История одного некроманта

Мартин вынул из чернильницы стальное перо и рассеянно повертел его в руках. Он все еще с некоторым опасением относился к модным нововведениям, которые в последнее время появлялись буквально на каждом шагу. И касалось это не только технологий, начавших уверенно распространяться по Аркануму — особенно после изобретения Гилбертом Бейтсом парового двигателя. Прогресс дошел даже до таких вот мелочей, как перья для письма. Священник поднес стальное перо (к слову — совсем недавно купленное им у одного гномьего мастера) к девственно-белому листу бумаги и вывел на нем аккуратно-ровную заглавную букву. Поначалу с непривычки ему было очень тяжело пользоваться таким вот писчим инструментом, да и старое-доброе гусиное перо все же казалось надежнее. Но затем, здраво рассудив, что неплохо было бы и церкви уже начинать осваивать новые виды технологий — пусть даже это такая мелочь, как перо для письма, Мартин начал потихоньку учиться пользоваться новым гномьим изобретением, которое на практике вовсе не оказалось таким уж мудреным. Священник все так же осторожно, будто боясь повредить бумагу, продолжил писать, временами аккуратно макая стальной кончик пера в чернильницу. Письма он писал не часто. В основном отправляя их по одному и тому же адресу: Тарант, Шоссе Вермильон, 71, дом мистера и миссис Ричи. Мартин вздохнул. Сколько же он уже не был дома? Год? Два? Пять? Он не помнил. Дописав письмо, священник еще раз быстро его просмотрел, и сделал внизу приписку «ваш Майлз» — имя, которым, кроме родителей, его давно уже никто не называл. *** Майлз Ричи — сын преуспевающего торговца антиквариатом времен эпохи Легенд мистера Бенжамина Ричи — всегда был несколько импульсивен. С самого детства его интересовала магия и все с ней связанное. Имея кое-какие магические способности и некоторый потенциал, Майлз нанялся подмастерьем в магическую лавку Таранта. Тогда ему было всего 16, и профессия мага казалась юноше донельзя романтичной. Его учитель — уже довольно пожилой, даже по меркам своего народа, эльф Гваэл'лин помогал юному ученику потихоньку осваивать магическое ремесло. Но то, чему он учил, не всегда нравилось юноше. Заклинания из серии «Зачарование зверя» или «Иллюминация» казались ему настолько бесполезными, что необходимость их практиковать неимоверно раздражала. Ему хотелось чего-то большего. Поэтому, когда однажды в лавке появился мрачный человек в темно-красной накидке, пришедший явно издалека, он сразу же заинтересовал Майлза. По сакральным символам на одежде незнакомца юноша безошибочно опознал в нем некроманта. Колдун снял номер в Тарантской гостинице, но почти все свое свободное время проводил в лавке Гваэл'лина. За неимением в городе другой магической библиотеки, некромант занялся изучением пыльных томов и свитков, теснившихся на полках магазина. Он явно искал что-то важное, поэтому не жалел денег для старого эльфа, уплачивая довольно приличные суммы за каждодневное пользование его библиотекой. Майлз, поначалу несколько опасавшийся колдуна, со временем все же решился с ним заговорить. А потом, когда маг, наконец, нашел то, что искал — ушел вместе с ним. Почему Калеб (а именно так звали некроманта) захотел его учить, Майлз не знал. Но послушно следовал за своим учителем, куда бы тот не пошел. Целый год они путешествовали по Аркануму, нигде не задерживаясь надолго и ни с кем особо не общаясь. Останавливались в дешевых гостиницах, ночевали под одной крышей со всяким отребьем. Все так же проводили уйму времени в библиотеках и магических лавках. Когда Калеб находил то, что его интересовало, они снова отправлялись в путь. Майлз же познавал азы некромантии. Давалась она ему не слишком легко. Особенно было тяжело, когда дело доходило до практики. По крайней мере — в первое время. А практиковался он везде. Учитель, не смотря на частую занятость, строго за этим следил. В городах юноша испытывал заклинания на бродячих животных, которым не посчастливилось забрести к путникам. В лесах — на птицах или зайцах. Особенно Калеб настаивал на том, чтобы его ученик как можно чаще использовал «Вред» на движущихся целях. Со временем Майлза перестали угнетать падающие с неба мертвые птицы или растерзанные кошки. Он учился и набирался сил. А это было главное. — Запомни, парень, единственной возможной энергией, которую может использовать некромант, является энергия смерти, - поучал Калеб своего ученика. – Ее, в основе своей, маг извлекает из эманаций мучений, страха или боли, которые испытывает живое существо во время смерти. Извлечение магических сил путем жертвоприношений должно проводиться в специальных местах, например — в темных храмах, построенных на проклятых землях, и тем самым генерирующих мощные потоки негативной энергии, которая является необходимым атрибутом во время таких действий. Все, что говорил ему учитель, юноша впитывал в себя подобно губке. Если его и пугали слова Калеба о жертвоприношениях и магии смерти, то лишь поначалу. Со временем же это стало для него чем-то обыденным, само собой разумеющимся. Пока они, наконец, не нашли то, что искали. Древний храм ордена Дериан-Ка, находившийся в Морбиханских пустошах, давно привлекал Калеба. Однажды во время какого-то особого приступа откровения некромант рассказал Майлзу, что Дериан-Ка был древним Орденом Мертвых, созданным последователями великого некроманта Кергана через несколько лет после его изгнания. Они были тайным обществом и скрывались долгие годы, практикуясь в искусстве Темной Некромантии. Калеб много лет провел в поисках их затерянного храма. Он искал знаний. Знаний, которые могли бы дать ему неограниченную власть. Именно для этого он путешествовал по городам Арканума и проводил почти все свое свободное время в магических лавках и библиотеках. Маг искал информацию, которая могла бы ему пригодиться в его поисках. Храм встретил путников пустыми окнами и полуразрушенными помещениями. Ветер свободно гулял среди развалин, на первый взгляд казавшихся совсем покинутыми и брошенными. Однако каким-то шестым чувством Майлз безошибочно определил, что здесь есть жизнь. Правда, совершенно не такая, к которой он привык. Жизнь-вне-жизни… Юноша, сам не понимая, что делает, медленно опустился на колени и коснулся ладонями того, что когда-то давным-давно было полом. Сквозь потрескавшийся и поросший мхом камень он почувствовал шедшую откуда-то из-под земли магическую вибрацию — такой огромной силы, что у него потемнело в глазах. — Ты чувствуешь? – услышал он за спиной голос учителя. — Д-да, - Майлз кивнул, с трудом подавив внезапный приступ тошноты. Потом были подвал, подземные тоннели и переходы. Все самое сокровенное, что было у ордена Дериан-Ка, скрывали подземные лабиринты заброшенного храма. Но Калеба не интересовало ни золото, ни драгоценности, ни магическое оружие. Сундуки со всем этим они нашли в одном из помещений, вероятно, бывшим когда-то хранилищем или сокровищницей Ордена. У Майлза загорелись глаза при виде всего этого великолепия, но учитель запретил ему что-либо выносить из храма, сославшись на то, что любая вещь здесь — даже самая безобидная с виду — могла оказаться заколдованной или проклятой… …Майлз почти сразу почувствовал, что то, что так долго искал его учитель, совсем рядом. У него свело низ живота от внезапно нахлынувшего ужаса, колени подкосились, и юноше пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. Ему с огромным трудом удалось поднять голову и посмотреть в сторону комнаты, куда так спешил Калеб. Заходить туда вслед за ним Майлзу почему-то совсем не хотелось. Поэтому он осторожно опустился на холодный пол, подтянув колени к подбородку, и устало закрыл глаза. Так страшно ему не было еще ни разу в жизни. Юноше казалось, что его сердце сжимает чья-то холодная рука, заставляя его биться все быстрее и быстрее. Ему вдруг пришло в голову, что если они отсюда сейчас же не уйдут, то он просто умрет. Его сердце не выдержит такой ужасной нагрузки и разорвется прямо у него в груди. Очнулся Майлз лишь когда, шурша полами мантии, к нему подошел учитель. — Поднимайся, парень, - Калеб помог своему ученику встать на ноги и немного встряхнул его. – Возьми себя в руки. Мне еще понадобится твоя помощь. Потом, по дороге назад, некромант рассказал Майлзу о том, что находилось в той комнате, куда юноша так и не решился зайти. Алтарь Муриндаля — бога тени из древних языческих времен. Орден Дериан-Ка чтил его и щедро одаривал подношениями, пока не прекратил свое существование. Калеб хотел совершить какой-то особый ритуал на алтаре темного бога, и для этого ему нужен был помощник, который смог бы поделиться с колдуном магической энергией. …То, что было потом, Майлз Ричи — сын преуспевающего торговца антиквариатом времен эпохи Легенд мистера Бенжамина Ричи, — очень долго пытался забыть. Если бы мог, он выжег бы огнем все те проклятые воспоминания. Однако же прошло очень много лет, прежде чем ему удалось если и не забыть, то хотя бы смириться с тем, участником чего ему поневоле довелось стать. Калеб привел его в какую-то деревню. Людей, судя по количеству небольших деревянных домов, жило здесь совсем немного. Первым он убил старика, так некстати вышедшего на дорогу, ведущую из деревни. Некромант легко взмахнул рукой, и у несчастного носом и ртом хлынула кровь, заливая ему подбородок и ворот поношенной рубашки. Старик упал, корчась и извиваясь в конвульсиях. Не успел Майлз опомниться, как его мозг пронзила внезапная вспышка настолько ужасной боли, что он закричал, хватаясь за голову. Не сумев удержаться на ногах, юноша рухнул на залитую кровью траву возле агонизирующего старика. Ему вдруг показалось, что он и сам умирает. — Ничего, ничего, - Калеб опустился возле ученика на землю и легонько потрепал его по плечу, - в первый раз это всегда тяжело. Но я хочу, чтобы сейчас ты до конца вобрал в себя всю освободившуюся энергию, слышишь меня? Собери для меня все. И будем считать, что ты сдал экзамен. Колдун поднялся на ноги и, переступив через лежащий в луже крови труп, направился к деревне. Майлз тоже заставил себя кое-как встать и пойти вслед за учителем. Его шатало и ужасно мутило. Во рту стоял привкус крови и чего-то еще кислого. Перед глазами все плыло, поэтому он не сразу увидел еще один труп, оставленный Калебом… …Майлз не знал, скольких людей Калеб уже успел убить. Он просто шел вслед за ним, собирая энергию, высвобождающуюся вместе с предсмертной агонией несчастных жертв. Их и было-то в деревне всего ничего — от силы человек 30. И юноша чувствовал смерть каждого — всякий раз будто умирая вместе с ними. Ведь противопоставить хоть что-то обезумевшему, казалось, некроманту или оказать ему какое-то сопротивление крестьяне не могли. А потом Майлз понял, что если его учитель еще хоть кого-то убьет, он просто сойдет с ума. Сначала юноша пытался уговорить Калеба оставить несчастную деревню в покое. Но колдун не слушал его. Ему нужна была сила. И он не брезговал никакими способами, чтобы ее получить. — Ты не понимаешь! – шипел он прямо в лицо Майлзу. – Не понимаешь, какие силы мы сможем с тобой освободить с таким количеством энергии смерти! Тебе жалко этот сброд? – некромант брезгливо отпихнул ногой тело совсем еще юной девушки, чью боль и агонию Майлз прочувствовал всего каких-то две минуты назад. – Они — ничто! Понимаешь меня? – Калеб схватил ученика за плечи и сжал их с такой силой, что юноша вскрикнул от неожиданности. – Ты себе даже не представляешь, какую силу нам может подарить Муриндаль взамен их жизней, - колдун неопределенно махнул рукой. — Но мы собрали достаточно, - юноша схватил учителя за руку, пытаясь разжать его пальцы, мертвой хваткой впившиеся в его плечо. – Хватит, прошу тебя! Давай уйдем отсюда, - шептал юноша, пытаясь поймать безумный взгляд некроманта, - я помогу тебе, сделаю все, что ты мне скажешь… все, что будет нужно. Только прошу тебя — уйдем отсюда! Оставь этих людей в покое! — Знаешь, о чем я сейчас жалею? – Калеб почти нежно потрепал ученика по щеке. – Я потратил на тебя столько времени и сил, а ты оказался настолько неблагодарным. Майлз почувствовал, как на его шее затягивается невидимый аркан, и захрипел, оседая на землю и пытаясь сорвать с горла невидимые путы. Он вдруг понял, что силы оставляют его. Магические силы. Все то, чем он владел и что сумел собрать у умерших, — Калеб отбирал у него абсолютно все… Майлз почти не помнил, что было дальше. Как он потерял сознание, как Калеб оставил его — почти умершего — среди трупов несчастных крестьян. А потом появился эльф. Он был высок, и Майлзу почему-то сразу же пришло в голову, что его неожиданный гость стар. Может быть, даже старше оставшегося в Таранте Гваэл'лина. Юноша лежал на земле, еще хранившей на себе следы бойни, устроенной безумным некромантом, а эльф опустился рядом с ним на колени и заговорил. Он расспрашивал Майлза обо всем — о его семье, о доме, друзьях, старом учителе из магической лавки. И юноша не нашел в себе сил скрыть что-либо от этого странного эльфа. Он не знал, было ли то видение, сон на яву или его собеседник и правда существовал, но от его присутствия юноше стало намного легче. Поэтому, когда эльф собрался уходить, Майлз не на шутку перепугался. — Не бросай меня, - как-то совсем по-детски попросил он. — Не брошу, - легко согласился его странный собеседник, - но только если ты действительно этого хочешь. — Хочу. — Тогда — идем со мной, - эльф протянул ему ладонь. Майлз хотел было сказать, что он не может встать, что Калеб почти убил его, и поэтому ему теперь ужасно плохо, но слова застряли у него в горле. Юноша, будто во сне, взялся за предложенную эльфом руку и неожиданно легко поднялся с земли. Вокруг пахло кровью и смертью. Майлзу даже показалось, что он все еще слышит крики несчастных жертв своего недавнего учителя. Юноша прикрыл рот рукой и тихонько заплакал от внезапно навалившегося осознания собственного ничтожества. — Ничего-ничего, поплачь, - эльф по-отечески обнял парня за плечи. – Слезы — это не всегда плохо. Потом они вдвоем похоронили мертвых жителей деревни. Одиннадцать мужчин, тринадцать женщин и семеро детей. Затем его новый знакомый вывел Майлза к тракту, пообещав, что вскоре тут будет проезжать обоз. И пообещав еще навестить его, ушел. Потом уже Майлз пожалел, что так и не удосужился узнать у незнакомца его имя. Родители, конечно же, были рады принять назад своего непутевого сына. Он почти ничего не рассказывал им, да они и не спрашивали. И за это Майлз был им благодарен больше всего. Но ночами его продолжали мучить кошмары, а днем ему постоянно казалось, что вот-вот откроется дверь и к нему в комнату войдет Калеб, чтобы завершить неоконченное дело и убить и его — последнего свидетеля его ужасного преступления. Именно поэтому он и пришел в храм Панарии в первый раз. Побыл на службе, поговорил со священниками, а потом, неожиданно даже для самого себя, стал наведываться туда чаще. Когда Майлз сказал родителям, что решил принять послушание в церкви Насреддина, те не стали его отговаривать. Наверное, они прекрасно понимали, что ему довелось пережить нечто ужасное в его путешествиях с некромантом. Хоть юноша им ничего об этом и не говорил. На своей первой исповеди Майлз впервые рассказал другому человеку о том, что с ним произошло, когда он путешествовал с Калебом. Он не скрывал ничего и поделился со священником абсолютно всем — и о Дериан-Ка, и об алтаре Муриндаля и об уничтоженной учителем деревне. А потом, надев белые одежды послушника церкви Панарии, Майлз почувствовал, что ему понемногу становится легче. Через какое-то время он отправился в Каладон и принял там сан священника. Вместе с новым именем. *** Брат Мартин аккуратно запечатал письмо и отложил его на край стола. Еще немного повертел в руках стальное перо, в который раз уже подивившись удобности такого простого, на первый взгляд, изобретения. Затем осторожно, будто боясь повредить, положил его у чернильницы и рассеянно посмотрел в окно. Он уже очень давно не покидал Каладон, а стены храма стали для него вторым домом. Поэтому миссия, с которой его час назад ознакомил епископ, была для него несколько неожиданной. Смоллкемп — маленькое поселение где-то на границе Мерцающего леса и Серых гор. Мартин знал о нем совсем немного. Как, впрочем, и о месте его расположения. Но именно туда ему предстояло отправиться завтра с утра. Поэтому он и спешил завершить все свои дела и дописать письмо родным, не зная, выпадет ли такая возможность в том месте, где ему предстоит вскоре оказаться. Во дворе что-то живо обсуждали Алиса и Адриана — молодые священницы, которые завтра должны были разделить с ним его путешествие. Мартину пришло в голову, что нужно будет с ними обсудить все нюансы, касающиеся их сборов и самой дороги. Ведь путь их ждал долгий и, судя по всему, тяжелый. Священник тяжело вздохнул, встал из-за стола и направился к выходу. Смоллкемп? Что ж, пусть будет Смоллкемп.