Без названия vol.I

Тебе нужны были воины, не читаури – люди, способные держать оружие. Способные убивать во имя твоё и во славу твою. Я привела к тебе своих людей, сама, добровольно. Добровольно преклонила пред тобой колени и назвала тебя своим царём, своим господином. Моё слово непреложно, я всё-таки не простой человек. Никто во всех девяти мирах не способен освободить меня от него, даже Один. Только ты, но ты этого не сделаешь никогда, гордый надменный бог. Ты божественно красив и божественно демоничен, божественно безумен, божественно одержим. Стоя пред тобой на коленях и повторяя за тобой слова клятвы, я дрожала от возбуждения, от ощущения твоего близкого присутствия. Сухие губы механически шевелились, а сердце отбивало ритм, тяжело и тягуче: «Ло-ки. Ло-ки. Ло-ки.» Так теперь оно бьётся, мой царь. Во имя твоё и во славу твою. Меня зовут Сигюн. Я бессмертна, как и ты, но мне, недостойной, никогда не подняться до твоей недостижимой выси, никогда не соперничать с тобой светом своим. Я убийца, как те, кого я веду за собой. Я никому не служу, никому не подчиняюсь… не подчинялась. Сейчас же и жизнь моя, и смерть принадлежат тебе, господин мой. Я сама так захотела, ведомая сердцем, не разумом. - Ты будешь мне нужна, - задумчиво протягивает высокий худой мужчина с чёрными, зачёсанными назад волосами. Она видит лишь его спину и поэтому позволяет себе долгий взгляд любования его фигурой, звуком его голоса. - Ты и твои воины пойдёте со мной в Мидгард, - продолжает он, поворачиваясь. Теперь Локи приказывает, его тон сухой и жёсткий, в ярких голубых глазах лёд и всполохи безумия. Он не смотрит на неё, не видит, как она поспешно склоняет голову, выражая своё почтение и покорность, закусывает губу, следит за ним уголками глаз, не в силах оторвать взгляд от его прекрасного лица. - Мне нужны преданные люди, очень скоро начнётся война… - Локи улыбается своим планам, тонкие губы растягиваются, холодные, далёкие. Сердце Сигюн начинает биться быстрее от восхищения и щемящего чувства, которому недолжно находиться в её груди и которое привело её сюда. – Начинайте готовиться, я чувствую, что мы уже близко…Иди! - Да, господин, - с поклоном отвечает она на приказ и неслышно уходит, лишь напоследок позволив себе взглянуть на его лик. Он бледен и красив, как молодая луна. В сумраке чёрные волосы отливают синевой, а глаза светятся, как далёкие ледяные звёзды. Бог улыбается, довольный собой и своими планами, бог Локи жаждет поскорее начать шахматную партию, разыграть свой гамбит. Он и не думает о Сигюн, она для него лишь орудие, пусть и умелое, но всё же орудие. А он для неё – целая Вселенная, закрытая и недоступная, а от того ещё более желанная… Я пришла в Мидгард вслед за тобой, мой бог. Я и мои воины, ставшие твоими в тот миг, когда я связала себя клятвой. Ты приказывал – я убивала. Преданные мне люди падали, один за другим, падали твои враги, через тела которых ты перешагивал с царственным величием и грацией. Я расчищала тебе путь, расстилала обагрённый человеческой кровью ковёр под твоими ногами, пока ты, гордый и изящный, с отстранённой улыбкой на выточенном из слоновой кости лице наблюдал за тем, как расцветает принесённый тобой хаос. Ты не видел тела жертв, не видел тела тех, кто пошёл на смерть ради тебя, не видел меня, израненную, истерзанную, но готовую тут же пойти в бой, повинуясь брошенному через плечо слову, небрежному жесту… Ты видел только себя, отражённого в каждом остекленевшем взгляде, в каждом блике обнажённого лезвия, в каждом всполохе того куба, что ты нашёл в лаборатории. Ты видел только себя, а я видела только тебя, мой господин, стоящая где-то в тени, незаметная, такая незначительная. Ты улыбался, мой бог, своей прекрасной улыбкой, опьянённый смертью и безумием, хаосом и чужим страхом, опьянённый собой. А я, опьянённая тобой, не смела оторвать от тебя взгляд, вся вибрируя от стонов моего сердца. Мой господин, прости меня, я не могу с ним сладить, не могу приказать своим мыслям не витать вокруг твоих тонких губ. Прикажи мне, мой бог, прикажи мне, у меня нет сил… Сигюн бежит по огромному летающему кораблю. Какие-то люди пытаются преградить ей дорогу, остановить, убить. Но она быстрее, ловчее, изворотливее. Лишь пара движений смертоносной сталью, зажатой в ладонях, и враги падают замертво со вспоротым животом или горлом. Пуле не догнать её, клинку не остановить. Она бежит ещё быстрее, потому что должна освободить его, он сам приказал ей, а она не может не исполнить приказ. Она вся пульсирует, замирая на доли секунд от страха и волнения. Коридор запутан, но Сигюн ведёт не просто чутьё – чувство, чувство к коварному, жестокому богу лжецов и предателей. И вот она клетка. Сжимается сердце при виде её пленника. Пронзительный взгляд из-под сведённых бровей одновременно страшен и красив. Горящий, невозможный… - Быстрее! – рявкает бог Локи на застывшую в проходе Сигюн. Спохватившись, она нажимает на рычаг, открывая дверь. Она прячет лицо, чтобы её царь не увидел блеснувших в глазах слёз, но он и не думает смотреть в её сторону. - Разберись с ними! – рычит он, слыша грохот бегущей охраны. – Ну! Шевелись! Он больше её не видит, она сделала своё дело, сейчас она не нужна, отброшена в сторону. Бог коварства улыбается, готовясь к встрече с братом. Сигюн позволяет себе бросить последний взгляд на Локи, на то, как светятся его глаза, как хищно растянуты его губы. Ледяные, недостижимые, притягательные. Нельзя смотреть на него, нельзя любить его, хотеть его, нельзя!... Но сопротивляться тоже нельзя, и от этого так восхитительно-больно… Она коротко кланяется и убегает, готовясь отразить атаку. Возможно, она не уйдёт живой с этого корабля, возможно, попадёт в плен, возможно, просто не успеет во время подбежать к вертолёту. Сигюн знает, что её не будут ждать, знает, что о ней не вспомнят, не спасут, не отомстят за неё. Её царь, её бог, её господин не вспомнит о ней, но ей всё равно, потому что теперь он на свободе, он может уйти и спастись. - Локи… Локи… - шепчет она, разрезая пополам первого охранника. – Локи… Вот он – твой пик, твоя вершина. Точка невозврата, вокруг которой воронкой закручиваются смерть, паника и хаос. А ты над всем этим, паришь, балансируешь на гребне цунами, глядя, как рушится мир. Во имя тебя и во славу твою. Все мои воины пали, в пыли и крови, среди обломков чужих жизней сражаюсь я. Прикажешь мне пойти против любого из этих героев – пойду, не задумываясь. И убью, не колеблясь, господин мой. Я люблю тебя ещё больше, с каждой жертвой, с каждой твоей улыбкой, с каждым твоим взглядом, торжествующим и гордым, я люблю тебя всё сильнее, мой бог, разрываюсь от невысказанного, от того, что не смею, не имею права чувствовать к тебе. Сверкают твои золотые доспехи, горят пламенем, сверкает оружие в твоих руках, сверкают твои ледяные глаза, сверкают твои губы ослепительной широкой улыбкой, которая тоже горит. Горит ярче солнца, ярче любой звезды, но остаётся мертвенно холодной. И среди боя и смерти, среди криков и стонов, я думаю лишь о том, как сильно я хочу согреть твою улыбку, прикоснуться к губам твоим, недоступным для меня, недостойной. Запретные мысли, рвущие сознание. Прости меня, бог мой, прости за дерзкие запретные мечты! И я бьюсь с Мстителями, не видя ничего, кроме твоего лика, не слыша ничего, кроме твоего голоса, повторяющего эхом в моих ушах «Убей их всех!» И я бы убила, уничтожила всех до единого, всё, что ты бы захотел, сделала. Во взоре моём пелена, срывается шёпот с мольбами к тебе, которых не должен ты слышать. На коленях пред тобой, бог мой, господин мой, вся я пред тобой на коленях… Сигюн в плену, руки сзади держат, чтобы она не сбежала. Но она не сбежит, ей некуда и незачем бежать. Она даже не сопротивляется. Не может. Её держат крепко, почти больно, но она не знает, кто это. Все лица стираются из памяти. Кроме одного. Бог Локи пленён. Бог Локи проиграл эту битвы, но не сдался. Ни в его позе, ни в его взгляде нет смирения, лишь ненависть и хитрые искры на самом-самом дне холодного зрачка. Запястья скованы цепью, и даже губы его скованы, приговорены к безмолвию. Сердце Сигюн вздрагивает и перестаёт биться, едва она видит своего бога. Бога обмана и лжи, хаоса и предательства, от которого она так и не отреклась. Сердце её не могло от него отречься, лёгкие не могли – лёгким нужен воздух, чтобы дышать. Каждый шаг его в центр круга для неё удар наотмашь. Каждое движение его для неё глубокая рана. Сигюн для него не существует, боги не вспоминают о пыли. Но она помнит, всегда помнит, всегда чувствует. Он – все её мысли, всё существование вокруг. Без него ничего не будет, разорвётся всё, что может быть разорвано. С каждым его шагом натягивается золотая нить внутри неё. С каждым его шагом он ещё дальше, ещё недоступнее. Через секунду исчезнет навек, вырвет лёгкие из её груди. Бог мучающий, жестокий, бессердечный. Бог Локи, которого она полюбила… Он встаёт в центр, ждёт, когда тессаракт отправит его и его брата в Асгард. Гордый, надменный, непреклонный Локи. Даже безмолвный он готов биться, пусть даже взглядом, пусть даже жестом, пусть даже мыслью. Его глаза ухмыляются. Слеза сбегает по щеке Сигюн, лопается внутри нить, с мясом вырван из горла тихий стон. Прости меня, бог мой, прости меня, у меня нет сил… Прости меня, я недостойна служить тебе!.. Она вырывается из держащих её рук, выскальзывает прочь. Полёт, не касаясь земли носками. Запускает пальцы в его волосы. Единственный раз в жизни. «Прости меня, господин мой…» И целует стальной кляп на его губах. Единственный раз в жизни. Ведь больше никогда. Никогда… Сталь холодна, режет её чувства. Кто-то оттаскивает её назад, но она не видит их, пропадает всё, лишь его глаза горят, расширенные, безумные, но и они исчезают в вихре голубых искр. Его больше нет, мёртвая пустота внутри Сигюн чернотой заволакивает взор. Вкус стали на её губах всё ещё холоден, но ей кажется… Она смеет надеяться, что в тот момент его губы были тёплыми…