Семейные ценности

Обычно Гомес не утруждал драгоценную супругу участием в деловых переговорах, но этот случай был особенным. – Милый, ты звал меня? – Мортиша томно улыбнулась мужу. – Cara mia, – Гомес страстно обцеловал каждый пальчик протянутой руки супруги, – позволь представить мистера Таусона, нашего поверенного. Лицо Мортиши не отразило никаких эмоций, словно к нему прилипла маска холодной доброжелательности. – Мадам, – Таусон почтительно поклонился, – мне право неловко говорить это, но в одном деле требуется ваша помощь. Вопросительно взглянув на Мортишу и получив чуть заметный кивок, поверенный слегка приободрился. Таусон не мог этого объяснить, но если мистера Аддамса он считал просто странным субъектом, правда, с удивительным деловым чутьем, то Мортиша Аддамс, скользящая по дому черным призраком, пугала его до чертиков. – Видите ли, мистер Аддамс крайне заинтересован в приобретении доли корпорации «Белая башня», фактической главой которой является Оливия Годфри. Но, увы, эта леди не желает обсуждать возможную сделку ни с одним из нас. Однако по имеющейся информации, хотя миссис Годфри и весьма, хм-м-м, эксцентричная особа, у нас есть все основания полагать, что она заинтересована в личном общении с вами, мадам. Провернув такую замысловатую фразу, означающую «я, очень надеюсь, что две чокнутые ведьмы как-нибудь между собой договорятся», поверенный незаметно промокнул платочком лоб: в кабинете царил могильный холод, но его отчего-то бросило в пот. Пронзительный взгляд Мортиши пробирал до внутренностей, но она продолжала все так же безмятежно улыбаться, будто не слышала или не поняла ни слова. – Тиш, любимая, так нужно семье, – проникновенно заявил мистер Аддамс, восторженно пожирая супругу взглядом. – Мысль о том, что мне придется провести без тебя даже один день – мучительна, но ради нас я выдержу эту пытку. – Да, милый, ведь мучить тебя – это моя привилегия. Я вернусь, и мы отпразднуем нашу разлуку, – проворковала она в ответ. – Кожаные ремни, раскаленная кочерга?.. – Да-а-а, и дыба, милый. Гомес Аддамс задрожал от возбуждения, а мистера Таусона пробрало холодом от ужаса. Супруги слились в жарком поцелуе, а поверенного неведомая сила вышвырнула за дверь. Через несколько дней Мортиша Аддамс уже величественно вплывала в гостеприимно распахнутые двери кабинета главы «Белой башни». – Оливия Цепеш! – Оливия Готфрид, Мортиша! – Ах, да. Прости, дорогая. Ты, как и прежде, очаровательна. Отчаянная женщина, раздираемая алчностью, злобой и тоской. Ах, эти ностальгические воспоминания... Хозяйку, прекрасно знавшую свою гостью, заметно перекосило. Оливия всегда мечтала быть такой – безмятежно-отстраненной, ослепительно улыбающейся, ласковой, и смертельно ядовитой, как черная мамба. Но, к сожалению, платой за семейный дар Цепешей всегда было безумие. И голод. А вот семейство Лаво было наделено иными способностями, нежели Цепеши. Поэтому Оливия отчаянно завидовала Мортише Аддамс, в девичестве Лаво, которой была неведома жажда крови, при том что силы ее куда как превосходили силы самой Оливии. – Зачем ты хотела встретиться со мной? – О, Оливия! Ты поработила своего мужа и убила его. Я это уважаю. Ты можешь сжечь, четвертовать, съесть заживо или умереть самой ради детей. Это я ценю. Мы так похожи – Аддамсы и Годфри. Психопаты. Маньяки. Сумасшедшие убийцы. Отпетые негодяи. Я думаю, что нам пора дружить семьями. – Ты хочешь урвать кусочек моего именинного пирога. Зачем это мне? Прежде чем ответить, Мортиша Аддамс медленно поднесла руку ко рту, кажущемуся неестественно алым на фоне алебастровой кожи. Острым ногтем она провела по нижней губе, на которой мгновенно вспухла рубиновая капля. Тяжело дыша, Оливия заворожено следила за тем, как набухает эта капля. – Семья – это самое важное для Аддамсов. И для Годфри. В наших глазах тьма такой силы, что она почти сияет. Как и любовь друг к другу. Стань частью нашей семьи, Оливия, и ты, и твои дети, получите все, в чем так нуждаетесь… От аромата крови в голове Оливии мутилось, а еще этот чарующий голос, уговаривавший сделать то, что она и так хотела… Но… Резко тряхнув головой, Оливия немного пришла в себя. Подойдя к неприметной двери сбоку, она распахнула ее: – Шелли, войди! «Бух, бух, бух» прогрохотало несуразное двухметровое существо, с забинтованными руками и ногами, и замерло, низко опустив голову, чтобы черные пряди волос завесили лицо. – Знакомься, Мортиша, это моя дочь Шелли. Рядом с двумя изящно-гибкими женщинами, Шелли выглядела еще уродливей, чем была на самом деле. Но улыбка Мортиши Аддамс, обращенная к ней, расцвела еще сильней и, кажется, стала чуточку теплей. – Чудесный запах! Смерть, тлен, гниение. Ты прекрасна, Шелли! – Тонкий палец с карминного цвета ногтем нежно очертил подбородок девушки. За пальцем по коже побежал зеленоватый призрачный след, как будто под ней пролетел рой светлячков. Обычно люди пугались этого, но не Мортиша. Она явно наслаждалась производимым эффектом. Робко приподняв голову, Шелли заглянув в лицо Мортиши, и улыбнулась. Слегка, чуть-чуть приподняв уголки губ, но при этом она так преобразилась, что стала почти хорошенькой. – Тащи своего адвоката, Мортиша, – заявила Оливия резким, злым голосом. – Я продам вам долю. У нас действительно одинаковые семейные ценности.