***
Прав был Альбус Дамблдор: удивительная вещь — время. Однажды оно может спасти две жизни: невиновного волшебника, которого считали преступником, и гиппогрифа. Есть у времени и свойства, проявляющие себя как в магическом, так и в маггловском мире. Воистину волшебные свойства! Неизменным остаётся то, что в сутках двадцать четыре часа. Но надо же: для каждого часы проходят по-разному. Для кого-то от скукоты и безделья время тянется, как липкая жвачка, а от пустых, не столь важных занятий, летит быстрее совы, парящей над замком. Для кого-то время ценнее и идёт медленно, когда человек занят интересным и серьёзным делом. Либо пролетает, оставляя приятный след в душе: так было с Гарри, Роном и Гермионой, возвращающимися в Хогвартс. Над ними возвышались высокие и чёрные хогвартские башни, пылающие изнутри рыжими огоньками. Уже виднелись теплицы и виадук, а за ними следовали соединённые корпуса башен факультетов. Друзья одновременно хотели и поскорее оказаться в тепле, развалившись в креслах гостиной комнаты, и увидеть призрака. — Гарри, Рон, — спросила Гермиона, — вы думаете о том же, о чём и я? — Нет, — пошутил Рон, хотя шутка не очень удалась. — Брать четыре тома ради лёгкого чтения мне совсем не хочется. Гарри по-доброму усмехнулся. — Если честно, — сказал он, — меня интересует призрак капитана. Быть может, он отдалялся только от Хагрида, а от нас не будет? — Может быть, — откликнулась Гермиона. — Проверим? — Нет, что-то не хочется, — сказал Рон. К тому моменту друзья уже шли по коридору Хогвартса, когда Гермиона резко остановилась. Гарри и Рон остановились вместе с ней. Впереди в свете факелов, освещающих путь, сидела кошка, и не какая-нибудь обычная, а миссис Норрис. Её круглые глаза уставились на школьников. — Кошка Аргуса Филча, — с досадой озвучил Рон небезызвестный факт. — Не унывай, Рон, — подбодрил его Гарри. — Ещё не настолько поздно, чтобы нельзя было выходить за пределы Хогвартса. — Угу, — Рон посмотрел на часы, — нельзя возвращаться после шести. А уже полседьмого. В этот момент кошка пару раз мяукнула. Тихий кошачий голосок отчётливо слышался в пустом коридоре с хорошим эхом. Рон задрожал от страха и холода. — Будет лучше, Гарри, если мы спрячемся под мантию-невидимку. Филч сегодня не в духе! Стоило Рону вспомнить о Филче, как друзья услышали его шаркающие шаги. Ещё немного — и троица увидит его полулысую голову, грязные нити спутанных волос, впалые щёки и сердитые брови, из-под которых вечно с подозрением смотрят два маленьких юрких глаза. Из-за угла раздался неприятный, скрипучий голос старика: — Что такое, кошечка? Кто-то нарушает школьные правила? Гермиона поспешно дёрнула Гарри, и тот так же поспешно взял мантию. Филч подошёл в тот момент, когда воздух едва видимо колыхался под действием трёх фигур, спрятавшихся под мантию. Он прищурено, сосредоточенно и долго смотрел чётко в то место, где стояли и боялись дышать Гарри, Рон и Гермиона, а потом махнул рукой: мол, показалось. Так просто школьный завхоз не отступал, и если уж ему что-то показалось, то не случайно. Видимо, он решил, что сейчас нарушителей ему всё равно не поймать, а в следующий раз он непременно схватит их и придумает им жёсткое наказание вплоть до похода в глубину Запретного леса. — Ты не станешь мяукать просто так. Правда, кошечка? — спросил завхоз и кинул ей мясо. Рон чуть не выдал друзей испугом: он представил, что это мясо не со стола, а какого-нибудь непослушного ученика. — Кто-то успел убежать. Ничего, мы их найдём. За мной, Норрис. Аргус Филч пошёл обратно, а миссис Норрис подняла хвост, замурлыкала и побежала за хозяином. Друзья сняли мантию-невидимку и спокойно выдохнули. — И охота ему ходить туда-сюда, искать провинившихся? — разозлился Рон и топнул ногой так сильно, что даже отшатнулся. Волны рыжих волос осветились мерцанием ближайшего факела. — Он выполняет свои обязанности, — сказала Гермиона и под сердитым взглядом Рона призналась: — Правда, перегибает палку. Ненадолго воцарилась тишина, пока Рон снова не сказал: — Ну что, пойдём? — Подождите! — воскликнула Гермиона. — Вам разве не интересно, что за призрак у Чёрного озера? Я бы пошла, проверила. — Тебе надо — ты и иди, — буркнул Рон. — Я не узнаю тебя. Когда-то ты твердила, чтобы Гарри не искал приключений. А сама! Возмущение Рона можно было понять. Больше всего на свете он боялся пауков, особенно акромантулов, и Аргуса Филча. Второй его страх только что был здесь. К тому же, Рону хотелось поскорее согреться, а не тыняться на морозе вечером. А ужин? Хагрид, конечно, сегодня постарался, но пропустить ужин в Большом зале — этого Уизли допустить не мог. — Значит, мальчики, вы не пойдёте?.. Я просто уверена, что мы должны пойти, — добавила Гермиона, видя, что одним вопросом она не убедила друзей в своей правоте. — Гермиона, — сказал Гарри, — я думаю, что Рон прав. Сейчас нам нужно идти в Большой зал, а потом в гостиную. Завтра чуть раньше выйдём и найдём призрака. Гермиона надула губы и нехотя согласилась.***
Засветло Гермиона уже была в библиотеке. На её счастье, в запретную секцию идти не пришлось. Гриффиндорка сидела в окружении бумажных подруг-книг и Виктора Крама. Тот поинтересовался, чем она занята. — Читаю, — на миг появилась улыбка, тут же приобрётшая серьёзность. В тот день Гермиона была не разговорчива, а у болгарина появились неотложные дела. Он покинул Гермиону, когда она как раз нашла нужную информацию в книге Амелии Гринт «Призраки Хогвартса и его окрестностей». До этого девочка бегло просмотрела без того известные ей сведения о сэре Николасе, о Пивзе, о Кровавом Бароне и других привидениях, которые частенько появлялись в Большом зале. Среди прочего Амелия Гринт писала: «Зимой, в предрождественские дни, можно увидеть призрака Чарльза Галбрейта. Обычно его встречают поздним вечером. Известно, что мистер Галбрейт когда-то был учеником Гриффиндора. Неудивительно, ведь он славился благородностью и храбростью. Кроме того, обладал невероятной красотой. Чарльза описывают как юношу с серо-голубыми глазами и шелковистыми коричневыми волосами. Галбрейт принадлежал к чистокровному роду, но его сердце было отдано магглорождённой волшебнице, имя которой утеряно. Известно только, что она училась на факультете Когтевран. Ради неё Чарльз, вдохновлённый маггловским «Великим Гарри», крупнейшим карраком, появившимся при Генрихе VIII, построил судно-бриг и назвал его именем возлюбленной. Удивительно, что корпус, рангоут и такелаж Галбрейт соорудил в одиночку и без помощи магии, на что ушло два года. Впрочем, устанавливая паруса, Чарльз таки использовал волшебство. Очевидно, после ручной работы Галбрейт прибег к помощи многих заклинаний, и самым главным из них оказалось их... первоначальное отсутствие. Вместе с ручным трудом Галбрейт вложил в судно своё сердце, как вкладывают в волшебные палочки драконью жилу. На судне-бриге Чарльз плавал вместе с пленительницей своего сердца. Они пересекали Ла-Манш, выплывали в Кельтское и Северное моря и долгое время были счастливы. Однажды, желая показать возлюбленной новые земли волшебного мира, Чарльз Галбрейт взял её в очередное путешествие. Предстоял животрепещущий круиз, насыщенный морскими приключениями. Приключения действительно произошли… Возлюбленную Чарльза схватили и затем убили пираты неведомого мистического судна. Кто они были, остаётся загадкой. Волшебники высказывают разные догадки, одной из которых является то, что пираты — якобы выпусники Слизерина. Другие склонны считать, что это одичавшие колдуны, главная цель которых — нажива. Во втором случае склоняются к версии о пуффендуйском происхождении пиратов. Так или иначе, теперь уже в живых нет ни пиратов, ни возлюбленной Чарльза Галбрейта, ни его самого. Только его призрак, не способный найти душу девушки, приходит к Хогвартсу и смотрит на башню Когтеврана». — Бедняга, — печально сказала Гермиона, не решаясь захлопнуть книгу, и тут почувствовала, что кто-то трогает её за плечо. Гермиона подумала было, что вернулся Виктор Крам, но это оказался Рон. Рядом с ним стоял Гарри. Не было ничего удивительного, в том, что они догадались найти Гермиону в библиотеке, зная её любовь к чтению и то, как вчера её интересовала история призрака. — Кто бедняга? — спросил Рон. — Доброе утро, Рон! — А… Я забыл. Доброе утро, Гермиона! Гарри тоже поздоровался. Он бы первым это сделал, не буркни Рон вопрос раньше приветствия. Мисс Грейнджер показала друзьям книгу Амелии Гринт. Рон пробубнел, как материал по зельеваренью, историю, которая Гермионе показалась романтичной и грустной, требующей не спешки, а осмысления. Наткнувшись на информацию о «Великом Гарри», Рон незамедлительно пошутил о друге, а потом стал думать о пиратах и о Чарльзе Галбрейте. — Зачем помогать этому призраку? — спросил Рон. — Все Чарльзы живучие. Взять хотя бы нашего Чарли. Сколько раз он попадал под извергаемое драконом пламя! А ничего — цел и невредим, продолжает работать в Румынии. — Разве тебе не жаль Чарльза? — чуть ли не со слезами на глазах спросила Гермиона. — Ему придётся смотреть на башни Хогвартса вечно! — Мне тоже, если Снейп оставит меня после уроков. Гарри не хотелось, чтобы друзья поссорились, и он решил прийти к компромиссу. — Давайте пойдём к Чёрному озеру сегодня вечером и понаблюдаем за призраком. Если он не отдалится от нас, а захочет, чтобы мы помогли, мы поможем. Отдалится — забудем об этой истории. Мне кажется, это лучший вариант. Рон и Гермиона согласились, укоризненно глядя друг на друга.***
Вечером, как и порешили, Гарри, Рон и Гермиона вышли из хижины Хагрида. Гермиона первой побежала к озеру, Гарри последовал за ней, а Рон сначала ударился об охотничий лук, висящий над дверью лесничего, а затем чуть не влип в пару галош, висящих рядом. Уизли ругнулся, что попал в такую курьёзную, самое обидное, мелкую ситуацию. Впрочем, с Невиллом Долгопупсом подобное случалось сплошь и рядом, а Рону просто один раз за последнюю пару дней не повезло. Поодаль виднелись украшенные снегом башни. Замок, величественный, холодный, вечный, возвышался над гладью замёрзшего Чёрного озера. Фиолетовые небесные оттенки сменялись тёмно-синими и чёрными. Когда друзья дошли до того места, о котором говорил Хагрид, они никого не увидели. На миг им показалось, что к берегу вышел призрак, но оказалось, что просто часть туч в небе расступилась, и там, высоко-высоко, над волшебным миром воцарился лунный свет. Яркие лунные кратеры освещали замёрзшую воду. А Чарльза всё не было. — Что-то не так, — сказал Гарри, нарушив тишину. Гермиона даже вздрогнула, потому что вместо голоса ей послышался хруст ветви ближайшего дерева. Друзья Гарри недоумённо посмотрели сначала на него, а потом на озеро, когда наконец поняли, что же происходит. Гарри первым заметил, как озеро начинает таять — будто весной, но очень быстро: сначала растаял и утонул в тёмной воде лёд у края, вскоре лёд повсюду стал тоньше, разъединился, и мелкие, уменьшающиеся льдинки поплыли по озеру, пока то не ожило, как в середине апреля. Стало теплее, а затем и жарче, точно в мае. Рон скривился от неприятного ощущения вязаных свитера и шарфа на потном теле. Друзья скинули верхнюю одежду. — Что происходит? — спросил Рон. — Гермиона, ты не знаешь? — Резкие температурные изменения — признак сильной магии. — Надеюсь, не тёмной. — Нет, Рон. Вспомни, что чувствовал Гарри при приближении дементоров: будто всю душу высосали, изгнали из сердца радость, а ещё было холодно. Сейчас же очень тепло. — Думаешь, это призрак? — спросил Гарри. — Но ведь они холодные! Гермиона хотела ответить, что некоторые призраки не холодные, что само понятие холода колеблется от минимальных плюсовых температур до великого мороза маггловской Арктики, что излюбленное место призрака может быть даже горячим, как огонь в камине, но тут троица заметила, как впереди замаячила чья-то фигура. Когда друзья посмотрели ещё дальше, они увидели корабль, стоящий посреди Чёрного озера. Не принадлежащий Дурмстрангу, а совсем другой. Это было судно-бриг с несколькими фиолетово-розовыми парусами. На нём виднелась золотистая, потёртая от времени надпись: «Террая». Никто и никогда не видел раньше «Терраи» у Хогвартса. Интересно, почему? Волны Чёрного озера плескались, будто море. Вдоль берега, мелькая шпорами на сапогах, блуждал полупрозрачный силуэт. Сапоги не оставляли следов, будто фигура плыла над песочной насыпью, но не касалась её. Сквозь подобие волос и одежды, как сквозь мыльный пузырь, просвечивались башни школы. С виду никакой опасности призрак не представлял. Гарри, Рон и Гермиона подошли к нему. По прозрачности тот был точно таким же, как любой из школьных призраков, только отличался внешностью. Волосы, описываемые в книге, как коричневые, лежали королевскими волнами, будто волшебник при жизни расхаживал по дворцу. — Вы Чарльз Галбрейт? — спросила Гермиона. Ответа не последовало. Привидение даже не вздрогнуло, словно вопрос не был им услышан. Призрак сделал несколько широких шагов и пошёл прочь, пока не скрылся полупрозрачной точкой вдали. Юные волшебники хотели проследовать за ним, но дух сам развернулся и зашагал обратно. Когда он пришёл, Гермиона отметила, что у него добрый взгляд, а Рон сказал, что ей это лишь показалось из-за того, что глаза прозрачные. Призрак сложил руку лодочкой и устремил взор на высокую башню Когтеврана. — Террая… — промолвил он с тоской и нежностью. Голос призрака звучал необычно по сравнению с голосом человека: будто из-под земли; отдалённый, идущий не от голосовых связок, а от неупокоенной души. — Она училась на Когтевране, а я — на Гриффиндоре. Её имя утеряно для истории, но только не для меня. Мы плыли по Ла-Маншу, когда открылся долгожданный портал. Маггловские корабли, если бы были рядом, не смогли заметить ни наш бриг, ни портал. Мы успешно свернули в портал и начали плыть по волшебному морю. Призрак взглотнул, всё так же глядя на башню Когтеврана. Гермиона чувствовала, как ему тяжело. — Террая первой заметила приближение пиратского судна. Неистово закричала она, увидев чёрный флаг с черепом. Я стоял у штурвала, — призрак кивнул на бриг, — и изо всех сил старался вырулить. Пиратский корабль плыл слишком быстро, настигнув нас через несколько минут. Дюжина пиратов перебралась со своего корабля на наш борт. Я пытался использовать магию и швырял заклинаниями, крепко держа волшебную палочку, но ничего не вышло. Терраю забрали, а меня чуть не убили. Никогда себе не прощу, что не смог защитить её… Призрак стал на колени и сомкнул глаза. Казалось, он простоит так вечность. Но тут он, осенённый какой-то идеей, поднялся и посмотрел на троицу. — У меня осталось незавершённое дело: найти пиратов и отомстить им, но самое главное — найти душу Терраи. Когда она будет свободна, тогда настанет и моя свобода. Вы гриффиндорцы, а значит, храбрецы! Вы можете помочь мне. Если, конечно, захотите. — Мы готовы помочь вам, — выпалила Гермиона. Рон, судя по выражению его лица, возражал, но согласный взгляд Гарри убедил его, что помочь надо. — Да, мы согласны, — сказал Рон и расхрабрился, приправив речь иронией: — Подумаешь, пираты! На первом курсе я упал с коня, играя в огромные волшебные шахматы ни на жизнь, а на смерть. На втором курсе в меня чуть не попал «Обливиэйтом» Златопуст Локонс, а мою сестру едва не убил молодой Сами-Знаете-Кто. На третий год обучения я вдруг узнал, что моя любимая крыса Короста — предатель Питер Петтигрю! А пираты что? А, ерунда… — Рон махнул рукой. — Я вижу, — сказал призрак, — некую робость. Мой друг, это всего лишь маска, под которой спрятана настоящая гриффиндорская храбрость! Рон не сильно верил в слова призрака Чарльза, как его там… Однако отступать было некуда. — Как нам тебя спасти? — спросил Гарри. — Видите моё судно? — призрак показал на тёмные паруса и корпус, что отражался чёрным прямоугольником на озёрной глади. — Вам нужно взойти на него. — Как это сделать? — Взяться за мою руку всем вместе. Я перемещу вас. Способность трансгрессировать осталась со мной после смерти. Далее вам непременно самим, без моих подсказок, нужно найти предмет, который перенесёт вас к пиратскому берегу. У пиратов там свой форт. Если Террая так и осталась пленницей, её дух где-то рядом. Умоляю, будьте осторожны! Преодолев некоторую нерешительность, Рон вместе с друзьями коснулся ледяной руки Чарльза Галбрейта. Тотчас все трое почувствовали, как холодок пронизывает вены, взбирается по рукам к плечам, к сердцу. К горлу подступила тошнота, голова закружилась, а тело будто подцепили на крюк и поволокли куда-то. Туман, возникший перед глазами, вскоре развеялся, и взору друзей предстала совсем иная картина: они стояли уже не на песке, а на чём-то твёрдом, деревянном; вокруг них виднелась озёрная гладь. — Призрак Чарльза силён, — спокойно сказала Гермиона. Похоже, она была удивлена меньше остальных. — Перенёс нас сюда благополучно, никого не расщепило. — А должно было? — испугался Рон. — Разные случаи бывают. Кажется, нам повезло. Фиолетово-розовые паруса «Терраи» бесшумно вздымались, как простыни, колыхаемые в ночи сильным, но тихим ветром. Деревянная палуба, хранящая волшебные секреты, по бокам была заложена пыльными и дырявыми мешками с рисом и травами для зельеваренья. В одном углу скопилось несколько бочек, пахнущих призрачных запахом былых вин, магических снадобей и морской воды. Посередине же, не видимый с берега, стоял старинный автомобиль. Троица только рты раскрыла от удивления. Надо же, сколько простоял здесь этот фантомный «Гарднер-Серполле» — английский автомобиль 1903 года! Так сказала Гермиона, которая читала историю первых транспортных средств маггловской Великобритании. Само название, звучавшее величественно, отображало лишь сотую долю красоты самой машины. Даже «Форд», навсегда скрывшийся в Запретном лесу, не выглядел столь царственно — обычный «Форд», если не считать его летучести и того, что именно он спас жизнь Гарри и Рону. «Гарднер-Серполле», словно сошедший с жёлтой открытки, стоял подобно музейному экспонату, чаруя овальными стеклянными фарами, напоминавшими пенсне на носу старика; сероватыми колёсами с дугами, немногим прочнее и толще велосипедных спиц; вертикальным стеклом и коричневыми, должно быть, весьма удобными креслами. Машина была с откидным верхом, без той железной крыши, которая есть у большинства современных автомобилей. Всё очарование — не только внешнее, но и внутреннее — виднелось сразу. — Ух ты! — в один голос сказали друзья. — Призрак ничего не сообщил об автомобиле. Может быть, это и есть телепорт. Гарри осторожно приблизился к «Гарднер-Серполлу», прикоснулся к стеклу, провёл рукой по железной крышке капота. Ничего не происходило. — Может, автомобиль — не телепорт? — спросил Рон. — Иначе бы нас уже перенесло к пиратскому острову. — Не знаю… — задумался Гарри. В этот момент его глаза засверкали зелёным светом. — Давайте искать то, что нас перенесёт. Друзья разбрелись в разные стороны. Гермиона сразу же побежала к мачтам, прикасаясь к ним и их парусам. Рон перебирал мешки. Он даже трогал вывалившееся зерно риса, но зёрна, видимо, совсем не были настроены кого-то куда-то переносить. Гарри проверял бочки, морща нос от некоторых магических снадобей, утративших годность. Каждая бочка-толстуха уныло стояла на палубе, и ей было всё равно, берёт её кто-то или нет, трогает ли, открывает ли. Хоть бы что произошло! Тишина — и всё. Озеро вновь покрылось льдом. Стало холодней. Призрачная «Террая» вмёрзла в застывшую гладь. Друзья так бы и молчали в ступоре, если бы Рон не закричал: — Этот рис бесполезней Коросты! Что предатель Питер спал весь день, что рис валяется и будет валяться вечность. Наверно, его даже сварить уже нельзя. — Дёргать паруса и трогать мачты — тоже не дело. — Нас же не мог обмануть призрак. Если это обман, в него надо бы швырнуть одну из бочек. Как думаешь, Гермиона, мог ли Чарльз обмануть нас? — Конечно, нет, Гарри! — выпалила девочка. — Он ведь гриффиндорец. Тут лицо Гарри засияло. — А что, если?.. — он не закончил речь, вместо этого подойдя к «Гарднеру-Серполле» и открыв фантомную, чуть заскрипевшую дверцу. Гарри положил сухие и розовые от холода (да, уже снова стало холодно) руки на руль. — Держитесь за меня. Рон и Гермиона стали по разные стороны от автомобиля, а Гарри резко повернул руль. В тот самый миг все трое почувствовали головокружение, а вокруг замелькал меняющийся ландшафт. Башни факультетов растворялись подобно отражениям в воде, а на смену им вырисовывалось небо насыщенного синего цвета с плывущим в вышине белым облаком. Чёрное озеро превращалось в могущественные морские волны. Над «Терраей» закричали откуда ни возьмись прилетевшие чайки, а до нюха друзей донеслась свежесть солёной воды и тёплого ветра. Теперь ветер гнал раскрывшиеся паруса, и «Террая», много лет простояв призраком, ожила, будто затонувшее судно, поднятое из-под толщи воды водолазами и восстановленное сильнейшей магией. Гарри вылез из автомобиля, захлопнув дверцу. Он смотрел по сторонам, поднимал голову вверх и щурился от солнца, обменивался вопросительными взглядами с друзьями. Минуту назад слыла ночь, приветствуемая Чёрным озером, а теперь далеко раскинувшаяся морская гладь сопровождала быстрое судно-бриг, штурвал которого самостоятельно держал курс, как любой предмет магического мира. Никто не знал, как скоро «Террая» приплывёт к острову пиратов, но каждый из друзей понимал, что им предстоит проявить находчивость и смекалку в борьбе с жуткими призраками пиратов. Чайки куда-то пропали, небо заволокли свинцовые и огромные грозовые тучи. Небо взорвалось гигантской бомбой, наклонив «Терраю» так, что Рон шмякнулся о палубу, и на смену внезапно появившимся тучам пришли серебристые, похожие на патронуса, облака. На их фоне вместо солнца появилась блёклая, но с отчётливо видными кратерами луна. Подозрительная тишь среди волшебной погоды вскоре привела «Терраю» к охровой полосе на горизонте. Полоса расширялась и возвышалась, на ней появлялись всё новые деревья и горы с хвойными лесами. Впереди маячили руины старого форта и валялись неприкаянные бочки с мусором. Штурвал вновь сам повернулся, и «Террая» встала боком к берегу, выставив деревянную лесенку, по которой друзья сошли на берег. Тёмный и мокрый песок прилипал к ногам, как тесто, а дальше, у бочек, лежала сухая и светлая песчаная насыпь. Шум прибоя исполнял золотистой луне спокойную песнь ангелов. Рябящее отражение «Терраи» в воде скрылось от взора путников. Друзья не нашли входа в старый форт, возвышающийся над ними охровой горой, поэтому пошли в обход. Быть может там, подумал Гарри, посчастливится зайти внутрь. И он не ошибся. Вот только увиденное и услышанное друзьями привело их в ужас. Редко растущая трава, скрытая в тени стен форта, приняла и лежащие раздробленные бочки, и рыбьи кости, и разлитые зелья, от которых выросли мухоморы и странные каменные фигуры, очертаниями напоминавшие мелкую живность вроде крабов. Рыжеволосая мальчишеская голова в страхе спряталась за камнем, когда две другие головы осторожно смотрели... на пиратов. Форты — места загадочные, недобрые, зато гарантировано с приключениями. В фортах нет людей, а если встречаются, то очень скоро становятся мёртвыми, потому что неживые не любят гостей, которые хоть чем-то от них отличаются. Впрочем, подобным поведением славятся и некоторые вполне живые магглы. Едва улавливаемый трупный запах шёл от дюжины пиратов, сидящих в центре круга, образованного стенами форта. Не ясно было, кто капитан: трое скелетов, скрипящих белыми костями, выглядели представительно в длинных зелёных камзолах, похожих на мантии. Быть может, они и вправду бывшие слизеринцы, но у тех зелёный цвет сочетается с серебристым, а у пиратов ничего серебряного не было, даже посуды — та была оловянной. Большинство скелетов нацепило на торчащие рёбра короткие куртки из тёмно-синего сукна, у кого-то, кто сидел чуть дальше, куртки были совершенно не броскими, серыми. Один из пиратов расхаживал в плаще из парусины. Он и заговорил. Гермиона в страхе спряталась и прижалась к Рону, а Гарри, убеждённый, что его не видно, слышал говор пирата. — Когда мы поймали Терраю, — тут сердце Гарри сжалось, и он не мог понять, от имени возлюбленной Галбрейта так произошло или от жуткого скрежета золотых зубов в черепе без мышц и кожи, — эту хогвартскую девчонку, мы думали, что пойдёт дождь, а после выглянет солнце и снимет проклятие! Тут Рон и Гермиона тоже высунулись, уже не так боясь, и тоже стали слушать речь пирата. — Потому-то я и надел этот чёртов плащ из парусины! — ругнулся пират. — Но дождь не пошёл. Проклятие не было снято. Где, где, скажите мне, искать эту умную душу? — Раньше надо было думать! — вскочив, взревел один из пиратов в зелёной мантии и с треуголкой на голове. Он так зашатался от гнева, что треуголка слетела, а мантия распахнулась. Под ней виднелась грязная льняная рубаха. — Ты предложил убить Терраю, а нам нужно было оставить её в живых. Кому, как ни тебе, знать, что на Когтевране учатся умные. Мы бы заставили её прочитать древнее заклинание — она бы освободила нас. А теперь ты спрашиваешь, где искать умную душу? Я понятия не имею. Тут отозвался пират-скелет в куртке из серого сукна — тот, что сидел дальше всех, низенький и самый не страшный. — И дождь бы пошёл, и солнце бы выглянуло, а не вечная луна перед ненаступающим рассветом, если бы мы взяли того Чарльза Галбрейта вместе с Терраей живыми. Проклятие только усилилось, теперь пав и на них. Влюблённых нельзя разлучать. — А ты почём знаешь? — пират в распахнутом зелёном камзоле злился. Теперь его злость принадлежала вечности. — Разве ты любил когда-нибудь, чернокнижник? — Не называй меня чернокнижником! — пират выставил кости кулаков вперёд. — Мои занятия тёмным искусством ещё ни о чём не говорят. Даже тёмный маг может любить. Я знаю, о чём говорю, да только уже поздно, — он опустил кулаки. — Терраю нельзя было разлучать с Чарльзом. Чёрт побери, сокрушаться уж не время, только я повторюсь: у нас была душа умная и душа храбрая. Пират в камзоле перестал злиться. Он сел, опёршись о бочку так, как романтик сидит на окне, всматриваясь в дальний пейзаж и возводя голову к луне. — А что насчёт души робкой? — спросил он. — Эй, собратья, — противным голосом заговорил пират, который до этого жевал кость собственной руки, — а ведь и вправду. Где искать душу робкую? — Ты ещё не сжевал свою руку, Вонючий Рот? Помнится, ты орал, когда в Азкабане твою руку пытали. — Она до сих пор болит. Адски, — голос Вонючего Рта сейчас был похож на фальшь и насмешку из уст Аргуса Филча. — Успокойтесь и хватит винить себя. Мы пираты или жалкие сквибы, что прячутся от всякой беды? Террая и Чарльз всё равно не принесли бы нам третьей жертвы. Нам ведь нужна… — Робкая душа, — закончил за него пират в камзоле. — Та, за чьей робостью и нерешительностью прячутся отвага и ум, как у первых двух душ. Ты думаешь, такие выходят в плавание? — Выходят. Ещё как выходят… — заскрипел Вонючий Рот. Друзья спрятались за камни. И вовремя. Несколько пиратов посмотрело на проём, в котором секунду назад, нагнувшись, сидела троица. Неслышно друзья перебрались на другую сторону и спрятались за камнем. Пират словно учуял их и побрёл к проходу. За ним, скрепя костями, направились остальные пираты. Они оставляли вмятины от костей на месте бывалых ступень и кроваво-гнилые следы ахилловых сухожилий ног. Поблёскивающие в ножнах некоторых из пиратов мечи серебром своим, казалось, боролись с небесным светом. — Йо-хо-хо! — воскликнул Вонючий Рот так громко и жутко, что на миг друзьям показалось, что он их обнаружил. — А чей это корабль, так легко миновав рифы, прибыл к нашему острову?.. «Террая»? — изумился он, и в его голосе послышался нарастающий испуг. — «Террая»!!! — его крик прокатился вдоль разбушевавшихся сапфировых волн. — Обыскать! Обыскать корабль. Если это Чарльз, мы должны притащить его сюда. Может, всё же удастся снять проклятие. Скелеты направились к судну-бригу, а друзья быстро забежали в проём и спрыгнули к центру форта, окружённому холодными стенами. Бочки пахли тухлятиной, а на камнях зацвёл мох. Над чёрными остатками костра, как бабочки, летали маленькие ярко-розовые огни. Гермиона взглянула на небо и увидела, что гало вокруг луны не просто светлое, как в простом мире, а состоит из таких же огней. Они сверкали подобно звёздам, и Гарри предположил, что, должно быть, это и есть звёзды. — Если это так, то ничего красочней я не видела, — мечтательно протянула девочка. — Э-э… Гермиона, а ты не хочешь найти вход в порт, пока пираты не вернулись? — спросил Рон. — Да, конечно, — Гермиона оглянулась по сторонам и увидела маленькую тёмную дверь с кольцом вроде того, что в носу у льва, быка или подобного им мифического существа. Похоже, что дверь раньше была золотой, только позолота с неё почти слетела, оставив кое-где зеленовато-жёлтые следы. — Ничего нет! — громко рявкнул тем временем Вонючий Рот. Он возвращался к форту. — Не может этого быть, — говорил в зелёном камзоле. — Кто-то же прибыл на «Терраи». У них что, была мантия-невидимка? Гарри почувствовал, как заледенело его тело. В самом деле, мантия-невидимка у него была. Самое время ею воспользоваться, если пираты вздумали возвращаться. Но Гермиона настоятельно просила друзей спрятаться за дверью. Она начала стучаться и дёргать дверь, но только подняла лишний шум. — Что это там? — спросил «камзол» противным, с подозрениями, голосом — таким же, как у Филча, не добавив при этом лишь «Пошли, кошечка». — Должно быть, кто-то отвлёк наше внимание. — Быстрее! — сказал Рон. — Надо открыть эту дверь, — он не всегда проявлял инициативу, но только не в этот раз. — Алохомора! Раздался скрежет старой и несмазанной двери, открывающейся будто в насмешку неторопливо и нешироко. Друзья по очереди проскользнули в фортовую темноту, прижавшись к сырой стене и спрятав животы, чтобы пролезть. Очки Гарри слетели с носа и точно бы упали, если б Гермиона не прошептала, направив на них палочку: Вингардиум Левиоса! Очки запарили в воздухе, и Гарри успел их забрать и надеть, прежде чем дверь захлопнулась, и за ней раздались недовольные возгласы пиратов. Приглушённые голоса доносили за дверь злостные и даже угрожающие фразы: «Но ведь точно же кто-то приплыл», «Клянусь, я перережу глотку тому, кто нарушил наш покой!», «Надо, чтобы проклятие пало на кого-нибудь другого», «Мы хотим свободы». Гарри абсолютно не хотелось стоять за дверью в нескольких метрах от умерших пиратов, представляющих уже не людей, а нежить, хоть и с человеческими душами — только душами чёрствыми, полными боли и мести. Он предложил друзьям пройтись вниз, в неизвестность, и почувствовал, как Рон сглотнул, глядя на невысокие потолки. Форт сыростью и мрачностью напоминал пещеру, а его старые каменные блоки, наложенные друг на друга, быть может, ещё в прошлом веке, кое-где разрушились, стали неровными, с тёмными пятнами. Подозрительная тишина, тянущаяся, как и волшебная ночь, скрывающая в тени опасные приключения, давила на друзей. Гарри, Рон и Гермиона, светя волшебными палочками, шли куда-то вниз по старым двигающимся, как в Хогвартсе, ступеням, вдоль луж воды, которые вполне могли быть началом подземного озера, вдоль капель, равномерно падающих сверху, сворачивали то налево, то направо. Гермиона останавливалась и садилась на колени, чтобы делать пометки. — Что ты рисуешь? — спросил Рон. — Не видишь? Карту. Она нам понадобится. Рон не мог не согласиться. Гарри обратил внимание, что кое-где на стенах есть рисунки. Он посветил палочкой на одну из стен и увидел изображение змеи. Она выглядела как живая. Гарри предположил, что пираты были слизеринцами. — Конечно, слизеринцами, — уверенно сказал Рон. — Кто ещё способен на такую подлость — людей похищать? Мы много уже ходим. Где же Террая? — Скоро мы её найдём, — успокоил друга Гарри. Если честно, он и сам не знал, где искать Терраю. Опустевший форт петлял и открывал всё новые коридоры и тесные комнаты, и единственный плюс Гарри находил в том, что в форте нет никакой нежити и животных вроде тех, что живут в Запретном лесу. Думалось ему и о том, что есть места настолько опасные и заброшенные, что ни одна дикая тварь, ни одно чудовище не забредёт сюда. О форте попросту никто не знал. Если они, трое друзей, здесь пропадут, никто не станет их искать. Никто даже не поймёт, в каком они измерении — мало ли, сколько волшебников за всё время создали собственные миры. От этих мыслей мурашки на спине Гарри затанцевали сальсу. Когда же друзья оказались в маленькой комнатке, где им приходилось наклоняться, чтобы пройти далее, дверь в комнату неожиданно закрылась. — Эй! — закричал Рон и попробовал открыть дверь. — Алохомора! Ничего. — Бомбардо! — Ах, всё бесполезно, — Гермиона хотела прислониться к стене, но не смогла. Стена стала ехать на друзей, а потолок начал понижаться. Теперь друзьям приходилось ползти на четвереньках. — Что делать? — перепугано спросил Рон. — Смотрите, на нас едут другие стены. Отовсюду на друзей ползли стены. Вчетвером те сжимали пространство, а потолок готов был сравняться с полом. Троица стояла на четвереньках близко друг к другу. У Рона было такое бледное лицо, точно он собирался прощаться с жизнью — впрочем, это было правдой. Гарри начал лихорадочно светить палочкой на стены, на пол, на приближающиеся к земле и готовые сравнять друзей с лепёшкой потолки. И вдруг… — Змея! — Какая змея? Гарри увидел наскальный рисунок змеи. Не ответив, потому что времени было мало, вспомнив о подвиге в туалете Плаксы Миртл, о том, как он открывал вход в Тайную комнату, Гарри сосредоточился и зашептал на парселтанге непонятную речь. — Ш-ш-ш… Саннэ… Хассэш-ш-ш. Шэщщщ… — сквозь кашель, задыхаясь, услышали друзья Гарри. В этот момент случилось непредвиденное. Стены больше не двигались, потолок остановился, как пресс на внезапно переставшем работать маггловском заводе, а стена со змеёй отодвинулась с глухим звуком. В глаза брызнул светло-голубой пещерный свет. — Скорее, лезьте туда! — сказал Гарри. Он первым вылез, прищурив глаза от яркого света, а за ним последовали Рон и Гермиона. — Не знаю, где мы, — задумался Рон, — но здесь мне нравится больше, чем в той комнате. Он обернулся, чтобы посмотреть на кирпичи, которые он и сам чуть не сотворил, находясь в замкнутом пространстве, однако стена попросту исчезла! — Смотрите! — воскликнул Рон. Все трое обернулись. Они как-то выбрались из форта, оказались по другую сторону. Где-то невдалеке слышались волны, бьющиеся о береге и судно-бриг. В рассветном небе по-прежнему гуляла золотистая луна. Так много пройти по форту, чуть не погибнуть. И всё ради того, чтобы из него выйти и оказаться всего лишь на другой стороне! — А где же Террая? — спросил Рон. — Я здесь, — они услышали звонкий женский голос, будто сотканный из тонких нитей. Когтевранка умерла совсем молодой. Её еле виднеющаяся молочная кожа, больше прозрачная, чем белая, вместе с призрачной одеждой парила в воздухе. Уголки печальных губ навсегда опустились вниз. Глаза — какие-то светлые, быть может, голубые — с тоской смотрели на друзей. — Террая, — сказала Гермиона, не могши скрыть удивления её появлением и вообще всем происходящим, — мы пришли, чтобы забрать вас. Вам нужно встретиться с Чарльзом. — Чарльз… Я грущу о нём, кажется, уже вечность. Лет через триста мне станет легче. Через пятьсот, может быть, я наконец-то обрету покой. — Вы обретёте покой сейчас, если пойдёте с нами, — объяснил Гарри. Рон кивнул. — Я не могу. Меня держит пиратское проклятие, — ещё более печально протянула Террая, и вместе с нотами её голоса опустились волнистые волосы. Рассказала Террая о том, что её гложет уже полвека. — Когда пираты похитили меня, они думали, что смогут снять проклятие злого колдуна. Тот давно умер и не превратился в духа, поэтому единственное несчастье от него сейчас — это проклятие, лежащее на пиратов. Перепала его часть и на меня. — Что за проклятие? — спросил Гарри. — В своё время пираты хотели завладеть землёй злого колдуна, посчитав себе умнее и сильнее. Они действительно завладели этой землёй — его фортом. Мы находимся здесь. Колдун проклял их, подложив им отравленный ром. После рома пираты заснули вечным сном и после смерти стали нежитью — ходячими скелетами. Пираты долго выискивали жертв, и думали, что я стану душой умной, поскольку я когтевранка, и хотя бы частично разрушу заклинание. Я, может, и правда умна, но им нужны три души. — Я вспомнил, — сказал Рон. — Пираты говорили о душе умной, душе храброй и душе робкой… Как там дальше?.. — И душе робкой, за робостью которой прячется ум и храбрость, как у первых двух душ, — закончила Террая. — Если трое волшебников, обладающих такими душами, одновременно скажет заклинание «Пиратс либерти!», заклинание снимется. Пираты, как и их пленники, будут свободны. Рон глубоко вздохнул. — Сомневаюсь, что найдутся эти волшебники. Ну где их искать? — он оглянулся. — Здесь ни души, кроме нас. Вообще я даже немного зол на Чарльза Глаборта («Галбрейта» — поправила Гермиона) за то, что он отправил нас сюда. Теперь выясняется, что на пиратах какое-то заклинание. Как нам выбираться? Гермиона, — обратился он к девушке, — может, ты что-то придумаешь. Ты ведь у нас самая умная. Гермиона, казалось, взорвалась. — Что ты предлагаешь, Рон? Заклинания? Мы имеем дело с человеческими чувствами… Хорошо, — поправила она себя под укоризненным взглядом Рона, — с чувствами привидений, которые раньше были людьми. А уже потом с волшебством. Конечно, вы всегда знаете, что я помогу вам. Самая умная ведь. Вот только сейчас я в растерянности. — Погоди, — прервал эмоциональные рассуждения подруги Гарри. — Ты сказала «самая умная». — Да. Это была ирония, если ты не понял, — невольная злость на Рона перепала и на Гарри. Тут светлые огоньки в глазах Гермионы блеснули, взгляд обрёл серьёзность. — Дай сообразить. Ты хочешь сказать, что у нас есть те самые души? Что мы — те самые души? Теперь сообразил и Рон, до этого стоявший как вкопанный, боясь сделать лишнее движение. Сердящаяся девушка — это не шутка, спор с сердящейся девушкой, владеющей всеми мыслимыми и немыслимыми заклинаниями, — игра с Адским огнём. — Я понял, — сказал Рон и зачем-то посмотрел в серебристое небо, вероятно, чтобы успокоить мысли, клокочущие изнутри. — Гермиона, ты из нас троих самая умная. Никто не знает так много, как ты. Гарри, — Рон посмотрел на друга, который кивнул, и очки тоже кивнули в такт голове, — самый храбрый. Неслучайно он попал на Гриффиндор, ни на одном факультете больше не учится так много храбрецов. Не будь Гарри самым храбрым, он бы не вытащил меч Годрика Гриффиндора из-под распределительной шляпы. А я, — Рон почесал затылок, — не самый смелый, не сильно умён. Всё правильно: душа робкая. — Нет, — возразила Гермиона, — за твоей робостью прячется ум. Ты сообразителен. Не ты ли предложил Гарри угнать автомобиль, когда вы не смогли пройти через барьер на платформе? — Не самый удачный пример. Моя мама явно не посчитала угон «Форда» смекалкой, а если бы она была в Хогвартсе вместе с отцовским ремнём, я бы точно не ходил три дня. — Тогда вспомни, как на первом курсе ты играл в шахматы! В самый ответственный момент ты никогда нас не подводил. Наши три души нужны, чтобы снять заклинание. Все трое одновременно посмотрели на привидение. — Снять его и с пиратов, и с Терраи, — сказал Гарри. Не успели друзья как следует сообразить, что же делать, как из-за угла форта раздались пиратские голоса. «Они здесь, я чую запах живых» — ехидно говорил один голос. «Никто не уйдёт отсюда живым!» — перебивал его другой. Вскоре скелеты в старой пиратской одежде, пропахшей ромом, табаком и едва что свежей травой, растущей здесь повсюду. Они окружили трёх волшебников и призрак Терраи. В ночи убийственным голубым оттенком сверкали черепа, чудовищным светом отливали глазницы. Носовые отверстия, казалось, извергали пламя, будто ноздри дракона. Челюсти хищно клацали, словно принадлежали диким зверям, а не людям. Под ногами мёртвых хрустела сухая трава, а зелёная же и сочная, казалось, сейчас росла далеко. Дюжина личей смотрели на добычу, пока «зелёный камзол» не скомандовал: — Связать их! Оставить живыми. — Подождите, — начала было Гермиона, но костлявые пальцы уже заломили и связали ей руки. То же самое пираты сделали с Гарри и Роном, чудом не догадавшись отобрать у них палочки. Капитан пиратского судна, тот самый в камзоле, подошёл к Гермионе. — О чём ты хотела с нами поговорить? — он обратил внимание на Терраю, с грустным видом сидевшую на выступающем камне. Камень просвечивался сквозь неё. — И с ней тоже, — капитан недобро усмехнулся. — Нам спешить некуда, — он обвёл рукой ночь. — Впереди вечность. Гермиона совладела со страхом. Она начала говорить. — Мы знаем, почему с вами случилось то, что случилось. Это проклятие. — Она подслушивала! — заорал Вонючий Рот. — Они все подслушивали. Теперь должны умереть за это, — он достал из ножен оружие. Гермиона почувствовала, как Рон в страхе прижался к ней. — Погоди, Вонючий Рот, — скомандовал капитан и зияющими дырами посмотрел на каждого из команды. — Вы все погодите. Они нужны нам живыми! Мне интересно услышать речь этой волшебницы. А кто из вас подойдёт или хоть пискнет — клянусь, будет валяться на земле и чувствовать боль, как при жизни. Авторитет капитана был огромен. Команда стояла боясь пошевелиться, их злобные челюсти сомкнулись. Ни словечка, ни звука не вылетело из уст. Все внимательно слушали. — Нам известно, что для прекращения проклятия три души должны одновременно сказать «Пиратс либерти!» Это должна быть душа умная, душа храбрая и душа робкая. Гермиона замолчала. — Вы из таких? — беспристрастно спросил капитан, глядя Гермионе в глаза. — Да. Мы можем доказать вам это. — Не нужно, — сказал капитан. — Я человек опытный, мне достаточно одного взгляда на людей, чтобы понять, что они из себя представляют. У тебя, — он осторожно, на удивление бережно, поправил волосы Гермионы, — большой лоб. Свидетельство огромного склада ума. В зелёных глазах мальчика с тёмными волосами видна храбрость. На его долю выпало немало тяжёлых испытаний. Шрам на его лбу остаётся только после сильного заклинания «Авада Кедавра». Он чудом выжил после того, как его хотели убить, верно? А ты, — капитан посмотрел на Рона, — да, — он несколько раз очень уверенно кивнул, — ты робок. Но у тебя есть ум и храбрость, которые не раз спасали твоих друзей, и робость твоя тогда отходила. Кстати, я не сказал самого главного. Гарри, Рон и Гермиона непонимающе переглянулись, хотя со связанными руками, стоя спинами друг к другу, это было нелегко. — Найти Чарльза, открыть портал, пробраться в форт, найти Терраю и заговорить со мной — это уже и ум, и смелость. И даже безумство! Я велю отпустить вас, но ТОЛЬКО чтобы вы сняли заклинание! О побеге и речи быть не может. Куда вам бежать? Пираты по команде развязали руки волшебникам, и те достали волшебные палочки, нацелили их на пиратов. — Раз, два, три… — Пиратс либерти!!! Вспыхнул тёмно-розовый свет, превратившийся в летающие волны. Луна скрылась за серебряным небом. Вместо её гала появился луч рассвета. Серебро сменилось голубизной ясного неба. Вверху поплыли кучевые облака. Свет волшебства касался пиратов, наращивая пропавшую когда-то кожу поверх скелетов. Появились руки и ноги, туловища, головы, а на головах — причёски: длинные чёрные и желтоватые волосы, собранные в хвост. — Хо-хо! Я снова жив! — воскликнул Вонючий Рот. — И я. — И я! — И я… — с совсем другой интонацией раздался голос капитана. Никто не обратил внимания на Терраю, пока не раздался её жалобный плач. Привидение встало с камня. Прозрачные кожа и одежда проплыли мимо пиратов и хотели было скрыться, как тут раздался плеск волн. — Скорее к судну! — прокричал Гарри. Сам капитан послушался его, не говоря уже о его друзьях и пиратской команде. «Террая» качалась на волнах, а по ней сходил на землю призрак Чарльза Галбрейта. — Сейчас начнут целоваться, вот увидишь, — восторженно прошептал Рон Гермионе. Та несильно толкнула мальчика в бок. В солнечном свету Террая перестала быть прозрачной. Её волосы посветлели, глаза стали голубыми, а улыбка — розоватой. Босые ноги ступали по тёмному холодному песку, оставляя следы. Чарльз с его волнистыми коричневыми волосами выглядел ещё краше, чем в виде прозрачного призрака; Гермиона даже ахнула. Когда Террая и Чарльз обнялись, поприветствовали друг друга с радостными улыбками и прорвавшейся ностальгией, они поцеловались. — Я же говорил, — улыбнулся Рон. Гермиона вздохнула. Конечно же, этот рыжий робкий и неряшливый мальчик рядом с ней, эмоциональный диапазон которого не более, чем у зубной щётки, не догадается, что ей хотелось бы того же самого. Для начала хотя бы пойти с ним на бал. Не догадается. — Почему ты вздыхаешь? — поинтересовался Рон. — Такая трогательная история… Гермиона хотела сказать что-то ещё, но Чарльз созвал всех на борт. — Нет, нет, капитан, вы с командой доставили нам немало хлопот. Вы остаётесь здесь! Отплываем мы с Терраей и моими верными друзьями. — Простите нас, если сможете, — сказал капитан и снял шляпу, глядя вслед уплывающей «Террае».***
На следующий день Гарри, Рон и Гермиона долго отсыпались. Они даже чуть не проспали завтрак. Рон особенно не мог этого допустить. После завтрака профессор МакГонагалл подошла к Гарри и сказала, что его ждёт Альбус Дамблдор в своём кабинете. — Профессор, это касается участия в Турнире Трёх Волшебников? — Вот пойдёте со мной — узнаете, мистер Поттер, — уклончиво ответила Минерва. Альбус Дамблдор сидел в окружении двигающихся портретов, книг, лимонных долек и Феникса. Тот вновь сгорел и недавно возродился, о чём Гарри догадался по тому, как из горстки пепла выглядывала маленькая красная голова птицы. — Здравствуй, Гарри, — директор по-доброму посмотрел на ученика сквозь очки-половинки. — Знаешь, зачем я позвал тебя? — Нет, сэр. Это насчёт Турнира Трёх Волшебников? — Турнир? Ах да, конечно. Я зачитался и, по праву, сам забыл, зачем тебя вызвал, — улыбнулся Дамблдор. Он заговорил совсем на постороннюю тему, но с каждым словом Гарри всё больше догадывался, что это и есть нить разговора. Гарри вдруг заметил: директор читает Амелию Гринт — ту самую книгу о привидениях, которую брала Гермиона. — Люблю читать о привидениях, особенно о тех, кто обитает в Хогвартсе и его окрестностях. Я видел призрака Чарльза Галбрейта, как и его судно-бриг. Кажется, «Террая», — по голосу Дамблдора Гарри почему-то подумал, что всё-то директору хорошо известно. И название он видел чётко, как возрождение феникса и как взятую им с тарелки лимонную дольку. — Недавно Чарльз Галбрейт пропал. — Правда? — Гарри изобразил искреннее удивление. — Да. Должно быть, кто-то сумел снять наложенное на него проклятие. Так вот… — Дамблдор отложил книгу. — Я позвал тебя для того, чтобы пожелать тебе удачи на Турнире, только и всего. — Сэр, это правда всё, что вы хотели сказать? — Ты плохо изображаешь удивление, мой мальчик. Зато у тебя не отнимать храбрости. Я уверен, что и храбрость и смелость твоих друзей помогут тебе в трудную минуту. А пока тебе нужно готовиться к балу. Признаюсь, иногда это сложней, чем победить дракона. Дамблдор будто читал мысли Гарри. Затем он сообщил ещё кое-что: Хагрид пишет книгу о приключениях разных реально существующих волшебников и о магглах, которых он встречал. Его творчество опубликуют. Гарри был несказанно рад этому. Да так, что, вылетая из кабинета директора, чуть не столкнулся с Аргусом Филчем. — Простите, мистер Филч, я не специально. — Глаза б мои тебя не видели, — злостно пробурчал Филч. Он был в такой ярости, что даже забыл наказать Гарри, чем тот и воспользовался, быстро миновав завхоза. Гарри завернул за угол и остановился, не в силах сдержать смешок. Мистер Филч, должно быть, сильно зол от того, что вчера не поймал нарушителей. Что ж, пока есть мантия-невидимка, школьный завхоз будет злиться часто. Теперь нужно пойти к Хагриду вместе с Роном и Гермионой. Хагриду предстоит многое рассказать! И о многом спросить его.