Тепло и свет.

Когда-то зеленые кроны деревьев, что охраняли мой сон, потеряли последнее-листья. Земля, что не слышала твоих шагов, заледенела и заставила меня спрятаться под одеяло. Моя дверь уже давно не чувствовала чьего-то кулака, пытающего издать стук, но не окно. В окно ломится ледяной ветер, приносящий с собой обжигающий кожу, словно пепел, снег. С мыслями о том, что мне неприятно созерцать, ранее любимый пейзаж за окном, с трудом встав, я задернул занавеску. Затем, подобрав с пола карандаш мягкости B, и бросив свое бренное тело туда, где находился диван, я нарисовал на серой стене пару знакомых глаз. Возможно, в будущем, их присутствие будет смущать меня. Бросив карандаш туда же, откуда он был взят, я прикрыл глаза. Мы уже далеко не родственные души, но ты знаешь, что я вижу сразу после того, как перестаю видеть реальный мир. Твои глаза Сонные, настоящие только для меня, а для других излучающие лишь цинизм. Я готов был смотреть в них вечность, но разум показывает мне другие картинки, словно старые снимки, сделанные на чей-то телефон. Словно в плену воспоминаний, которым нет еще даже года, я начинаю чувствовать тот самый аромат, сладкий, легкий, предвещающий бурю. Воспоминания времен, когда я был жив, когда еще не упал потолок, не провалился пол, и я не пошел ко дну. Солоноватый вкус на губах, arctic monkeys на слова, давно написанные Ваном МакКоем, твои тонкие намеки, и…моя не любовь, а лишь чувство, что тебе можно довериться, что именно ты можешь стать для меня транквилизатором, способным достаться мне без рецепта. Но ты оказался не анксиолитиком, а лишь ядом. Хоть эти воспоминания и приятные, тогда все связанное с тобой было каким-то добрым, сейчас они душат меня. Они проникают в глотку, не дают вздохнуть, из краешков глаз выбегает скупая слеза. Встав и подойдя к окну, немного отодвинув шторку, и смотря на ненастоящий, кукольный, как все в этом городе, пейзаж, я лишь попытался улыбнуться, но не вышло. Поспешно накинув куртку, я покинул комнату, а за ней и весь дом остался пуст. Ветра на улице не было, но бездушный воздух обжигал легкие, что желали согреться дозой никотина. Я шел мимо невысоких одноликих домов по направлению к метро. Лишь переехав сюда, я готов был днями гулять здесь и в соседних похожих кварталах. Сейчас же, мой дом и все дома вокруг кажутся мне до ужаса унылыми и давящими на психику. Отныне, что бы отдохнуть, мне приходится уезжать куда-то на метро, меняя ветки, каждый раз прокладывая новый маршрут. Я хочу выжать все что осталось из этого надоевшего до слез города. На улицах так много людей. На планете Земля их больше 7 миллиардов. Невозможно поверить, что на планете, на которой проживает такое огромное количество людей, жизнь одного из них способен полностью изменить еще один жалкий человек. Один человек, назовем его A, чувствует себя центром мира, живет в удовольствие, а потом появляется еще один человек, назовем его B, говорит «привет» и этот A перестает дышать, чувствует, как ноги подкашиваются, и чуть не падает замертво. A всюду чувствует трансцендентальный образ B, он становится полностью зациклен на нем. И это уже не симпатия, не влюбленность, не забитое слово «любовь» и даже не модное нынче «безумие», а патология. Ожидая поезд метро, хочется рухнуть на пол. Хочется спрятаться за неприступной стеной от этих ненастоящих людей, чтобы случайно не посмотреть одному из них в глаза, не дать прочитать мысли. Доехав до нужной станции, я купил кофе у красивой молодой девушки за прилавком какой-то кофейни, у которой, несмотря на улыбку, глаза полны были слез, которые она старалась скрыть. На улицах слишком людно, неба не видно из-за ярких вывесок, и я свернул в незнакомый мне переулок. Хоть и темно, но мне не страшно и вовсе не одиноко. Где-то поблизости послышались шаги, и, обернувшись, я увидел двух мужчин старше меня раза в два. Они с вызовом посмотрели на меня и я спросил: «что вам надо?», на что один из них лишь подошел ко мне ближе и ударил в челюсть, от чего я пошатнулся, перевернул чашку с горячим кофе, и не чувствуя на голой руке ожога, быстро рванул прочь. Не тут-то было, кто-то потянул меня за шиворот назад, и я упал на спину. Спина ужасно заболела, и я думал о том, что сегодня я могу не вернутся домой, и стоило бы предупредить маму. Сегодня для меня может не кончится, но ей об этом лучше не знать. Я не успел попробовать встать, как почувствовал, что посыпались удары. Ногами в живот, лицо, между ног. Тело парализовало от боли, я не мог пошевелиться. Глаза закрылись и я словно прибывал в другой реальности. Моя одержимость дала о себе знать, и когда моя жизнь висела на волоске, я думал вовсе не о своей судьбе. Мне было холодно, но не потому, что я лежал на холодном асфальте и не чувствовал ни света, ни тепла. Пропуская вздох, сплевывая кровь, я хотел быть нужным. Я хотел услышать звонок из кармана, достать телефон и увидеть твое имя на экране. Но нет. Удары прекратились. Неужели, они решили не просто забить меня до смерти, а сделать что-то еще? По рассказам мамы я знаю, что обычно бывает в таких ситуациях. Либо им надоело меня бить и они прирежут меня, либо накачают наркотой. Несколько раз я пробовал наркотики, но в последний раз переборщив с алкоголем, мне было действительно плохо. Мои друзья думали, что я сдохну, но я сблевал все это и продолжил жить. Друзья… для меня этого слова нет, эти люди всего лишь помогали мне достать то, что не мог достать сам. У нас были какие-то общие шуточки и прочие сентиментальные вещи, но все мы знали, что это не дружба. Я почувствовал что-то, что заставило меня сглотнуть и зажмурив глаза, я понял, что мои легкие наполнились чем-то щекочущим.