Часть 1
17 ноября 2014 г. в 17:59
От бега сбилось дыхание, сердце колотилось где-то в горле, не давая глубоко и жадно вдохнуть, расправить сдавленные спазмом легкие. Двери в длинном, нескончаемом, казалось, коридоре, распахивались одна за другой, а Нанабы нигде не было. Майк резким движением дергал затертые глянцевые ручки на себя и бесцеремонно заглядывал, игнорируя вопли врачей и осматриваемых пациентов. Многие, впрочем, орали от боли, а не от стыда под взглядом диких горящих глаз. В двух запертых палатах он, сам того не заметив, выломал замки. Ещё три палаты, если здесь нет, то искать придется в полуподвале, там, где складывают мертвых.
Но, распахнув предпоследнюю дверь, разведчик замер наконец, вдыхая, чувствуя, как болезненно и сладко грудь наполняется воздухом. Жива. Молоденькая медсестра осторожно обрабатывала посеченный осколками битого стекла бок. Нанаба, смущенно прикрыв грудь рукой, подняла свои огромные, яркие глаза:
— Командир?
Он молчал, дышал тяжело, выдыхая ртом, чувствуя, как по виску стекает прохладная капля.
— Простите, я не доложила, что... — она чуть поморщилась, когда медсестра промокнула глубокие царапины тампоном с йодом, - через полчаса буду в строю.
Но Майк молчал, слова застряли в горле. Только глядел, не чувствуя, что неправильно это — пялиться на обнаженную до пояса девушку, и пытался выровнять дыхание.
— Командир! — рядовой бежал за ним следом от самых ворот штаба, с того момента, как Захариусу доложили, что Нанаба находилась в телегах с ранеными, но о степени ранения никто ничего сказать не мог, доставили в госпиталь. Но разве мог зеленый мальчишка догнать этого тренированного, закаленного в боях мужика, одного из лучших воинов! - Командир! Капитан Смит вызывает Вас по неотложному вопросу.
Майк дернулся нервно, разжимая пальцы, жестко и плотно сомкнувшиеся вокруг круглой дверной ручки:
— Знаю. Сейчас буду.
Но ещё с минуту смотрел завороженно, как поверх исцарапанного, желтого от йода бока, ложится плотный белоснежный бинт.
— Прибудешь на территорию, отдыхай. Зайдешь ко мне вечером, после отбоя.
Она неуверенно кивнула:
— Есть, сэр.
В комнате было свежо и чисто. Аккуратно заправленная кровать, сапоги стоят вровень у стенки, на столе бутылка виноградного вина и ваза с печеньем. Нанабе было несколько неловко, она прятала поблескивающие глаза и чуть нервно вертела в руках рюмку на изящной крученой ножке. Кто бы мог подумать, что у Майка есть такая посуда.
— Ты могла погибнуть.
— Нет, там пару осколков всего было. Неудачно напоролась.
— Могла.
От осознания этой простой истины у Майка, как днем, перехватило дыхание и сердце рванулось из груди. Она могла сегодня умереть, а он так никогда и не решился бы. Так и ходил бы, приглядываясь, исподволь любуясь, бессонно мечтая, думая, что потом. Когда потом? Сегодня она могла умереть. В любую вылазку она может умереть.
— Мне, наверное, пора.
— Сиди.
Он налил снова. Нанаба, впрочем, практически не пила, так, смачивала тонкие губы, а он опрокидывал уже пятую рюмку, надеясь унять неуместную дрожь.
— Останься сегодня.
— Что?
Как давно она хотела здесь остаться, но сделала вид, что не понимает. Майк только вздохнул, отставляя рюмку подальше, и поднялся, огибая стол, чтобы наклониться, положив руку на открытый женский затылок.
— Останься со мной.
Накрыл сладкие от вина губы своими и прижался, не надеясь больше унять колотящееся в бешеной скачке сердце.
Каждый приглушенный стон звучал музыкой, каждое касание обжигало, шепот оглушал.
Лежа в прохладной и чистой постели, они сплетались пальцами, приходя в себя после сокрушающего и возрождающего действа, целовались медленно и сладко, прижимались тесно, надеясь продолжить, снова сливаться и смыкать горячие объятия.
— Прости, я знаю, что долго тянул.
Нанаба только улыбалась куда-то в могучую шею и целовала крупную ключицу, тая и растворяясь от счастья.
— А если бы я на осколки не напоролась, долго бы ты ждал? Пока меня титан съест?
Майк испуганно зажал ей рот, другой рукой прижимая крепче:
— Молчи, глупая.
Не говори больше ничего. Всё уже сделано. Пока не поздно.