«Примечание автора: это вымышленная история. Любое сходство с реальными лицами, ныне здравствующими или покойными, является случайным… Особенно с тобой, Джени Бэкмен. Сука». (500) Days of Summer
- У меня нет какой-то конкретной цели. Я просто сжигаю все, что осталось от тебя. Маленькие стикеры в форме яблока, обгрызенные и сточенные карандаши, блокноты невозможной расцветки, толстые и полностью исписанные тетради. Я сжигаю себя раз за разом, выкуривая в день по пачке сигарет и запираясь в четырех стенах, предварительно залив в себя бутылку чего-то горячительного. Я обиваю пороги домов наших общих друзей и выпрашиваю фотографии! Понимаешь, фотографии! И на глазах тех же самых друзей сжигаю их дотла или удаляю из памяти мобильников, фотоаппаратов. Я иду к мосту Жизни и до утра читаю надписи на этих ограждениях в надежде найти какого-нибудь самоубийцу, такого же как я, чтобы долго говорить с ним под шумы автомобилей, чтобы разрыдаться у него на плече, как слабак! Я, я просто иду через эти мосты, провожу пальцами по холодным от мороза перилам и читаю эти бессвязные«Ты в порядке?» Конечно я не в порядке!
Как можно быть в порядке, если я каждый день должен натыкаться на твои глаза, в которых столько презрения, что мне хочется… мне хочется умереть! Но я должен жить, потому что помимо меня и тебя в нашей группе еще пятеро, и их нужно защищать. Им нужно помогать. И только потом выть в туалете с одной только мыслью: «Помогут ли мне?». И я знаю, что не помогут. Не потому что не хотят, а потому что я не позволю. Слишком гордый. Слишком закрытый. Слишком подлый…?А как еще это назвать? Объясни мне, как?
Я выхожу из общежития и пропадаю на несколько дней, отключаю телефон убегаю куда глаза глядят, потом прихожу домой и сжигаю все, что только можно. И почему? Я хочу уничтожить все мысли, все слова, все воспоминания о том времени, о тех деньках, когда все было не так. По-другому. Когда не было этих бегающих глаз и полных легких дыма. Когда я не заливался алкоголем. Когда мог дышать полной грудью. Иногда мне начинают задавать вопросы. «Ханбин, почему у тебя глаза вечно красные?» «Ханбин, что случилось, где ты был?» И я замечаю, как ты выбегаешь из зала для тренировок. Я чувствую, как тебя трясет, хотя ты бежишь со всех ног, как можно дальше от центра. Но через пару минут ты возвращаешься с каменным лицом. Падаешь на пол. Включаешь музыку в наушниках. И притворяешься спящим. Знаешь как мне это надоело?! Все это как хождение по лезвию. Мы держимся за руки и идем, то ты наступаешь мне на ноги и сохраняешь свои в порядке, то я прогуливаюсь по твоим, отдыхая. Мы бередим старые раны, бьет друг друга под дых и больно, невыносимо больно выдыхаем друг другу в лицо этим жалким дымом, смешенным с алкогольными парами. А потом, ночью, ты приходишь ко мне в комнату, забираешься со своими ледяными ногами под ватное одеяло и тихо шепчешь:«Еще немного. Пожалуйста». И я делаю вид, что сплю.
Когда все это закончится, слышишь?! Я хочу и сам сгореть. Только вот стикеры снова появляются, карандаши никуда не исчезают и ты, ты снова там, на своем месте! Как же я устал! Начиная с этого дня, я не хочу слышат твое имя и вздрагивать каждый раз, как только ты начинаешь говорить. Я уничтожаю себя как сжигал все эти стикеры, все эти блокноты, все эти листы бумаги! Только знаешь, они пахнут вереском. Это пламя, пепел и весь дом занимает удушливый запах вереска. И он пропитал меня. - Знаю. Но, пожалуйста. Подожди еще немного. И поспи.