Мотыльки на крыше.

Это была простоя суббота. Ничего не означающая суббота. Как всегда. Я не думала, что в этот день произойдет что-то подобное, что-то настолько воодушевляющее и одновременно втаптывающее тебя в землю. Был третий час после полудня, я как обычно не спеша вышла из дома и закрыла все двери, которые были. На автомате. Небо было серое, и я думаю, что это небо больше подходит для Питера. Серое Питерское небо, которое по ошибки находится в Москве. Что-то явно не так. Музыка - часть моей потерянной души. Она присутствует с тобой везде, куда бы ты ни шел. И если она была бы человеком, я бы никогда в жизни тебя не отпустила. Зачем лишаться того, что твое? Вид пролетающих мимо деревьев, всегда мне нравился. Как будто ты летишь. Как будто ты птица. А вот станции метро - напрягают. Люди мельтешат, кричат, ругаются. И все это на скорости. Город вечно куда-то спешит. Будто боится потерять лишние секунды спокойствия. Ведь это больше похоже на скорый поезд. Волосы развивает прохладный апрельский ветер. Солнца как не было, так и нет. Снега уже тоже. Серый город, наполненный грустью. Мой окончательный вывод. Вагон метро тронулся не спеша, медленно набирая скорость. То останавливался, то трогался снова. Людей метало из стороны в сторону, они ругались и ворчали. А я, я стояла, облокотившись о дверь и полностью погруженная в свою музыку. Ничего больше не надо, лишь бы музыка была рядом. Мы договорились встретиться в центре зала, вот так, просто спонтанно. Родная таганка фиолетового цвета. Он стоял, облокотившись о стену, полностью погруженный в виртуально - музыкальный мир. На спине тихо покоился темный рюкзак, в руках держал шарф бордового цвета. Наверное, сейчас плюс пятнадцать, а может и меньше. Не думаю, что в данный момент это важно... Я подошла и мельком взглянула. На тихое привет, он ответил как жизнь. Я сказала, что у меня все нормально, но как может быть все хорошо, когда ты не можешь спокойно дышать в его присутствии. Но это только по началу, потом все и правда, нормально. Улыбнувшись друг другу, мы прошли к нужному вагону, и стали тихо ждать на пироне. Мы ехали в центр, чтоб просто погулять, поболтать. У нас не было особой цели. Люди, не знающие, чего хотят. Я видела лица, проносящиеся мимо меня в вагонах столицы. Такое чувство, что они уже не живут. Унылые лица, поникшие взгляды, усталые души. Несчастные люди. Я и сама немного боялась, не знала, что меня ждет. Смотря на него, я четко осознавала, что вот - мои сны воплоти. Пытаюсь спокойно себя вести. Я, возможно, была слишком молчаливой, но я просто боялась что-то испортить. Как только я раскрою рот, оно исчезнет. То молчаливое чувство спокойствия. Он тоже молчал. Либо ему было нечего сказать, либо просто мешал шум метро. Наверное, виновато метро. Я надеюсь. Мы вышли на Пушкинской. Нас сразу обдуло ветром. Мои волосы развивались и лезли в лицо. Я всячески их убирала, а он смотрел и смеялся. Ветер пропал, и на улице стало тихо. Можно было спокойно рассмотреть окружающий вид. Все было такое серое, словно вымершее после зимы. Так и хочется взять в руки краски и наполнить улицы жизнью. Он шел чуть впереди, ведя меня за собой. И наконец, мы вышли на пешеходную улицу. Моих ушей резко коснулись звуки музыки. Это были Битлы. Одно из дверей кофейни было настежь открыто. Я посмотрела на него. Пытаясь разглядеть его черты, запомнить их хорошенько, чтоб, когда мы в конце дня разошлись по домам, мне было не одиноко. Я буду закрывать глаза, и видеть его лицо, его фигуру, его самого. Для меня это было чем-то вроде сна. Я до конца не осознавала, что вот, в реальном времени мы идем по Камергерке и, если я себя ущипну, мне станет просто слегка неприятно, и он не исчезнет. Я этого боялась больше всего. Мы шли и разговаривали сразу о многом и не о чем. Он активно жестикулировал, рассказывая мне одну из своих ночных поездок. А я слушала, иногда вставляла свои слова и слегка улыбалась. Кажется, ему просто нужно было выговориться, чтоб его слушали. А кто б выслушал меня? Я боюсь разговаривать с людьми, боюсь им навязывать свои скучные истории и взгляды на вещи. Такая вот я. Я просто молчала. Через некоторое время мы зашли в одну из кофеин. Там пахло просто прекрасно. Кофе с корицей. Имбирь и ваниль. Пропало то чувство серой Москвы. Появилось чувство теплого Парижа. Какао с корицей пришлось так кстати. И я подумала, что этот день еще обещает быть хорошим. Нет. Я лгу. Я не забуду этот день никогда. Мы еще много ходили. Я говорила. Я не боялась изначально, просто некое чувство стеснительности преследует меня всюду. Он слушал, соглашаясь со мной. Мы смеялись. Сидели на скамейке посреди оживленной улицы. Суббота - выходной как - никак. Смотрели на людей и выдумывали их судьбы, их жизни. Было забавно. И не говорите, что это детское занятие. Я была рада любому. Потом часов в семь, ему резко что-то стукнуло в голову, когда мы проходили мимо очередного жилого дома. Он схватил меня за руку и потащил во дворы. Я онемела. Мы шли и шли. Петляли сквозь дворы. И наконец, остановились у нужного подъезда. Я рассматривала его. Обычный серый подъезд пятиэтажки средь других таких же пятиэтажек. Мы вошли внутрь и стали подниматься по лестнице, поскольку лифта не обнаружили. Выход на крышу к нашему счастью был открыт. Я увидела город с высоты. Он был прекрасен, хоть и оставался таким же серым, как и внизу. Это являлось моей маленькой мечтой. Я улыбалась. Прилив счастья заполнил мой организм. Я смотрела вперед и видела тысячи домов и крыш перед собой. Видела птиц, видела людей. Чувство свободы переполняло. Он стоял рядом со мной, так же широко улыбаясь. Мои волосы теребил ветер, который был значительно сильнее, чем на земле. Волосы щекотали мое лицо, да еще и касались его. На улице стало теплее. Подложив под себя куртки, мы просто смотрели. Минуты тянулись то медленно, то быстро, и я не понимала, как это может быть. Мы разговаривали. Такое чувство, что сегодня мы только этим и занимаемся. Так не хотелось, чтоб это заканчивалось. - Давай уедем? - он сказал это совершенно спокойно. - Давай, - я правда понимаю, о чем он говорит. - Я серьезно, - он повернулся ко мне лицом, - я хочу свалить отсюда. Мне здесь совершенно не нравится. Тухлый город. - Знаю, я бы тоже очень хотела. Съехать, наконец от своих родителей. Жить самостоятельно, даже если это трудно, - я так же посмотрела на него. Его лицо ничего не выражало, кроме озадаченности. - Я имею в виду отсюда, из страны. Разве тебе нравится эта Россия? Здесь перспективы ноль. Жить дорого и скучно, - он мял рукав от куртки и щурился от садившегося солнца. - Я тебя поняла. Ты как-то говорил уже. Это трудно конечно, но идея хорошая. Я как-то давно мечтала об этом, - мне стало грустно, что это всего лишь мечта. Мир такой большой, а мы такие маленькие. Мы словно мотыльки в огромном старом шкафу. Мы словно мотыльки. - Я давно этого хочу и надеюсь, осуществлю, - он взъерошил волосы левой рукой и посмотрел на меня, - а ты? - Я тоже сделаю все возможное, потому что я хочу уехать. Жить с родителями сложно. Характеры не сходятся, возникают постоянные конфликты. Причем, иногда так хочется прийти домой, а там никого, - я вздохнула, - только спокойствие и тишина. Никакого орущего радио и телека, никаких раздражающих котов. - И никого вообще, - он ухмыльнулся, - никто не будет готовить обед, никто не будет стирать вещи, мыть посуду, говорить доброе утро, давать деньги на карманные, пилить из-за всякой ерунды, да? - ему становилось смешно, а вот мне не очень. - Хватить, я не это имела в виду. Я сама могу все это сделать. И деньги заработать тоже, - он лыбился и крутил головой в знак протеста, - только вот, пока не знаю, как сочетать учебы с работай. Это сложно. - Надо хотеть этого и действовать. Мы молчали. Солнце медленно садилось и становилось темно, но мы так и продолжали сидеть и наслаждаться видом. Время тянулось медленно, словно оно решило стать резиной или жвачкой. Времени надоело быть просто временем. Всем рано или поздно надоедает быть самими собой, и хотят стать кем-то другими. А потом и это надоедает, и они понимают, что первый вариант был лучше. Замкнутая система. Чокнутый мир. - Может, пойдем? - он стал разглядывать мое лицо, я смотрела ему прямо в глаза. Серый. Такие же, как этот город, но лучше. Они мне нравились больше, чем этот город. - Не, давай еще чуть-чуть? - я не хотела уходить, потому что надо будет ехать домой, и расставаться на конечной станции метро. Ждать еще один день. Он лишь пожал плечами. Я знала, о чем он думает. А может и не знала. - Дай руку. - Зачем? - У меня есть черная гелиевая ручка. Хочу что-нибудь нарисовать, - я полезла в сумку за ручкой. Достав ее, я покрутила у него перед носом. Он присмотрелся и протянул мне свою правую руку. Сев поудобнее, я задрала рукав рубашки и увидела ту фенечку, которую я делала ему пол года назад. Стало так приятно и тепло на душе. Ведь я и сама забыла. Я думала, что нарисовать, хотя прекрасно знала, что он хочет. - Не смотри, пока не закончу, - я взглянула на него. - Хорошо, - он смотрел вперед и слегка улыбался, я тоже улыбнулась. Несколько минут в тишине. Чертова тишина. - Я включу музыку? - он достал телефон из кармана и повернулся ко мне. - Включай. Пусть прохожие внизу тоже наслаждаются, - он улыбнулся, в который раз. Обожаю. Заиграли знакомые для меня ноты. Black bear - I won't fight it. Я закрыла на секунду глаза. - Нашел у тебя в аудиозаписях. Ничего такая. Так прошли еще минут десять, прежде чем я закончила рисунок. На внутренней стороне предплечья, теперь был изображен череп средних размеров. - Потрясно выглядит! Было бы еще настоящие..., - он поднес руку к лицу и стал внимательно рассматривать. Затем обнял меня, крепко прижав к себе. Я замерла. Возможно для него это всего лишь объятия, но для меня сейчас это было целым миром. Возможно, он никогда не узнает, что я чувствую, потому что я очень боюсь. Иногда я боюсь даже на него посмотреть, не то, что разговаривать. Но я не хочу этого бояться. Страх - это глупо. Я смотрела вперед, видела огни ночного города. Подул прохладный ветер. Пришлось надеть куртку. Не то чтобы я жалела о сегодняшнем дне, нет, я любила этот день. Кажется, я чувствовала его взгляд на себе. Он смотрел на меня, я смотрела вперед. Я боялась повернуть голову. Как много я всего боюсь. Пора с этим заканчивать. Я дернулась и все разрушилось. Он отвернулся. Я полезла в сумку за фотоаппаратом и встав на ноги пояснила чего я хочу. - Просто сиди вот так, пожалуйста, у меня идея возникла. Он пообещал, что не будет ерзать и корчить рожи. Я отошла назад. Вид получался прекрасный. Правда. Уже не назовешь этот город серым. Теперь он огненный. Ночные огни мерцали в темноте и в свете почти севшего солнца. Закат был неописуем. Я сделала несколько фото его на фоне почти ночного города и заката. Мы сидели почти на самом краю, поэтому получалось очень эффектно и динамично. Он махал руками и что-то кричал. Я смеялась и фотографировала. Потом подошла к краю крыши, чтоб сфотографировать вид. В это время он следил за мной и, достав телефон снял меня, как я фотографирую. Я показала ему получившиеся фото, и он оценил, сказав: " ну ничё так". Конечно, это была шутка, ему понравились, и я должна обязательно их скинуть. Я села рядом, поближе, касаясь его плеча. Стало немного теплее. Он, не предупреждая взял мою руку и гелиевую черную ручку. Я следила за тем, что он рисовал. Я улыбалась. Он был серьезен. - Если что, я не умею рисовать. - Ничего. Это все, что я сказала. Все, что я смогла сказать. Этого было достаточно. Крыша нас убаюкивала. Я хотела спать, но и хотела, чтоб это не заканчивалось. Он нарисовал трех летящих птиц на запястье, как я когда-то и говорила. Я не выдержала и обняла его. Так стало еще теплее, сердце колотилось в груди. Он сказал мне на ухо, что нужно уже идти. И правда: было уже темно, становилось холодно, часы показывали девять вечера. Мы дошли до метро. Опять это шум, скудные люди. Почему нельзя просто сбежать? Поезд приехал сразу. Мы ехали до самой последней станции. Было шумно и воняло чем-то противным. Московское метро иным не станет. Пора бы уже привыкнуть. Облокотившись о дверь, я смотрела в стекло. Он стоял рядом со мной, держась за поручень и копаясь в телефоне. Его голова нависала надо мной. Я изредка глядела на него. Он тоже посматривал. Ближе к конечной мы сели. Я была очень усталой и дико хотела спать. Сама того не заметив, я положила голову на его плечо. Он посмотрел слегка на меня и, улыбнувшись, продолжил играть в игру на телефоне. Я следила за этим. Игра из раздела "убить время" никогда не казалась мне настолько интересной. Либо это полусонное состояние сделало свое дело. Скорее всего, так. Мы доехали до конечной, медленно вышли из вагона и побрели к автобусам. Мой был через 15 минут, я попросила его подождать вместе со мной. Он ответил, что все равно бы так и сделал. Его автобус ездит через каждые 5 минут. Мой раз в час. Сегодня определенно мой день. Я поблагодарила его за сегодняшний день и сказала, что он был лучший за последнее время. - Послезавтра увидимся, - он крикнул напоследок, когда я заходила в автобус. Я видела, как он проходит к своей остановки. Он заметил, когда я махала. Мы улыбнулись друг другу последний раз сегодня. Я была готова заплакать, что и случилось чуть позже. Слезы катились непроизвольно по щекам, и я даже не знала точно из-за чего и почему я плачу. Дама в возрасте на противоположном сиденье смотрела на меня весьма озадаченно, а мне было все равно. Я улыбалась и плакала. Такая вот я. Определенно это серый день стал чуточку краше.