Одно целое

Как правая и левая рука, Твоя душа моей душе близка. Мы смежены, блаженно и тепло, Как правое и левое крыло. Но вихрь встаёт — и бездна пролегла От правого — до левого крыла! Марина Цветаева Первый день осени ворвался в столицу пронизывающим порывистым ветром, проливным холодным дождем и низким хмурым небом. С приходом ночи погода только ухудшилась. Раскаты грома угрожающе нападали на город, и исчезали в темных переулках. Лишь изредка желтые машины с шашечками рассекали по пустым дорогам, развозя, не успевших добраться в свои теплые уютные дома, жителей мегаполиса. В одном из таких автомобилей на заднем сидении сидела Вика. Пустой отрешенный взгляд, бездонные стеклянные глаза, дрожащие губы, тонкие музыкальные пальцы перебирающие низ блузы. Виктории Сергеевне самой было тошно от своего вида. Как такая сильная, волевая, поистине идеальная женщина, могла довести себя до такого состояния меньше чем за полмесяца?! Измена ломала и не таких. Брошенная, преданная, униженная. Дважды. Сколько всего она пережила за эти несчастные две недели. Чувство полной пустоты, ненужности, никчемности. Это ощущение, когда пульсирует все тело, покалывают кончики пальцев, из глаз то и дело беспощадно текут слёзы, плач, крики перерастают в глухие беззвучные слова и тяжелое дыхание… Пытаешься напиться до забвения, а в мыслях то и дело возникает один и тот же вопрос: «За что?». В последней надежде сжимаешь руки в кулаки, ощущая, как ногти впиваются в кожу, физическая боль притупляет душевную, но в эту минуту ещё больше ощущаешь всю безвыходность ситуации. Засыпаешь под утро обессиленная, под грузом эмоций. Сон чуткий, прерывистый, смешанные фрагменты счастливой семейной жизни и всецело разрушающих минут измены. Просыпаешься одинокая, в квартире пропитанной его запахом. Флегматично собираясь на работу, смотришь в зеркало, и понимаешь, что нужно спасать ситуацию макияжем, однако красные глаза от лопнувших сосудов всё же выдают. Приехав в «Claude Monet» вновь ощущаешь острую боль, каждый уголок ассоциируется с ним. Заламываешь себе пальцы, чтобы немного забыться. Остаешься в зале, чтобы хоть как-то сохранить образ снежной королевы, да и сил рыдать в своем кабинете уже не осталось. Сколько женщин ежедневно, ежеминутно узнают об измене любимого человека? Сотни, тысячи… Каждая по своему переживает этот удар: у кого-то всё же побеждает самолюбие, они берут себя в руки, и со временем рядом появляется новый мужчина, залечивший раны и подаривший новую крепкую преданную любовь; кто-то не справляется с чувствами, эмоциями, понимает, что он растворился в любимом, и в конце концов сводит счеты с жизнью; кто-то не прощает измену, но продолжает любить, изводя себя и всех вокруг; кто-то находит отраду в общих детях; у кого-то под силой любви происходит переоценка ценностей, переоценка отношения к измене, и он всё же готов простить. Простить измену! Женщин решившихся на это, можно сравнить с котенком, которого любили, холили и лелеяли, но с появлением ребенка в семье, завернули в простыню, и вывезли в другой конец города. А через три дня обнаружили его под дверью, такого замученного, изувеченного, хромого, но с полными надежды, веры и доверия глазами. Дождь все продолжал барабанить по запотевшим окнам машины. Дотронувшись пальцами до стекла, Вика мгновенно ощутила обжигающий холод. Вся гамма разрушающих её чувств отступила, осталась только злость. Злость на себя. Ещё с юности она навсегда запомнила слова своей матери, о том, что если в семье произошла измена, то виноваты только двое: муж и жена. Девушка понимала, что Саша, по сути, не имеет вообще никого отношения к случившемуся, на её месте могла быть и Катя, и Ева, да кто угодно. Если Макс допустил возможность измены, значит, что-то было не так в их отношениях, в их семье. «Я так давила на него в последнее время, но эта инфантильность, Боже, она просто взрывала меня. Но ведь менялся, Гончарова, он менялся! Да, эти изменения медленные, не уверенные, мизерные, но они были. Макса можно понять, я его вырвала из обыденной, такой привычной и удобной для него жизни. А эти побеги по врачам, слёзы над пустыми тестами на беременность. Ты же всегда верила в то, что дети сами выбирают время для прихода в этот мир, что они подарок и вознаграждение за любовь, что же ты устроила! Но вот почему он не поговорил со мной, почему не рассказал, что именно его тревожит?! Как я могла не почувствовать состояние Макса, вечно сосредоточенна только на себе и своих желаниях! Я же никогда всерьёз не воспринимала его как мужа, как главу семьи. А когда всё же давала ему возможность проявить себя в этой роли, все равно перестраховывалась, тем самым демонстрируя свои сомнения. Он подсознательно, в такой глупый, жестокий способ показал, что он мужчина, что он сам вправе решать, что ему делать. Как же все это безрассудно. Но я.. я все ещё люблю его. Даже кажется ещё сильнее!» - мысли Виктории прервал резкий звук тормозов. Машина остановилась. - Видите, как мы быстро! Ещё целых пол часа, а Вы переживали! - улыбаясь проговорил таксист - Спасибо, я действительно не ожидала, что мы успеем, - ответила Вика - Значит, Вам суждено сегодня уехать, - с многозначительным лицом произнес водитель Рассчитавшись с таксистом, Виктория Сергеевна вышла с машины. Последние слова водителя воодушевили девушку. На лице даже появилась малозаметная, но искренняя улыбка, первая за последнее две недели. Вика подняла голову, усилившиеся капли дождя подсвечивал теплый белый свет надписи «Ленинградский вокзал». Зайдя в холл, девушка уверенной походкой прошла к кассам. Купив один билет до Питера, Виктория отправилась к перрону. Послышался свирепый раскат грома, за которым резко последовала молния. Девушка посмотрела в небо и её глаза загорелись, она всегда сравнивала своё душевное состояние с погодой, и сейчас оно абсолютно совпадало. Зайдя в вагон и найдя свое купе, девушка расстелила постель на нижней полке и легла. «Отправление в 1:19, значит ещё пять минут», - мысленно констатировала Виктория. Поезд медленно тронулся и начал набирать скорость. «Уже сегодня я снова окажусь в твоих объятьях. Снова окунусь в эти карие бездонные глаза. Мы начнем всё заново. Мы одно целое», - Вика закрыла глаза и погрузилась в воспоминания, которые плавно переросли в крепкий детский сон. Виктория ещё не знала, что едет к любимому не одна. Уже как три недели под сердцем Лавровой зародилась, и ждала воссоединения родителей, новая жизнь.