раз
. Аэлита может и не стучать в железные двери пропахшей домом его квартиры, проворачивая в тугом замке ключ до упора. И дело даже не в том, что ей не откроют, — хотя она продолжает барабанить своими тонкими пальцами по противному звонку — просто Уильям настолько уже привык к ежедневным гостям. У них это вошло в донельзя глупую привычку; вечерами он тихо прижимает ее к себе, ни разу не называя по имени, и проводит рукой по локонам цвета клубничного блонда, пахнущими любимым молочным шоколадом.два
. — Аэлита нетронутый нежный цветок с вишнево-лепестковыми губами и добрыми зелеными глазами в мире бездушных, коварных людей. — И Уильяму не хочется выпускать ее из своих крепких объятий. Она смеется так заливисто, так по-детски от этой безобидной характеристики, улавливая каждую, пускай и маловажную мелочь этого момента.три
. Как-то раз, во время тех напыщенных и пропитанных пафосом вечеров, когда рядом с ним стоит разодетая с непристойным вырезом декольте Лора, он мимоходом интересуется у нее чем-то маловажным, меж тем задавая настоящий вопрос. Она шмыгает носом, касаясь рукой новенького галстука Уильяма, а затем усмехается так, как будто бы ей становится что-то понятно. В прочем, как всегда. «Любовь не имеет возраста, пола, расовой принадлежности, Уилл. Она настегает тебя внезапно, откуда ты ее даже и не ожидаешь. В этом и вся прелесть, не так ли? Не противься этому, ведь в любом случае, любовь — добровольная игра. Ты можешь проиграть, а можешь и выиграть. Ты ведь любишь рисковать, Данбар. Так почему бы тебе не попробовать?» — цитирует он ее тем же вечером, попивая из бутылки охлажденное спиртное, когда Аэлита лежит на его плече, пересматривая их с Оддом старые фотографии. И на ту гребанную секунду, в этот засевший в памяти момент она возвращается постоянно. Какое-то бесконечное количество ступенек перед глазами и шум работающего лифта мешают ей остановиться на два пролета раньше, чтобы успеть стереть с лица предательские слезы и размазанную дешевую тушь. Перед квартирой Уильяма стоит расстроенный Одд, держащий в руках ее браслет, но что-то внутри изменилось — Аэлита наверняка хочет, чтобы он был здесь, но не в то время, когда скоро должен прийти Данбар. Делла Роббиа, как ошеломлённый подлетает к ней, укладывая ее личико в свои шершавые руки, и касается по истосковавшимся красным губам. Он путает слова, рассыпается в извинениях — так, что она совершенно не узнает его, будто перед ней совсем другой человек. Аэлита бы и рада соврать, что ждала именно этого все долгое время, но, увы, не может. Она лишь искренне улыбается в ответ, обнимая своими руками его шею, непривычно не вставая на носочки и не заглядывая в усталые карие глаза. Прежде чем вернуться к Одду, она обязательно досчитает до половины миллиона. Но чтобы дойти до двери Уильяма ей достаточно лишь трех шагов.