Своя среди чужих

Глава 4.       Ханна еще после ухода сестры побродила по лесу. Ей надо было взять себя в руки и собраться с мыслями. Ведь недавно она едва не сорвалась на Джессаэнне! Так дело не пойдет. Малышка, возможно, ничего и не заподозрила, а вот если... Ледяной холодок прошел по спине Ханны от догадки. Леонорэ о чем-то догадывается, и он точно будет расспрашивать мелкую, и некоторые рассуждения "светлой Аниты" покажутся ему подозрительными.       Менять что-либо было уже поздно. Конечно, Ханна, как маг, могла бы стереть память Эйлону (темный вар. - прим. автора), но она все-таки была не столь опытна, чтобы поручиться за правильное наложение заклинания. Мало ли, какие побочные эффекты покажутся. Внезапно, темная осознала всю трусость таких мыслей и попыталась отогнать их от себя. В конце концов, она - Эннетилла, посланная Райнилью. Возможно, кому-то это положение показалось бы привилегированным, но Ханна, как и любая другая посланница богов, прекрасно понимала, что это "звание" означает лишь то, что она - марионетка в руках судьбы.       Участь Эннетиллы была предрешена еще до ее рождения, и, что бы девушка ни делала, пророчество все равно сбудется. Почему бы не пустить все на самотек? Это очень противное чувство безысходности накрыло Ханну с головой. Выходит, что как личность, она уже не имеет значения. Что и жить нет смысла. "Вот возьму и убью себя, назло всем пророчествам", - зло подумала девушка. Но то, что она не убьет себя, Ханна тоже знала. Все равно пророчество сбудется, даже если девушку поднимут боги заново. Она же темная, значит, участие в ее судьбе берут и боги смерти. Безрадостная перспектива. Чтобы хоть ненадолго отделаться от таких мыслей, девушка выпустила когти и забралась на дерево. Все-таки в форме охотницы валларке всегда было проще переносить депрессию и уходить от печальных мыслей.       Как же легко ни о чем не думать, когда ты валларка, и бежишь по сплетенным веткам деревьев. Вперед, только вперед! Хотя Ханна ни за кем не гналась, охотничий азарт захлестнул ее с головой. Прыжок, еще прыжок, перебежка. Отдастся полностью в руки инстинкту? Еще прыжок, почти на самую верхушку. Прогнать все мысли? Забыться? Заманчиво. Перебежка. Руки с когтями легко цеплялись за кору. И все же, часть сознания будет контролировать, думать, не даст забыть все по-настоящему, как забывают себя Проклятые оборотни в полнолуние.       Проклятые. А что же это на самом деле - дар или проклятье? Забыть себя, забыть все, что тебе дорого и все свои проблемы, дать волю своим инстинктам. Разве это не прекрасно? "И наутро найти свою семью загрызенной", - ехидно добавил голос в голове Ханны. Конечно, девушка часто слышала свои мысли как бы со стороны - это выработалось, когда с малых лет она должна была оценивать ситуацию с двух совершенно разных позиций. И иногда такие комментарии становились неожиданностью для самой хозяйки. Но свой голос она знала, а это был не ее голос. "Ага, шизофрении привет передавай", - последовал новый комментарий.       Мало того, что это был не голос самой Ханны, так он еще был и мужским. От неожиданного воспоминания девушка села и прислонилась спиной к стволу дерева. - Смотри, когда ты принимаешь форму охотницы, ты можешь подключиться к сознанию любого оборотня, если он в ипостаси животного, на две, а как вырастешь, так и на все четыре версты окрест. Но помни, что любой оборотень так же сам может подключиться к тебе, - объясняла дочери красивая девушка, совсем молодая, принимая охотничью форму. - А по-другому нельзя? - насуплено спрашивает дочка, ей не нравится такой поворот событий. - Можно, ты можешь заблокироваться. Тогда к тебе никто не подключится. Но и ты тогда не проникнешь в сознание оборотня.       Воспоминание было настолько ярким, что Ханна несколько минут пыталась прийти в себя, сообразить, что ей уже не семь лет, и что та прежняя жизнь ушла безвозвратно, не оставив нового адреса и не дав инструкций по выживанию, попутно забрав у нее все. Вдох-выдох... Как учила та красноглазая девушка, которой уже нет. Успокоиться и сосредоточиться. Подключиться? Ханна прислушалась к себе. Бесспорно, тот незнакомец еще был подключен к ее сознанию.       И тут Ханна поняла, что именно напрягало ее в эти последние несколько минут! Леоны не могли к ней подключаться, как и она к ним. Им не давало подключиться нечто вроде какого-то барьера.       Когда она попыталась проконсультироваться на этот счет у Хинала, в ответ получила лишь: "Деточка, я же не оборотень", и неуверенное предположение, что "возможно, подключиться не дает пропасть в сознании, разность в стороне Света. Ведь можно притвориться светлой, но на самом деле, ты таковой не станешь". Из всего этого следовал вывод, что в округе появился темный оборотень.       Как ни странно, язвительных комментариев в честь выводов Ханны не последовало. Девушка закрыла глаза и сосредоточилась на своем сознании. Определенно, сейчас незнакомец все еще был подключен к ней. Тогда валларка "вынырнула" на поверхность и, не открывая глаз, сосредоточилась на окружающей ее природе. Пахло хвоей и березовым соком. Где-то стучал дятел, перекрикивались сойки. Девушка растворилась в мире, на какое-то время стала его частью. Открыла глаза. Сейчас окружающий ее лес представлялся девушке уже не так. Все стало блеклым, утратило свои краски. Валларка видела как бы сквозь деревья. Медленно поворачивая голову, чтобы не сбить только что настроенное, так называемое Зрение Многоликих, Ханна увидела в глубине леса алую искру. Да, это он. Вряд ли по светлым землям разгуливает столь много темных.       Только бы он не прокомментировал, иначе все пойдет крахом. Ехидный незнакомец молчал. Ханна смотрела на алую искру, как бы приближаясь к ней взглядом. А искра все больше, ближе... Главное - не отвлекаться. И вот - самый ответственный момент, само подключение к сознанию. Валларка окунулась в этот огонек. По ее мыслям прошла пелена, голова заболела из-за переизбытка мыслей, а из носа хлынула кровь. Да, давно уже Ханна не подключалась, ой, как давно... Уже около десяти лет. Чудо, что вообще не забыла, как это делается. "Ну что ж, это тебя вполне оправдывает", - ага, легок на помине. "Кто ты?", - пожалуй, стоило бы начинать с имени, но Ханне была сейчас важна раса незнакомца. Со времен гибели Эркорта она не общалась с темными. А, подключаясь, оборотень не может определить, как выглядит его "собеседник": Прирожденный терцон, имеющий три ипостаси, Истинный оборотень, со второй ипостасью-волком или валлар в охотничьем обличье. Только находясь в зверином и не совсем облике, оборотни могут подключаться друг к другу. Только с Проклятыми оборотнями пообщаться не получиться - они в ипостаси волков сами становятся зверями, утрачивая все разумные черты. "Да так, всего понемножку", - последовал насмешливый ответ. Значит, полукровка, а то и похлеще. "Ты знаешь, что я имела в виду", - отрезала валларка. "Прирожденный", - Ханна затаила дыхание. Из всех Многоликих это была самая таинственная, гордая и замкнутая раса. Триипостасные, которые могут превращаться в зверей трех сфер обитания: наземно-воздушной, воздушной и водной. Ходячие легенды. "Постой, а чего же ты общаешься тогда? Разве я тебя не ниже по статусу?" – заметила. все-таки, неувязку валларка. "Хочу и общаюсь. И я говорил уже, что не чистокровный. Пируэтами в небе написать?" - огрызнулся терцон-полукровка. - "А ты-то кто? Оборотень? Не леонка, это ж ясно, я к ним подключиться не могу и вообще их аура белого противного цвета". "Валларка. А насчет леонов ты прав. Действительно, не подключишься. Кстати, они и Зрением Многоликих не владеют", - немного хвастливо поделилась опытом Ханна. "А ты тут давно живешь? Заметно, что не проездом", - проницательный какой попался... А впрочем, какая разница? "Десять лет. С восьми-девяти", - собеседник уважительно присвистнул. "Кстати, а как зовут тебя?" "Рейнор", - последовал краткий ответ. Он явно не хотел распространяться на эту тему с какой-то незнакомкой. Но на подобную неразговорчивость Ханна попросту не обратила внимания. Нормальное имя! Не приторно-сладкое, как у этих светлых, а привычное, немного грубоватое, рычащее, но такое родное! Нормальный темный! Язвительный, ехидный, но темный! В кои-то веки девушка встретила хотя бы односторонника. И ее имени Рейнор не спросил. Он попросту отключился. Сначала валларка опешила, а потом философски пожала плечами и, вернув, наконец обычное зрение, развернулась в сторону "дома".       Ханна собралась в пружину и разом распрямилась, оттолкнулась ногами от дерева и задала себе бешеный темп. Конечно, она могла пойти и найти этого темного. Но зачем? Просто поболтать? Пусть даже и немного, но в его венах течет кровь гордых и неприступных терцонов. Просто бессмысленно пытаться наладить с ними контакт, если вы не связаны долгом, условиями контракта или чем-то еще.       Через несколько минут безостановочного бега, Ханна спрыгнула с дерева возле поляны, на которой недавно повторяла с Мюри историю создания Сицилии. Восстанавливая дыхание, валларка сменила свой облик на более привычный: втянула когти, уменьшила клыки, вернула кошачьи зрачки в форму обыкновенных точек. Мысли Ханны все еще бродили около этого загадочного Рейнора. Интересно, а что означает это имя? Надо будет спросить у Хинала.       Пальцы девушки, как это всегда бывало в минуты эмоциональных всплесков, привычно, безотчетно сжимали рукоять кинжала. Задумчиво вытащила из маленьких кожаных ножен. Этот кинжал отдала Ханне Эрина, когда уже оставляла дочь на пороге дома леонов. В рукоятку были инкрустированы три камня: один рубин и два черных агата. На клинке была вырезана надпись на валларском: "Se stilet panny Hanny, docki Asie" - "Это кинжал госпожи Ханны, дочери Асие".       Впервые за столько лет Ханна обратила внимание на эту надпись. Асие. Уж не та ли Асие Справедливая? Вполне возможно, ведь этот кинжал очень старинный, передавался с поколения в поколение, а в пророчестве сказано, что Эннетилла - "кровь от крови Асие Справедливой". Если это так, значит, что у Асие была дочь, которую звали так же, как и валларку? А кто они были? Десятки вопросов, несколько намеков и ни одного ответа. Мать, передавая кинжал, успела лишь шепнуть: - Не потеряй. Это твоя единственная надежда.       Надежда на что? Когда-то Ханна показала кинжал Хиналу, и тот предположил, что это оружие использовалось для проведения ритуалов. "Впрочем, я могу и ошибаться", - добавил тогда учитель. Что за ритуалы? И зачем они Ханне?       Но эти мысли оттеснили другие, о сегодняшней встрече. Темный, совсем рядом! Версты три, не больше. Как он тут оказался? Зачем? И главное, встретятся ли они еще? Ханна была боевым магом, а не предсказательницей, поэтому ответа на этот вопрос не знала. Но, кто знает, может, это и к лучшему?..       Ханна вздохнула, окончательно выравнивая дыхание, и вложила кинжал в кожаные ножны. Поразмышлять время у нее еще будет, а сейчас, если познания валларки в определении времени по теням ее не подводят, у нее должна быть общая с Леонорэ тренировка на эспадах. Или на мечах, как учитель решит. Эстиэль, учитель боевых искусств, преподавал один всей деревне. Всех разделил на группы по физической подготовке. И вот, Ханна занимается вместе с Леонорэ.       Вообще, валларка любила бои, но "светские" правила ведения защиты и нападения ее заметно стесняли. Да и эспады, эти утонченные клинки светлых, просто терпеть не могла. Нет, конечно, со стороны наблюдать - просто прекрасно. Свистят эспады, блещут на солнце клинки, движения борющихся быстры и элегантны... Но это нравилось лишь светлой Аните, Ханна же терпеть не могла. Куда больше ей нравились мечи, даже и парные, сколько бы ни охала Ариана, дарканы, маленькие кинжалы, мизекордии, стилеты... Да даже к эльфийским лукам Ханна относилась лучше, чем к эспадам!..       А может, дело просто в том, что Леонорэ обожает это изящество и во много раз превосходит ее в технике боя? Да, дхарр бы ее побрал, но и уязвленная гордость тоже дает о себе знать! Особенно, когда этот светловолосый леон подходил к ней после тренировки и, сияя синими глазами, с улыбкой осведомлялся, не обиделась ли она, а то он увлекся... И заставлял ее таять, пробуждал светлую Аниту, которая не могла отказать и сладким голосом заверяла "брата", что, конечно же нет, она совершенно не обиделась.       Это чувство Ханна ненавидела больше всего. Чувство, что ей управляют, а она не в состоянии дать отпор. Вынуждена покориться. Склонить голову. Валларка из года в год молчала, покорялась. Сколько можно? Что можно сделать для того, чтобы прекратить все это?       Лишь одно решение существует. Сбежать, уйти из земель светлых. Но тогда, откидывая всю привязанность к приемной семье и симпатию к Леонорэ, встает ребром вопрос: куда? Есть лишь два места, где, возможно, Ханна сможет найти хотя бы крышу над головой.       Первое место - замок Эркорт. Но мало ли, что с ним случилось после нападения. Фанатичные люди могли и камня на камне от него не оставить, А если и оставили, то много ли валларов выжили и выжили ли вообще? И как отнесутся к дочери господ, которая внезапно появится спустя десять лет? Нет, такой промежуток для долгожителей-валларов, конечно, не срок, но, учитывая положение Ханны в обществе, ее искали. И искали долго и тщательно. Правда, не догадались пошуровать в землях светлых. А может, догадались, и именно за этим тут появился этот неразговорчивый Рейнор?.. Валларка быстро отогнала от себя подобные мысли, ведь такое бывает лишь в байках менестрелей - что кто-то придет. Но, в любом случае, первая мысль, которая возникнет у слуг - Ханна самозванка. А как поступают с самозванцами, Ханна, к сожалению, знала. Поэтому, в этом случае, валларка была очень неуверенна, хотя идея вернуться на родину звучала очень и очень заманчиво...       Второе место - Сагруд. Точнее, Сагрудский университет стихийной магии. А почему бы и нет? Потому, что добираться с земель ОСР (Объединения Светлых Рас) до нейтральной территории государства людей Виранты (а Сагруд расположен в самом центре человеческого государства) около двух недель, не останавливаясь, на хорошем скакуне. Не останавливаясь не только потому, чтобы добраться быстрее, а еще и потому, что Ханна больше не доверяла людям из весей. А во-вторых, не факт, что валларка поступит в единственный университет магии.       Был еще и третий вариант. Познаний в магии Ханне вполне хватит для подработки на трактах, сопровождая телеги купцов в качестве охранника. И тут опять же было "но": рано или поздно девушке пришлось бы контактировать с жителями весей. Не то чтобы люди были такими жестокими. Наоборот, они были признаны самой толерантной расой. Просто Ханна не могла отделаться от страха перед людьми.       Валларка толкнула калитку и вошла во двор. Ариана как раз развешивала белье для просушки. - О, Анитка, ты не могла бы помочь? - попросила она девушку. - Разве только что развесить. А то спалю еще, если попытаюсь высушить... - Ханна посмотрела вопросительно на Ариану. Та кивнула. Темная подозревала, что эта помощь - лишь повод поговорить о чем-то. Впрочем, Ханна уже догадывалась, о чем пойдет речь... - Солнышко, а к тебе Лиор приходил, спрашивал, где ты, - Ханна еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Ариана всегда начинала издалека. - А он тебе не нравится, да? - Нет, Ариана, не нравится, - не то чтобы Аните действительно не нравился Лиор, красивый, темноволосый, с зелеными глазами, он был довольно привлекателен. Но Ханне он, как и большинство светлых, казался приторно-сладким. Ариана вздохнула. - Совсем? - в голосе светлой проскользнула досада. - Неужели я вам так сильно надоела? - попыталась свести все в шутку Ханна. Но не получилось, слишком уж много темная думала о подобном развитии событий. В глазах Арианы промелькнул страх. - Солнышко, как ты могла подумать... И в мыслях не было... Я ж за тебя переживаю. Тебе уже семнадцать, а так никто тебе и не приглянулся, - за все время этой реплики светлой, валларка уже несколько раз успела отругать себя последними словами. Ну неужели нельзя сначала думать, прежде чем говорить?! Своим предположением Ханна чуть ли не до слез расстроила приемную мать. А слез темная не любила. - Ну, извини. Просто не нравятся они мне, вот и все. И я не хочу от вас уезжать, - изначально Ханна вкладывала в эти слова иной смысл, но Ариана поняла их по-другому. И тоже была права. Леонка быстро опустила изумрудные глаза, и валларка поняла, что та думала и о таком варианте. Ведь глупо было не предполагать, что, когда вырастут сын Арианы и приемная, неродная, но близкая ему сестра, то они не смогут не пожениться.       Ханна даже хотела бы этого, ведь если ей придется всю жизнь прожить в этой деревне, то почему бы не выйти замуж за хорошо знакомого приемного брата? Который, чего уж греха таить, ей нравился. Да и сам постоянно был свободен. Точнее, в самом активном поиске. Настолько активном, что ему уже начали угрожать старшие братья, отцы и женихи "жертв". А "жертвы" стояли за их спинами, красные от стыда и прячущие глаза. Но нисколько не раскаивающиеся. При всем при том, Леонорэ обладал довольно острым и проницательным умом. Настолько проницательным, что начал что-то подозревать в отношении Аниты...       И сейчас валларка просто замяла тему, отговорившись тренировкой. Кажется, Ариана все поняла, но она не из тех, кто любят посплетничать, потому можно было ничего не опасаться. Зато при входе в дом за дарканом (Эстиэль сказал, что именно на этом оружии будет следующая тренировка), Ханна столкнулась с Леонорэ. В упор глянула на него. Леон никогда не выдерживал ее долгого взгляда, не выдержал и сейчас, опустил глаза. Неожиданно ухмыльнулся и бросил: - Обулась бы. Хотя бы ради приличия, - Ханна пожала плечами. Она не видела ничего странного в том, что единственная во всей деревне ходит босиком. Так было удобнее менять форму. - С каких это пор босые ноги стали считаться неприличными? - не удержалась от подколки. Леонорэ передернул плечами. - Впрочем, ты и действительно неприличным не брезгуешь, -с иронией в голосе протянула темная. - А тебя это задевает? - Леон все-таки поднял на Ханну свои ярко-голубые глаза, и та с ужасом поняла, что еще немного, и глаза опустит уже она. А это было недопустимо. Недопустимо было и размякнуть перед ним, растечься розовой лужицей и сахарной патокой. Девушка взяла себя в руки. Первым не выдержал Леонорэ. - А про обувь я сказал, чтобы ты не поскользнулась на листьях. Головой приложишься, жалко будет. Симпатичная же девчонка.       Язвительный комментарий Ханна придумать не успела, и Леонорэ ушел. А девушка, войдя уже потом в свою комнату на втором этаже, взяла в руки даркан, чувствуя, как привычным теплом отзывается ее любимое оружие.