Проигрыш

Вода недостаточно горяча. И ведро вместо ванны. И тряпка вместо жесткой мочалки. И некому потереть спину. Но все равно хорошо. После почти двух месяцев почесывания в грязи. Он вылил на себя остатки воды. Потянулся, чувствуя, как по коже бегут змейками мурашки. Улыбнулся широко. Живой. Свободный, пусть и как Вонючка. Сегодня ночью можно всё. Новые хозяева Винтерфелла сторожат старых, от души напиваясь в процессе. Никому нет дела до тени, сбивающей топором замок на двери оружейной. Длинный клинок нельзя, простолюдин с таким будет привлекать ненужное внимание. Рамси хотелось забрать свое. Но пока что только посмотреть, скользнув пальцами по прихотливо узорчатым рукоятям: фальшион, свежевальный нож, кинжал. Блеск острых лезвий, огненные зайчики от факела. Они его, они были с ним много раз, и теплело, тянуло пониже живота, вспоминая жаркое, красное, влажное, их попытки вырваться и сладкие подергивания в конце. Взял самый простенький, но хорошо наточенный засапожник в обычных кожаных ножнах. Сжал в кулаке, сунул за голенище. Луна озаряла безлюдный двор, чернели провалы окон. Тени, тени и мягкий свет. Страсть как хотелось засадить кому-нибудь по самые яйца. Сегодня можно. Случайный труп, который утром выловят в винтерфелльском рве, никого не удивит — обычное последствие захвата замка. Азарт и возбуждение горячат. Нож за сапогом. Можно всё — кого угодно и так, как нравится. Первого или первую, кто встретится на пути. Заткнуть рот и поиграть. Головка трется об штанину. Сияние бледных глаз, губы, изогнутые в довольной ухмылке. Ноги привели к сеновалу. Охота началась со скрипа двери и запаха свежего сена, с полутьмы. Присмотревшись, Рамси увидел жертву: в углу, на стоге сена лицом вниз спал огромный детина. От его молодецкого храпа дрожали стены. Удобно лежит. Это недоумок, на котором ездит малявка-лорд. Никто не пикнет, если приложить к шее лезвие. Будет интересно. Желание не отпускало. Дернул завязки, освободив напряженный член. Вспорол грубую ткань и та распалась, обнажила крепкую задницу. Лизнул ладонь, вздрочнул раз-другой. Нож в зубы, раздвинул белые половинки, воткнулся с размаху в узкое, горячее. И был сметен проснувшейся лавиной, с криком «Ходор!» вбившей его в противоположную стену. Темно и больно. Рамси с трудом открыл глаза. Спину словно разломило сразу в нескольких местах. Где нож? Отлетел, попробуй, найди его теперь. А напротив двери стоит он, этот гигант, смотрит внимательно. Собраться с силами, подтянуть штаны, быстро прошмыгнуть мимо, должно получиться, должно… Могучая лохматая рука поймала за шиворот, дернула вверх. Земля ушла из-под ног и Рамси очутился лицом к лицу со своей несбывшейся жертвой. Темно-серые глаза впились в неудачливого насильника. — Ходор, — раздалось укоризненно. — Прости, пожалуйста, прости, — поспешил ответить Рамси. — Я больше не буду. Ему не пришлось притворяться. Голос дрожал при мысли о том, что этот громила запросто держит его одной рукой, а другой так же легко может свернуть шею. Или сделать еще что-нибудь. Гигант словно подслушал страхи, лихорадочно стучавшие в голове. Вернув Рамси на пол, он запустил ему пятерню в волосы и ткнул носом себе в пах. Бастард обреченно поднял взгляд. — А без этого никак? — Ходор, — прозвучало повелительно. Безжалостные ручищи надавили на плечи, опуская на колени, и миг спустя по губам скользнул конец члена, чуть не вдвое превышающего размеры его собственного. Таким может разорвать напрочь. Рот не так жалко, как жопу. Или жизнь. Я обязательно убью его, подумал Рамси. Но сейчас оставалось смириться и принять неминуемое. Неминуемое оказалось солоноватым на вкус и быстро твердело. Перекрывало горло, не давая дышать. Стараясь закончить с этим побыстрее, приходилось следить за зубами, чтобы не задеть, не отдалить разрядку, смыкать губы жестче, двигать языком. Справляться с приступами рвоты и паники, когда темнеет в глазах от нехватки воздуха. Облизывать гладкую нежную головку благодарно во время передышки, легонько сжимая и поглаживая тугие яйца, с ужасом чувствуя, как жар возбуждения разгорается между собственных ног, отзываясь на чужую дрожь, шумное дыхание, хриплые стоны. И в то время как великан снова схватил Рамси за затылок и вбился ему в рот, тот уже двигал кулаком по собственному члену в том же ритме, рывок за рывком захлебываясь в жгучих волнах. Вопль «Ходор!», и брызнуло в горло горько-терпкое, густое, глотать, давиться, вырваться, вдохнув глубоко, резко рукой довести себя до судороги, до конца, упасть рядом с белой лужицей, закрыть глаза. Лорд Хорнвуда отсосал придурку с сеновала — мысль ворочалась, не покидая, но и не придавая сил для дальнейших действий. Хотелось свернуться клубком прямо здесь, на грязном полу, уснуть. Горячая ладонь неожиданно нежно ласкает щеку и уже знакомое «Ходор» звучит довольно. Гигант подхватил Рамси под колени и шею, отнес на свой стог, уложил. Сам лег рядом, притиснув к себе, погладил растрепанные черные волосы болтонского бастарда. Тот расслабленно приник к теплому телу и подумал, проваливаясь в сон, что снимет с него шкуру завтра.