История омеги "Хамелеона"

      Pov Саши       — Папа, а мы скоро приедем в наш новый дом?       — Спи, сынок, скоро, скоро, — поглаживаю по взмокшей голове Джими. Автобус ехал спокойно по вечерней трассе, останавливаясь порой из-за пробок на дороге, отчего явно время нашего прибытия запоздает. Домой. Я не был в Прибрежном пять лет, места как бы и знакомые и в тоже время очень многое изменилось, конечно, в первую очередь, я сам. Не думаю, что не узнаю Бернарда, да и телефон под рукой. Волнуюсь я что-то. Лени спал у меня на коленях, устал бедный со всеми этими сборами и переездами. Да и я тоже вымотался. Я так хотел вырваться из этого города, а теперь вот возвращаюсь обратно. В мегаполисе было трудно, но я привык. О, чёрт. Телефон умирает, хватит ли его до вокзала, не знаю, а зарядное в чемоданах, да и толку от него? Ладно, ну не будет же Бернард уж таким неузнаваемым. Каким стал мой друг спустя пять лет? Интересно увидеть его. Он очень удивился, когда узнал, что я возвращаюсь обратно в Прибрежный, ещё больше удивится, что работать-то я буду с ним.       — Пааап, ну мы скоро приедем? — снова спрашивает Джими.       — Да, сынок, скоро, ещё немного осталось. Ты устал, да? — в автобусе было тепло и все люди дремали, кроме водителя автобуса, меня и моего пятилетнего сынишки.       — Я просто в туалет хочу, — смотрит на меня наивный голубоглазый мальчуган.       — Понятно, — ну что делать, пойду просить водителя остановиться, ещё целый час ехать. — Пошли, — перекладываю с колен Лени на сиденье и ухожу со старшим сыном к двери транспорта. После моей просьбы автобус тихонько притормозил, и я выскочил с Джими на улицу. Зима. Какое белое поле и края не видно этому снежному морю. Свежий, морозный ветер растрепал влажные волосы Джими, делавшему своё дело.       — Пап, я всё! — бежал к двери автобуса мой мелкий альфочка, по пути поддёргивая штанишки.       Народ в автобусе, от нахлынувшей в дверь зимней свежести, начал просыпаться, потягиваясь и шепча что-то соседям. Движение транспорта возобновилось дальше, когда я с Джими подходил к своему месту в салоне. Лени улыбался мне и протягивал руки для того, чтобы я взял его снова к себе. Ему было всего четыре года, и он у меня «папенькин» сыночек. Да, так получилось, что у меня два сына в мои двадцать три года.       — Хорошо устроился? — спрашиваю Лени, снова развалившемуся у меня на коленях.       — Папочка, я есть хочу, — маленькие ручки обхватывают меня за шею и румяные щёки сына прижимаются к мягкому свитеру. — И пить тоже.       — Потерпи Лени немного, мы скоро приедем в наш новый дом. У тебя будет своя комната, скорее всего с братом. Тебе же одному скучно будет жить? Папа вас накормит и вы отдохнёте, а потом мы будем разбирать новые игрушки. Ты же хочешь увидеть новые игрушки?       — Даа!       — Тише, тише, вот видишь, ещё чуть-чуть и мы будем в новом доме, — уже в нашем, собственном доме. Лени затих, Джими прислонился ко мне и задремал, а я смотрел в окно, где уже виднелись окраины Прибрежного, моего города, откуда я уехал пять лет назад, даже, наверное, вырвался, можно сказать. Жалею ли я сейчас? Смотрю на своих двух сыновей — нет. Нисколько. Я выучился, приобрёл профессию, может изначально и не такую, какую хотел, но по душе. Если бы тогда я не уехал, как бы сложилась моя жизнь? Может всё-таки меня и выдали бы за того бету, кто знает. Я уже не сужу строго родителей, они хотели для меня лучшей партии, но Я этого не хотел. Живя в мегаполисе совсем забыл, что у меня был отец, да и папа тоже. Я сделал всё правильно, наверное, чувствовал мягкие кудри Лени под рукой, всё правильно. Нет, не жалею об этом.       Мы проезжали единственное озеро Нежное, рядом с которым и образовался в прошлом наш город Прибрежный. Сейчас была зима, но зеркальная гладь воды вызывала у меня волнение и спокойствие одновременно. Волнение, потому что скоро приедем, и у меня начнётся новый этап в жизни, неизвестно, как он ещё сложится. А спокойствие потому, что мои дети со мной рядом, они мне помогут преодолеть все невзгоды будущей жизни, если таковые появятся, только благодаря им я сейчас и живу.       Мимо проплывает фабрика по строительству рыболовных катеров. Всё также стоит на своём месте. Мне видны катерные площадки, новые построенные корпуса готовых судов, много машин, спец.техники, работающих людей — всё тоже. Стал ли он, кем хотел? Получилось ли у него связать свою жизнь с судостроением? Поглаживаю Лени по шёлковым, волнистым волосам. Его волосы, его лицо, его губы, всё его, от меня достались сыну только медовые глаза. Лени был копией того альфы. Красивого, высокого, сексуального… ммм, дааа. Я грустно вздохнул, вспоминая самого первого своего альфу, и посмотрел в окно автобуса снова. На улице потянулись новые постройки домов, а раньше здесь был просто пустырь, ну, что же, люди обживают новые районы. Автобус въехал в жилую зону и движение ещё больше застопорилось на дороге, чего нельзя было сказать о сидящих людях в салоне. Все стали как-то дружно собираться, натягивать шапки и шарфики, застёгивать пальто и куртки. Но на моей памяти ещё минут сорок ехать, почему же…       — Эм, простите, извините, а вокзал уже скоро? — спрашиваю я крупногабаритного молодого альфу-мулата.       — Я Б-борис, а вок-к-зал? Вокзал — в-вон, — альфа говорил с трудом, показывая на ряды автобусов на станции, нарушена речь?       — Это новый вокзал, Северный, — поясняет мне другой незнакомец.       — А Южный вокзал? — вот чёрт, а где же Бернард встречать меня будет? Телефон сдох, не позвонить.       — Южный вокзал на другом конце города, — продолжал отвечать пассажир, впереди сидящий, одевая шапку.       — Вам п-помочь? — Борису и правда было тяжело говорить, возможно травма головы?       — Нет-нет, не надо, я сам, — Борис смотрел на меня, как я одеваю сынишек, пытался помочь, но я сам, всегда сам. Я знаю, что Южный на другом конце города, знаю, я ведь там жил восемнадцать лет. Отец, папа, и мы — дети. Старший брат — Сава, я и Сёма, мой младший братишка, как же я соскучился по тебе, Сёмчик. Как хочется увидеть тебя в живую, каким ты стал?       Из автобуса мы вышли самые последние, Джими спрыгнул с подножки транспорта, а Лени сидел у меня на руках. Так свежо на улице, несмотря на работающие повсюду автобусы, выпускающие клубы отработанного топлива. Ну и что делать будем? Осматриваясь по сторонам, в поисках такси, я остановил свой взгляд на быстро шагающем мужчине в нашу сторону. Мы одни стояли на перроне посадочной площадки, и я уже улыбался, и был неимоверно счастлив, узнать в этом бегущем человеке своего бывшего друга Бернарда. Шарфик развевался на ветру, пальто было расстёгнуто, он спешил к нам.       — Саша!       — Бернаард, Бернард, о боже! — я смотрел на бывшего друга и не узнавал его, каким он стал красивым альфой, а он прижимал меня к себе, хлопал по спине, смотрел на меня, улыбался и смеялся, снова прижимал вместе с сыном. Да, вот таким я и запомнил тебя, Бернард. Твой характер не изменился за эти годы, каким ты был, таким и остался: открытым, добрым — я всё вижу это по твоими глазам.       — Папочка, а кто этот дядя? Он мой второй папа? — Лени развернулся у меня на руках и смотрел во все свои глазищи на Бернарда. Друг замер от нежного голоска ребёнка и недоуменно посмотрел на меня.       — Лени, это не твой отец, это мой друг, — шепчу ему в ушко, но так, чтобы и Джими слышал мой ответ.       — Как тебя зовут, малыш? — спрашивает тихо Бернард.       — Ты не мой папа, не буду с тобой разговаривать, и точка! — сын бурчит в ответ и отворачивается от Бернарда. Лени залезает своими маленькими ручками мне под пальто, крепко прижимаясь.       Пожимаю плечами и говорю Бернарду:       — Потом поговорим. Ну что поехали?       — А тебя как зовут, малыш, или тоже не скажешь? — присел друг около старшего сына.       — Я не малыш, дядя…       — Бернард, зови меня просто — дядя Бернард…       — Я уже большой дядя Бернард, мне уже пять лет, а зовут меня Джими, — важно отвечает сынишка.       — Джими, а ты хочешь прокатиться на верблюде? — спрашивает друг снова старшего сына, от вопроса которого и Лени вылез из своей норы, уставившись на Бернарда.       — Верблюд?!       — Да, смотри! — Бернард поднял высоко Джими вверх и посадил к себе на плечи, отчего Лени только рот открыл от удивления.       Завидует — подумал я, обращая внимание на Лени. Сам я не возил детей на плечах, тяжёлые они, и моё тело омеги не позволяло этого, единственное, что я мог, это только на руках держать своего Лени. Мы с детьми были как единое целое. Джими рос самостоятельным мальчиком и не любил все эти телячьи нежности, как он их называл. Где только услышал? Лени и Джими были абсолютно разные: спокойный Джими и сорви-голова Лени, не по возрасту рассудительный старший и совершенно не думающий о чём говорит — младший. Во внешнем виде они тоже были абсолютно разные. Но это и должно было быть так. Джими не был мне родным сыном, сам он это конечно не знал, достаточно того, что я помнил об этом. Раньше был чужим. Пять лет прошло с тех пор, как я усыновил его, а когда родился Лени, уже не было границ «мой» и «чужой» ребёнок. Дети стали для меня светом в ночи, звёздами на небе, они стали для меня абсолютно равны, мои любимые, родные мальчики. Из раздумий о прошлом меня вывел друг и счастливый Джими, усевшийся на плечах у Бернарда.       — Вот видишь, моя голова, как горб у верблюда, а ты держись крепче и мы поедем по белой пустыне, — подмигивая мне и говоря глазами, что мы пошли уже, Саша, а ты нас догоняй, Бернард покатил мой большой чемодан по направлению к выходу с вокзала. Я взял второй чемодан и, перебросив сумку через плечо, на руках с Лени потопал за Бернардом.       — Ого-го, Бернард! — обращаю внимание, к какой махине подходит друг. — Твоя любовь к гоночным машинам всё ещё в силе? — ещё раз удивляюсь тому, что вижу. Наши чемоданы Бернард заталкивает в Dodge Viper SRT-10. — А ты, это, не перебрал случайно?       — Ну, я на ней почти не езжу, у меня другая железная подружка есть, более спокойная, просто именно сегодня она дала мне пощёчину в виде лопнувшего колеса, пришлось прыгнуть в эту. Джими, а тебе нравится такая спортивная машина? — опуская наконец-то ребёнка на землю, спрашивает Бернард у моего сынишки.       Джими поглаживал рукой, сняв перчатку, железо красного, гоночного транспорта, на котором приехал встречать нас Бернард и надо было видеть его изумлённое лицо с не мигавшими, округлившимися глазами.       — Понятно, ну давайте будем уж как-то усаживаться, а то холодно, и поедем домой. А, кстати, Саша, адрес какой?       — Улица Главная, это около цветочного магазина, почти в центре города, у кольца, а дом двадцать. Знаешь, я сам не видел ещё здание…       — Двадцать, улица Главная, вот это да! Хочешь сказать, что ты точно и не знал, где находится твой новый дом?       — Нет, не задумывался, — усаживаюсь в дорогой автомобиль на переднее сидение, детей с собой. — Я его по интернету купил, и вообще не думал, что так всё быстро это обернётся, смерть отца, просьба родных вернуться домой и распределение совпало с моим городом. Запрос был, в общем я решил вернуться обратно, всё-таки здесь мои братья, — смотрю на загадочно улыбающегося друга. Я ещё помню его выражение лица, когда он что-то затевает, по нему сразу видно. — Тааак, говори сразу, что задумал? — останавливаю руку Бернарда, заводившего машину.       — Саааш, двадцатый дом — твой, а двадцать второй — мой. То есть бывший мой, моих родителей, а сейчас там брат живёт со своим омегой.       — Ага, так мы что, соседи будем? — удивляюсь теперь уже я.       — Нет, у меня квартира трёхкомнатная в центре, около работы почти, а соседом будет тебе Брайен, ты же хочешь увидеть ещё одного друга детства?       — Вот здорово! Чертяга Брайен, остепенился наконец-то! — вспомнил я брата Бернарда, всего-то на один год младше его, зависали мы вместе с ним когда-то, было дело. Я покраснел, вспоминая наши сложные отношения в детстве, а потом и в школе, Бернард ехал спокойно и тоже поглядывал на меня.       — Да уж, точно, сколько он из нас с Марго крови попил, одних только переломов не счесть. Как услышу, что Марго опять плачет из-за этого подлеца, так прям и треснул бы ему, а ему хоть бы что! Но сейчас его Лёша воспитывает, ты бы только видел, каким шёлковым стал наш дикий медведь.       Вот как. Брайен наконец-то встретил свою любовь? Я рад. Правда рад. Какой будет наша встреча по истечении столько лет? А как дела обстоят у Бернарда на личном фронте?       — Бернард, а как ты?       — Я… нормально, скоро стану отцом, — останавливает машину на красный свет водитель. — Но это сложно, давай потом поговорим обо мне, ладно?       Машина плавно трогается с места. У Бернарда чувство вождения транспортных средств было в крови с детства, как и у Брайена. Отцом? А чего я ожидал, прошло много лет с тех пор, как я предложил себя Бернарду. Да, у нас была дружеская связь, и я просил, чтобы именно он лишил меня девственности. Бернард не хотел, упрямился, и не сдался. А потом я просто уехал и всё, чтобы не видеть его, его брата, так походившего на него лицом, и теперь всё это сгорело. Это не было любовью, просто интересом любопытного неопытного омеги, и на роль первого моего партнёра я выбрал умного и доброго Бернарда, который всеми силами меня уговаривал не делать этого без любви. Но у меня уже был вынужденный план, и я хотел его осуществить, просто не мог оставаться у себя в доме с родителями. Собрав скоропалительно свои скромные вещи перед выпускным, я уехал к старшему брату, Саве. Когда состоялся выпускной вечер в клубе «Вечерний шторм», я не раздумывая отдался незнакомому альфе, а на следующий день уехал в мегаполис, оставляя один этап своей школьной жизни позади. Я так думал тогда, однако последствие этого вечера сейчас сидело на моих коленях и хлопало во всю своими прелестными, большими медовыми глазами, смотря сквозь стекло машины Бернарда. Кто бы знал, что я забеременею от того альфы на вечеринке. План побега удался, с одним — но! Через месяц я узнал, что жду малыша. Вот так всё и было…       — Саш, Саааш, ты меня слышишь?       Бернард смотрел на меня. Карие глаза были точно такие же, как и пять лет назад, чувственные губы, прямой нос, отросшие каштановые волосы. Я думал, что смогу быть рядом с тобой тогда, после всего произошедшего, но я ошибался. Тогда я себе места не находил, это сейчас, спокойно смотрю на тебя. Перегорело, всё в прошлом. Сейчас ты счастлив, слава Богу, оглядываюсь снова на детей, а потом на Бернарда, всё хорошо и у меня сейчас и я спокоен на счёт своего будущего.       — Да, Бернард, слышу, спасибо тебе, я действительно рад тебя видеть и ещё раз спасибо, что помогаешь мне. Я не должен был просить тебя об этом, но мне некого больше, — потрогал вьющиеся волосы Бернарда и ничего не ощутил. Никакая клеточка моего тела не ёкнула от рядом сидевшего альфы, перегорело всё. Это хорошо.       Бернард припарковался к большому коттеджу в стиле Хай-Тек.       — Я даже и не думал, что ты здесь будешь жить, — тоже выходил из машины друг, подходя ближе ко мне, — это новый дом, здесь никто ещё не жил, как ты его отхватил?       — Его неделю назад на продажу выставили, а я просто влюбился в него, — сейчас, осматривая коттедж с улицы, я снова подчеркнул практичность архитектурного строения. Особенно мне благоволила застеклённая крыша в одном крыле. Окна расположенные на крыше пропускали много света в дом, а хорошее освещение благоприятно влияет на общее настроение и работоспособность человека. Мне очень нравилось новое жилище.       — Домик не из дешёвых, элитное удовольствие, да? — Бернард достал телефон и звонил кому-то.       — Дааа, у меня были средства, от мужа наследство…       — Алло, Лёшенька, здравствуй. У тебя всё хорошо? Вот и славно, Лапонька. А ты не примешь голодных гостей… чего хотим? Всё и много, и вкусно, как ты умеешь, ладно? Время? Через минут, думаю, двадцать придём. Где? Выгляни в окошко в спальне и увидишь меня… Привет-привет. Видишь? Да это мой друг приехал и с ним двое очаровательных сынишек… да-да, один. Потом… Спасибо, цветочек.       Бернард убрал телефон и говорил уже мне:       — Смотри, — показывая на окно соседнего дома, — вон Лёша, видишь, это омега Брайена и мы сейчас, когда выгрузимся, пойдём к нему обедать.       — А это удобно, Бернард? — вытаскивал и я чемодан из машины за другом.       — Саша, я тебя сто лет знаю, а Лёшенька у нас просто замечательный, увидев твоих детей, он вообще от них не отстанет, — Бернард открыл дверь машины, — тааак, кто хочет в свой сказочный дом, где живут старые привидения и домовые?       — В новом доме не могут жить привидения и тем более домовые, это только в старых домах они живут. Вы, дядя Бернард, такой взрослый, и не знаете этого, — выходит из машины Джими.       — Эээ, ну вообще-то ты прав, — Бернард улыбаясь, смотрел на меня, а я только разводил руками, то ли ещё будет!       — Паа-паа, — пропищал Лени. Я поднял его к себе.       — Вот видишь малыш, мы и дома, — целую сына в щёчку, поправляя шапку у него на голове.       — А там будет мой новый папа? — большие глаза смотрят на меня и ждут ответа, маленькие ладошки держат моё лицо в своих руках. Когда же он угомонится? Это продолжается уже последние полгода.       — Нет, мой хороший, мы его потом найдём, обязательно тебе найдём отца…       — Пустиии, ты всегда так говоришь! — рассердился Лени и слез с меня, побежал за Джими. Схватив того за рукав курточки, не оглядываясь, дети шагали по сугробам к входной двери. Дааа, надо нанимать кого-то, один я не справлюсь с осадками, да и вообще по дому.       Пробравшись за Бернардом и детьми через сугробы, я открыл двери дома, ключ мне был выслан по почте заранее. Заходя в дом, я улыбался новшеству строительства, сказка! Дети стояли рядом со мной и глазели по сторонам.       — Ну что, соседи, бросаем сумки и обедать, — потирая руки, Бернард обращался уже к Джими, — верблюд готов!       — Урааа, папа можно? — смотрит на меня сын.       Можно, конечно можно. Киваю положительно головой и подставляю руки меньшему, чтобы взять того на руки. Лени насупился от того, что ему тоже хочется поездить на «верблюде», но в этом маленьком ребёнке уже прорисовывалась гордость упрямого омежки.       — Есть хочу…       — Да-да, сейчас, мой родной, сейчас… Бернард, ты куда? — друг по протоптанной дорожке шёл к своему дому, через кусты каких-то деревьев.       — Пойдём, так быстрее, тут проход есть… Видишь? — Бернард показывал небольшую брешь в чугунной кованной ограде. Минуя этот высокий забор, мы очутились за гаражом соседнего дома, где было чисто и можно было отряхнуться от снега. — Прикольно, скажу Брайену, чтобы дыру не заделывал. Пусть будет потайной ход, да, Джими?       — Ага, точно, потайной ход! Какой он потайной, если все здесь ходят!       Мы с Бернардом рассмеялись и, обогнув дом, зашли наконец-то во внутрь.       — Алёшааа, принимай гостей! — закричал негромко Бернард, на зов которого вышел паренёк, как я понял, из кухни, потому как за ним вкусным облаком приготовленной пищи окатило нас всех четверых, дюже как голодных!       Омега был миловидный, каштановые волосы собраны в небольшую косичку, из которой торчали прядки волос в разные стороны. Алёша подошёл ближе и уставился на меня, перевёл взгляд на детей и на улыбающегося Бернарда, а я удивился сапфировым глазам омеги. Само совершенство. Вот так милашку отхватил Брайен!       — С-с-олнышко, иди ко мне, папе надо раздеться, — Алёша взял у меня Лени с выпученными глазами, даже не смевшего пикнуть и не заоравшего на всю округу, как он это обычно делает. Мы с Бернардом переглянулись, вот те на! Лени, никогда не общавшийся с этим омегой, внимательно слушал, что говорил ему юный Алексей и складывал свои вещи так, как требовалось. Потом, протянув руку своему благодетелю, малыш спокойно утопал за ним мыть руки…       Мне аж обидно стало, о папе даже и не вспомнил.       — Саша, а ты думал, я вру? Он и на Брайена не понятно как действует, только перед ним брат ходит как шёлковый, видел бы ты, что было в этом доме ещё два месяца назад!       Даже Джими стоял заворожённый и, наконец, поняв, что произошло, очнувшись от мелодичного голоса юного омеги, затормошил меня:       — Я-я-я тоже хочу к этому дяде, можно? — и уже не выслушав ответа, удрапал вслед за Алёшей и Лени в кухню, мыть руки.       — Прошу, — Бернард пропускал меня вперёд, туда, куда усвистали мои детишки. Лёша суетился на кухне, ставил на стол мясную поджарку и рис, был овощной салат, бутерброды, сыр разных сортов. Точно, помню Брайен всегда любил в детстве сыр. Сладости омега поставил поближе к детям.       — Бернард, ты говорил Брайену, что я вернулся? — усаживаюсь за стол и наблюдаю, как Лени уплетает горячее и улыбается рядом присевшему Алексею, подающему малышу второй кусочек хлеба.       — Нет, Саша, я же не знаю твоих мотивов возвращения, и никому не говорил, вот Лёша тоже узнал о тебе только тридцать минут назад, — приступая к еде, пояснял Бернард.       — Да, спасибо тебе, ты как всегда тактичен с чужой жизнью, — тоже вкушаю прелесть обеда, и наблюдаю, как лопают мои сорванцы, стуча вилками по тарелкам.       — Папа, я ещё хочу, — смотрит на меня Джими и переводит взгляд на Алексея.       — М-можно ему ещё? — заикается омега.       — Немного, положи ему ещё, пожалуйста, только немного, ладно? — Алёша был счастлив угодить детям и только здесь я заметил, когда на нём уже не было фартука, что, оказывается, это симпатичное создание — беременно?       Бернард уловил мой взгляд, направленный на живот омеги и глазами подтвердил мою догадку. Джими слопал добавку, а Лени неторопливо открывал ротик, где уже Лёша кормил малыша.       — Эй, ей, не балуй его, он сам умеет есть, а то он на шею тебе сядет, — улыбался я, наблюдая как младший мой сын во всю уже пользовался добротой юного стеснительного омеги. Да, такой и есть Лёша, покрасневший при всех.       Лени съел ещё какую-то сладкую булочку, запивая остуженным чаем, и залез на Лёшу.       — Хочу сказку и спать, — обхватив руками онемевшего омегу за шею, Лени смотрел на меня, смотрел на Лёшу, но всё-таки родство сыграло роль и малыш, перелез на меня, уткнулся в мои волосы и пропищал, — папочка, я устааал, очень-очень, где моя кроватка? Ты обещал, что у меня будет новая кроватка. Так где она?       Дети… какие они всё-таки ещё маленькие.       — У тебя есть кроватка, только она ещё не собрана, малыш, папа соберёт и ты будешь спать в своей тёплой постельке, скоро, очень скоро, — глажу по волосам уже хнычущего Лени. Устал сын, спать хочет, а я даже мебель не видел ещё, она вся была ещё в разобранном виде.       — М-может вы оставите детей отдохнуть у нас? — спрашивает Лёша, а Бернард допивая чай говорит тоже самое.       — Действительно, пусть пока отдохнут здесь, а мы с тобой пока хоть кровати соберём и в магазин сходим, — убирая за мной и за собой посуду, Бернард, обнимая меня за плечи, говорил снова, — а вечером мы опять здесь поужинаем, Брайен приедет, возьмём бутылочку и выпьем за приезд. Ты расскажешь, что посчитаешь нужным и всё будет как прежде, помнишь? Саша, хочешь что-нибудь ещё?       Нет, не будет уже как прежде, не будет.       — Я хочу братьев позвать, а с папой потом встречусь, не сегодня, — я смотрел на Бернарда и понимал, вот он мой единственный друг детства, не изменившийся нисколько, как был джентльменом до кончиков пальчиков, таким и остался.       Всё происходившее далее было как во сне. Дети безоговорочно ушлёпали с Лёшей спать. Я, ещё раз восхитившись угощением юного омеги, возвращался с Бернардом тем же путём, каким и пришёл сюда. Мы ушли ко мне в дом обратно собирать некоторую мебель, ещё находившуюся в упаковке. Через час приехал Брайен и долго кружил меня по роскошной приёмной. Два брата, два моих старых друга детства, я был рад, и даже сам не мог представить насколько я был рад! Мы собирали мягкие софы для детей, детскую стенку и бросались новыми мягкими игрушками, смачно ржали, как в детстве. Общее веселье продолжилось, когда приехал Сава, мой старший брат, а чуть позже и Сёмка… с Борисом. Я удивился тому, что тот альфа, который был со мною сегодня в автобусе, оказался альфой моего младшего брата. Это ещё раз подтвердило то, что мир тесен. Все были рады встрече и дело расстановки мебели пошло намного быстрее.       Бернард много командовал, да и делал сам тоже немало. Мы выпили бутылочку шампанского за встречу, а альфы ещё и покрепче пригубили. Все были навеселе, много чего рассказывали о старых друзьях из школьной жизни, никто не спрашивал обо мне, и хорошо, что не спрашивали, я пока не готов делиться личным. Я просто слушал друзей. Бернард часто звонил, я так понял своему беременному омеге, ну что же, познакомлюсь с ним позже, всё равно он тоже должен будет пройти мой «курс молодого омеги», закон такой вышел. Да, я же и не сказал ещё Бернарду, что работать я буду в его больнице врачом. Он сам подавал заявку, ну вот я и отозвался, да много чего случилось этой осенью. Путь домой был мне предначертан свыше…       В дверь позвонили.       — Иди открывай, хозяин, — вторили вместе Бернард и Брайен, располагая два дивана друг напротив друга в гостиной и, усевшись на них, смотрели на меня альфы. Хозяин, да? Да — хозяин. Кому же я открою сегодня первый раз дверь в этом доме?       — Папочкааа, — Лени прижимался ко мне, и Джими тоже. Мои детки, я присел к ним, мои славные сыночки.       — Вы хорошо себя вели в гостях? — спрашиваю я малышей.       — Они у вас чудесные дети, — ответил за них Лёша, — ужин готов. А можно посмотреть, что т-тут у вас?       — Лёшааа, Лёшииик, — Брайен действительно был премилым котёнком, только что две минуты назад орал, куда дели шуруповёрт, грубо матерясь при этом, а теперь, что я вижу? Нет не вижу, это просто кино! Я даже дар речи потерял, когда «гроза омежек» нежно обнимал своего недовольного омегу. Ну ещё бы! Брайен был уже на «рогах». Виски хорошо ударило ему по мозгам, но и без него мы бы вряд ли справились, как-никак, у него был опыт сборки мебели, а у нас нет, так что мы его слушались всё вечернее время, а сейчас…       — Тихо, Брайен, не дыши на меня, — уже совсем не заикался юный омега, — Бернард, ужин готов, можно приходить, а дети накормлены и выкупаны, только вот одежды у меня чистой детской нет, — уже переведя взгляд на меня, тихо произнёс Алексей, пятясь от наступающего Брайена. Мы все молча следили за этой охотой альфы на мелкого Лёшу.       — Лёшааа, иди ко мне, люби-мый, — Брайен наступал, и покрасневший омежка вылетел пулей из дома. Через большие стеклопакеты от пола до потолка, было видно удирающего к себе домой Лёшу.       — Я… сейчассс, - в Брайне проснулся охотник.       — Брайен! Остынь! — скомандовал Бернард, — дай нам спокойно поесть, а потом все пойдут по домам, слышишь брат?       — Угу, слышу-слышу, валяйте, я подожду здесь и присмотрю за детьми пока.       Мы ушли ужинать к Брайену домой. Предварительно я показал тому чемодан с детской одеждой. Ужин тоже был бесподобен, как и обед. Когда я вернулся сменить няньку, то малыши уже дрыхли на своих новых диванчиках, обнимая кучу мягких игрушек. Лени спал со своей любимой лошадкой Манькой. Шумная компания притихла, когда я попросил не шуметь и не будить детей, все всё поняли и уже довольно-таки уставшие друзья вытаскивали из дома упаковочный картон от мебели, разный строительный мусор.       Когда наступил совсем уже поздний зимний вечер, наконец-то мой дом ожил. На первом этаже оставались только многочисленные коробки с прежнего моего местожительства, прибывшие с поезда ещё утром. С ними я разберусь потом, там много чего хорошего из моей прошлой жизни… да, прошлой.       — Спасибо, друзья, спасибо большое Сава и Сёма, как же я по вам соскучился! — обнимаю братьев. — Спасибо тебе, Борис, рад был познакомиться. Бернард, Брайен? — пожимаю руки своим новым соседям, — спасибо, спасибо…       — Да что ты в самом деле! Ты нас только позови, мы всегда нагрянем! — Брайен сгрёб меня в кучу. — Саша, подумать только, ты такой молодой, а у тебя уже двое детей.       — Ну, ты тоже ждёшь прибавление, — я не был уж таким маленьким или хиленьким омегой, я был одного роста с Бернардом, высокий, статный, у меня было гибкое, приятное для глаз альф тело, но под тяжестью рук этого медведя и мои плечи уже попросту не выдержали.       — Ладно, парни, пора и честь знать! Давайте оставим хозяина в новом доме, и в этой новой жизни сегодня наконец-то в покое, — громко сказал Бернард, держа в руках надрывающийся телефон. — Саша, звони если что, вот тебе телефон Брайена, братья у тебя забиты, а вот ещё домашний Алёшин запиши, завтра он дома и поможет тебе ещё с детьми, пока ты будешь распаковываться, всё равно у него выходной, в школу искусств ему только в понедельник, так что звони, он будет рад.       Бернард выпроводил всех за дверь и ещё раз мне тихо сказал:       — Подружись с Лёшей, у него никого нет, кроме нас, ему одиноко, Брайен конечно ещё та скотина, но он действительно любит этого омегу, тем более, вы ведь родственные омежьи души, ему просто надо с кем-то поговорить, не стесняйся, звони ему.       Клубы зимнего вечернего воздуха, да даже скорее уже ночи, без спроса залезали в дверь моего жилища. Наконец-то она захлопнулась, оставляя меня наедине с его величеством Домом. Тишина. На улице слышны отъезды машин моих гостей, а здесь тишина. Я вздохнул и посмотрел вокруг. Прозрачная обстановка современности, ничего лишнего, но и не пусто. В просторной приёмной для гостей прочная, элегантная мебель. Да уж, поднимаю шарфик Бернарда с дивана. Запах чужого альфы, его дорогого приятного одеколона и всё. Больше ничего, давно всё перегорело и забыто, точно. Я поднялся к себе в спальню на второй этаж, по пути проведывая детей. Спали.       Главное достоинство моего дома, осматривая его ещё раз, теперь уже не в интернете, а ощупывая рукой стены, это простота, минимализм, рациональное использование каждого квадратного метра. Спальни, что моя, что детей, были расположены так, что каждый чувствовал себя уединённо и независимо. Я посмотрел на потолок, где обычно была люстра, сейчас там было огромное окно, через которое в комнату попадал свет одинокой луны, разливаясь по всей моей комнате. Вот она особенность дома в стиле Хай-Тек — обилие света, дневного или ночного, хотя…       Я вышел на балкон, где присутствовали высокотехнологичные раздвижные алюминиевые рамы, открывая мне всю панораму улицы. Так хорошо…       Достав пачку Treasurer, я закурил. Сладковатый дым сигарет приятно обжигал лёгкие на свежем воздухе. Всматриваясь в мигающие гирлянды на супермаркете напротив, я затянулся снова… Красиво. Скоро Новый Год.       Повернув голову влево, я увидел Брайена в… это спортивный зал? Штор на соседнем доме не было, ярко горел свет и освещал тренажёры на втором этаже, где туда и обратно ходил Алёша, размахивая руками и что-то доказывая Брайену. Я затянулся снова и, выпуская дым, разглядывал друга детства, сидевшего на велотренажёре. Он был неподвижен. Омега ещё долго бегал вокруг него, чего он уж там ему говорил, не знаю, но как только Лёша остановился у зеркал в позе — «вали отсюда», Брайен спокойно слез с велика и подошёл к мелкому омеге. Да, я всегда сравнивал Брайена с медведем, не знаю почему, по походке что-ли, вот и сейчас Лёшка был на голову ниже своего альфы — гризли. Я затянулся снова, прищуривая глаза и выдыхая любимый вкус сигарет, снова смотрел на ссорившихся соседей. Брайен притянул упирающегося омежку к себе и ждал когда тот успокоится и поднимет на него своё лицо… поцеловал. Брайен поцеловал Лёшу второй раз, но более страстно и его руки уже поджимали упругую попку омеги. Малыш уже не сопротивлялся, положив руки Брайену на грудь и подставлял губы для поцелуя. Брайен подхватил омежку на руки и вышел из зала, через две секунды загорелся свет в соседнем окне, в спальне я так понял. Лёшка уже лежал на кровати, а Брайен махал мне рукой — «пока-пока» и задёрнул шторы… Тьфу-ты! Святые угодники. Не успел я среагировать и уйти вовремя! Отбросив потухшую сигарету в снег, я зашёл с балкона обратно в свою спальню, немного продрогнув от морозной ночи.       Просторная кровать манила к себе. Я присел на край, почувствовав пятой точкой именно то, что я всегда хотел — мягкость. Душа омеги просила нежности, но кому я должен её показать? Правильно, никому. Мне просто нельзя расслабляться, а то всё пойдёт наперекосяк, дети требовали огромной отдачи. Упав на спину, я разглядывал полную луну, неужели она всегда такая красивая? Не замечал…       Завтра будет новый день и мне много чего надо будет сделать: найти в первую очередь помощника по дому, деньги есть — потяну, разобрать вещи, машину… Да, куплю, но позже. Сначала хочу вспомнить город, посмотреть, как он изменился, какие здесь люди, их настроение, чем живут и отличаются ли альфы этого города от альф проживающих в мегаполисе. Вся моя работа будет основываться на исследованиях альфовских душ. В больнице скорее всего будет переполох, когда узнают, что врач из мегаполиса течный омежка. Да уж! Так и вижу вытянутое лицо Бернарда да и остальных коллег тоже, эта профессия изначально всегда была для альф. Время поменялось, меняются альфы и омеги в силу разных причин, много разводов и не совпадений, страдают дети, так, чтобы этого не было, я и призываю молодёжь разобраться в семейных отношениях с пользой укрепления истинных пар. Да и по новому закону с сентября месяца все должны проходить курс «молодого бойца», это я так называю семинар-обучение по заказу государства. Эффективность моей практики зафиксирована, так что мне горит зелёный свет в работе.       С утра позвоню Лёше, два одиноких омеги найдут о чём поговорить, тем более дети как прилипли к нему. Это мне на руку. Бернард, красавчик — Брайен, я счастлив снова, встретившись с ними. Они стали другими, взрослыми, детская наивность исчезла, но и я стал другим, обременённым воспитанием двух сыновей. Папа. Я позвоню ему, но встречаться пока не хочу, потом. Спасибо Саве и Сёме, не спрашивали ни о чём, я тоже рад был сегодня дышать вместе одним воздухом.       Завернувшись в тёплый плед и, всё ещё наблюдая за неподвижной луной в окне, я стал засыпать. Перед уже закрытыми глазами возник образ Робина. Красивый, высокий и стройный, сильное тело, превосходный любовник, сумевший на всю жизнь поставить у меня перед всеми альфами блок-защиту так, что я ни с кем после него и не был. Ни с кем. Ммм, Робин…