Лето подарившее тебя.

Хорошо всё-таки растянуться на лавочке закрыть глазки и… и пусть она жёсткая и слишком маленькая даже для такой коротышки как я, и пусть сейчас рабочий день, но можно же десять минуточек подремать. Просто, за всю ночь я спала от силы час, передумав кучу различных вариантов, я пришла к одному единственно верному. Игнорировать, а что, всегда срабатывает. Только вот Юля и сама не особо рвётся к общению со мной. Поэтому с этим проблем не будет. Главная проблема —"я. — Может, тебе ещё и свет выключить? — раздался недовольный голос. — Хорошо бы, — мечтательно промычала я, ещё не совсем въехавшая в происходящее. — Что? Меня как током ударило. Тупица, как всегда в своём репертуаре. — Ой, прости, — подскочила я с лавочки. — Ты должна мыть баки, — недовольно продолжила Юля. Да, да, теперь мы и баки должны убирать. Ужас в общем. — Знаю. Почему все идиотские ситуации происходят именно с ней? Хотя нет, просто вся моя жизнь состоит из нелепых историй. — Чем же ты интересно занималась ночью, раз сейчас спишь на ходу? О тебе думала. — М-м-м-м, даже так... — протянула девушка, присаживаясь рядом. Я говорю вслух. Пипец клиника. Встать, убежать? А что ещё сделать? Что сказать? Кошмар! — Это был сарказм, — я старательно отвожу взгляд. Несколько минут тишины. Её дыхание. — А жаль, — вдруг говорит Юля, — очень, мне было бы приятно знать о том, что я в твоих мыслях, — она шепчет, приподнимается, хлопок, и свет гаснет, стук каблуков, хлопающая дверь раздевалки. Я сижу не шелохнувшись. Что это было? Сердце колотится как ненормальное. Прикладываю руку к груди. Тише, Карина. Тише. Всё хорошо. И это так я пытаюсь её игнорировать. Что я творю? Нужно сосредоточиться на других вещах. Хватит! — Что хватит? — в дверях показывается Вика. Да что же сегодня за напасть такая! — Ты почему без света? — поправляет очки и убирает за ухо прядку рыжих волос. — А, просто я решила немножко отдохнуть. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Да, а что, не похоже? — Знаешь, не совсем, кстати, зря ты отдыхать удумала. Если наш обожаемый администратор увидит, поверь, будет буря. - Уже видела. — И? — Разрешила мне поспать пару часиков и даже обещала принести подушку, — а я прихожу в норму. — Ты серьёзно? — Да шучу, шучу, ты бы видела себя — у тебя глаза на лоб полезли. — Конечно, кто угодно мог так поступить, но только не наш цербер, — облегчённо выдыхает Вика. — Да уж, цербер, — задумчиво шепчу я. Сегодня выдалась свободная минуточка, и я все-таки поднялась посмотреть концерт. Некоторые уже не по одному разу кусочки видели, но это не мой случай. — Пошли быстрее, а то пропустим начало очень красивой истории, — торопила Женя. — Вдруг нас не пустят? — волнуюсь я. — Конечно, не пустят. Уже не один раз пускали, а как увидят тебя, сразу замуруют вход. А на следующий день поставят охранников с автоматами, чтобы даже на пушечный выстрел тебя не подпускали, — начала злится подруга. — Жень, ну что ты. — Это ты постоянно начинаешь. Ну вот, на меня уже мои девчонки бросаются, и правда, — я же не центр вселенной. — Ладно, всё, — примирительно говорю я и сама устремляюсь к входу в зал. Нас пропускают, и мы встаём около стенки, далеко от арены. Да, сцена и в правду имеет форму арены. Мы будто в цирке. В середине круглая площадка, а по бокам зрительские места, уходящие ввысь. Если бы я не знала, что здесь танцевальная программа, я бы и правда подумала, что нахожусь в цирке и сейчас из-за кулис выведут дрессированного слона. Ещё немного осмотрев зал и понаблюдав за зрителями, я обратила внимание на сцену и вот тут понеслось. Этот номер, точнее несколько номеров, охватившей небольшой кусочек истории. Истории жизни нескольких человек так захватил меня. Такие простые и банальные ситуации, казалось, могли бы произойти в любом доме в любой семье и это завораживало. Любовь, предательство, слёзы, боль, не осознание и борьба с собой, преступление своих принципов ради другого человека, ради возможности простить, забыть и начать сначала. Попробовать заново. Эмоции в каждом движении, в каждом взмахе руки, повороте головы и чарующая музыка, заставляющая почувствовать и осознать происходящее каждой клеточкой тела. Не понять, а именно прочувствовать. Почувствовать душой, сердцем. Я сопереживала героям этой незамысловатой истории как родным, близким и знакомым людям. И на какое-то мгновение я поняла, что они в глубине моей души. Вспыхнул свет, люди начали суетливо подниматься со своих мест. Начался перерыв, а это значило то, что я должна была находиться на своей торговой точке. Женька упорно тащила меня за руку, а я никак не могла отойти от увиденного. Это было так, так… И через некоторое время всё же спустившаяся к себе и натолкнувшись на гневные реплики недовольных отсутствием продавщицы людей, я всё никак не могла понять одну простую истину. Как, ну как они могут думать и волноваться о таких земных вещах, после того как несколько минут назад увидели такое? Может, я была чересчур эмоциональной. А может просто не смогла вырасти. А может, просто я была другой. Вечером долго обсуждали историю о том, как на Карину влияет сила искусства. Не обошли вниманием и то, что Люба, одна из кассиров, вроде как начала встречаться с поваром, который готовит некоторую еду на торговые точки. Да, кроме наших маленьких точек с мороженым, на территории здания находились еще две более крупные торговые точки для более плотных перекусов. Одно слово - курортный город. Всё сводится к тому, чтобы беззаботные, и расслабленные концертом, туристы смогли оставить у нас как можно больше денег. — Нет, между ними точно ничего нет, — размахивала руками Женя. — А то, что я видела, мне, наверное, приснилось? — Нет, Светусь, не приснилось, но мало ли что они могли там делать. — Конечно, стихи Пушкина друг другу читали. — Почему бы и нет? — я уселась поудобней. — В подсобке с закрытой дверью, — блондинка посмотрела на меня как на полоумную. — Знаю, звучит неправдоподобно, но чего только в жизни не случается, — попыталась я защитить двух незадачливых любовников. Мне бы, например, было неприятно знать, что мои отношения становятся предметом обсуждений. Плюс ко всему, мне всегда было неловко участвовать в таких разговорах, — и, в любом случае, это их личная жизнь, — закончила я. — И нас она не касается, — продолжила Света. — Знаем, правильная ты наша. Ну, вот опять. Заколебало. Мне страшно, хочу пошевелиться, но у меня не получается. Паника, кто-то держит мои руки мёртвой хваткой. Я озираюсь, кручу головой, но никого не вижу. Только темнота, пустота и теплое дыхание, едва касающееся моей кожи. Я знаю, за мной наблюдают, рассматривают, я чувствую это всем телом до кончиков пальцев, но не вижу этого человека. Я не знаю кому принадлежит взгляд. Страх сковывает меня и начинает овладевать всем моим подсознанием. — Ты необыкновенна, — слышу тихий шепот. Сладкий, манящий, дурманящий. Я до сих пор не вижу лицо, но я знаю. Теперь я знаю. Страх исчезает. Медленно пространство окутывается дымкой. Я подаюсь вперед и сталкиваюсь с её губами. Неловко. Отстраняюсь, но губы настигают меня и нежно, почти невесомо, касаются моей шеи, подбородка, смешной ямочки на правой щеке. Это сказка. Волшебство вокруг нас. Я всегда ищу сказку. Ищу во всём. Но сейчас это не нужно. Ведь происходящее и есть сказка. Это так реально. Так невозможно, но вместе с тем так обычно, будто и нет ничего более правильного на свете. Более правильного и простого. Хочу большего и она будто чувствует это, касается моих губ. Они на вкус напоминают имбирное печенье и мандарины, и ещё много всего. Всего того, что было моим счастьем в глубоком детстве. Того, из чего строился мой маленький мир. Она всё углубляет поцелуй. И с каждой секундой наши прикосновения становятся всё более раскованными, разнося по телу волну желания. Мне так хорошо. Мне давно не было так хорошо. Этого не может быть. Не может. Врывается непрошеный голос. Я сильнее впиваюсь в её спину, она начинает исчезать, но я этого не хочу. — Нет, пожалуйста, останься, — молю я, жадно ловя ртом воздух. — Ты пока не готова, — слова растворяются в воздухе, и я больше не ощущаю присутствия. Её нет. Подскакиваю в постели. Сердце бешено колотится. Я вся в поту. — Нет, только не это, — шепчу я, хватаясь за голову. Я вся на нервах. Мне страшно, но я чувствую, что желание не проходит. Нащупываю ногами балетки. Встаю, меня всю трясет, первым под руку попадается сарафан, натягиваю его и выхожу в коридор, хлопает дверь. У нас всегда кто-то не спит, всегда кто-то ходит, гуляет. Всё-таки это общежитие и в основном тут проживают молодые люди. Выхожу на улицу. Жарко. Хочу освежиться, хочу избавиться от жара во всём теле. Меня окрикивают, не понимаю кто, да и не могу ничего ответить, лишь неопределенно машу рукой, стараясь уйти как можно дальше. Я знаю куда мне идти и знаю, что мне поможет. Сижу на гальке и вглядываюсь вдаль. Руки обхватывают тело. Меня до сих пор трясёт крупной дрожью. Море успокаивает, слышен легкий шум волн. Я давно не боялась настолько и в таких количествах. Я не хочу этих чувств, а они настигают меня даже во сне. Сон был таким реальным. Очень походил на явь, и от этого становится только хуже. Липкий комок подступил к горлу, уже давно и никак не отпускает. Тошнит. Тошнит от осознания всего ужаса, беспомощности, зависимости. Хочется кричать, плакать, но вместо этого из губ вырывается лишь всхлип и не одной слезинки в глазах. А море всё шумит, отскакивая брызгами от камней. Постепенно становится легче. Будто море забирает часть моих терзаний себе и разбивает их об не видимые скалы. Я чувствую себя частью. Его частью. — А я сильная, очень сильная, — говорю в пустоту. — Я сильная! – кричу я, и море уносит мои слова. И где-нибудь далеко-далеко они смешаются со словами других людей, вкладывая их в историю. Мы исчезаем, а море... А море видело столько несчастных людей…