Его секрет, вновь объединивший нас

      ― Я не присоединюсь ни к одному из вас. Отныне я сам по себе.       Глаза Акаши расширились от неимоверного удивления, капитан невольно отступил на шаг от Тетсуи, излучавшего тяжелую ауру холодного гнева. Как же так? Почему Куроко отказывается вернуться к бывшим товарищам из Тейко? Не он ли был тем связывающим звеном, крепко удерживающим узы дружбы между такими разными личностями? Не он ли, слабее их телом, был сильнее духом? Не он ли показал «Поколению чудес», слишком возгордившимся гениям, что талант и победы не повод для чрезмерного высокомерия? Не он ли вернул настоящих ребят «Поколения чудес»?       Мидорима побледнел еще сильнее, в темно-зеленых глазах разгоралась ярость. Шинтаро медленно повернулся и посмотрел на Кагами. Это из-за него, из-за этого неблагодарного ублюдка, возомнившего себя величайшим игроком в баскетбол, Куроко стал таким! Это из-за него Шинтаро был вынужден начать потихоньку использовать истинную, никем прежде не виданную силу «Поколения чудес». Это из-за него Куроко дважды выпустил «Теневой вирус», несмотря на то, что эта способность Шестого игрока как члена «Поколения чудес» невероятно сильно воздействовала на его психику и разрушала физически! Это из-за него Тетсуя замкнулся в себе! Он поплатится за это… Мидорима такого отношения к Куроко никому не прощает. Он сделает все, чтобы впечатать в грязь этого выродка Кагами!       ― Шинтаро, ― Акаши, быстро вернув самообладание, безошибочно почувствовал, что со снайпером что-то не так. Возможно ли, что Мидорима хочет отомстить за Куроко прямо тут? ― Успокойся.       Мидорима стиснул зубы и досадно поморщился. Черт… Ну ладно, с Кагами он позже разберется, сейчас есть проблемы и поважнее. Нужно всеми возможными способами вырвать Куроко из Сейрин. Иначе Кагами ему житья не даст. А Шинтаро не хочет видеть, как страдает его друг…       Такао понял, что Мидорима сейчас слишком взбудоражен, чтобы что-нибудь предпринять, поэтому прежде, чем кто-то успел что-то сказать, брюнет внимательным взглядом посмотрел в уставшие голубые глаза и тихо произнес:       ― Куроко-кун, я не верю, что ты действительно так думаешь.       ― Такао-кун, ― на мгновение в глазах Тетсуи мелькнуло смятение, быстро сменившееся напускным безразличием, ― я уже все решил. Отныне я действую самостоятельно.       Пустым, ничего не выражающим взглядом он осмотрел всех, кто находился в зале. Акаши и Мидорима молчат и старательно отводят взгляд. Не иначе как что-то задумали, но, зная его проницательность, старались не выдавать своих планов. Казунари ошеломленно смотрит на Куроко, не веря собственным ушам. И где тот Тетсуя, которого он знал? Где тот Тетсуя, что никогда не падет духом?! Да уж, Кагами, ну и наворотил ты с Сейрин бед… Сами виновники «торжества» безмолвно застыли, не в силах проронить ни слова.       Что ж, тут уже нет ничего интересного. Куроко, бросив прощальный взгляд на Шинтаро, Казунари и Сейджуро, поднялся с пола. Мидорима положил ему на плечо руку, но распасовщик, равнодушно убрав ее, отрицательно покачал головой и молча направился к выходу. Он шел ровно, удаляясь непобежденным, но Акаши и Мидорима знали, как тяжело сейчас было Куроко. На него давила не только физическая боль в натруженных мышцах, но и моральная, вызванная принятием такого решения. Тетсуе сейчас было очень и очень непросто, но он, со свойственным ему упрямством, ничего не говорил. Как и всегда…       ― Куроко-кун… ― заплаканные глаза Рико с надеждой посмотрели вслед уходящему распасовщику. ― Ты придешь завтра на тренировку? Тетсуя обернулся и изучающим взглядом осмотрел тренера. Потом медленно перевел взор на парней Сейрин. Он мешкал с ответом. Не потому ли, что не знал, как ответить? Или же намеренно выжидал, наблюдая за реакцией присутствующих?       Такао сжал губы, сдерживаясь от слов, которые могли бы пустить под откос все старания Мидоримы и Акаши для того, чтобы помочь Куроко. Что же Тетсуя ответит? Черт, не хотелось бы, чтобы он согласился остаться с Сейрин… Ну, если судить по мимолетным изменениям настроения, изредка мелькавшими в голубых глазах, то можно сказать, что Тетсуя колеблется. Может быть, надежда еще есть?       ― Ничего обещать не могу.       Резкие слова, холодный, леденящий душу и заставляющий табуны мурашек кочевать по спине, тон. Неужели за каких-то несколько секунд Куроко смог так преобразиться? Да уж… Обычно Тетсуя говорит прямо, сейчас же он ответил туманно… Он так и не пришел к верному выводу? Или же у него что-то на уме? Кто знает. Куроко всегда был непредсказуемым. Думаешь, сделает так, а он умудрится поступить таким образом, что и не предугадать…       Провожаемый ошеломленными взглядами, Тетсуя вышел из спортивного зала. На душе у него остался неприятный осадок от визита ребят из Тейко. Ну, зачем же они пришли? Посмотреть на убогих Сейрин и упиваться тем, что они совершили тот же самый поступок, что и «Поколение чудес»? Решили убедиться, что не одни они такие дураки? Гр-рарх, Тетсуя и сам был хорош. И самым страшным его преступлением была неконтролируемая злоба. Он же знал, к чему раньше приводила подобная вспышка слепой ярости, так почему же не стал сопротивляться, позволяя бурлящему гневу растекаться по всему телу?! Плохо… ужасно плохо… Уже два раза. Два раза он нарушил свое обещание… Ах, Куроко, признайся ты хотя бы себе, что ты просто жалкий лицемер. Признайся же, что твое холодное спокойствие даже в самых критических ситуациях не более, чем искусная маска. Признайся, что ты не в состоянии контролировать собственные эмоции… Ты жалок, Тетсуя.       Куроко остановился, склонил голову и крепко зажмурился, сжав кулаки. Он теперь сам себе омерзителен. Но усилием воли он выпрямился и быстро оглядел коридор. Никого не было, и Куроко позволил себе выпустить усталость и измученно прислонился спиной к стене. Закрыв потускневшие глаза, парень начал вспоминать все, что с ним случилось за этот день. Неожиданная вспышка безумия Кагами отдалась пульсирующей болью в сердце. За что же Тайга так поступил с ним? Что он вновь сделал не так? Неужели было недостаточно морально растоптать Куроко, если форвард накинулся на него с кулаками?       Хм… Сам-то ты тоже прекрасно себя повел, Куроко. Ты и сам знаешь, что смог бы постоять за себя, не так ли? Почему же ты позволял Кагами вытворять с тобой такие вещи? Слабак ты, Куроко… Знаешь, а они ведь волнуются из-за тебя… Видел, как резко метнулся Такао к Кагами, едва увидев, что с тобой приключилась беда? Он же не думал о собственной безопасности, а хотел защитить тебя. Ему было все равно, что сделает с ним Кагами, он в тот момент думал лишь о том, чтобы не позволить Тайге еще сильнее изувечить тебя… Ты знаешь, Куроко, что даже высокомерный Мидорима порывался дать в морду Кагами? И все из-за тебя… Видишь, ты заставляешь меняться этих людей. И это доказывает, что ты им не безразличен. Думаю, ты в глубине души знаешь, как нужно было поступить, ведь так?       Мягкий туман незаметно окутал обремененного тяжкими думами парня, и Куроко потерял сознание. Его безвольное тело сползло на пол, голова плавно опустилась на грудь распасовщика, а непослушные голубые волосы разметались.       Мидорима и Такао молча вышли из спортзала Сейрин. Молчание между ними было немного пугающим, зловещим, словно вот-вот должно случиться нечто удивительное. Впрочем, сами игроки из Шутоку и ожидали чего-то потрясающего, потому что Акаши остался в зале для разъяснительной беседы с Сейрин и Кагами, в частности. Друзья остановились у двери и напряженно вслушивались в малейший звук, доносившийся из зала. Голос Акаши был ровным и спокойным, даже, казалось, убаюкивающим. Но стоило кому-то из Сейрин что-то возразить, как Сейджуро отвечал стальным тоном, не терпящим возражений, так резко контрастировавшим с его елейными речами.       Вдруг все затихло, послышались твердые уверенные шаги. Акаши гордо вышел из спортзала, тихо закрыв за собой дверь и оставив Сейрин одних. Теперь им было над чем подумать. Сейджуро плавно повернул голову и слегка удивленным взглядом окинул Мидориму и Такао, которые испуганно отшатнулись от двери, лишь услышав приближавшиеся к ней шаги Акаши. Шинтаро вернул себе обычный отчужденный вид и, поправив сегодняшний талисман ― серебряную цепь с подвеской в виде рака, ответил, что все нормально. Акаши, бросив краткий взгляд гетерохромных глаз, усмехнулся, но промолчал.       Сейджуро глубоко вздохнул. Пора заканчивать этот маскарад. Акаши вновь изгнал свою вторую личность в мутный туман своей души, глаза парня коротко сверкнули, и желтизна левого глаза постепенно исчезла, уступая место кроваво-алому оттенку. Черт, противно прибегать к помощи другой личности… Не из-за того ли это, что Император может вновь поработить Акаши? Сейджуро уже не хочет быть тем, кем был раньше. Тем ужасным эгоистом, каким был до судьбоносного матча Ракузан и Сейрин. Тетсуя тогда его спас, и Акаши очень благодарен ему… Сейчас же пришел его черед выручать Куроко из беды. И он сделает все, чтобы помочь распасовщику.       ― Куроко? ― обеспокоенно вскрикнул Такао, подбегая к бессознательному Тетсуе. Акаши, мгновенно вынырнув из своих мыслей, бросился вслед за ним. Мидорима, подскочивший к Тетсуе первым, опустился перед ним на корточки и слегка встряхнул его за плечи. Тот никак не отреагировал, лишь его голова безвольно качнулась из стороны в сторону. Все трое парней ощутили, как их накрывает панический страх. Страх за друга.       Акаши взял Куроко за хрупкое бледное запястье и проверил пульс. Все в порядке… С ним все хорошо! Просто Тетсуя потерял сознание из-за чрезмерного напряжения… Все будет хорошо, они ему помогут.       ― Все в порядке, ― глухо сказал Акаши, стараясь сдержать неимоверное облегчение, так и норовившее вырваться случайной интонацией, взглядом или жестом. ― Просто Куроко потерял сознание от усталости.       ― Это… из-за «Теневого вируса», да? ― склонив голову, прошептал Такао. Мидорима ответил коротким отрывистым кивком и пояснил, что из-за того, что Куроко был вынужден играть на пределе своих возможностей длительное время и не успел полностью восстановиться, повторное использование возможностей «Теневого вируса» окончательно сломило его организм. И парень, не выдержав такой нагрузки, потерял сознание. Такао глубоко вздохнул.       ― Что делать будем?       ― Ты идиот, Такао? ― этот вопрос Мидорима посчитал глупым и неуместным, поэтому с легкостью вышел из себя, начав ругать Такао. На самом деле, под этими недовольными возмущениями Мидорима пытался скрыть собственную боязнь за Куроко и некоторую неуверенность. Такао это прекрасно знал, поэтому лишь успокаивающе похлопал товарища по плечу и тепло улыбнулся. Как бы ему ни было тяжело, как бы ему ни было страшно, он всегда будет улыбаться. Всегда.       Пока Шинтаро выплескивал наружу все раздражение, что скопилось в нем, Акаши принял верное решение. Сейджуро строгим взглядом усмирил снайпера и, склонившись над бессознательным Куроко, внимательно посмотрел на его умиротворенное лицо. Прямо как у ребенка… По внешнему виду он чистый ангелок, но немногие знают, что на самом деле Куроко жесткий и целеустремленный человек.       ― Выбора нет. Нужно отнести его домой, пока Сейрин не увидели Куроко в подобном состоянии, ― с тяжелым вздохом произнес Акаши и выпрямился. Потом капитан посмотрел на Мидориму и Такао. ― Такао-кун, ты сегодня при рикше?       ― Конечно, ― фыркнув, поправил очки Шинтаро и тоже поднялся с корточек. ― Такао, подвези ее к воротам, и мы поедем к дому Куроко. Казунари быстро кивнул и умчался, а Мидорима взвалил на плечо обмякшее тело Тетсуи и вместе с Акаши ушел из Сейрин. Теперь им тут делать нечего. И после того, что случилось сегодня, они на пушечный выстрел не подпустят Куроко к Сейрин. Прости, Тетсуя, но это ради твоей же безопасности…       Через двадцать минут они приехали. Такао притормозил у аккуратного светлого пятиэтажного дома, где находилась квартира семьи Куроко. Мидорима бережно взял все еще бессознательное тело Тетсуи и вошел внутрь здания. Квартира Тетсуи была на третьем этаже, но Шинтаро не ощущал усталости, ведь парень был очень легким. Акаши же, задумчиво шагавшего рядом с Такао, одолевало неприятное предчувствие. Почему Куроко до сих пор не очнулся? Может быть, он ударился головой, когда падал? Нет, не похоже, чтобы он резко потерял сознание… Судя по той позе, в которой они обнаружили неподвижного Куроко, тот остановился у стены, а потом, упав в обморок, мягко сполз по вертикальной поверхности на пол. Сейджуро скосил глаза: черт, у Тетсуи уже проявились синяки и ушибы. Гематомы расплылись, налились отвратительным сине-фиолетовым цветом с небольшими вкраплениями темно-алого. На лбу крупная царапина покрылась твердой корочкой запекшейся крови. Голубая челка парня была замызгана бурым.       ― Мы пришли, ― остановившись перед элегантной дверью, тихо произнес Такао и посмотрел на Акаши. С молчаливого согласия спутников, Казунари нажал на кнопку дверного звонка. Несколько переливчатых трелей прорезали непривычную тишину, но даже спустя несколько минут никто не открыл подросткам дверь. В серых глазах на мгновение отразилось непонимание, Такао еще раз позвонил в дверь, но, как и прежде, никто не отозвался. Наверное, дома никого не было.       ― Что делать, Акаши? ― с едва заметными нотками подступающей тревоги спросил Мидорима. Он был в растерянности, впрочем, как Шинтаро успел приметить, Такао тоже не блистал уверенностью. Сейджуро нахмурился и коротко приказал Такао поискать ключи в сумке Куроко. Преступление, конечно, лазить по чужим вещам, но, увы, ситуация обязывает. Мысленно извинившись перед Куроко, все еще не пришедшим в сознание и висящим на руках Шинтаро, как кукла, Такао расстегнул сумку и, немного покопавшись внутри, нашел связку ключей. Еще раз проникновенно покаявшись, он открыл дверь. Акаши и Мидорима, ранее уже бывавшие здесь, зашли первыми.       За два года это место практически не поменялось. Те же приятные глазу обои, изысканная мебель, красивая и удобная планировка… Но Сейджуро чувствовал, что что-то все же не так. Может быть, не хватало той душевной атмосферы? Акаши невольно вспомнил тот день, когда Куроко впервые пригласил товарищей из Тейко к себе домой.       На улице стоял вечер. Тьма, мягко окутавшая Токио, тут и там прорезалась пронзительными неоновыми всполохами ярких реклам и расплывчатыми лучами фонарей, фар многочисленных машин. Лишь небо, усеянное россыпью звезд, ярких и едва заметных, было черным как смоль. Даже сильное освещение, которое излучал шумный Токио, казалось, поглощалось бездонной тьмой вечернего неба.       По одной из тихих узких улочек, примыкавших к небольшому скверу, который находился в паре минут ходьбы от средней школы Тейко, шли шестеро подростков. Прохожие, что изредка попадались на их пути, с любопытством косились на странную компанию: конечно, все дело было в необычном цвете волос каждого парня. Кто-то отличался ярко-алым оттенком шевелюры, кто-то мягким голубым тоном, а кто-то, напротив, имел золотисто-желтые волосы.       ― Аомине-ччи, тебя завтра обязательно обыграю! ― задорно воскликнул блондин, подбегая к Куроко и Дайки, которые шли рядом и ели мороженое. Брюнет беззлобно усмехнулся:       ― Ну-ну, попробуй, Кисе! В Токио произойдет извержение вулкана, когда ты меня победишь.       Акаши, который сегодня решил возвратиться с тренировки вместе с друзьями, обернулся и внимательно посмотрел на весело переговаривающихся о чем-то Аомине, Куроко и Кисе.       ― Пусть вы и хороши в баскетболе, но оценки ваши оставляют желать лучшего. ― Дайки возмущенно посмотрел в алые глаза капитана. ― Я не прав, Аомине? Не ты ли разве сегодня получил жирную двойку за тест по химии? Кисе, я не вижу тут ничего смешного. То, что ты умудрился волей провидения получить слабую тройку за этот же тест, не говорит о том, что ты знаешь материал лучше Аомине.       ― Между прочим, ― поправил съехавшие на кончик носа очки Шинтаро, ― завтра будет повторный тест по этой же теме. И как вы будете отчитываться с таким уровнем знаний, не представляю.       На длительное время воцарилось молчание. Каждый из них думал о предстоящей контрольной. Акаши совершенно не волновался за результаты, Мидорима тоже был уверен в собственных силах. Тетсуя, более-менее понимавший химию, почти не переживал, ему нужно было лишь еще раз повторить материал. А вот что касалось остальной троицы… Шансы пересдать у них были равны нулю.       ― Мой дом находится недалеко отсюда, ― тихо произнес Куроко, останавливаясь. ― Мы могли бы зайти и немного подготовиться к тесту.       Рёта резко остановился. До него дошел смысл сказанного Шестым игроком. Кисе завопил, быстро подскочил к Куроко и на радостях крепко обнял его. Тетсуя беззлобно нахмурился, но прежде чем он успел что-то сказать воодушевленному блондину, Кисе резко схватил за шкирку и оттащил от друга ворчащий Аомине. Возмущение захлестнуло душу блондина до краев. Как же так?       ― Кисе, имей совесть, а? ― Аомине, несколько раз уже бывавший в гостях у Куроко, не видел в приглашении «Тени» ничего необычного. Для него не были в новинку неожиданные предложения Тетсуи, впрочем, очень часто сулившие что-то веселое или полезное.       ― Но, Аомине-ччи… Куроко-ччи же…       ― Кисе, успокойся. Тебе сегодня нельзя быть слишком активным.       ― Мидорима-ччи, почему ты такой черствый? Куроко-ччи же впервые пригласил нас к себе в гости!       ― Ака-чин, у меня мороженое закончилось. Можно мне еще?       ― Мурасаки-ччи, ты только о еде и думаешь! Ты что, совсем не рад предложению Куроко-ччи? Я вот, к примеру, буду счаст…       ― Кисе-кун, ты сейчас никуда не пойдешь, ― довольно резко оборвал восторженные излияния Рёты Тетсуя, которому надоело все это слушать. Рёта замолк и непонимающе посмотрел в холодные голубые глаза.       ― Так, у нас мало времени. Если хотим все успеть, нужно поторопиться. Куроко, можешь показать дорогу?       Тетсуя отрывисто кивнул и повел галдящих друзей домой. Тот вечер был одним из самых запоминающихся для каждого из «Поколения чудес»…       Да, определенно точно, что тут уже нет той дружелюбной атмосферы, которую создавали приходившие вечерами к Куроко ребята из Тейко. Это время уже не вернуть… У них остались лишь немного расплывчатые воспоминания о годах совместной игры в Тейко и сильной дружбы, ими же и разрушенной… Никогда уже «Поколение чудес», сбежавшее с тренировки, не ввалится в просторную прихожую, не побежит наперегонки к комнате, где находился Куроко, чтобы пожелать ему скорейшего выздоровления и высыпать на прикроватный столик гору фруктов и сладостей. Никогда уже они не будут холодными зимними вечерами бок о бок сидеть около телевизора и весело обсуждать очередную киноновинку. Никогда уже Дайки и Рёта не устроят «подушечной» войны, после которой всем шестерым приходилось лихорадочно убираться в квартире… Да, эти счастливые времена уже не вернуть…       ― Акаши-сан, ― кто-то настойчиво потеребил капитана Ракузан за плечо и тихо звал его. ― Акаши-сан!       ― Такао, отцепись от человека. Не видишь, Акаши задумался?       ― Я в порядке, Мидорима, ― поспешил отозваться Сейджуро. ― Просто вспомнился один вечер…       Шинтаро понимающе кивнул. В зеленых глазах показались лютая тоска, сожаление и печаль. Воспоминания порой могут причинять невыносимую боль, а могут и исцелять израненную душу… Событие же, бережно хранимое в памяти снайпера, было и болезненным, поскольку вызывало цепную реакцию, выявляя те моменты, которые Мидорима предпочел бы навсегда забыть, но вместе с тем от этого воспоминания шло животворное тепло, приятно согревающее холодную душу Шинтаро. Воспоминание о тех днях, когда они были связаны нерушимой нитью дружбы. А Тетсуя, человек, которого они начали считать чем-то вроде дополнительного козыря, вытаскиваемого лишь в самых-самых экстренных ситуациях, сумел вернуть «Поколение чудес» к их истинному облику.       ― Акаши-сан, Куроко еще не очнулся… С ним точно все в порядке? ― напряженно вглядываясь в умиротворенное лицо лежащего на кровати Тетсуи, обеспокоенно спросил Такао. Он сильно волновался за распасовщика. Пусть Шинтаро и сказал, что серьезных травм у Тетсуи нет, лишь синяки, ушибы и ссадины, Такао где-то в глубине души чувствовал, что что-то не так. Лишний раз не мешает перестраховаться.       ― Хм… ― Сейджуро прошел от большого окна к кровати. Наклонившись, он тщательно осмотрел повреждения Тетсуи, но не было ничего, что вызвало бы у капитана хоть какие-то подозрения. ― Нет, Такао-кун, я не вижу ничего серьезного. Скорее всего, он просто-напросто отдыхает… После того, что он сделал, точнее, после того, что его вынудили сделать, это совершен...       Плавную речь Акаши прервал мелодичный звонок. Сейджуро подошел к своей сумке, быстро взял из бокового кармана телефон и вышел из комнаты, дабы не побеспокоить Куроко. Такао и Мидорима, мигом навострив уши, тихо вышли вслед за ним. Часть разговора они пропустили, но, как оказалось, звонил Кисе. Его обычно жизнерадостный и беззаботный голос сейчас звучал как-то приглушенно и необычно серьезно.       ― Ака-ччи, что с Сейрин? Акаши несколько мгновений колебался, соображая, как лучше будет ответить, чтобы не вызвать подозрений. Если Рёта сейчас узнает о том, что произошло сегодня с Куроко, состоится грандиозный скандал, узнают Аомине и Мурасакибара. Вот тогда-то Сейрин действительно не поздоровится… Атсуши же приедет, не поленится ради такого праведного дела, как набить морду Кагами, из самой Акиты в Токио. Про Аомине же и говорить даже нечего… Этот монстр превратит Кагами, да и парней из Сейрин в кровавое месиво раньше, чем Акаши успеет что-либо предпринять… Нужно сохранить сегодняшнее происшествие в тайне. По крайней мере, пока Кагами ему еще нужен.       ― Акаши-ччи, почему ты молчишь? У вас что-то случилось?       ― Кисе, все как и прежде. Я думаю над ситуацией, ― по крайней мере, это была не чистая ложь. Вторая часть была правдой. Акаши действительно в малейших подробностях продумывал дальнейший план действий. И раскрывать сегодняшнюю драку в замысел Акаши не входило…       ― Акаши-ччи… ты лжешь! ― в голосе Кисе проступило изумление, горечь и боль.       ― Нет, ― сказать, что он говорит правду, у Сейджуро язык не повернулся. Все же, он ненавидел лгать. Лгать «Поколению чудес», единственным, кому он смог открыться. Но ради Куроко, человека, за которого Акаши и поныне чувствовал ответственность, он был готов и на такое.       ― Нет, ты снова лжешь. Акаши-ччи, мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы пытаться что-то скрыть. Что у вас там произошло? Вы где? Как Куроко-ччи?       Мидорима прищурился. Хм, а он и не подозревал, что Кисе, беззаботный мальчик, может быть настолько проницателен. Любопытно, что Акаши до сих пор молчит. Не знает, что ответить? Нет, капитан всегда все рассчитывает наперед. Неужели он не смог предвидеть неожиданный звонок Кисе?       ― Кисе, я не могу сейчас об этом говорить. С Куроко на данный момент все в порядке, ― черт, вызвав подозрения у Рёты, Акаши осложнил дело. Придется немного перекроить план действий…       ― Где вы находитесь? Я постараюсь как можно скорее приехать, и мы все обсудим.       ― Кисе, у нас все в порядке. Никуда тебе не надо ехать. Если что-то случится, я всех вас предупрежу. Пока, ― Сейджуро спешно отключился и облегченно выдохнул. Еще чуть-чуть, ― и совершилось бы непоправимое. У Рёты язык, как помело, он вполне может рассказать обо всем, что произошло с Куроко, Аомине и Мурасакибаре. Нет уж, Акаши лучше сам им все сообщит, как только придет время.       Мидорима, пристально смотревший на Сейджуро, вдруг отвел взгляд и прислушался. Из соседней комнаты доносился хриплый кашель. Тетсуя очнулся? Шинтаро, Такао и Акаши быстро, но стараясь ступать как можно тише, подошли к двери, ведущей в комнату Тетсу, и осторожно постучались. Кашель на минуту прекратился, послышалось шелестящее «Входите».       Акаши уверенным шагом зашел внутрь, но тут же, пораженный, остановился. Куроко, неловко прикрыв рот рукой, пытался откашляться, а между пальцев крупными каплями выступила кровь. Снова судорожный кашель. Темно-бордовая кровь перемешалась с ярко-алой, и тонкие струйки стекали с бледной дрожащей руки на светлое одеяло, образуя неприятные пятна.       Акаши рванулся к Куроко и, крикнув Мидориме и Такао, чтобы принесли мокрое чистое полотенце и вызвали скорую, быстро перевернул Тетсую таким образом, чтобы ему было легче откашляться. Мидорима вбежал в комнату и подал Сейджуро небольшое смоченное в теплой воде чистое полотенце. Капитан подождал, пока приступ кровавого кашля прекратится, и аккуратно, очень осторожно вытер лицо Куроко и его руки.       ― Спасибо, ― слабым, едва слышным голосом прошептал Тетсуя, закрыв глаза. Силы покинули его. Мидорима и Акаши, с которых немного спало напряжение, позволили себе усесться у кровати друга. Несколько минут они молча сидели на полу, не решаясь спугнуть благодатную тишину, успокаивающую расшатанные нервы.       Дверь комнаты с тихим скрипом отворилась и в помещение вошли двое врачей с объемными сумками. Такао остался наблюдать за ситуацией с порога. Врачи, поймав указывающие взгляды красных и зеленых глаз, подошли к постели и начали осмотр больного. Один из них, рослый брюнет с коротким ершиком топорщащихся волос, хриплым голосом сказал, что необходима срочная госпитализация. Сейджуро устало кивнул и попросил сообщить номер больницы, куда отправят Куроко. Как только все формальности были улажены, Мидорима и Такао вызвались сопроводить друга в больницу. Акаши не возражал. Проводив всех из квартиры Куроко, парень привалился к стене и медленно закрыл глаза.       ― Не прощу, Кагами. Никогда не прощу… Мы отомстим тебе за Куроко, будь уверен.