Сливовая надежда

Ещё утром Ишигаки заметил, как небо сереет ближе к горизонту, старательно поглощая собой океан. Казалось, что оно опускалось всё ниже и ниже, настолько, будто готовилось вот-вот рухнуть. Только каким бы опасным ни казался пейзаж, простирающийся перед ним, Ишигаки всё же взялся за велосипед и начал заранее запланированную тренировку. Первые несколько часов без каких-либо затруднений Ишигаки стремился к своей цели — к вершине. Циферблат на датчике увеличивал показатель пройденных километров, тело наполнялось большей энергией, и Ишигаки рвался вверх, в горы. Ноги крутили педали легко, плавно. Дышалось свободно. Ездить на велосипеде было весело и приятно. Как ни странно, но давно уже он не ощущал такой беззаботной радости, сжимая в руках руль. Сейчас за его спиной стояла вереница нескончаемых марафонов, заездов — командных и в одиночку, с победами и проигрышами. На него давила ноша капитана, надежды сокомандников и... Акира. Стремящийся к победе, рвущийся к финишу Акира, которому нужна была армия, стена, оружие — всё, что угодно, только бы заполучить желаемое. И Ишигаки с готовностью стал для Акиры всем, стал универсальным инструментом, который мог выполнить любую прихоть странного гения. Только, нескончаемо отдавая всего себя, Ишигаки не получал ничего взамен. А то, что было у него, — друзья, товарищи, веселье, смех, — с неописуемой скоростью исчезало за каждым новым поворотом. День перетекал в вечер. И первый раскат грома заставил Ишигаки остановиться. Он взглянул в сторону океана — возвышаясь над ним, почти касаясь неба, — и с некой горечью заметил в уме, что дальше подняться он не сможет. Ещё утром сереющее небо сейчас чёрной, грозной волной надвигалось к суше. В смоляных облаках изредка мелькали сверкающие иголки молний и мелко-мелко капал дождь. Ишигаки развернулся. Начал спускаться. Он понимал, что до того, как начнётся шторм, он не успеет доехать до дома, но всё же не упускал шанс. В какой-то момент он решил поиграть с природой. Как ни странно, с его решением дождь усилился. Ишигаки чувствовал, как иногда велосипед заносило. В такие моменты ему приходилось сильнее налегать на руль и крутить педали так, что дыхания почти не хватало. Возникшая перед глазами водяная стена усложняла движение, и Ишигаки ехал наугад. Вечер преобразился в ночь. Кусая губы, он думал остановиться, но никак не мог. Казалось, что велосипед взбесился, он не слушался хозяина, а руки уже не могли держать руль: ледяные, мокрые пальцы скользили. Помня, что через двести метров идёт поворот влево, Ишигаки готовился уже свернуть, как понял, что ошибся. Всего на несколько метров, а велосипед уже забросило к обрыву. *** Вначале Ишигаки померещилось, что это был страшный сон. И что он вот-вот да проснётся, только онемевшее тело и резкий запах фенола не позволяли ему вырваться из кошмара. Голова казалась чугунной, и когда Ишигаки приоткрыл глаза, в висках начало пульсировать. — Ишиян, — бодрый голос Мизуты окончательно вырвал Ишигаки из сна. Попытавшись встать, Ишигаки сгорбился, схватился за бок. Было слишком больно. Воспоминания не сразу настигли его, давая разобраться в реальности, и, сглаживая уголки пластыря на ладони, капитан спокойно слушал рассказ Мизуты. Реалистичный и невероятный одновременно. Оказалось, что он мог погибнуть, если бы не удача и жёсткая тренировка Акиры в такую ужасную погоду. Мизута неожиданно замолк, и Ишигаки пришлось приподнять голову, посмотреть на товарища, чтобы понять, в чём дело. — Ладно, главное, что с тобой всё хорошо, теперь я пойду. Не люблю больницы, да и тренироваться надо. Выздоравливай, — неестественно быстро протараторив слова, спотыкаясь и собирая разбросанные по всей палате вещи: куртку, рюкзак, спортивные перчатки, Мизута выбежал из комнаты. Проводив сокомандника взглядом, Ишигаки заметил причину побега Мизуты. Акира стоял у входа. Слишком высокий и такой смешной у низкой двери. Усталый, отрешённый взгляд и белая маска. Остальное он умело скрыл ото всех, даже от Ишигаки. Замешкавшись, капитан всё же заговорил: — Мидосуджи-кун… спасибо, что спас меня. Акира молчал. Он лишь прикрыл дверь за Мизутой, а сам направился к стулу, который находился у окна. При свете дня Ишигаки показалось, что у Акиры глаза цвета спелой сливы. И вовсе не страшные два омута, наполненные безумием. Крепкие, длинные пальцы скрывались под чёрной тканью перчаток. — Сломался руль… — Что? — Ишигаки-кун, у тебя сломался руль. «Как?» — так сильно хотелось спросить у Акиры, но он промолчал. Акира же снял с лица маску, и Ишигаки заметил, как по его бледному, бумажному подбородку тянется красноватый тонкий порез. Подумать только, его спас Акира. Если бы он опоздал или поехал по другому пути, сейчас об Ишигаки бы плакали. А плакал бы Акира? Ишигаки мотнул головой — будто оно так ему нужно, увидеть его слёзы. Плачущий Акира. Сожалеющий Акира. Такой есть? Он снова мотнул головой, и резкое движение заставило взвыть от боли. Будто по правой стороне прошлись наждачной бумагой. Придерживаясь за бок, ощущая руками, как рана кровоточит под бинтами, Ишигаки почти умоляюще взглянул на отрешенного Акиру. Будто у него можно просить о помощи. Акира смотрел на собственные руки — находился в своём мире, однако на секунду поднял голову и, изучая взглядом состояние Ишигаки, проговорил: — Сестра скоро придёт. Заменит бинты. Акира встал, снова скрылся за маской и, наклонившись к Ишигаки, коснувшись руками его плеч, тихо проговорил на ухо: — Ты обязан выздороветь, ассистент Ишигаки-кун. Твои раны превратятся в шрамы, а шрамы станут твоим опытом, опыт — силой. И в следующий раз ты ринешься в пропасть лишь для меня, для команды, для победы. Я снова дал тебе жизнь, и я могу её отнять, поэтому выздоравливай, восстанавливай силы и снова садись на велосипед. Ты меня понимаешь, Ишигаки-кун? Ишигаки закивал. Удовлетворённый ответом, Акира с материнской нежностью уложил его обратно в постель, поправил подушку и укрыл одеялом. Ишигаки мог поклясться, что под маской Акира скрывал улыбку. Ехидную, злую, пугающую, но улыбку. Улыбку для него, Ишигаки. Улыбку, которая читалась в его утренне-сливовых глазах. И Ишигаки был уверен, что есть надежда снова ехать вместе с Акирой. За его спиной, чтобы всегда видеть дорогу к победе; перед ним, чтобы защищать от всего, что помешает Акире стать первым; рядом с ним, чтобы в конце концов разделить радость и увидеть не скрываемую ничем светлую улыбку их аса. Его аса. *** Вошедшая в палату медсестра заставила Акиру уйти. Не сказав ни слова больше, он закрыл дверь. Почти через секунду Ишигаки услышал шум, взволнованные голоса медсестёр, которые резко оборвались. — Мерзко, — донеслось до Ишигаки. Да, очень мерзко, мысленно согласился он.