Дружба между мужчиной и женщиной - вещь невозможная; между ними может быть страсть, вражда, обожание, любовь, но только не дружба.
Солнечный свет пробрался ко мне в комнату и пробудил его обитателей, словно он тут хозяин. Растираю заспавшиеся глаза до покраснения и уже понимаю, что больше не усну. Сегодня двадцать восьмое августа. Неделю назад я даже не понимала, что три месяца без забот так быстро истекут, будто зыбкий песок сквозь пальцы. Вспомнив о самом главном человеке в своей жизни, вскакиваю с кровати и лечу на кухню со скоростью американского истребителя. Ставлю чайник, расписанный цветочным орнаментом, на скорую руку делаю два сэндвича и отправляю себя вместе с завтраком для мамы прямиком в её спальню. На пути чуть не сбиваю торшер, до того уродливый, что ненароком вспоминаешь Эда Гейна. Жуть. Меня очень легко отвлечь, так что останавливаюсь по неизвестной мне причине раза два или три то перед зеркалом, то перед красной кофеваркой. В отражении вижу растрёпанную себя, несущую поднос с едой. Мамина опочивальня выполнена в зеленых тонах. Это так успокаивает глаза и душу, что впечатление от светильника проходит, и хочется улыбаться. Постельное бельё изумрудное, ковёр - чуть темней, а люстра каким-то волшебным образом обтянута светло-зелёным бархатом. Когда включаешь свет - вся комната становиться такого красивого, совсем не навязчивого салатового цвета. Обои, как вы могли уже догадаться, сочетаются со всем этим великолепием. Над кроватью висит триптих, на котором изображена алая роза, что немного разбавляет "лужайку". Захожу в это волшебное помещение, где мама лежит с закрытыми глазами. Она хочет, чтобы я подумала, будто она спит. Но я-то знаю, что это не так. Во сне дыхание более спокойное и размеренное, а сейчас Роксана, так зовут мою маму, дышит через нос, хотя насморк никак не проходит уже неделю. Спала бы - спала с открытым ртом. - Меня не провести, мам. Я всё слышу. Моя бедная родительница вздохнула и села в кровати. Тёмные волосы были немного растрёпаны, а глаза чуть опухли ото сна. И почему я такая бессердечная дочь, которая будит свою маму в выходной день? Нет мне прощения. - Девочка моя, ну откуда в тебе столько энергии? Поспала бы ещё часок. И всё-таки я знаю, что маме безумно приятно получать завтрак в постель. Так раньше делал только папа. Помню, как он тихо-тихо прокрадывался на кухню, готовил пирог, гремел посудой, но приносил маме вкусно пахнущий завтрак. Не знаю, что заставляло его это делать, и что заставляет сегодня меня. Возможно, с утра я просто хочу убедиться, что мама здесь. И что глаза у неё весёлые, или ещё что-то, чёрт его знает. У неё какая-то своя грусть, о которой я с детства боюсь спрашивать. Разумеется, смерть папы тоже очень повлияла на неё. Мама страдает про себя, но её никто не слышит. Из-за этого я очень переживаю. Есть ещё что-то. И, в конце концов, как объяснишь, что тебя разбудил солнечный свет? - Мне не спится, мама. - Она уплетала за обе щеки мой сэндвич. - Дэн не звонил? - Сейчас шефть чафов утфа, - проглотила, - какой адекватный вампир будет звонить оборотню? Я рассмеялась её реплике, поцеловала в лоб и отправилась собирать вещи. Наверное, первым делом стоило поведать, что же я за существо такое, которое его мама величает оборотнем. Дело в том, что я самый молодой представитель веркойотов. Да, так просто. Мой папа был не совсем обычным человеком. После его смерти я потеряла контроль над собой и превратилась в степного волка. Иными словами - койота. Степным волком я себя привыкла называть лишь потому, что большинство людей не знают, что это значит. Вот так. Мы с мамой прочесали все базы данных и пол Америки, но нашли лишь единственного живого родственника не совсем живого папы. Это оказался мой двоюродный дядя - Джордж Зальтен. Довольно приятный мужчина, но со своими тараканами в голове. Он-то нам и поведал историю об американских индейцах, которые, к слову сказать, надевали шкуры койотов, чтобы выглядеть свирепее. Шаманы переругались с воинами из-за делёжки добычи, из чего последовало проклятие солдат, которые и по сей день вынуждены обращаться в луговых хищников. Но пока что я не встречала себе подобных. Ни разу. Для таких странных существ, как оборотни, и была создана Академия Благородных Чудовищ. Туда ссылаются все сверхъестественные существа мира сего, чтобы наставить на истинный путь. Там даже демонов учат, раз уж на то пошло. Достаю из кладовки свой старенький оранжевый чемоданчик, с которым и отправилась впервые пять лет назад в АБЧ. Он мне напоминает те огромные сочные мандарины, что наши соседи Смиты выращивают в теплице. Я вообще не понимаю, как мандарины могут расти в Канаде, хоть и в самой тёплой-претёплой теплице. Включив в плеере "R U Mine?", уже заполняю свой "цитрус" одеждой, всякой полезной утварью и стопкой книг, которую специально купила для нашего "питомника". Дэн любит читать мои книжки, они ему понравятся. Вспомнишь - вот и оно. На дисплее мобильника мигала фотография Дэниэла - моего лучшего друга. - У аппарата. - Можно зайти? Как всегда, никакого приветствия, как и уважения к старшим, чёрт побери. - Конечно. Мой дом - твой дом, нечисть. В следующую секунду в мою спальню врывается ни что иное, как Дэн. Каштановые волосы, красивые шоколадные глаза - типичный школьный красавчик. Жизнь никогда не обделяла молодого дампира, что уж тут говорить о внешности. - Давно не виделись, Томпсон. Как жизнь?***
Из дома мы вырвались после двухчасовых прощаний с мамой. Она ни в какую не хотела отпускать нас без родительских напутствий и пары банок соленых фирменных огурцов. "Полезно", - сказала она, засовывая гостинец в автомобиль Дэниэла. Я весьма удивилась, когда он раскрыл передо мной дверь шикарной итальянской машины. Откуда она у него - не трудно было догадаться. Богатые родители всегда многое позволяли единственному сыну. Всё время весёлые вечеринки, обучение в единственной Академии, где обучали магии с малого возраста (Дэн начал учиться намного раньше меня - всего-то с восьми лет). Хоть я и завидовала тому, что родители ему ни в чём не отказывают, ещё больше меня бесило, что у Дэна есть прекрасный отец. Который, к тому же, ещё и человек. Однако у семейки Бриккасаров был один, но очень существенный минус - как и у всех богатых семейств, между Дэном и родителями были натянутые отношения. Сложно сказать, любит ли сын свою маму и папу. - Твоя матушка была готова поехать с нами, ей-богу, - сказал дампир, фыркая. Я пожелала побыстрей закончить неприятный разговор о семьях, с которыми у нас обоих были проблемы, и перевела беседу в другое, более важное для меня лично русло. - Слушай, ты мне ни раз не позвонил, мерзавец. Дэн выехал с парковки дома молча, иногда поглядывая на меня в зеркало заднего вида. - Хватит ныть, Томпсон. Сама-то хороша, ни одной смс-ки. Так это ещё при том, что до дома эту сволочь довёз, речь целую закатил про дружбу, а она ещё мне предъявляет. Мне стало немного стыдно за себя и за свои слова. Да, я ему не звонила, но на это была своя уважительная причина. Какого хрена я должна трезвонить своему другу-красавчику, который не очень-то во мне нуждается? Я махнула рукой на его выпад, не желая признавать правоту сверхъестественного создания. - Ой, вот только не надо тут стрелки переводить. У тебя по-любому было до чертей много развлечений во Флориде. Кстати, как отдохнул-то? Что-то ты не загорел, дампирчик. Дэн фыркнул в своей обыкновенной манере. Наши перепалки были привычными нам обоим, но полувампира они злили, а меня забавляли. Мы как две части одной книги - держим в напряжении читателя, который никогда не узнает, что же веркойот и дампир выкинут на этот раз. - Это потому что твой "дампирчик" в основном проводил свои каникулы в шикарных отелях, - Дэн достал из бардачка тёмные дизайнерские очки, - в окружении шикарных девушек. Как тебе такой отдых, а? Ты, небось, в огороде пахала перед деревенскими мужиками? - Дэниэл де Бриккасар, возьмите, наконец, себя в руки. Вы перспективный мужчина, а шляетесь по бабам, как мальчишка. Угадайте, что он сделал? Фыркнул! Третий раз за нашу получасовую встречу. - Хватит говорить монотонным голосом моей матери. Я хочу повеселиться со своим лучшим другом, вот и всё. Ненароком я покраснела, словно спелый помидор. Если самый богатый парень школы говорит, что ты его лучший друг, стоит призадуматься о повышении своей самооценки. Всё-таки, я любила этого засранца, каким бы он ни был. Мы дружим с четырнадцати лет, а ругались всего-то раза три. - Я тоже этого хочу, так что хватит о своих шлюхах во Флориде и гони эту тачку в закат. - Узнаю старую-добрую Скарлетт. Как прикажите, миледи. Из того же бардачка с очками он достаёт шляпу ванильного цвета и протягивает мне. Следом идёт вторая, идентичная первой, но какая-то больше мужская. Она более широкая и немного темнее моей. Мы становимся похожими на двух молодых ковбоев, сбежавших со своих ферм. В этот момент мне совершенно расхотелось ехать в Академию, где будут править сплошные тренировки, зубрение материала и домашка. Мне надо было убежать вместе с Дэниэлом, куда-нибудь в закат, как я выразилась ранее. Но отступать было некуда, так что ровно через через пять дней мы были в Академии. Да, опоздали. Да, мы останавливались в различных барах и кабаре. Да, мы просто неисправимы. Академия Благородных Чудовищ встречала нас со своим обыкновенным великолепием. Каждые последующие пять лет я удивляюсь её громадности. Главный вход, украшенный двумя ужасно старыми статуями цвета слоновой кости, построен для основателей этого не совсем обычного образовательного учреждения - самого графа Дракулы, который и по сей день является хранителем вампиров в Академии, и неизвестного никому прародителю оборотней. По правде говоря, ходят слухи, что отец всех вампиров не очень-то ладил с главным волколаком, из-за чего кровососов почти никто не любит. Вокруг Академии полно запасных входов и выходов, которые, в свою очередь, охраняют каменные львы и львицы. Лев считается символом высшей божественной силы, мощи, власти и величия. Львицы же - материнства и сладострастия. Каждое украшение АБЧ имеет определённой смысл в том или ином направлении мифологии - просто так тут горшок с цветами не поставят. - Скарлетт Мишель Томпсон! О, нет. - Остановись! Нет, нет, нет, нет. Дэн, заметив беспокойство на моем лице и быструю походку мужчины, направляющегося к нам, похлопал меня по плечу и кивнул, вскинув подбородок с пятидневной щетиной, на спорт площадку. Видимо, место нашей встречи, после прослушивания мной тирады навязчивого человека. Кивнув, ускоряю шаг. - Я кому говорю? Перестань передвигать своими конечностями и наконец встань передо мной, как настоящий оборотень. Я ни в какую не собиралась ослаблять свою оборону, даже замедлять шаг не хотела, но он, крепко сжав мою руку в локте, остановил меня, не давая продолжить путь. - Очень, очень глупая особа. Прямо передо мной стоял хранитель моей расы - сам Стефан Винтервуд. Он был каким-то там внебрачным внуком прародителя оборотней в многотысячном поколении и состоял в совете стражей ещё до моего рождения. Мужчина хотел, чтобы я с уважением относилась к занятиям, ну и, разумеется, его самовлюбленной особе, но я его терпеть не могла. - Скажи мне, Томпсон, как можно было опоздать на церемонию распределения обязанностей? - Он выплевывает мне это в лицо с напускным подчеркнутым спокойствием в голосе. Раздражён, горяч, раздосадован, - настоящие чувства легко читаются в глазах оборотня. Ноги начинают трястись, и я уже сильно жалею, что не отправилась в Академию на поезде, как остальные. Нет же, мне надо было согласится на дурацкое предложение Дэна. После тысячного проклятия в сторону дампира и клятве самой себе больше не злить стража, пронесшихся в голове, раскрываю рот и выпаливаю сбивчивой скороговоркой: - Если честно, я не думала, что вы подготовите для меня что-то стоящее, мистер Винтервуд, - сглатываю слюну, которая внезапно заполнила весь рот, - за что прошу меня извинить. - Я делаю для тебя поблажки, Томпсон, поэтому даю право первой выбирать работу. Ты же, не имея даже доли инициативы и соревновательного духа, выбираешь самую пыльную обязанность. Но сегодня всё против тебя, так что на этот раз тебе остаются "объедки". Есть предложения, что выпало? Я вгляделась с прищуренными глазами в блокнот мистера Винтервуда, где были записаны фамилии учеников, а в скобочках - их работа на предстоящий год. - Не имею ни малейшего понятия, - сухо отвечаю и раскачиваюсь взад-вперед на пятках, с видом совершенно отрешённого человека. Стефан фыркает, после чего пренебрежительно вручает мне листок, на котором каллиграфическим почерком, имеющим легкий наклон влево, написано следующее:Скарлетт Мишель Томпсон (Главный в Обществе адаптации новичков)
Чёрт. Ненавижу понедельники.