Безумство

Пенни осознавала, что, если бы не обида на своего парня, этого никогда бы не произошло. Даже в мыслях. Просто тот в очередной раз вывел её из себя своим ультиматумом. Карьера или он. Её заветная мечта или он. И никак нельзя понять, почему нельзя совместить любимого человека и работу. Она же не заставляет его бросить физику, выкинуть все эти идиотские диски с фантастическими фильмами, выбросить к чертям детские игрушки из квартиры, перестать читать глупые комиксы и отваливать за них кучу денег. Не заставляет же. Приняла Леонарда таким, какой он есть. А вот он этого сделать не в силе. Единственное средство, которое по её мнению могло убрать это противное чувство из сердца, был алкоголь. Пенни раскупорила бутылку дорогущего коньяка, подаренного ей сто лет назад тогдашним ухажером, и налила его в стакан. Берегла его для лучшего дня. Видимо, он настал. — Пенни. Пенни. Пенни, — она вздрогнула. Можно было и не гадать, кто стоит за дверью. — Да, дорогой? — со вздохом спросила она. Так и не успев сделать хотя бы один глоток. Можно было бы, конечно, забить и не открывать дверь. И стучал бы, сколько ему влезет. Но ведь он ни в чем не виноват? — Мне стало невыносимо находиться в собственной квартире, — он перешагнул порог и прошел в комнату, машинально начал поднимать разбросанные на диване вещи девушки, — Леонард стал отвратительным соседом после знакомства с тобой. Установленные правила рушатся на глазах. Представляешь, утром он забыл поставить молоко в холодильник, и после моего любезного напоминания об этом — послал. Но я же не помешанный на порядке чудик, верно? Я оставил эту ситуацию под его усмотрение. И угадай, что произошло дальше? — И что же, Шелли? — Пенни невольно усмехнулась, глядя на взбудораженное лицо мужчины. Кто бы его сейчас увидел, подумал бы, что как минимум дом сгорел. Такое расстройство и грусть в его глазах. — Возвращаюсь домой с работы и вижу, молоко стоит на прежнем месте! Представь мой ужас! Хофстедтер мне еще и горячий шоколад хотел сделать из него. Из молока, которое весь день простояло при комнатной температуре. Я же не самоубийца, чтобы так рисковать! Кстати, ты до ужаса не гостеприимна, видишь же я сейчас расстроен, и до сих пор не предложила сделать мне — Какао? — перебила она его. Увидела вытянувшееся лицо Шелдона. Ну, ненавидит он, когда ему не дают закончить начатое. И что можно поделать, если она любит его дразнить? —…какао. Именно, какао. Только, пожалуйста, не слишком горячий. Но и не противно теплый. Еще можно мне круассаны к нему? — умоляюще посмотрел он. — Прости, сладкий, но у меня в доме ни какао, ни молока, ни тем более круассанов в наличии нет. — Что же поделать, подожду, пока ты сбегаешь в магазин. Сказать адрес? — Хм... — она еле сдерживалась, чтобы не послать его куда подальше. — Может, пойдешь домой и сделаешь себе там какао самостоятельно? — Я не хочу домой. — Тогда, ешь, что есть, — Пенни достала из холодильника баночку газировки, которая валялась там уже не первый день, принесла с кухонного стола остатки утренней пиццы и поставила на столик. Похлопала возле себя на диване, как бы приглашая того наконец усесться. Но пока Купер не разнес вещи по их законным местам, не сел. Поморщился, принюхиваясь к пицце, которая вообще доверия не вызывала, откусил, снова поморщился и быстро запил газировкой. — Какая гадость! Я же говорил, надо было сходить в магазин. — Жуй, молча, — она выпила уже второй — третий стаканчик коньяка. И пицца перестала казаться настолько гадостной. — А супчика нет? — спросил он с надеждой. — Нет, — отрезала девушка. А потом у неё заблестели глаза. В голову пришла просто идеальнейшая мысль — напиться. Напиться вместе с Шелдоном Купером. Тот единственный раз, когда она видела его пьяным, его разнесло от глоточка пива. И он стал почти нормальным. — Попробуешь? Она протянула ему стаканчик с коньяком, — Настоящий. Французский. Жутко дорогой. — Я не люблю алкоголь. А тем более не понимаю людей, которые пьют его во вторник, — он посмотрел на часы и продолжил, — в 17.30. — Не занудничай. Ты же уже большой мальчик! Даже целоваться начал, — повторно протянула стакан и чуть ли не насильно влила содержимое ему в рот. Она с каким-то диким удовольствием наблюдала, как он зажмурился и постарался быстрее это проглотить. Щеки быстро налились краской, прибавляя ему умиления, а язык стал заплетаться. Странно видеть это перевоплощение всего лишь от маленького глотка алкоголя. А ведь не прошло еще и пяти минут. Пенни в какой-то момент даже показалось, что тот притворяется. Но ведь это не в стиле Шелдона Купера. Всегда серьезный — стал невольно улыбаться. Всегда болтливый — теперь же стал совсем невыносим. Рот не закрывался ни на секунду, кажется, даже не важно, слушают его или нет, глупые факты, глупые законы стали сыпаться из него один за другим. Пенни даже пожалела, что налила ему. От его пустой болтовни стала уже раскалываться голова. Ну, или от выпитого алкоголя. Но скорее всего от него. В голове стоял непроходимый туман. Мелькнула лишь одна мысль, — походу этот коньяк был совсем не дорогим. И совсем не настоящим. А Шелдон всё не затыкался. Вот кому было хорошо. Ища опору для головы, она легко притянула к себе мужчину и устроилась у него на плече, серьезно планируя провалиться в сон. Но мешал его сладкий запах, похоже на шоколад. Пенни невольно втягивала этот аромат, начиная даже вслушиваться в то, что он говорит. Иногда были произнесены даже интересные для неё вещи. Но проблема в том, что сон теперь упорно не шел. От нечего делать она стала рассматривать его лицо, глаза, скулы. Никогда Шелдон еще так близко её к себе не подпускал. Запустила руку в волосы. Как и тогда, во время ее первой стрижки, они были безумно мягкие. Как пух. Погладила затылок, и мужчина довольно зажмурился. А дальше. Дальше ей просто стало интересно, какие на вкус эти губы. Попробует и всё. Мягко прикоснулась к ним губами, пытаясь не спугнуть Шелдона, пытаясь передать тому, что просто попробует вкус. И ничего больше. Нечего бояться. Но на удивление, тот не отшатнулся, а лишь закрыл глаза и откинулся на спинку дивана поудобнее. А вкус оказался, как и запах, — шоколадным. Ждала, пока парень, наконец, отодвинется от неё, скажет «спокойной ночи» и покинет эту квартиру. И завтра всё это окажется сном, безумием. Но он всё не отодвигался и не отодвигался, продолжая разрешать себя изучать, он сидел замерев. И не понимая до конца, что происходит. Но чтобы не происходило, это определенно ему нравилось. Нравилось, когда она легонько коснулась языком его губ, надавила, открывая его рот, и, наконец, проникла внутрь. Показалось, что сердце в это секунду остановилось. А её же наоборот дико стучало, вырывалось, он чувствовал это биение совсем рядом. В какой-то момент, сам не ожидая того, он стал отвечать на этот поцелуй. Медленно и совсем по-детски копировал ее прежние движения, повторяя более, как ему казалось, удачные её варианты. Что, что, а учился он всегда быстро. В какое-то мгновение, Шелдон ощутил, как она отстранилась от его губ, и сразу открыл глаза. Увидел, как она выключила единственный источник света — телевизор, повернувшись к нему обратно. Это что намек на то, что он задержался в гостях? — Шелдон, пошли, — он впервые слышал её такой осипший и взволнованный голос. — Куда? — непонимающе спросил тот. Девушка не ответила, а лишь молча, взяла его за руку и потянула в сторону спальни. Она сама не до конца осознавала, что сейчас делает, и к чему это всё приведет завтра. Но сейчас хотелось продолжить это безумие. Было мучительно страшно на него давить и принуждать к чему-то, к чему тот еще не был бы готов. Но всё же она быстро посадила его на кровать, забралась на колени, и продолжила начатый в гостиной поцелуй. Не спеша и нежно. Медленно положила его руки на собственную талию. Чёрт возьми, это первый раз, когда совращает она, а не её. Может, поэтому возникло какое-то чувство полёта и могущества в груди? Может поэтому прогибается под его медленным поглаживанием и тихо стонет? Мужчина лишь тихо вздохнул, услышав это. Резкий порыв ветра распахнул её окно и в комнату пробился яркий запах ромашек. Весны. Мая. Пенни медленно оторвалась от его губ, вновь успокаивающе погладила волосы, запуская его руку под свою рубашку. Почувствовала его дрожь. — Не бойся, — наклонилась к нему и легонько прикусила мочку уха, продолжая медленно целовать лицо, шею. Стянула с него футболку с ярким принтом и закинула её куда-то в угол. Увидела, как он проследил за этим действом взглядом, и улыбнулась, медленно продолжая начатое. Собственная одежда стала жутко мешать, стеснять движения и ощущения, и она быстро сняла лишние детали одежды. Вновь прижалась к его телу. Кажется, он стал еще горячее. В какой уже раз за сегодняшний вечер она с улыбкой наблюдала за его стеснением, за тем, как он краснеет и вздрагивает от всех ее касаний. Особенно сейчас. Сейчас, когда их полностью обнаженные тела соприкасаются. А в ней уже не осталось былого страха, былого смущения. Он уже никуда не денется. Он уже под ней. Он уже её. В какой момент они провалились в сон, Пенни уже не знала. Просто в очередной раз закрыла глаза, поглаживая его волосы, а открыла их от яркого солнечного луча. Первой мыслью было, что просто приснился вот такой необычный сон. С таким необычным человеком. И сейчас рядом — Леонард. А Шелдон — сон, и ничего большего. Сон, о котором никто никогда не узнает. Но едва втянув носом воздух, иллюзия разрушилась. Даже поворачиваться и смотреть на лежащего рядом человека не стоило. Запах. Шоколад. — Ромашки. Ромашка — род многолетних цветковых растений семейства Астровые, или Сложноцветные, объединяет около двадцати видов невысоких пахучих трав, цветущих в первый год жизни. — Шелдон, пускай это останется только между нами. — Что останется? Ромашка? Прости, но это растение уже давно открыто. — Я о том, что произошло ночью. — А что произошло ночью? Соитие под воздействием алкоголя? Это довольно распространенное явление. — Никому. Никогда. Не рассказывай. — А я могу написать об этом в своем блоге? Я публикую там все эпизоды моей жизни, даже самые незначительные. В будущем это будет очень популярная биография. А знаешь, если ты не состоишься в актерской стезе, точнее, когда ты поймешь, что уже не состоялась в ней, эта книга позволит тебе остаться на плаву и не даст закончить жизнь самоубийством из-за своей несостоятельности. — Шелли? — Да? — он сел на край постели, и она обернулась по сторонам. — Какого черта? — все вещи, еще вчера раскиданные ей, теперь аккуратной стопочкой лежали на стуле. — Прости, мне не стоило вмешиваться в твой быт, но я не мог заснуть, пока не наведу здесь порядок. Это был так неосмотрительно с твоей стороны: раскидать вещи в разные стороны. Еле нашел всё. Поставь, пожалуйста, ночничок в комнате, как сделал это я. Будет намного удобнее в следующий раз. — Иди домой! — она, наконец, осуществила желаемое и кинула в него подушку, попав прямо в цель. — И это твоя благодарность, за всё, что я проделал сегодня ночью в этом хаосе? Когда за ним закрылась дверь, Пенни начала смеяться. Громко, до слез. Нет, никогда он не исправится. Только Шелдон Ли Купер после первого секса способен остаток ночи наводить порядок в комнате.