Как-то в лифте

Резкая трель телефонного звонка раздалась в тот момент, когда курсант Черных расслаблялся в баре после тяжелой учебно-мучебной недели. Лаврова, недовольная как успеваемостью (точнее, неуспеваемостью), так и дисциплиной, зверствовала страшно. Особенно доставалось Федору - язвительные и колкие замечания сыпались на курсанта как из рога изобилия. И вот, наконец, настала долгожданная пятница, впереди - два спокойных, хоть и несколько скучных дня... Однако наслаждался отдыхом Черных недолго: раздавшийся в трубке раздраженный голос моментально согнал с него весь хмель. - Черных, вы передвигаться способны? - со вздохом, в котором промелькнул неизменный сарказм, осведомилась куратор. - Могу, - кратко проинформировал Черных, не желая вступать с ней в перепалку и портить себе настроение. - В таком случае, жду вас возле офиса "Алмаза". Нужно кое-что уточнить. Надеюсь, еще помните, где это? - Помню, - в телеграфном стиле ответил курсант. - Вот и отлично, жду, - сухо бросила капитан и отключилась. По счастливому стечению обстоятельств, нужное здание располагалось буквально в двух шагах от бара, так что вскоре Черных был на месте. Лаврова уже ждала его, нетерпеливо прохаживаясь по холлу. Увидев курсанта, не стала дожидаться его, а сразу шагнула в лифт. - Обстоятельства дела вы вспомнить в состоянии? - по традиции ехидно осведомилась Лаврова. - Я помню, а вы? - с намеком парировал Федор, который понял, что дражайшая куратор тоже проводила вечер отнюдь не скучно. - А у меня отличная память, - невозмутимо ответила капитан. - Осталось только уточнить одну деталь, и... Погаснувший свет прервал ее реплику. Лифт дернулся и замер. - Уточнили, - выругалась Екатерина и на всякий случай толкнула двери. Само собой, ничего не произошло. - И что делать будем? - задала вопрос в никуда блондинка и устало прислонилась к стене. Ноги от неудобной обуви болели невыносимо, да и алкоголь начинал свое пагубное воздействие. Плюсом, точнее, минусом, доводило присутствие курсанта Черных. В другой ситуации она ни за что не прибегла бы к его помощи, но другого выхода не было - не ехать же одной к преступнику, а больше никто из курсантов, равно как и опера, ответить на ее звонок не пожелали. - Екатерина Андреевна, как вы относитесь к случайным связям в самых неожиданных местах? - ляпнул курсант, чье протрезвение оказалось не таким уж абсолютным. - Что? - Лаврова даже рот от изумления приоткрыла, жаль только, что студент из-за темноты не смог оценить всю прелесть этой дивной картины. Объяснить парень не ничего пожелал, а самым хамским и банальным образом прижал капитана к стене. Та, возмущенно зашипев, постаралась высвободиться, но с нулевым результатом. Да и так ли уж ей этого хотелось? Все-таки пара бокалов вина не прошли для сознания бесследно, потому что в голову Лавровой начали забредать весьма провокационные мысли. Действительно, а что этакого она переживала за свои двадцать восемь лет, кроме порой скучной работы да опасных спец-операций? На этих не очень-то приятных мыслях и пришло решение провести операцию по соблазнению курсанта. И какое имело значение, что они друг друга терпеть не могут? Как знать, может, пикантная тайна только поможет им наладить отношения... Пока куратор взвешивала все "за" и "против", курсант успел избавить ее тело от блузки и принялся покрывать жадными поцелуями открытые участки кожи, чему ужасно мешал весьма милый кружевной бюстгальтер, вскоре тоже очутившийся на полу. Лаврова, запрокинув голову, наслаждалась нежностями, что, впрочем, не помешало ей лишить соблазнителя футболки, которая тут же присоединилась к кипе вещей. Нелегко же парочке придется одеваться в темноте! - Екатерина Андреевна, вам какая поза больше по душе? - тяжело дыша от бури эмоций, осведомился курсант - субординация все-таки! - Не отвлекайтесь, - прошептала в ответ куратор и не удержалась от язвительности: - Еще раздеть меня не успели, а уже о позах... Курсант, приняв законность суждений тети Кати, скользнул шаловливыми руками к ее юбке, которая еще довольно длительное время оставалась на месте, поскольку парень принялся нагло исследовать нижнее белье ( ну и, соответственно, то, что оно скрывало). Лаврова, вцепившись острыми ноготками в уже изрядно пострадавшую спину партнера, издавала томные вздохи, явно готовясь отбыть в край блаженства. Но такой поворот событий вовсе не устраивал курсанта, которому тоже хотелось получить свою дозу удовольствия. Поэтому, прервав увлекательное занятие, Черных развернул блондинку к себе спиной и поспешил разоблачить ее окончательно. Та покорно отдалась (во всех смыслах) во власть курсанта, чувствуя сводящий с ума ритм его движений. Градус страсти становился все выше, а приличия давно очутились под плинтусом морали. И вскоре по кабине начали разноситься звуки тональности "от восемнадцати и старше". Горячей парочке оставалось только надеяться, что их никто не слышит. Хотя, сказать откровенно, об этом они думали меньше всего. - Черных, если вы будете продолжать в том же темпе, я сама вас изнасилую, - многообещающе выдохнула капитан, извиваясь под курсантом не хуже гимнастки. То ли угроза возымела действие, то ли охваченный пламенем желания курсант больше не хотел ждать... Так или иначе, но действо под названием "курсант и куратор в темном лифте" постепенно подошло к своему логическому завершению, а неприличные звуки начали затихать. Лаврова обессиленно опустилась прямо на раскиданные на полу вещи (точность - вежливость королев) и с трудом проговорила: - И все-таки, Черных, в следующий раз маньяком буду я...