Анонимность Бога

Кошмары посылает тот или то, что мы есть на самом деле, в глубине своей. «Не забывай, откуда ты родом, – говорит кошмар, – не забывай свою истинную сущность».

Тишина. Полная, звенящая, всепоглощающая тишина. Другого определения этой атмосфере не находилось. Казалось, будто вокруг пустота. Однако пусто не было. Высокие дома с неординарной архитектурой, определенно не свойственной современной культуре, деревья, водоёмы… Даже какие-то фонтаны, но абсолютно бездействующие. Словно весь мир внезапно вымер. Ни птиц, ни животных, ни звуков природы. Даже дуновения ветра не ощущалось в этом полном тишины окружении. Он перемещался, именно перемещался, а не ходил, так как ходить – значит нарушить тишину, по пустынным улицам и аллеям, словно призрак. Всё здесь – лишь отголосок минувшего процветания. Именно. Город-призрак. Только такое сравнение шло в голову. Загляни он в любой дом, там обнаружились бы погружённые в вечный сон создания, своей красотой не походившие ни на одного человека. Находиться в этом замкнутом только на самом себе мире было тяжело и невыносимо. Цвета, некогда блиставшие своей невообразимой яркостью, померкли, будто сменив палитру на монохром. И снова эта тишина, с каждой секундой всё больше давящая на перепонки. Хотя он уже начал сомневаться в наличии таковых у себя, потому что даже каждое его движение не создавало никаких колебаний. Будто его и нет вовсе. *** Просыпаться в холодном, леденящем даже душу, поту стало уже привычкой. Правда, в таком юном возрасте это было далеко не лучшей привычкой и явно не показателем правильного развития психики и организма в общем. Шёл 2003 год. Второй год обучения в престижной академии театрального искусства. Юный Томас Хиддлстон, которому только зимой исполнилось 22 года, сейчас сидел на кровати и судорожно вглядывался в темноту перед собой. После пронзительной тишины, которая, казалось, окружала его целую вечность, тихий шелест деревьев за открытым окном был больше похож на громогласный вой африканских племён, рвущихся в бой. Юноша огляделся по сторонам, пытаясь понять, находится ли он в реальности, либо всё ещё погружён в глубокий сон, сменившийся не менее страшным кошмаром, который преследовал его с самого начала семестра. Вокруг всё было как обычно. Когда-то услышав, что мозг не способен воссоздавать во сне всё в мельчайших деталях, Том в реальности цеплялся именно за них. Вот часы, небрежно кинутые прошлым вечером на тумбочку, чьё тиканье сейчас отдавалось жутким боем где-то в висках. Вот сумка, из которой вывалились тетрадки и ручки. Вот пыль, ровным слоем лежавшая на подоконнике, где ещё днём ранее он писал пальцем какие-то глупые стишки, теперь позабытые навеки. Всё говорило, что это реальность. Подсознание учтиво намекало, что реальность – там.