Таймлесс. Цирконовая книга.

Утро встретило нас хмурым небом, которое того гляди было готово разразиться ливнем. Сегодня был последний день нашей свободы от всех правил. Уже ночью мы помчимся в Берн, который превратится в ловушку для нас и нашего преследователя. Настроение было отвратным, что не было желания что-либо делать. Понежившись полчаса в кровати, мы всё же встали. Дела никто не отменял, так что пора было ими заняться. Переодевшись, мы пошли на улицу, где было очень много народу. Очень злого народу. Что происходит, не могли понять мы оба. Все шли в направлении центральной площади. Когда мы попробовали протолкнуться сквозь толпу, но потеряли возможность ориентироваться в пространстве. Единственное о чём мы могли думать, так это о том, что бы нас не разделила толпа. Схватив меня крепче, Гидеон начала проталкиваться вперёд. В итоге нас вынесло в начало шествия. Мы стояли на площади, окружённой толпами полиции. Мы начали пробираться к ним. Надо было выбраться из этой толпы безумных. Полицейские поставили специальные железные ограждения, чтобы митингующие не вышли за пределы очерченного ими круга. С огромным трудом протиснувшись сквозь толпу, мы подошли к полицейским. На нас начали кричать на швейцарском. Мы с непониманием спросили: — О чём вы говорите? Мы не понимаем этого языка. Мы туристы. Полицейский округлил глаза и крикнул кому-то, чтобы кто-то подошёл. Спустя минут десять подошёл запыхавшийся офицер, уже по его лицу было понятно, что кого-то ожидает головомойка. Они переговаривались минут десять, уже забыв о нас. Пришлось напомнить, что мы всё ещё тут стоим. — Не могли бы вы нас выпустить за оцепление? Мы случайно попали в эту толпу, когда пытались выйти из своего отеля. — Вы из США? — Нет. Мы туристы из Лондона. Можем продемонстрировать документы. Что вообще происходит сегодня? — Люди против политики повышения цен и выказывают это всеми возможными способами. Пойдёмте до ближайшего пропускного пункта. Там проверят ваши документы и выпустят. А пока вам придётся идти вдоль ограждений. С трудом пробравшись до контрольно-пропускного пункта, мы вытащили поддельные документы. Нас засыпали контрольными вопросами типа цели пребывания, времени отбытия и прибытия в страну. Только через час нас сопроводили в отель и посоветовали не высовываться оттуда до шести часов. Вздохнув, мы пошли в ресторан отеля. Романтический завтрак в кафе явно отменялся. Вот вам и последний день отдыха. Сиди в отеле и не высовывайся. Решив, что непременно найдём себе интересное мероприятие, мы поели и пошли собираться в поездку. Чемоданы уже стояли у двери, так что пришлось утаскивать их обратно к кровати. Натянув джинсы, боди и кардиган, я села на кровать. Предварительно оценив происходящее на улице, потопали в противоположную сторону от митингующих. М-да… По сравнению с нами, они просто вышли на мирную прогулку, тогда как у нас фаеры, летящие в кого угодно и во что угодно абсолютно нормальное явление. Так как центральная площадь была оккупирована, то мы пошли искать другие места для веселья. В самом захолустном районе города мы заметили группу «вандалов», как назвала бы их леди Ариста, расписывающих стены серых домишек. Они были невероятны в своём искусстве. Было видно, что это их стихия, они жили этим, выражая свои мысли через картины, хоть и в причудливой форме. У меня возникла идея, так что мы стали двигаться к ним. Достав из сумки фотоаппарат, я поздоровалась с ребятами, попросив дать щёлкнуть их работы и задать парочку вопросов. Мне пора собирать резюме для колледжа. Мне нужно было поступать на следующий год, но мы уже сейчас всё продумывали, а леди Ариста начала заводить речи о колледже чуть ли не с начала обучения в школе. Так как я решила пойти на творческое направление, то мне нужно было выбрать определённой направление деятельности. Лесли точно будет журналистом. А я не знаю, чего хочу пока что, поэтому буду пробовать себя везде. Мне очень понравилась графика их работ, наверное, я никогда не смогу приблизиться к такому уровню. Как выяснилось, ребята были из разных стран, а мы просто попали на своеобразное соревнование мирового масштаба. Им легально разрешено разрисовывать такие районы, чтобы они не портили всё остальное. Из Лондона приехал некий Шон, который уже много лет занимается такими работами и не собирается останавливаться на достигнутом. Мне предложили попробовать разрисовать одно из полей, подготовленных для рисования. Я вспомнила почему-то фильм про одну из фотографий, которую я сделала ещё в Лондоне. На нём была маленькая девочка с красными бантиками на кончиках косичек в белом платье, стоящая прямо около Темпла. Мне захотело изобразить это. Гидеон смотрел на меня, как на сумасшедшую, когда я взяла баллон, которым можно было незаметно прорисовать штрихи для картины. Лицо Гидеона красноречиво выражало недовольство, но мне уже было всё равно. Я увлеклась рисованием. Главное не испортить стену. Баллончик за баллончиком картина начинала обретать цвета. Но всё-таки мне что-то не нравилось. Излишняя мультяшность что ли. Вдруг мои руки накрыл Гидеон и начал помогать исправлять неточности. Рисунок оживал с каждым его штрихом. Было ощущение, что он видел эту фотографию. Скучно уже не было никому. Ребята с интересом наблюдали за нами. Гидеон похоже талантлив абсолютно во всём. Наше коллективное творчество выглядело очень красиво. Шон смерил наш рисунок оценивающим взглядом. — Неплохо. Не хотите в Лондоне приходить рисовать в нашу с ребятами арт-студию? Думаю, вам надо развивать свой талант. — Если будет время, то заглянем к вам. У нас мало свободного времени. Мы сфотографировали наше творение и потопали дальше. До отъезда оставалось ещё пять часов. Скука начала одолевать нас. Центр был перекрыт полицией, а за пределы города особо не хотелось. — Может уедем пораньше? Наше времяпрепровождение здесь не несёт никакого смысла, а только может принести проблемы. Лучше погуляем по Берну, пока никто не знает о нашем там присутствии. Для всех мы приедем только через три дня. — Давай. Вызови пока такси. Быстрее уедем, скорее будем на месте. Руки Гидеона обняли меня за талию, а губы прижались ко лбу, шепча: — Всё будет хорошо, я обещаю, что это закончится, и мы будем счастливы. Осталось потерпеть ещё немного. Как бы мне не хотелось ему верить, но я чувствовала, что счастливой жизни нам вряд ли удастся дождаться. Как только мы приближались к счастливому итогу кто-то или что-то рушило наш хрупкий мир без проблем и трагедий. Но Гидеон это тоже понимает, но пытает по максимуму оградить меня от проблем и трагедий этой жизни. Я люблю его так, что хочется верить каждому слову, пусть это, скорее всего, ложь. Так что я улыбаюсь, загоняя свои тревоги в самый дальний угол, чтобы не показывать своего страха перед будущим событием и отвечаю, смотря в его глаза: — Я верю тебе. Давай уже быстрее поедем навстречу счастливой жизни. Хочу, чтобы всё быстрее закончилось. Спустя час я стою с чемоданом у ног в красной юбке, сером свитере и с тёплым шарфом на шее. Гидеон поехал за машиной, которую прислал Фальк в аэропорт, так как мы захотели ехать сами. Машина зарегистрирована на Гидеона. До Берна ехать два с половиной часа, но мы хотели выбрать путь подлиннее, чтобы рассмотреть страну хоть немного. В Швейцарии очень живописно. Сначала мы поедем в Цюрих, а оттуда уже в Берн. До Цюриха от Люцерна чуть меньше часа, там мы пробудем три часа, проехавшись по самым популярным достопримечательностям, а до Берна из Цюриха три с половиной часа, а там уже начнётся операция «Выжить». Мои мысли были настолько далеки от реальности, что когда рядом со мной завизжали шины, я очень сильно испугалась. Передо мной стояла чёрная ауди R8. Из неё вышел Гидеон и закинул наши чемоданы в багажник. После того, как я пристегнулась, мы стартовали в своё «прощальное» турне по свободе. Мы проезжали мимо озёр и лесов, пышущих жизнью. Пока я со всем возможным вниманием рассматривала красоты дороги, Гидеон сверялся с навигатором и говорил по телефону с Рафаэлем, который требовал у Берти, собаки Лесли, отдать его ботинок. Мы узнали, что в школе появились нововведения и лица. Ушли некоторые учителя и вместо них пришли другие. У выпускников теперь есть возможность отказываться от некоторых предметов на профильном уровне. Например, физику, химию и биологию можно объединить в естествознание и посещать этот предмет нужно только один раз в неделю. Нам с Лесли это точно очень сильно пригодится. Единственным условием было количество часов не меньше 34, но не больше 40. Они с Лесли нашли ту самую подругу Катерины и теперь занимаются танцами на постоянной основе. Они не будут присутствовать на приёме в Берне, но приедут на вечер в честь Гидеона. Им не даёт покоя ложа, следя за каждым шагом. Пол и Люси хотят меня скорее увидеть, но не могут позвонить, так как Люси нельзя нервничать. Наконец мы увидели огни города и поехали в центр города. У нас была в распоряжении машина, но всё же три часа было мало, чтобы осмотреть хотя бы малую часть достопримечательностей. Намотав несколько кругов по всему городу и его окрестностям, мы посмотрели: церковь святого Петра, Фраумюнстер, Цюрихский оперный театр, собор Гроссмюнстер, а после заехали в район страха Лангштрассе, который долгое время держал пальму первенства по уровню преступности. Сейчас он стал своеобразным центром скопления субкультур. Потом мы поехали осматривать некоторые загородные достопримечательности. Особенно всё-таки завораживала природа этой страны. Бескрайние леса завораживали взгляд, притягивая к себе всё внимание. Мы вышли у Цюрихского озера. Поздним вечером, практически ночью вид побережья завораживал. Лунная дорога в окружении деревьев. Прекрасное завершение нашего «Вояжа свободы» по стране. Теперь надо отравляться в Берн, навстречу проблемам. Даже спать там будет страшно, потому что там мы будем, как на ладони, а точнее постоянно на мушке убийцы. Не очень-то радужные перспективы… Мы наслаждались последними секундами покоя. Через три-четыре час мы будем уже в Берне. Наши каникулы были хоть и удлинены из-за горе покусителей на нашу жизнь, но всё же слишком коротки, чтобы в полной мере насладиться свободой. Но у нас будет ещё время во Франции, хотя там нас уже вряд ли оставят без присмотра Фалька. Гидеон прижимал меня к себе, как будто я хотела убежать. Возможно, он чувствовал моё внутреннее смятение. Пора заканчивать с неизвестностью. Хочу, чтобы всё скорее закончилось. Слишком пустой стала жизнь. Внезапно мне в голову пришла сумасшедшая идея, но она должна была сработать. — Поехали. Я хочу, чтобы всё быстрее закончилось. Пора поставить точку в истории. Гидеону явно не понравились мои слова, но он не стал со мной спорить. Я же села в машину и пристегнулась, в моей голове созревал план, как спасти наши шкуры от неприятностей. Убийца хочет получить мою жизнь? Он её получит. Главное, чтобы меня не раскрыли раньше времени. А Гидеон всегда отличался излишней подозрительностью. Ещё одной помехой на пути к моей цели станет Фальк, которому надо обязательно будет испытать нас из-за чертовщины с хронографом. Бал всего через три-четыре дня. Надо уговорить провести бал через три дня. Убийца будет готов, а я ещё не успею спалить свой план перед всеми. Мне понадобится помощь Офелии, лишь она может открыть дорогу на ту сторону на столь долгое время. Лишь бы никто не пострадал. Граф ничего не сможет мне сделать, меня нельзя убить. Даже его последователи будут бессильны. Жаль, что никто не поверит, что всё будет хорошо. Ни одна живая душа в моём окружении никогда не поймёт, насколько мне осточертело всё происходящее. Теперь моя очередь доказать, что я не просто пешка в игре. Машина уносилась вдаль, за горизонт. Сердце сжималось от неизбежности, а слёзы душили, угрожая каждую секунду потечь по щекам. Я прикрыла глаза и вслушалась в музыку, играющую по радио. Отрывок из балета «Жизель». Красивое произведение, но печальное. Сейчас я не хотела ни о чём думать и медленно погружалась в сон. Нам оставалось всего два часа до того, чтобы стать живыми мишенями. Город приближался к нам с каждой минутой. Уже через час езды мы увидели указатель, говоривший о том, сколько километров ещё ехать. Обратный отсчёт пошёл. 10 километров, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1…