Физкульт-привет!

После тяжелого рабочего дня можно позволить себе немного расслабиться и… поесть. Да, это лучший способ отдохнуть – заесть все свои горести. Майкл купил две огромные пиццы, совсем не думая о том, что, по идее, нужно будет поделиться с другими парнями. Он просто наслаждался манящим ароматом и уже воображал, как вонзает зубы в мягкое тесто и восторгается тающим во рту сыром. Однако как только он сел за стол и уже отрезал себе кусок пиццы, то уловил укоряющий взгляд Люка. - Майкл, ты уже жиром заплыл. Может, стоит перестать жрать? – иронично протянул блондин, закусывая нижнюю губу, и Майкл недовольно дернул плечом. Аппетит как рукой отбило. Вот черт. Умеет же Люк открыть рот в самый неподходящий момент. - Иди в жопу, - поморщился, будто почуяв запах помоев, Майкл с отвращением положил пиццу обратно в коробку и возмущенно подошел к Люку. Кажется, тот еще хотел повеселиться. Он с усмешкой ударил Майкла по животу и с сочувствием вздохнул, будто готовился выдать суровый приговор. - А когда-то у тебя был пресс. Я еще помню эти счастливые дни. Покойся с миром, - Люк смахнул с глаз импровизируемую слезинку, со смехом наблюдая, как Майкл краснеет и возмущенно сжимает руки в кулаки. Бессмысленно потоптавшись на месте и, пнув ногой истерично хихикающего блондина, Майкл выскочил из комнаты. *** - Эш, слушай, ты можешь мне помочь? Эштон вскинул голову и вытащил из ушей наушники, удивленно посмотрев на раззадоренного и красного, под стать волосам, Майкла. Кивнув, Эштон поднялся и потянулся так, что Клиффорд даже приоткрыл рот – вот это форма! Почему он раньше никогда не замечал, какие накачанные у парня руки, какая упругая жопа и мощные ляхи?! Майкл потряс головой, пытаясь избавиться от этих глупых, извращенных мыслей, и свел брови на переносице. - Ну? - Короче, сделай меня не жирным! - Блин, Майкл, - Эштон рассмеялся, ведь он совсем не ожидал такой просьбы от обычно ленивого и прожорливого паренька, который о своей физической форме вообще никогда не волновался. Да для него скатиться с дивана и доползти до холодильника – уже подвиг, к которому надо готовиться месяцами. Удивительно, как он вообще выживает несколько часов на сцене, где прытко скачет и веселится. Если не брать в учет то, что как только он покидает сцену, то валится на пол и издает звуки умирающего лебедя, то все нормально. Майкл в отличной форме. – С чего это ты захотел? - Да какая разница, - он огрызнулся, обиженно надуваясь. Эш со смехом потягал его щеки и поцеловал, от чего Майкл сразу же стал немного спокойней, но не веселее. - Ладно. Давай завтра в восемь утра. *** Было слишком рано, а Эш был подозрительно жизнерадостным, от чего сонно потирающий глаза Майкл поджал губы и чуть не упал, споткнувшись об свою же обувь. - Ну как? Ты воодушевлен? – воскликнул Эштон, его глаза восторженно горели так, что могли бы осветить всю Австралию ночью. Майкл выразительно фыркнул и натянул кроссовки, путаясь в шнурках и страдальчески вздыхая. – Сначала мы сделаем растяжку, чтобы у тебя не так сильно болели ноги после пробежки, а потом посмотрим, сколько ты выдержишь. - Двадцать минут как раз плюнуть! – запальчиво заявил Майкл, начиная чувствовать бодрость и воодушевление. Ух, он утрет нос этому задире Люку, который восхищенно откроет рот, увидев нового Майкла, подкачанного и стройного. - Посмотрим, - с усмешкой протянул Эштон. Уж он-то знает, сколько на самом деле выдержит человек, который в жизни ни разу бегом не занимался. Будет воистину удивительно, если Майкл пробежит пять минут – только вместе с этим все его мысли будут состоять из сплошного мата и ненависти по отношению к себе, спорту, миру, фитоняшкам, красавчикам и здоровому образу жизни. Начало занятий Майклу показались, как развлечение для дошкольников. Они что-то попрыгали, подергались, «сделали растяжку», как слишком заумно выразился Эштон, и перешли на быструю ходьбу. Легкий ветерок колыхал их волосы, и Майкл нетерпеливо смотрел на своего парня, который уверенно шагал вперед. - Ну все, побежали, - с легкой улыбкой на губах сказал Эштон, и они перешли на бег. «Сука». «Сука!» «СУКА, Я СЕЙЧАС СДОХНУ!!!» Если отпустить множество различного мата и проклятий, то это итог всех мыслей Майкла после 30 секунд бега. Он умоляюще смотрел на Эштона, который пальцами показал ему, что осталось бежать еще примерно минуту, и Майкл попытался издать протяжный, наполненный всеми его страданиями и болью вой, но из горла вырвался лишь хрип. Настырные капли пота начали стекать по его лбу, а лицо было больше похоже на помидор с недельной щетиной, нежели на обычного человека. «Так, Майклуша, ты можешь, еще чуть-чуть!» «Давай ты подумаешь о чем-нибудь хорошем». Майкл попытался сосредоточиться, но тяжелое, хриплое дыхание отвлекало его. Он уже хотел цыкнуть на Эша, когда понял, что это он сам шумит, словно паровоз. «Ладно». Почему-то в голову не лезло ничего, кроме пиццы. «Так, я открываю ее…» Только почему-то в его фантазиях в коробке была очень странная пицца с лицами Люка. «Я же сейчас страдаю, чтобы похудеть!» Вдруг ни с того ни с сего вспомнил Майкл, попытавшись отогнать настырные мысли о еде. Надо придумать себе какую-нибудь другую награду. Секс с Эшом? Нет, мечтать об этом бессмысленно, все равно каждый вечер Ирвин приласкает своего маленького жирного парня. «Блядь». Опять в голове это отвратное слово «жирный». «Да не такой уж я и жирный…» грустно подумал Майкл. Но если уже другие люди замечают, что у него пузо отвисает, значит, и вправду он уже перешагнул рубеж между «боже, какой милый» и «фу, что за толстожопый задрот». Какую другую награду он может себе придумать? Кроме еды ничего не лезло в голову – ведь это и вправду то, что приносило ему наибольшее счастье и восторг, тут как бы скрывать нечего. - Идем, – приказным тоном сказал Эштон, и Майкл чуть не заплакал от переполнивших его чувств. Он выдержал! Он молодец! Он может пойти пожрать! Клиффорд с улыбкой обернулся к удивленно изогнувшему брови Эшу. – Чего ты такой радостный? Мы пробежали всего полторы минуты. Счастливо поющие райские птички в душе Майкла униженно утихли и спрятались. Клиффорд упал на колени и уткнулся носом в землю, тихо всхлипывая. *** Майкл совершенно не собирался скрывать то, что он, извините за грубое выражение, нажирается. В растянутых семейных труселях, со спутанными волосами и щетиной, он развалился на диване и ел. Не один. Рядом с ним лежал Люк, который выглядел примерно также – только без щетины. Они оба ели молча, угрюмо и недовольно. Майкл постоянно бросал быстрые взгляды на свой живот, устало вздыхая, и продолжал кушать. - Слушай, а ты чего со мной жрешь? – вдруг поинтересовался он, доедая последний кусок и облизывая пальцы. - Поддерживаю морально, - хмуро отозвался Люк, вытягивая длинные, как шланг, ноги. – Я потолстел на тринадцать фунтов. Кэл сказал, что я жирный, - пожаловался он и Майкл, пожав плечами, обнял парня, не удержавшись от того, чтобы мысленно позлорадствовать.