Ensemble

— Приве-ет, — младшее нечто врезается в Тора, заставляя охнуть. Тор улыбается и наклоняется к Локи, заглядывая в большие зелёные глаза. Совсем как у мамы. Локи обнимает его, прижимаясь крепко, и вырваться — совсем никак. Тор закатывает глаза, легонько отталкивая от себя брата. Тот надувает губы и сопит обиженно, но Тор не обращает внимания и летит к матери. — Я подстрелил куропатку! — заявляет он гордо. Мама восхищается, да и мелкотня смотрит с восторгом и обожанием в глазах. Тору это льстит. Он хороший старший брат, по крайней мере, сам он думает так. — В следующий раз я возьму тебя с собой, — обещает он необдуманно, и Локи ярко улыбается, прыгая вокруг него. — Ты смешной, — говорит Тор честно, подтаскивая брата к себе. Локи по-кошачьи трётся носом об нос Тора, и оба смеются весело. Мама смотрит на них с одобрением, и Тор даже немного приосанивается. Локи что-то восторженно пищит, Тор не слушает: это не обязательно, только гладит по волосам. Мелочь не отпускает его целый вечер, даже когда он хочет пойти к друзьям, и Тору приходится лежать с Локи. Теперь уже дуется он. — Твои книжки дурацкие, — говорит он брату. Локи надувается, но ненадолго. Локи никогда не обижается на него всерьёз, даже когда Тор рвёт его любимую игрушку или разбивает изящную статуэтку. Локи может плакать в рубашку Тора — совсем как девчонка — но надолго не обижается. Никогда. Однажды он сразу же после какой-то проделки Тора побежал жаловаться к маме. Тора наказали, и после этого извинялся уже Локи. Жался к брату смешливо, тыкался личиком в ладонь — как любил. И смотрел. Смотрел ужасным жалобным взором. Сопротивляться Тор не мог. На следующее утро ему удаётся ускользнуть от вездесущего младшего брата, и Тор с гордостью просит отца снова взять его на охоту. Тот, подумав, выражает согласие. И молчаливое одобрение — Тор всегда любит делать то же, что делает отец. На охоте здорово; его собственный пони несётся совсем не так, как быстроногий Слейпнир отца, но Тору кажется — он сам летит. Лук в его руках совсем крошечный, почти игрушечный, но стрелы острые, Тюр, старший воин, заточил их по просьбе Тора — и в этот раз они тоже не промахиваются. Тор насаживает на стрелу трёх жирных лесных голубей и снова мчится, подгоняя пони каблуками сапог, чтобы похвастаться матери, чтобы она снова хвалила его. Мама, правда, занята Локи — тот вполне бегло читает ей очередной свиток, полный незнакомых Тору рун, но Тор отвлекает и маму, и Локи, живо делясь своими впечатлениями от охоты, почти наслаждаясь общим вниманием. Мама искренне за него радуется; мелкий, кажется, снова собирается захныкать, ну не-е-ет… — Ты обещал взять меня с собой, — обвиняет его Локи, сложив руки на груди. Смешной он. И очень доверчивый. Тор часто обманывает Локи и потом смеётся над ним. Брат обижается, но, опять же, всегда прощает. Почему бы и нет? Локи пытался мелко мстить Тору пару раз — например, разрисовав его книгу походов или затупив любимый меч — но всё это вполне решаемо, а Локи получает свою пару крепких подзатыльников. — Ты ещё мал, — просто говорит Тор. Локи грустит, и вот этого совсем не хочется: его братишка должен смеяться, и Тор, простодушно улыбаясь, тащит его за рукав, — пойдём на ужин, отец обещал, что сегодня моих голубей запекут в пирог, я попрошу отдать тебе первый кусочек, — на щеках Локи снова загорается румянец, он улыбается, и Тор только недоумевает, как же просто всё-таки брат дарит ему прощение. Наверное, он Тора и вправду любит. На ужине шумно, почти все воины отца — за столом. Локи здесь не нравится; он опускает голову, чтобы не видеть пьяных, что-то фальшиво поющих, но слышать-то он не перестаёт. Тор, как и обещал, кладёт ему кусок пирога и завороженно наблюдает за Тюром. Он знает — сегодня охота была хороша, на границах никого нет, в Асгарде мирно, и это тоже повод для праздника. Тору нравится здесь, и он обещает себе: однажды он будет сидеть рядом с отцом, он даст ему повод для гордости. Локи тянет его из-за стола, но Тор уговаривает его остаться ненадолго, обещая почитать потом. Локи охотно кивает, и Тор улыбается. Мелкое доверчивое чудо. Локи не спешит подходить к нему сам, а Тор и не рвётся. Опьянённый, он возвращается из своего первого похода с гордо поднятой головой. Он доказал отцу, что хорошо учился сражаться, не подвёл. Мать ему улыбается, а остальные практически игнорируют, рассматривая отца, и Тор подводит свою кобылку — уже давно не пони! — к Локи. — Привет, — сухо здоровается Локи, но глаза его блестят — несмотря на то что Локи тоже повзрослел, он всё так же скучает по Тору, когда тот отлучается, и сейчас Локи завороженно рассматривает его скудный доспех. — Брат, — благосклонно кивает Тор; он знает, что так делает отец, и стремится во всём ему подражать. Локи тихо фыркает и помогает брату слезть с лошади, под рукой у него зажата книга, и это необычно: Локи редко выносит что-то из библиотеки, но сейчас — явно что-то особенное. — Это тебе, — Локи суёт ему книгу, улыбаясь. И всё-таки обнимает, прижимает к себе крепко, вслух не говорит — скучал, но Тор понимает. Похлопывает брата по спине в ответ и закатывает глаза, глядя на книгу. Но книга посвящена боевым искусствам, и Тор смотрит на Локи удивлённо. Тот смущённо пожимает плечами, — я подумал, тебе понравится, — говорит он сбивчиво, но Тор понимает и это, потому Локи широко улыбается брату. — Как будто бы мне нужна эта дурацкая книжка, — говорит Тор, закатив глаза. Улыбка Локи сразу меркнет, во взгляде непонимание. — Я уверен, что знаю и так всё, что есть в ней. — Тор! — к нему подбегает Вольштагг, несущий что-то в платке. Вольштагг — сын кузнеца, потому-то Тору интересно вдвойне. — Держи, — друг суёт ему платок, осторожно придерживая. Тор осторожно копирует движение — и не ошибается. Гладкая сталь меча приятно ложится в руку, у него хороший баланс и не слишком вычурная рукоять, самое то. Тор горячо благодарит друга, а потом поворачивается к Локи и хмыкает. — Вот это — хороший подарок, братец. Учись! Локи сопит обиженно и разворачивается, чтобы уйти, но Тор придерживает его за плечо, обнимая. Локи держится скованно десять секунд, после чего расслабляется и обнимает Тора в ответ. Прощает. Остаётся понять, на что обижался. Девчонка. Новый меч хорош, Тор постоянно крутит его в руке, и на ужине — тоже. А потом подзывает Локи, который сидит за другим столом — за столом Тора места ему не нашлось — и просит, скосив глаза: — Хочу опробовать меч. Сразимся, брат? — и крутит, крутит в руке рукоятку. Локи фыркает. Говорит что-то, что у него нет меча, что он не готов, что он, меч, и так хорош, но Тор прерывает его тихим: — Струсил? — и Локи сразу же выпрашивает у Фандрала меч, становясь в стойку. Не совсем идеальную — легонько подрубить ему ноги сейчас очень просто. И кто его учит вообще? Конечно же, Локи проигрывает. Тор на несколько минут создает видимость возможности сразиться вничью, а потом парой точных движений выбивает меч и опрокидывает Локи на пол. Друзья Тора хохочут, Локи закусывает губу. По подрубленным пальцам стекает кровь алой струйкой, и Тора целое мгновение терзает совесть — вроде как брат, не противник — но Локи отказывается принимать помощь, и Тор решает, что всё в порядке. — Локи очень плохо обучен, — жалуется он матери позже. — Победить его было просто, для этого практически ничего и делать не надо было! — Я верю тебе, — мягко говорит мама. От её слов очень тепло и приятно. Тор улыбается. — Но Локи никто и не учил, он ещё ребёнок, — добавляет она потом. Не укоряет, просто говорит. Так ещё хуже. Выйти против безоружного противника не так стыдно, как против беспомощного брата. Тор скользит в комнату Локи, где они ещё недавно спали вместе до каприза Тора, когда ему захотелось отдельную комнату… Локи лежит на кровати, прижав колени к груди. Тор садится рядом, берёт ладонь Локи, невесомо гладит плохо перевязанные пальцы — явно брат сам бинтовал — и легонько прикасается губами. Когда Тор обнимает брата, тот немного дрожит. Тор накидывает на них обоих одеяло и впервые за последние годы засыпает в одной постели с Локи. Он не будет извиняться. Локи, наверное, поймёт. В его возрасте Тор прилично владел мечом. Сейчас Локи не нужно выставлять себя трепетной девой, поранившей пальчик. Сам виноват. *** Тор начинает изучать руны вместе с Локи. В этом нет ничего такого, просто ему кажется, давно уже, что мама больше любит Локи и больше уделяет внимания младшему. Этим Тор недоволен. Чем выделяется Локи? Он — бледная серая мышь с самого детства, он годно умеет только метать кинжалы, он по-прежнему неловок с мечом, предпочитая шест или копьё. Он хуже Тора во всём: он неразговорчив и уныл, у него нет друзей… если Тор будет бегло переводить тексты, он снова станет лучше Локи, и мама полюбит его сильнее. Брат в последнее время раздражает. С тех пор, как отец назначил приблизительное время коронации — пара десятков лет в ту или другую сторону роли не играет — Локи притих ещё сильнее. Но теперь он снова рядом с Тором, только сам Тор не сильно этому рад — в походах брат всех тормозит, в набегах — пользы от него не много, разве что помочь остановить кровь и утихомирить боль, но с этим прекрасно и заживляющие камни справляются, на охоте обычно тихий и незаметный Локи шумен и умудряется распугать всю дичь в округе. Тору брат попросту надоедает. Он отталкивает Локи от себя и сам это прекрасно понимает. Локи готов поддержать любые его начинания, но как-то по-своему, иногда отговаривая Тора от самого весёлого. Тор не стал доверять брату меньше или меньше любить его, но Локи такой зануда… Очередная книга летит в стену. Фыркнувший Тор складывает руки на груди. Локи закатывает глаза. Нашёлся тут, умник. — Ты же сам попросил с тобой позаниматься, — Локи идёт к стене и поднимает книгу, поглаживая переплёт. Книги он любит больше, чем родного брата, Тор уверен. Ну и пусть, да кому он нужен, этот Локи? Вот Тора любят все, а сам вредный Локи дорог только матери. Ну и немножко Тору. Тор всё ещё хороший старший брат. — Это скучно, — Тор пытается оправдать себя, но проницательный Локи не сочувствует ему. Конечно, сам-то он давно всё это выучил. Нет, Тору руны тоже даются и легко, но читать неинтересный текст на чуждом языке — и всё ради чего? Ради того, чтобы доказать, что он лучше этой мыши? Тор и так знает, что лучше. — Тогда зачем ты вообще это учишь? — мягко спрашивает Локи, садясь напротив Тора. Вид у брата донельзя знающий и понимающий. И это Тора тоже раздражает, невольно. Они — полная противоположность друг другу, как только могли они родиться от одних родителей? Тор со вздохом опрокидывается на кровать, и мягкие руки Локи тут же начинают перебирать его волосы. Это расслабляет. Тор чуть ли не мурлычет от мягких и осторожных прикосновений; его голова между коленей Локи, и это почему-то так правильно — устроиться на животе у брата, позволить ему играть со своими волосами, улыбнуться Локи — искренне, впервые за последнее время. — Ты же знаешь, — неожиданно жалуется Тор. Локи пару секунд сидит в ступоре, даже не перебирает волосы Тора, а потом тихо смеётся. Почему-то сразу понятно, что смеётся он не над Тором. Наверное, потому, что это Локи. Его младший брат. — Тебе не обязательно знать то, что знаю я, — голос у Локи мягкий, очень. Он начинает плести Тору косички, мелкие, они почти незаметны в волосах, — это никак не поможет тебе в будущем, Тор, и все книги на языке ванов есть и в переводе. Зачем ты мучаешь себя? — его пальцы начинают аккуратно массировать виски, и это так хорошо, что на мгновение Тор попросту забывается. — Почему тогда ты его выучил? — спрашивает он чуть ли не с искренним любопытством, и Локи отвечает мягким смехом, в котором кроется многое. Локи и сам весь такой, он мягок, но стоек, он умеет веселиться, когда хочет, но Тор вечно забывает об этом. Локи куда как уютнее со старшим братом, нежели со всеми его друзьями, да и Тору нравится быть так — наедине с Локи. — Это красивый язык, — просто говорит Локи и что-то тихо свистяще шепчет Тору — тот не понимает. Локи улыбается снова и произносит, теперь уже понятно: — Вовсе не обязательно выдумывать повод, чтобы посидеть со мной. Приходи. Двери моей комнаты для тебя открыты. Брат ошибся. Брат снова ошибся. Глупышка. Тор ведь не за этим приходит. Но разубеждать Локи отчего-то не хочется. Слишком уж он искрится радостью. Немного фальшивой сейчас, но изначально вполне искренней, понимает Тор. Быть может, Локи думает, что внимание со стороны брата — это просто глупая шутка, после которой Тор опять посмеётся. Тору не хочется смеяться. Более того, он подтягивает Локи к себе под бок, теперь уже зарываясь пальцами в его волосы, легонько щёлкает по носу, заставляя фыркнуть. И спрашивает: — Я могу придти завтра? Локи, как всегда, не отказывает. *** Дурацкая коронация. Всё началось с коронации, Тор уверен. Всё это. Вся злость Локи. Только теперь приходит понимание, что они с Локи думают одинаково. Оба считают Тора лучшим. А Локи, соответственно, хуже. Сильный удар по самооценке, Тор признаёт. Но… так рушить свою жизнь из-за признания? Локи ему не брат, выясняет Тор. Локи ему никто. В глубине души от этого ничего не меняется — даже если в Локи нет крови Тора, они братья. Они братья слишком долгое время, чтобы всё, что между ними было и есть, могло испортиться из-за пары слов. Но Локи принимает эту правду слишком серьёзно. Будто соотнося собственные недостатки с этой правдой. Будто желая выкачать из себя всю кровь, чтобы влить новую. Локи не понимает, что творит, он одержим собой, он болен, и его идеи больны — начиная с Разрушителя, заканчивая Тессерактом. Локи не глуп, но его хвалёный разум куда-то внезапно девается. Локи не слушает Тора, не внемлет его голосу, не считает его за истину — и неверие брата бьёт неожиданно больно. Но и понятно. Тор помнит своё поведение всю их жизнь. Тор понимает, что у Локи есть причины для всех его поступков. Для всех, кроме одного. Он должен выслушать Тора, он должен понять, что творит… Но Локи лучшим из всех возможных способов доказывает, что больше никому ничего не должен. Что не должен больше прощать Тора. Что не должен слушаться Тора. Что не должен быть рядом и на его, Тора, стороне. Что не должен быть таким, каким видел его все эти годы Тор. Впервые за долгое время брата хочется просто обнять. Прижать к груди. Погладить по волосам. Утешить, принять, понять, простить. Это все, чего страждет Тор. Но это уже давно не нужно Локи. Тору искренне его жаль. Тор, кажется, взрослеет. Поздновато как-то. Или никогда не поздно? Он не хочет сражаться против Локи. Как никогда, Тор чувствует, Локи — брат. А Локи ничего такого давно не чувствует. Локи атакует, и сражаться — приходится. Тор не рад этой битве. Локи начинает прислушиваться к словам брата уже потом, и что в ответ? Локи заявляет, что поздно всё исправлять. И только. Весь его вид говорит: он знает, что поступок был глупым. Но он не сожалеет. Это же Локи. Вид брата в оковах и наручниках неприятен, если не сказать - отвратителен, но только так Локи можно доставить домой. Скованным. Идущим покорно рядом. Сломанным. Локи скоро оправится, Тор знает. Но это будет уже не Локи. Не совсем Локи. Не его Локи. А жаль. Тор совершил слишком много ошибок. Слишком многие он никогда не сможет исправить. Слишком многие ошибки раньше ему ошибками не казались. Пока отец не наговорил Локи всякого, он сам приходит на суд. Не одёргивает освобождённого от кляпа Локи, только пару раз одёргивает Всеотца. Оба — и отец, и брат — смотрят на него удивлённо. А Тор понимает: сейчас он, осознавший всё, сильнее в разы. Сейчас он понимает, насколько несправедлив в своих решениях отец. — Какой же приговор выносишь брату ты? — спрашивает Один, наконец, и Тор усмехается про себя. Вот теперь его мнением интересуются. Впервые. Они оба выросли. Локи устал прощать, а Тор устал делать ошибки. — Домашний арест, — мило улыбается Тор. И на ошеломлённые взгляды поясняет: — Если мне можно практически безнаказанно громить Ётунхейм, почему брату нельзя делать то же в Мидгарде? — Один усмехается в бороду и кивает, соглашаясь с его решением, Локи гордо задирает голову вверх, но Тор чувствует его удивление. Брату пора начинать удивляться. Потому что слишком многое изменилось. Правда, только в голове Тора, но теперь и реальности придется измениться. Тор всё ещё любит своего брата. Своего любимого младшего зануду Локи. Это, поясняет он себе, а заодно и Локи — взглядом — не заменит никакая Джейн, это не вытравит время, это больше не изменится. Тор прихватывает Локи за локоть, а потом ведёт в его покои — молча. Только по прибытию Тор нарушает молчание. — Чего бы ты ни желал добиться, ты всё делал правильно, — говорит он твёрдо. Локи захлопывает перед ним дверь, но Тор успевает заметить на его лице тень удивления. Тор улыбается. Он исправит всё, что может. Тор может многое. *** — Выслужился перед папочкой? — упрек встречает Тора, как только он входит в комнату Локи. Тор предпочитает оставить реплику брата без комментария и всё-таки подойти поближе. Через пару шагов Тор рефлекторно нагибается — золочёный кубок пролетает у него над головой. Инстинкты не пропьёшь, думает Тор, улыбаясь, а Локи зло сопит, понимая, что брат никуда не собирается уходить. — Ты как? — интересуется Тор, осторожно устраиваясь рядом с ним, на кровати. Локи мог бы попытаться спихнуть его или оттолкнуть, но это, понятно, ниже его достоинства. Ха. Но право быть... таким Локи имеет. Тор его понимает. И поддерживает. Даже считает, что Локи с ним слишком мягок. — Не твоё дело, — грубо отвечает Локи. Тор вздыхает и молчит в ответ. Смотрит. Изучает. Локи пытается отвлечься, хватает книгу, пытается читать, но Тор взгляда не отводит. Локи не выдерживает первым. — Да что тебе от меня надо? — шипит он. Тор знает: это у брата такая защитная реакция. Тор знает: если прощаешь и забываешь в течение многих лет, однажды молча проглоченное зло начинает просится наружу. Тор не в обиде. Больше всего Тору сейчас хочется обнять Локи, но ведь тот не позволит, ни в коем разе. Может быть, потом. Если у Тора всё получится. Тор уходит, больше не сказав ни слова. Локи молча смотрит ему вслед. Кажется, он впервые не понимает Тора. "Тем лучше", - думает сам Тор. Быть может, Локи попытается рассмотреть в нём что-то новое. Быть может, Локи поймёт — не он один изменился. Тор приходит к Локи каждый день. Сначала Локи всегда шипит, потом — показательно не обращает внимания. Почти никакого. Только изредка поглядывает, старательно пряча лицо за книгой. Тор таскает Локи новые книги — иногда выясняется, что Локи их уже читал, и в такие вечера Локи бранит брата на чём свет стоит, Тор опять же не протестует — зато Локи разговаривает с ним, хоть как-то. Ещё Тор приносит брату сладости от кухарок; иногда, будучи в дурном настроении, Локи выкидывает их в окно, на радость жирным голубям. А иногда, зачитавшись новой книгой, съедает всё, не замечая даже, что тащит в рот. Проходит чуть больше двух недель, прежде чем Локи осознает, что с ним никто не собирается разговаривать. Служанкам, приносящим Локи еду, разговаривать с наказанным запрещено, и Тор знает — молчание сводит брата с ума. Локи пытается заставить Тора говорить с ним, правда, как всегда, своеобразно — ругается, вспоминает Мидгард, подзуживает, мечтая вызвать хотя бы гневный крик. Тор молчит. Он совершенно спокойно смотрит на брата. Локи злится и прекращает попытки. День или два их преследует тишина — совершенно невыносимая в данном ключе. Тор уже и не надеется ни на что, даже собирается уходить, но… — Как там мама? — тихо спрашивает Локи, все так же не надеясь на ответ. Но спрашивает адекватно, без смешков, издевок и подколов, только как-то пусто и горько. Тор улыбается. — Беспокоится о тебе, — ровно отвечает он, пододвигаясь поближе к Локи. Тот удивлённо смотрит на Тора, слегка закусив нижнюю губу. Он всегда делает так, когда волнуется, хотя сам и не замечает. — Надо же, — Локи кривит губы, — со мной разговаривают, — и снова утыкается в книгу, демонстрируя: ты мне не нужен, и разговор с тобой — тоже, и вообще я далёк от тебя, как Мидгард от Хельхейма. Тор закатывает глаза. — Сегодня было красиво, — вдруг произносит он. Локи снова косится, но молчит. — Знаешь, прошёл дождь, и радуга была. В полнеба. Гораздо шире Радужного моста. И совершенно не такая красивая, — сухой язык Тора не способен описать великолепие того, что он видел, но Локи согласно кивает, словно понимая. И вдруг спрашивает: — А как починили Радужный мост? — естественно, ведь ему это никто так и не удосужился пояснить, не до того было — всех одолевали проблемы гораздо более значительного масштаба. Тор молчит несколько секунд, Локи думает, что ответа не будет, и деланно-равнодушно — а на деле обиженно — отворачивается к книгам и свиткам. И тут Тор придвигается к нему ближе, опускаясь спиной на кровать рядом. Локи нехотя поворачивается лицом. И Тор начинает… …Они говорят долго, до самого вечера. Старательно избегают темы Мидгарда, Тессеракта, Джейн. Оба слишком соскучились друг по другу, чтобы молчать, а про это всё говорить крайне сложно, да и нет желания. У них слишком много других тем для разговора. Тор мимоходом признаётся, что он — просто идиот. Локи согласно кивает, а потом даёт Тору крепкий подзатыльник. И Тор понимает: прощает. Опять. Но не до конца. Локи не будет ему теперь так же слепо доверять, долго еще не будет. Но прямо сейчас, за всё минувшее — прощает. Они не слишком близки. Скажи один случайное слово, и второй тут же замолкает, раздумывая. Верно — им обоим очень сложно. И при этом приходит отчётливое понимание: они не так уж изменились, оба. Они обсуждают всё то, что могли бы обсудить пять или десять лет назад. Они пытаются говорить так, будто не было ничего. Кажется, у них получается. Под конец разговора Локи даже начинает улыбаться. Тор думает, что тот похож на змею, готовую к броску. Локи разговаривает с братом, а сам упорно пытается что-то выяснить. Что именно — Тору так и не удаётся понять. — А пошли в сад? — вдруг предлагает Тор, протягивая руку. Локи с сомнением рассматривает предложенную ладонь. Не доверяет. Ищет подвох. Как и всегда. Но именно сейчас Тор не намерен шутить. — А можно? — спрашивает Локи осторожно, легонько касаясь руки. Его запястье очень изящное, но совсем не как у женщины, пальцы всё ещё в мозолях — от тетивы лука из хвоста ледяных коней-великанов. — Не-а, — Тор усмехается. Локи несмело улыбается ему в ответ. И кивает. Это решает всё. *** Они выбираются через окно. Странно, но никто и не подумал о том, что Локи может сбежать — наверное, понадеялись на его честность, на этой фразе Локи смеются оба брата. Тор снова чувствует себя ребёнком и подозревает, не без оснований, что Локи чувствует себя так же. Тор замечает, насколько изменились повадки его брата за это время — он шарахается от каждого стука двери, от ржания коня, он постоянно осматривается и подсознательно пытается держаться в тени. И каждые две или три минуты просит у Тора хотя бы нож, прекрасно зная, что брат пока ему ничего не доверит. — Почему ты не боишься, что я сбегу? — спрашивает Локи чуть погодя, когда они уже уезжают из замка. Мальчишка-конюшонок раскрывает рот, рассматривая Локи, но вполне охотно снаряжает им обоим коней; почему-то Тор уверен — парень будет молчать. В ответ на реплику брата он только пожимает плечами. — А куда? — спрашивает он тихо. Кажется, Локи понимает без объяснений. Немного хмурится, но тут же расставляет плечи: в такой позе спина у него неестественно прямая, и кажется, что он проглотил кол. — Куда мы едем? — цедит Локи вопрос сквозь зубы, и вообще-то при такой скорости и сказанные таким тоном слова не должны были быть слышны, но Тор всё-таки разбирает их и кивает на обрыв, с которого прекрасно видно, как море падает в бесконечную черноту. Тору хочется узнать, что там, внизу — но спросить у Локи он пока не осмеливается. Видит, что это больно. Ехать не долго, этот обрыв был их любимым местом в детстве: его прекрасно видно и с главных трактов, и в то же время он настолько широк, что можно стоять по оба его конца и не видеть друг друга из-за деревьев, растущих на самом краю. По приезду Тор стаскивает плащ и стелет на землю. Если не разваливаться, места вполне хватит обоим, но Локи всерьёз настроен устроиться на земле, даже приходится поуговаривать его пару минут, словно капризную кокетку. — Садись уже, — не выдержав, рявкает Тор, и Локи, закатив глаза, опускается рядом. И стоило ради него горло надрывать… Локи садится спина к спине с братом, и Тору почему-то кажется, что вот сейчас Локи доверяет ему спину. Глупо, это же Локи — он не доверяет. Он постоянно косится в сторону стреноженных лошадей, мирно щиплющих траву, будто и в самом деле намерен сбежать. Но оба понимают, что смысла в побеге нет. И оба не дёргаются. Тор жестом волшебника снимает с пояса мех с вином. Локи закатывает глаза — мол, как был позером, так и остался — но на предложение глотнуть вина вполне охотно кивает. Они допивают почти всё, вместе, и глаза Локи затуманиваются, да и Тор тоже не особо осознает происходящее. Теперь они сидят — бок к боку — и смотрят на бесконечный водопад. Локи рядом, он тихонько дышит, и вдруг накрывает ладонь Тора своей рукой — то, чего он никогда не сделал бы в нормальном состоянии. Тор хмыкает, пару секунд рассматривая руку Локи, закатывает глаза — а потом притягивает недоумевающего Локи к себе и целует — не сильно, едва дотрагиваясь губами, даже не особо осознавая, что он делает. Осознание приходит позже — когда Локи вытирает губы тыльной стороной ладони и смотрит с гневом. — Так это всё было только ради этого… — начинает Локи и сам осекается, осознавая, что его речь звучит жалобой женщины в стиле «ему от меня нужно только одно». Тор усмехается и переводит взгляд в сторону далёких зелёных волн. — Это вышло само собой, — он пожимает плечами, и Локи, кажется, ему верит, что несколько неожиданно, но вполне понятно. И добавляет: — Конечно, это же ты. Ты не меняешься, — Локи поднимает с земли рядом какой-то камень и швыряет с обрыва, не размахиваясь. Это — старая детская забава, мол, посмотрим, долетит он до волн или нет. Никогда не долетает. — Хочешь ещё? — предлагает Тор простодушно, приобнимая его. Локи руку Тора смахивает, хорошенько по ней стукнув — так, что Тор убирает конечности подальше, на всякий случай — но тут брат совершенно неожиданно кивает: — Хочу. В Асгард Локи возвращается с совершенно зацелованными губами, сбитым дыханием, и, наверняка, с ворохом идей по захвату Асгарда с помощью Тора, и совершенно без сил. Тор, глядя на это, может собой только гордиться, а ещё — иногда подгонять лошадь брата, когда тот уж совсем медлит. Вино немного все еще туманит сознание, и коней они теперь уже не гонят — так что в Асгард братья попадают уже ночью. Уставшие и обессиленные. Что ж, этот вечер того стоил. *** Конечно же, Один узнаёт о несанкционированной прогулке. Конечно, и обо всём остальном Хеймдалль ему докладывает. Всеотец делает послабление и не упоминает об этом — у него вполне взрослые сыновья, они разберутся с личной жизнью и без него. Но вот отлынивать от вполне заслуженного наказания он не даст. — Позволь мне хоть раз в жизни свалить все на Тора, а не наоборот, — голос Локи неожиданно твёрд, он говорит без смеха и сарказма, может, поэтому Всеотец слушает его чуть внимательнее, чем обычно, а потом кивает. — Позволяю, — он усмехается, и обоих сыновей выгоняет из зала — как ни странно, в покои Локи. О случившемся оба не говорят, это не слишком их беспокоит: только оказавшись в комнате, Тор награждает Локи парой поцелуев, а тот, хоть и отбивается, но вяло, а потом довольно замирает, когда Тор перебирает его волосы. — Это последний раз, — вдруг говорит Локи. Тор на мгновение застывает, но своих действий не прекращает, только начинает вслушиваться внимательнее. — Я больше не буду тебя прощать, — говорит он. Говорит вполне серьёзно, уверенно и с каким-то сожалением в голосе. — Последний, — соглашается Тор, думая, не заплести ли Локи косу? Ему бы пошло невероятно. Но Локи отмахивается от него, продолжая. — В прошлый раз я думал, что уже никогда тебя не прощу, — он закрывает глаза, подставляясь под мягкие прикосновения Тора. — Но ты заставил меня передумать. Аргументы были весомые. Кроме того, я немножко перед тобой виноват… — Ты трижды пытался меня убить, — напоминает Тор, всё-таки начиная плести косу. Пряди волос — гладкие и расчёсанные — ложатся ровно друг на друга, создавая незамысловатый узор, а Локи даже перестаёт дёргаться, будто бы вдумываясь в слова Тора. Но нет, ему, похоже, показалось. — Это мелочи, — Локи отмахивается от него. И думает о чём-то напряжённо. Кажется, колеблется, тем самым подстёгивая в Торе отвратительное любопытство. Но когда Локи, наконец, открывает рот, больше всего на свете Тору хочется, чтобы брат замолчал. — Мне было больно, — для Локи признаться в этом — что-то небывалое, поэтому Тор замирает, кажется даже забывая, что надо дышать. — Я попал к читаури. Я познал истинный смысл боли. Они показали мне, что такое боль, чтобы я шёл с ними бок и бок и не думал их предавать. — Хороший метод, — вырывается у толстокожего Тора. Локи только закатывает глаза и неожиданно льнёт к брату, позволяя тому, наконец, обнять себя. Тор выдыхает и прижимается к Локи. Сейчас он как никогда чувствует близость худого, истощённого, даже немного трясущегося — но брата. Живого, всё-таки живого брата. Только сейчас Тор может осознать, только сейчас Тор, наконец, верит до конца — брат с ним, рядом, и даже если это очередной коварный план, Тору плевать. Сейчас он не против ввязаться в очередную авантюру Локи, пусть даже каждая из них так же безумна, как и идеи самого Тора. Что ни говори, а в первую очередь они всё-таки братья. — Не говори больше ничего, хорошо? — Тор неуверенно улыбается. Локи, устыдившись момента своей слабости, отталкивает его. Тор не противится. — Уходи, — просит Локи, и впервые за долгое время Тор слушается — и покидает комнату, оставляя брата наедине с думами и страхами. Локи это нужно. Локи пока ещё не готов вывалить на Тора всё. А Тор почти уверен, что пока еще не всё готов услышать. Наутро он приходит к Локи опять. Приходит рано, скользнув к ещё сонному брату в кровать, когда Локи дёргается — легко касается губами шеи, шепча: «Это я. Я рядом». Кажется, Локи верит. И позволяет себе расслабиться. Тор знает — их примирение будет долгим и болезненным. И как братьев, и как не состоявшихся пока любовников. Локи ревностно будет охранять свою личную территорию и себя самого. Но Тор знает — этот барьер он сможет преодолеть. Пусть на это уйдут недели. Может быть, месяцы. Или, если всё будет плохо, а Локи будет упрямой сволочью — годы. Но они смогут. Справятся. Забыв про всё. Тор никогда не вернётся в Мидгард. Его место в команде будет занято, о нём потоскуют немного — да и забудут, взяв на его место новичка. Джейн Фостер попытается просто не вспоминать о нем. А сам Тор про смертную и не вспомнит — Локи не даст ему. Локи слишком собственник, чтобы допустить хотя бы мысль о ком-то ещё. От него никто и не ожидал ничего иного. Это же Локи. Всё началось очень давно. Нет, не тогда, когда началась война, не когда Один принёс Локи в дом. И даже не в тот момент, когда Тор впервые назвал Локи братом, похвалил, обидел, прижал к себе, поцеловал. Всё началось в тот момент, когда они оба признались в этом сами себе. В чём — в этом? Не в любви. И не в преданности. В вере. Они всегда будут рядом. В боли или в радости. Так предначертано Норнами.