоваться магией перемещения, но доктор сказал, что это может быть опасно. Никто не может ей гарантировать, что силы её не подведут: все-таки она носит не только двойню, но и потенциальную ведьму, вдруг случится дисбаланс. Да и самих сил у никогда не отличавшейся крепким телосложением Дарси не много. Она пытается скрывать, чтобы не нарваться на лекцию мужа, но Ривен видит, как тяжело ей приходится в последнее время, и он ничем не может помочь. – Постой, Дарси, отдохни, – ловит её за локоть Ривен и Дарси со вздохом облегчения останавливается. Если что, то это не она устала, это он сам ей предложил передохнуть. – Дарси, милая, – ласково обхватывает её личико ладонями специалист, – Что же ты творишь? – Что? Ты же сам… – Нет, Дарси, послушай… – Ривен замолкает на полуслове, потому что видит, что девушка уже согласна с тем, что он скажет дальше. Она и правда устала, она устала даже скрывать это. Она не будет спорить, если он сейчас предложит ей уволиться, может быть, лишь попросить закончить этот день и попрощаться с ученицами и преподавателями. Её пушистые, едва накрашенные ресницы приопущены и подрагивают как перед слезами, хоть он почти никогда и не видел её слез. Дарси ждет, что он скажет. – Давай по-другому, держи, – сует ей в руки сумку с тетрадями мужчина и, прежде чем она успевает сообразить, что происходит, поднимает её в воздух. – Ривен, я тяжелая, отпусти. – Да, уф, – выдыхает Ривен, преодолев первый пролет, – не спорю, ты немного потяжелела с нашей первой встречи, но пока терпимо. – Отпусти, ты надорвешь спину. – Не унижай меня, Дарси. Что я по-твоему не могу унести жену и двух собственных детей? – Ривен… – Молчи, когда ты, молчишь ты легче. Уф. Знаешь, в твоей беременности, помимо детей, есть и другие плюсы. – Какие же? – Грудь. – Грудь?! – Ага. Опять же по сравнению с нашей первой встречей. – Не могу поверить, Ривен, что всю жизнь ты смотрел на мою грудь. Ты же говорил мне, что ты любишь меня не из-за внешности. – Уф. Ну не из-за груди уж точно, – на выдохе усмехается герой, – И не смотрел я всю жизнь. Так, время от времени. Уф. Я ж все-таки мужчина, как бы ты ни вила из меня веревки. Уф. Да и кто, кроме принцессы Андроса, мог похвастаться в семнадцать лет грудью? – Отлично. Ты ещё и на грудь Лейлы смотрел. – Но трогал-то только твою. – Ненавижу тебя, придурок. – Уф, только не маши руками, – обливаясь потом, смеялся Ривен, видя перед собой конец лестницы и приободряясь, – а то мы оба упадем. – Ты же понимаешь, что это не навсегда, что все вернется, – без смеха говорила Дарси. – Что? – не понял мужчина, о чем это она так серьезно. – Грудь. – Боги, Дарси, да пошутил я, – аккуратно поставив жену на ноги, согнулся и уперся в свои колени специалист, пытаясь отдышаться. – За что ты тогда меня вообще любишь, Ривен? Ни за внешность, ни за грудь, и явно ни за талант к темным искусствам. За то, что я рожу тебе? – Блин, Дарси, солнышко, ну ты чего? Ты серьезно, что ли? – пытался заглянуть ей в глаза парень, но она отворачивалась. Сам хотел капризы беременных, вот, получай. – Ты красивая, ты знаешь это, тебе не говорил об этом только ленивый или слепой. И ты всегда привлекала меня внешностью, это плохо? Но я люблю тебя вот такой, – очертил её силуэт в воздухе Ривен, – Ни больше, ни меньше. Я не знаю, влюбился бы я в тебя без твоих длинных волос или грустного, томного взгляда, потому что я влюбился в тебя такую, в какую влюбился. Я люблю тебя за все сразу, и за твой талант к темным искусствам, и даже за несуществующую скромность. Я просто люблю тебя, беременную или больную, семнадцатилетнюю или сейчас, понимаешь? – Худую или огромную, с маленькой грудью или большой? – Ну, тут надо подумать, – деланно задумывался на секунду герой, – но, в принципе, да. – Ривен, – так же внезапно как захандрила рассмеялась ведьма, обнимая мужа за шею, – Я тоже люблю тебя, воняющим мазутом или нет. – Я просто счастлив, – иронизировал Ривен, – Пойдем, опоздаешь на свою драгоценную пару. – Спасибо, что не попросил меня уйти. – Но ты все равно знаешь, что я думаю по этому поводу. – Знаю, но… Ты что будешь таскать меня ещё две недели? – У меня есть выбор? – Я что-нибудь придумаю сегодня, обещаю. – Да что ты придумаешь? – поставил рядом с женой на стол сумку Ривен, беря её за руку, – Мы справимся, Дарси. Ещё две недели. А через месяц нас будет уже четверо. Я понимаю, как тебе тяжело, но прошу, потерпи ещё немножко. – Ты думаешь, потом будет легче? – Не знаю, у меня это тоже в первый раз. – Но мы же справимся, да, Ривен? – повторяет его слова Дарси и просит повторить его. – Конечно, милая, мы справимся, – обнимает её герой и шепчет на ушко что-то ещё ласковое. – А мы поможем, – раздается снящийся в кошмарах Ривену голос. И что у этих ведьм за талант появляться «вовремя», – Хэлп, раздай тетради, а Венти сходи в учительскую за журналом. – Спасибо, девочки, – благодарно кивает профессор. – С-спасибо, – выдавливает Ривен, ошарашенный быстро взявшей дело в руки платиновой блондинкой, – Поз-звони, Дарси. Мужчина быстро выскальзывает в дверь бочком между посмеивающимися ведьмочками, которые не сильно-то и стремились расступиться. Дарси тоже смеется, но не уверена, что завтра Ривен проводит её дальше окончания лестницы, если проводит вообще. Но этому не суждено было случиться. Когда Ривен забирал Дарси после пар, терпеливо ожидая, пока она нагрузит полную сумку домашней работы, которую ему придется завтра тащить вместе с ней наверх, в кабинет, без стука как домой, вошла Гриффин. – Нам будет вас не хватать, профессор Дарси, – без предупреждения объявила директриса. Ведьма вздрогнула и выронила бутылек с чьей-то фамилией на стекле. – Тише, – шепнул жене Ривен и поднял флакончик, незаметно на секунду сжимая её руку, когда подавал назад. – Я, я не понимаю, директор, – словно это она сегодня получила двойку, залепетала колдунья. – Что не понятно? – вопросительно выгнула бровь Гриффин, – Я же вижу, что вам сложно справляться со своими обязанностями. – Это, нет, просто сегодня, я вчера поздно легла и… Такого больше не повторится, – одергивая себя, твердым голосом пообещала Дарси. – Чего не повторится? – Ну, этого. Чем вы недовольны. – Дарси, – устало вздохнула Гриффин, будто набиралась терпения начать разъяснять элементарные вещи, – вас никто не увольняет. Просто соберите необходимые вещи и встретимся через полтора месяца. – Но мне ещё две… – Это приказ. Я не хочу, чтоб вы родили на моем столе в учительской. Стол мне слишком дорог. Всего хорошего, – кивнула директриса ведьме и удалилась, взметнув на последок полами мантии, но так и не удостоив Ривена даже взглядом. Ривен в долгу не остался и показал ей в спину средний палец. – Эй, Дарси, все хорошо, – сжал плечи находящейся в ступоре жены специалист, – Тебя просто отпустили пораньше. – Да, но почему? Я плохо работала? На меня жаловались? – Да, Дракон! Даже эта Старая Плесень понимает, что так нельзя. Действительно, собирайся, купим тебе шоколада и отметим это событие. Стоявшая за дверью Гриффин недовольно поджала губы на «Старую Плесень». – Щас, подожди, дай подумать. М, надо бы обновить учебную программу Истории темных искусств, а то мне кажется действующей лет двести, а не сто, как написано на методичке. Да, как раз будет время. Принеси мне вон те три крайние книжки с верхней полки. – Вон те три!? – пискнул Ривен, увидев три громадных фолианта на полке под потолком. Понятно, почему никто не заморачивался учебной программой. – Ага. Ещё вон тот зелененький словарик. – Словарище, – взглянув на указанный том, буркнул парень, плетясь за стремянкой. Гриффин злобно похихикала и подумала, что она и правда недооценивала Дарси как преподавателя, хотя и без того была неплохого о ней мнения, но как о студентке. – Точно! Спасибо, что напомнил Ривен. Я давно хотела подтянуть латынь. Захвати ещё там наверху тот словарик побольше. – Ещё больше?! Дарси! Зови своих малолеток, пусть они тебе это тащат до машины! – Не ворчи. Ты же с утра говорил мне, что понимаешь, как мне тяжело, а я между прочим уже восемь месяцев ношу твоих детей. – Своих тоже. – А ещё ты говорил, что любишь меня, любишь? – ухмылялась ведьма. – И как это связано с кучей макулатуры? Апчхи, – вдохнул вековой пыли с книг Ривен. – А так, что от твоей любви мне ничего, кроме огромного пуза, не досталось, поэтому, будь добр, принеси мне эту кучу макулатуры. – Слушай, Дарси, а ты-то меня вообще любишь? Хоть немножко? – Ну, разве что совсем чуть-чуть, – рассмеялась колдунья, услышав его обиженно-детский тон, – Не любила бы, попросила бы кого-нибудь другого помочь мне. – А, то есть, это мне ещё повезло, – бухнул перед женой на стол фолианты Ривен. – Типа того. Спасибо, – стряхнула с его волос пыль Дарси и поцеловала. Оговоренные с Гриффин две недели после родов вышли, вернее, выходили завтра, и Дарси была твердо уверена, что большего директриса ей не даст: слишком щедрый подарок она ей сделала до и слишком скоро выпускные экзамены. И вот перед ней круглая лестница с неровными ступеньками. Сегодня воскресенье, но она обещала ведьмочкам-третьекурсницам показать двойняшек, которые буквально росли у них на глазах. Дарси не смогла отказать им в этой просьбе, правда, предварительно напоив детей заговоренной водой от сглазов, мало ли, к ведьмам все-таки идут. Ривен молчал всю дорогу и молчит до сих пор: ему эта затея не нравится особо сильно. Дарси целует спящую дочку в лобик и кладет в ручную корзинку, которую вместе с мальчиком держит Ривен. В легких кедах подниматься по лестнице легко, намного легче, чем она помнит в последний раз. Муж идет за ней медленно: боится оступиться. Дарси же бы пробежалась. Почему-то вспомнилось, как только прибыв в Башню из Ледняного Королевства, она, напуганная и взволнованная девочка, перепутала учительскую башню и студенческую и впервые поднялась по этой лестнице, таща за собой огромный чемодан (жаль тогда не было Ривена). Позже они с сестрами частенько пользовались этой вечно пустой лестницей, когда надо было незаметно улизнуть или проскользнуть обратно в спальни после отбоя. Дарси бы пробежалась, да Ривен и так не в духе. На самом деле они ещё и серьезно поссорились, впервые так серьезно, наверное, с самой свадьбы. Наорали друг на друга, Ривен обозвал её кукушкой, а она влепила ему пощечину, от которой плохо было теперь больше самой. За последние девять месяцев они так сблизились, так научились договариваться друг с другом, понимать, поддерживать, что не хотелось возвращаться к тому, что было, хотя до этого обоих все вполне устраивало. Дарси подумала, что, возможно, материнство сделало её чересчур сентиментальной, но, как бы то ни было, сейчас помириться с Ривеном хотелось больше всего на свете, без него слишком сложно и страшно. – Ривен, – достигнув верха, остановилась ведьма у дверей лестничной площадки. – Что? – поставив корзинки, взял дочь на руки мужчина. – Ты можешь не верить, но мне так стыдно. Я не должна была, вернее, я должна была поговорить с тобой, прежде чем собираться сюда. – Хотя бы предупредить заранее, – тихо буркнув, передал он девочку Дарси. – Да, прости, – выдохнула колдунья, и опустила глаза, смотря на милую крошку. Точно становится сентиментальной. – И ты прости меня, Дарси. Я не хотел, – тоже опустив глаза, стремался извиняться Ривен и спешно взял мальчика из корзинки. Дарси была права, легче не стало, раньше они хотя бы высыпались, а теперь постоянно на взводе, но он обещал ей, что они справятся, и сам же накричал да ещё незаслуженно оскорбил, хотя прекрасно видит, как Дарси неожиданно любит детей, любит больше себя, работы и уж подавно больше чем его. – Ривен, – улыбнулась ведьма, – Неправда. Я знаю, что редко говорю тебе это, но я безумно люблю тебя. – Хм, да ладно, – пожал плечами герой, – Пошли быстрее закончим твои смотрины. Ведьмочки уже давно ждали и с порога аудитории налетели на первого входящего Ривена с сыном. Но так же как налетели так и отступились от перепуганного специалиста и позволили ему сесть в углу и не отсвечивать. Всем было понятно, что их больше интересует именно девочка, будущая ведьма как-никак. Дарси не говорила об этом и пожимала плечами на вопросы, но в душе тоже надеялась, что дочь будет ведьмой, ведь все-таки это её дочь. – Как её зовут? – спросила Болднесс, так же как и остальные ведьмочки склонившаяся над малышкой в руках Дарси. – Анабель, – усмехнулась профессор, и студентки принялись поздравлять друг друга непонятно с чем, но главное весело. От поднявшейся рядом возни и шума маленькая Ана пискнула и открыла заспанные глазки. Ведьмочки вдохнули и притихли. Будущая колдунья обвела всех незнакомых взглядом и, куксясь, начала часто дышать. – Ана, Ана, чшшш, я с тобой, не плачь, – обращая на себя внимание, пару раз качнула дочку Дарси и попыталась договориться с ней как со взрослой. Странным образом её нелепая попытка прошла. Малышка посмотрела на женщину, которую видела каждый день и успокоилась: ей можно доверять, она кормит её, переодевает, укладывает спать и от неё приятно пахнет, когда она её целует, в отличие от того второго ярковолосого, который приходит вечером и колется, когда тискает её, но зато он смешной и качает лучше. – Профессор, можно подержать? – неуверенно попросила Болднесс, когда Ана успокоилась. Дарси посмотрела на ученицу и за их спины, ища взглядом Ривена. Ривен скривил губы и закатил глаза, дескать, что ты от меня-то хочешь, знаешь, что я против, и все равно сделаешь по-своему. Ведьма поняла это и мелко и виновато пожала плечами, отвечая девочке: – М, да, Несси. Давай я помогу, – Дарси осторожно уложила дочку на сложенные руки юной колдуньи и на мгновение так замерла, чтобы в случае чего поймать, но Несси уже крепко держала малышку. – Добро пожаловать в Облачную Башню, Анабель. Я – Болднесс с Колдленда, а это Мисти, Салли… Дарси немного расслабилась и неловко ухмыльнулась, думая, это вообще нормально так переживать? Даже Ривен спокойнее. Вон, сидит, щекочет, гладит по пузику Нейта и не нервничает. Ведьма вновь перевела взгляд на руки студентки и отвлеклась на колечко у той на безымянном пальце, которого она до этого не замечала или его попросту не было. Дарси вспомнила, как однажды под окнами учительской её долго раздражал заведенный ветролет, и она выглянула посмотреть, что за придурок его там оставил. Но ветролет, был не один, а с хозяином, стройным юношей, со скучающим видом постукивавшим по шлему. Такого не только рев ветролета не выведет из себя, а даже новая магическая война. Через мгновение из-под навеса крыльца выскочила Болднесс и, быстро чмокнув парня, звонко рассмеялась и обеими руками нарочно встрепала ему тщательно уложенные гелем волосы. Дарси не могла слышать, но и не видела, чтобы парень разозлился или хотя бы как-то выказал недовольство: он размеренными, аристократичными движениями поправил волосы, смотрясь в боковое зеркало, и подал девушке свой шлем. Несси надела шлем, обняла за пояс юношу, и они умчались на ветролете, на дорогом ветролете, насколько научилась разбираться Дарси. Не удивительно, если это кольцо от него. Болднесс заканчивает Башню и, по крайней мере, на первое время вернется на Колдленд. Обручальное колечко дарит этому парню хотя бы надежду, что он её не потеряет, а вместе с ней живость и эмоции, которых ему, по увиденному, чертовски не хватает. А какая выгода от этого Несси? Возможность безбедно остаться в Верхнем Магиксе или действительно так сильно влюблена? Она же была самой образцовой ведьмой на потоке, самой, можно сказать, каноничной, а теперь не скрывает кольца и просит подержать ребенка. «Вот так всегда, - мысленно вздохнула Дарси. – Сначала находишь парня, чтобы развеять скуку, потом незаметно влюбляешься, потом клянешь себя, что уже поздняк метаться, на радостях соглашаешься выйти замуж, рожаешь детей, а потом нянчишься с ними и думаешь, ведьма ли ты могучая или фея дрожащая. Плюс тут только один: когда нянчишься, думать долго нет времени». Анабель тем временем наскучили глазеющие на неё как на диковинную игрушку ведьмы и неумелая попытка покачать её какой-то белобрысой девчонки, и она известила присутствующих об этом единственно доступным способом: громко и внезапно заревела. Если Болднесс и подумала о том, что скажет бойфренду-жениху, что тоже хочет девочку, то сейчас, бледнея, точно передумала. – Ана, солнышко, ты чего? М? – Дарси без внешней паники забрала из дрожащих рук студентки дочку. И спрашивала она Ану вполне серьезно, так как понятия не имела, от чего каждый раз плачут дети и быстро начинала перебирать всевозможные варианты. Искренне жаль, что они пока не умели говорить. Растерянно посмотрев на вскочившего Ривена, она наугад дала малышке пустышку, как панацею в подобных ситуациях, и девочка, всхлипнув ещё пару раз, тихо прижалась к молодой матери. – Они, наверное, есть хотят, Дарси, – выдвинул теорию Ривен. – Да, пожалуй, нам правда пора, девочки. Не опаздывайте завтра на первую пару. – Здравствуйте, директор Гриффин, – громко сказала Несси, нарочно портя директрисе внезапное появление из-за спины, помогая профессорше. Гриффин хмыкнула и быстрее прошла в класс. – Здравствуйте, Дарси. Надеюсь, вы здесь не для того, чтобы сообщить нам, что не появитесь завтра? – избегала смотреть на девочку ведьма, а та в свою очередь опять приобрела интерес к новой персоне. – Конечно нет, мы уже нашли няню и дети неделю к ней привыкали. Думаю, дополнительных сложностей не возникнет. – Я рада, но избавьте от подробностей, – словно тяжело устала, вздохнула Гриффин. Она подошла слишком близко, то ли хотела оказать давление, то ли просто больше не нашла места в тесном кругу студенток. Ана вытянула ручку и коснулась её большой, красивой и блестящей брошки, скрепляющей мантию. Гриффин вздрогнула и отшатнулась, вынужденно таращась на девочку. Анабель по-младенчески усмехнулась, насколько позволила пустышка: для неё это все игры. Юные ведьмочки прыснули от смеха, отворачиваясь и прикрывая рот ладошками. – Простите, директор, – закусывая губу, чтобы не улыбаться, тихо извинилась за дочь Дарси, – Мы пойдем. – Всего хорошего, – демонстративно одернула мантию Гриффин и первой вышла из кабинета. Дарси спускалась с Анабель по ступенькам: решила, что вниз донесет её сама. Ана смелая, может, и ей надо быть смелее. Несси была права, мы сами делаем имя и, кажется, Анабель свое делать уже начала. – Тебе понравилась Башня, Ана? Хочешь здесь учиться? Будущая ведьмочка в ответ лишь активнее засосала пустышку, дескать, мать, ты совсем рехнулась задавать мне такие вопросы. Дарси улыбнулась своему же надуманному ответу и продолжила спускаться. Все будет, как должно быть.