****
Несмотря на то, что на губах Гарри была его извечная идиотская улыбка подающего надежды гриффиндорца, Драко, следивший за Поттером уже чёрт знает сколько времени, прекрасно знал, что на самом деле парень был чрезвычайно взволнован. Но кроме напряжённой спины и рыскающих по толпе студентов глаз, желающих разоблачить в ней преследователя, ничего больше не выдавало в юноше паники. И Драко честно завидовал такой поразительной выдержке, ведь будь он сам на месте Поттера, он бы уже давно умер от волнения и страха. И на то были весьма веские причины. И они заключались вовсе не в трусости. В законе магического сообщества было ясно сказано: — «Однополые отношения строго запрещены и караются сроком от шести до десяти лет в тюрьме Азкабан». Коротко и до безобразия понятно, что и не придерёшься. И если до сего момента Поттер избегал наказания, то сейчас его бы не спасло ни его чёртово геройство, ни даже Дамблдор со своим влиянием на Визенгамот. Ведь жившее с такими устоями общество ни за что не приняло бы «такого» Героя, наплевав на пророчество и поставив имя Избранного недалеко от имени его злейшего врага. С Северусом же всё было во много раз проще. Как только Милорд узнает о том, что один из его Пожирателей спит с Мальчиком-который-выжил, то, даже не моргнув глазом, лишит его жизни. У Драко больно сжалось сердце. Конечно, пока он ничего не рассказал Господину, но рано или поздно, после того, как он добудет доказательства этой порочной связи, ему придётся сделать свой ход и раскрыть все карты. Но в любом случае лучше пока не думать о таких печальных вещах и сосредоточить своё внимание на поиске улик, ведь обычных воспоминаний здесь вряд ли хватит. «Хорошо бы сделать пару тройку колдографий», — вдруг осенило Малфоя. — «Их-то точно нельзя подделать». Идея, несомненно, была хорошей, однако уже через несколько секунд после этого радостная улыбка вновь слезла с лица Драко. Ведь для того, чтобы сделать фотографии нужен был мало того, что фотоаппарат и проявляющее зелье, так ещё и пикантная ситуация, которую надо будет запечатлеть на плёнке. И вот тут-то возникала проблема. С тех пор, как Драко стал невольным свидетелем разврата, прошло уже больше пары-тройки недель, а Поттер и Северус по всей видимости решили поумерить свой пыл и прекратить свои встречи на какое-то время, сильно огорчив этим Малфоя. Да-да, с того самого псевдоизнасилования, Поттер больше не давал повода усомниться в своей неопровержимой целомудренности, с которой сдувала пыль то одна, то другая, влюблённая в Героя девушка. И даже Снейп никак не проявлял в себе того самого холёного, влюблённого голубка, которого пару недель тому назад увидел Драко. И парня этот безрадостный факт очень и очень расстраивал. Нет, конечно, слизеринец не надеялся на то, что мужчина будет кидать в сторону Гарри полные вожделения и влюблённости взгляды, томно вздыхать на уроках и тому подобное, но всё же собачиться с гриффиндоцем, где бы они не находились, было уже слишком. Временами Драко просто хотелось заткнуть уши и не слышать того, как называли друг друга эти двое, единственное же, что останавливало слизеринца это сделать, было любопытство. А вдруг сквозь ругань и крики лютой ненависти он услышит какой-нибудь пошловатый намёк насчёт предстоящей встречи или другой подобной ерунды. Но как бы то ни было, провалиться Драко не мог. У него не было вариантов, кроме как принести Милорду полезную информацию, с помощью которой мужчина в будущем сможет добиться сначала разлада в обществе, а затем, подгадав удачный момент, захватить ослабленную спорами страну. А разлад точно будет, ведь, несмотря на устои, всегда найдутся те, кто встанет на сторону Поттера и те, кто будет на стороне древнейших законов и развяжет самый настоящий конфликт на этой почве. Ведь как бы Драко ни ненавидел Избранного и всё то, что было с ним связанно, отрицать его значимость и значимость его слова среди волшебников было бы просто глупо. Один фан-клуб Гарри Поттера чего стоил. А если вспомнить о том, что произошло в прошлом году, то можно не сомневаться, что людей в эти распри будет втянуто много. Никто даже не заметит того, что Министерство с ног до головы наполнено Пожирателями Смерти, а в кресле министра магии сидит сам Лорд Воландеморт и попивает утренний кофе. И если быть предельно откровенным, говоря о том, на какой бы слизеринец сам был стороне в грядущем конфликте, то, естественно, он, как представитель высшего слоя общества, будучи воспитанным аристократом, был на стороне Визенгамота, хоть и терпеть его не мог. «На стороне Визенгамота, говоришь?», — пронеслось в голове Малфоя. — «Интересно, и кто же это такой недавно стоял в школьном коридоре и ласкал себя, глядя, как двое мужчин занимаются всякими мерзостями?» Уроки уже начались, и студентов в коридорах не было. Драко пришлось укрыть себя скрывающими чарами, ведь Поттер всё ещё бродил по школе, непрестанно разглядывая какой-то старый пожелтевший пергамент, как-то не по-доброму ухмыляясь. Неожиданно гриффиндорец ускорил шаг, а затем и вовсе побежал. Драко даже не сразу понял, что остался в коридоре один, но благо далеко уйти гриффиндорцу так и не удалось. Малфой быстро нагнал его, но вдруг тело его ослабло (или правильнее будет сказать — одеревенело) и парень, не успев толком разобрать ситуации, с глухим стуком упал навзничь. Перед глазами блондина всё в тот же миг заволокло тёмной пеленой, но слизеринец прекрасно ощутил, как его грубо подняли с пола и взвалили на худое острое плечо. И вряд ли Поттер, который был чуть ли на все десять сантиметров ниже Малфоя, мог поднять его даже со своим натренированным на квиддиче телом. А потому не сложно было догадаться о том, кто мог бы быть вторым организатором этой подлой ловушки. Но ведь Северус был и оставался крёстным Драко Малфоя, разве не так? И вряд ли он сделает с ним что-нибудь плохое. «В конце концов, он ведь образованный и что самое главное, уравновешенный, взрослый мужчина», — успокаивал себя Малфой, — «который трахнул в рот собственного студента в школьном коридоре, играя с ним в изнасилование…» — мысленно продолжил он, резко выдохнув, когда его свалили то ли на стул, то ли на небольшое жёсткое кресло. Пелена слетела с его глаз. Но единственное, что парень увидел - это палочку прямо перед своим носом, на конце которой ярко сиял Люмос, ослеплявший и не дававший разглядеть что-либо. Единственное, что было ясно наверняка так это то, что в комнате было очень темно. — Кто приказал тебе это? — последние сомнения насчёт того, что Северус тоже был в этом замешан, отпали сами собой. О да, Драко знал этот голос, холодный и высокомерный. И, конечно же, совсем не тот, с которым зельвар говорил с Гарри в то памятное воскресенье. — Отвечай, Драко, — спокойно, но более чем зловеще прошипел Снейп, а его палочка больно уткнулась Малфою в щеку. — Вам бы стоило быть вежливее, профессор, — в тон крёстному проговорил Малфой, поняв, что помощи ему ждать неоткуда. — Вежливее? С чего бы это?! — на этот раз голос принадлежал Поттеру. Судя по всему, парень был где-то по правое плечо от Драко. — Ты-то хоть молчи, — устало проворчал Снейп. — Он следил за мной! — возразил гриффиндорец. — И чёрт знает, что только видел. А ты говоришь мне молчать? — Много скрываешь, а, Поттер? — выплюнул Драко, оскалившись. — Не хотелось бы, чтобы кто-либо знал о том, чем я мою задницу, Малфой! — раздражённо шикнул брюнет. — Обычным мылом, — тихо проговорил Снейп, — что тут такого? — Ну, спасибо… Давай, расскажи ему теперь о том, как именно я потерял девственность, — развёл руками лев. — Я бы с удовольствием послушал… — заинтересованно произнёс Драко. — Он ещё и издевается! Ах, ты сво… - но, к сожалению, Гарри так и не успел договорить. Северус запустил в него Обезъяз, и юноша, зло стукнув кулаком о стену, присмирел. — Что ж, — холодно проговорил мужчина, когда скандал был, наконец, исчерпан, — а теперь мы продолжим, — он снова посмотрел на крестника. — Я не буду спрашивать, что ты видел, — мрачно проговорил зельевар, — мне просто хочется узнать, ты делаешь это, потому что он приказал тебе, ведь так, Драко? — А может быть поговорим о том, что же я всё-таки видел? — нахально улыбнулся Малфой. — И о том, что он обо всём узнает, если ты сейчас же меня не отпустишь, Снейп? — Драко ожидал того, что после этих слов с него снимут хотя бы чары онемения, но вместо этого в белом свету Люмоса он увидел, как тонкие губы зельевара медленно растянулись в кривую полуулыбку, а затем мужчина тихо проговорил: — Ох, так ты ему ещё ничего не рассказал? — голос зельевара от чего-то стал нежным и радостным. — Тогда, — елейно проговорил Северус, — всё куда проще, чем я думал. Гарри, радость моя, — ну совсем сладко протянул он, — дай мне, пожалуйста, тот флакон с красным зельем, что в прошлый раз тебе так понравилось, — парень вытащил из кармана маленькую опасно блеснувшую на свету склянку и передал её Снейпу. Мужчина раскрыл её и вновь обратился к любовнику. — Открой ему рот, Гарри. Да пошире, чтобы ни капли не пропало. Ты же знаешь как оно ценно. С той самой секунды как неизвестное варево коснулось губ, языка и глотки Малфоя, парень уже не мог разобрать ни слов, ни даже того, что с ним происходит. Последняя мысль, которая проскользнула в его голове и которую он смог разобрать, была о том, что чары онемения с него, наконец, сняли. Ожившее тело пылало и просило лишь одного — ласки.****
Гарри с упоением смотрел на то, как Северус укладывает извивающееся изящное тело Малфоя на постель. Парень учащённо дышал и, кажется, пытался отпихнуть от себя раздевающего его Снейпа, что-то безудержно и неразборчиво лепеча себе под нос. Но сопротивляться уже было поздно. Гриффиндорец на собственном опыте прекрасно знал о том, что не пройдёт и минуты, и Драко окончательно прекратит попытки спастись. А пока, пользуясь заминкой, лев снял с себя ранец и вытащил из него увесистый обшарпанный фотоаппарат, который он одолжил у Колина Криви за свою старенькую школьную форму с младших курсов. Конечно, не стоило быть гением, чтобы догадаться о том, что именно с ней будет делать мальчишка, но зная это, гриффиндорец испытывал какое-то странное удовлетворение, граничащее с эйфорией. — Подожди, — тихо попросил Гарри Снейпа, — я хочу сфоткать это, пока ты его полностью не раздел. Северус молча отошёл в сторону, открывая Гарри вид на развращённое тело блондина, лежащее на кровати. Спальню осветило несколько ярких вспышек, и Избранный, довольный результатом, позволил зельевару продолжить. Но в принципе работа профессора оставалась за малым. На Драко не осталось ничего кроме разве что трусов, из-под которых выпирал возбуждённый член; рубашки, да расслабленного галстука, который Северус решил оставить как есть. Затем мужчина запустил руку в карман мантии, вытащил свою волшебную палочку и грубо перевернул стонущего парня на живот. Кончик палочки упёрся Драко в задницу, и не успел зельевар произнести заклинания смазки и очищения, как Малфой резко подался бёдрами назад, почти полностью насадившись на отполированную гладь древка, протяжно и довольно застонав. Мужчина тихо выругался, злостно шлёпнув крестника по ягодице, но время поджимало, поэтому оставив гнев при себе и закончив, в конце концов, с прелюдией, зельевар решил приступить к главной своей задумке. Гарри тем временем сделал ещё несколько фотографий и лишь теперь заметил, что Снейп раздевается. — Только не говори, — недовольно произнёс гриффиндорец, — что ты собрался изменить мне прямо у меня на глазах? — Северус в ответ лишь криво ухмыльнулся, и Гарри с удивлением приметил ещё один пузырёк с каким-то неизвестным зельем в его руке. По консистенции оно слишком уж напоминало оборотное. — Ну, это буду не совсем я… — неоднозначно ответил мужчина, избавившись от трусов, откупорив флакон и одним глотком осушая его. И уже через несколько мгновений после этого перед Гарри предстал бледный, как мраморная статуя, Люциус Малфой. — Для Драко, как для аристократа, важна честь семьи. Он сделает всё, чтобы сохранить её статус и влияние. И хоть Нарциссу парень любит сильнее, и эти воспоминания были бы куда более яркими, будь я ею, но волосы у Люциуса длиннее, чем у неё, так что добыть материал было гораздо проще, — с нежной улыбкой проговорил Снейп. Но судя по недовольному лицу Избранного (на самом деле казалось, что Гарри вот-вот вывернет наизнанку) стало понятно, что такое положение вещей парня ну совсем не устраивало. Северус тяжело вздохнул и подошёл к юноше, плотно прижавшись к нему сзади. — Ты будешь фотографировать, — тихо прошептал он льву на ушко, а голос лорда Малфоя был таким сладким и тягучим, словно патока, что тело Гарри лишь от одного этого покрылось мурашками. — А потом, — Снейп положил большую ладонь на скрытое под штанами достоинство брюнета и похотливо потёрся о бёдра Поттера своим членом, — мы с тобой посмотрим насколько тело Люциуса отлично от моего. Ты же хочешь этого, ведь так? Хочешь этого белобрысого гада? Не лги, — жёстко усмехнулся Северус, — наши уроки окклюменции мне уже о многом рассказали… — Ну, знаешь ли, мне есть, у кого учиться, — самодовольно проговорил Гарри, не признав поражения и оставшись при своём мнении. — И всё же, если ты так жаждешь исполнить мои мечты, — с сомнением произнёс лев, — и трахнуть своего крестника, — насмешливо кинул парень, зная наверняка, что именно этого мужчина и хочет (ведь кому, как ни ему знать о том, что Снейп буквально млел от девственников, коим Драко и являлся), — то почему бы не вырвать у него сейчас парочку ногтей или зубов, сварить оборотное зелье и дать его мне? — сердито произнёс он, слегка отпихнув от себя зельевара в сторону, но толчок этот был каким-то слишком неубедительным. — Должны же быть хоть у одного из участников событий, которые ты сегодня снимешь на камеру, воспоминания о том, что произошло, — незамедлительно ответил Снейп. — Не забывай, почему мы здесь, Гарри. Эти фотографии, — стал оправдывать свой выбор мужчина, — станут залогом того, что мой драгоценный крестник будет молчать о нас с тобой, — серьёзно проговорил он. — Хотя, конечно, мне всё равно придётся подправить Драко мозги, но ведь полностью стереть воспоминание я не смогу, слишком сильный след оставляет после себя Обливейт, однако, если ты хочешь, можно рискнуть и отпустить его… Гарри недовольно скривился и произнёс: — Какой же ты всё-таки гад… — брюнет сложил руки на груди и тихо продолжил: — Ладно, ты, чёртов любитель узкого и упругого, иди уже и отымей его, — раздражённо выплюнул он. — И скорее займись мной, иначе до конца своих дней просидишь в подземельях, тешась воспоминаниями и заливая огневиски горе утраченной любви (между прочим уже второй по счёту за свою жалкую жизнь… то-то моя мама от тебя сбежала), — произнёс парень, вооружившись камерой и ещё раз сфотографировав Драко. Северус же благодарно поцеловал любовника в щёку и кинул жадный взгляд на крестника, отмечая, что зелье уже почти полностью работает, однако самая малая толика осознания всего ужаса ситуации и паники всё ещё читались в серых, слегка помутневших глазах. Простыни же под парнем были скомканы, а руки и ноги его непослушным балластом пытались облегчить непокорное желание. Однако сколько бы слизеринец не пытался обхватить свой член рукой, у него всё равно ничего не выходило. И, наверное, единственное, что парень мог делать сейчас без посторонней помощи, так это разевать свой рот в беспомощных стонах и вскриках. Но, несмотря на плачевное состояние, в котором он находился, по удивлению и страху, что отразились на лице мальчишки, когда он увидел своего будущего любовника, стало понятно — парень узнал того, кто стоял перед ним обнажённый с эрегированным членом в руке и холодной насмешкой в серебряно-серых глазах. Глазах таких, как и его собственные. — Пож-пожалуйста… — сбивчиво прохныкал Драко. Происходящее виделось ему одним сплошным кошмаром. — Да, мой мальчик, — довольно протянул псевдо-Люциус, — сейчас я облегчу твои страдания, — с этими словами мужчина притворно-ласково погладил юношу по голове, затем больно и неожиданно вцепился ему в волосы и задрал его голову вверх. — Но сначала ты помоги мне, — поблёскивающая смазкой головка члена упёрлась Драко в губы, и сам того не желая парень раскрыл свой рот и принял в себя пульсирующее достоинство, ощущая дурманящий запах семени и терпкий сводящий с ума вкус на языке, который слишком умело и самозабвенно принялся ласкать этот жаждущий прикосновений орган. Рассудок в тот же миг оставил Малфоя. Ему хотелось ощутить тёплую, вязкую сперму у себя во рту, однако вскоре он понял, что впереди его ждёт нечто более значимое. И о, как он был счастлив, когда его стащили на пол и поставили «раком». Драко похотливо выпятил зад, всё больше и больше заводясь от частых вспышек фотоаппарата и мысли о том, что сейчас в него загонят этот сочный, горячий член. Парень уже предвкушал, как его нутро до краёв переполнится семенем, как белёсый сок будет вытекать из его растраханной дырки и как он вылижет этот лакомый ствол ещё раз, ощутив свой собственный вкус. Только от одних этих мыслей Малфой был готов кончить, но его член, подрагивающий и до боли напряжённый, словно обхватили тиски, предотвращающие громкий финал. От этого яички парня тянуло, бёдра его дрожали, а сфинктер непрестанно пульсировал, ожидая скорого вторжения. К тёмному колечку что-то приставили, но к разочарованию Драко, то были всего-навсего пальцы. Но и этого вполне хватило, чтобы заставить парня нервно задёргаться и в очередной раз вскрикнуть. — Гарри, — послышался довольный, возбуждённый голос, — он течёт прямо как женщина! — Ты так это говоришь, — менее радостно и более скептично проговорил в ответ гриффиндорец, а спальню осветила новая вспышка, — словно не знаешь последствий зелья. Стыдно должно быть, господин зельевар. Северус не ответил на колкость. И на то у него были вполне весомые причины, ведь Драко и впрямь тёк. Истекал смазкой так обильно, что в него с лёгкостью проникло целых четыре пальца; парень тёк так сильно, что даже по его ногам катилось по две влажных дорожки. Северус не вытерпел, и пока гриффиндорец занимался сменой плёнки и ничего не видел, жадно слизал один из этих сладких ручейков, слегка задев своим язычком горячее отверстие крестника. Вкус юноши, молодого и нежного, пьянил не хуже огневиски. Вскоре блондин, наконец, ощутил, что к нему пристроились сзади. Скользкое достоинство потёрлось о впадинку между ягодицами, задевая тёмное отверстие. Но когда горячий ствол вновь попал впросак, парень самовольно просунул руку между своих ног, погрузил в себя крепкий ствол и быстро задвигал бёдрами, ощущая приятную сводящую с ума тяжесть внизу живота и распространяющийся по телу жар. Никогда прежде в своей жизни Драко не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Казалось, что его разрывает от удовольствия и новых ощущений. Казалось, что внутри него нечто слишком горячее, чтобы вынести это. А затем, в его попке будто бы что-то открылось, и член зельевара погрузился в Драко ещё глубже. Оба слизеринца довольно застонали. Мужчина крепко обхватил бёдра крестника руками и грубо притянул их к себе, так, что Малфой даже смог почувствовать яйца мужчины. После этого Малфою уже не приходилось насаживать себя на пенис Снейпа. По крайней мере, парень просто не успевал это делать. Ведь мужчина позади него, будь он хоть самим Тёмным Лордом, драл его (по-другому и не скажешь) так ожесточённо, что вскоре парню стало казаться, что все его чувства ушли лишь в одну точку — в раздвинутые членом стенки ануса. Драко, хоть его сознание всё ещё было почти полностью отключено, понимал, что никогда не забудет ни толики из всего того, что происходило сейчас… и обязательно повторит это снова. Просто не сможет не повторить. А когда он услышал хриплые постанывания позади, то и вовсе убедил себя в этом. Блондин с восторгом понял, что и его любовнику происходящее нравится не меньше, чем ему. С каждый новым толчком попка парня, словно бы становилась шире, и член скользил в ней с каждой новой секундой всё свободней и естественней, но ощущение тугого объединения ни на миг не ослабевало и приносило только больше удовольствия. К тому же зельевар умело орудовал своим членом: он то приостанавливал свои неумолимые толчки и аккуратно, почти что нежно, вталкивался в Драко, метко попадая головкой по чувствительной простате, то вновь набирал скорость, но делал проникновение более протяжным, его ствол сначала до самого предела погружался в задницу крестника, а затем почти полностью выходил из неё, стимулируя тем самым анальное кольцо мышц. В какой-то момент Драко стал неторопливо себе подрачивать. Его ствол был влажным и скользким от смазки и спермы, которая выступила на головке. И вот, наконец, тиски, мешавшие парню кончить, стали постепенно ослабевать. Драко задёргался под дерущим его мужчиной, а его ладонь всё быстрее ласкала дрожащий член. Пару движений по стволу: верх-вниз, верх-вниз; пара жёстких толчков и блондин кончил, ослабнув в руках Снейпа. Мужчина же продолжал свои неистовые фрикции до тех самых пор, пока слизеринец не ощутил, как чужое достоинство запульсировало в нём, и дырочка наполнилась горячей спермой. В тот же миг сознание вернулось к Малфою, слёзы раскаяния наполнили его глаза, ведь юноша знал, что уже никогда не будет прежним.