* * *
— Адам, ты наивен как ребенок! — Сколько уже можно впадать в детство? — Ты уже взрослый человек, а ведешь себя иногда как неразумное дитя… — Когда ты уже вырастешь, в конце концов? Ну да, иногда он смотрит на мир сквозь «розовые очки». Иногда бывает наивен, доверчив и раним. Иногда разыгрывает друзей и дурачится. А что в этом плохого? Что ненормального в том, чтобы хоть иногда становиться ребенком? Верить в волшебство и чудеса — разве это наивно? Кем бы он сейчас был, если бы не верил в силу воображения и безграничность своей фантазии? Порой, именно те самые пресловутые «розовые очки» не дают возненавидеть к чертям весь мир, очерстветь и стать конченой сволочью. Нет ничего ужасного в том, чтобы открываться людям, доверять им и быть честными. Может быть, такая открытость иногда выходит боком, и людская жестокость порою ранит — такие порой читаешь статейки или твиты, что даже подташнивает. Но те, кто пишет всякие гадости и резко высказываются по поводу его персоны — это все люди, плохо знающие Адама Ламберта, которые никогда не общались с ним близко. А те, кто хорошо его знают по большей части переживают за него. — Нельзя быть таким добрым, Адам… — Нельзя все прощать… — Нельзя говорить все, что ты думаешь или чувствуешь… — Нельзя быть таким щедрым… Да, много чего нельзя, но уж лучше быть большим ребенком, чем чересчур взрослым мелочным и злобным ублюдком. Мы все родом из детства, и жаль, что многие взрослые забывают об этом. А Томми Джо даже как-то назвал его Питер Пэном: — Ты своей жизнерадостностью и весельем заражаешь окружающих, сукин ты сын! И кажется, что с тобой рядом будешь свободен от всех проблем, люди же тянутся к тебе, как к милому Питер Пэну с его сказочным Неверлендом. Питер Пэн? Томми, как тебе, вообще, такое сравнение пришло в голову? О, этот вечно юный мальчик, который не желает взрослеть, отнюдь не ребенок, он лишь так выглядит. Да, он красивый, очаровательный, но вовсе не милый, а разбивающий сердца направо налево, но которому, по сути или роковой случайности, ни чувства, ни люди не нужны, но они тянутся к нему и как мотыльки летят на пламя. Это только Адам видит в этом персонаже бездушность, беспощадность, жестокость и хитрость отличного манипулятора человеческими душами? Вот сегодня вечером, на Хэллоуинской вечеринке одного из культовых клубов Лос-Анджелеса, куда его пригласили друзья, он и покажет оборотную сторону Питера Пэна. Сегодня он будет красивым, холодным, дерзким, бездушным, сексуальным Питером Пэном. И бессовестно воспользуется своим обаянием, чтобы ловить наивных мотыльков, летящих на бушующий внутри него огонь. Он предупредит о поджидающей всех опасности — не станет надевать костюм жизнерадостного зеленого цвета и дурацкую шапочку с пером. Коричневая рубаха, кожаные зауженные штаны и жилет насыщенного тяжелого изумрудного цвета, подпоясанный широким ремнем с массивной металлической пряжкой и дерзко поставленные вверх волосы вместо пресловутой шапочки будут более уместны характеру задуманного им персонажа. Он покажет всем другого Питера — мрачного, зловещего, пугающего и опасного, чтобы не пребывали в своих иллюзиях…* * *
Но друзей совсем не пугает костюм Адама, они очень хорошо знают его — чистую душу спрятать невозможно, слишком добрые глаза у этого антиПитера. За столиком веселятся и шутят, что Адаму для полного счастья не хватает Венди, он заливисто смеется и… замирает, чувствуя на себе чужой взгляд. Тяжелый, холодный, колючий, цепляющий, от которого становится трудно дышать, словно он парализует… Адам осторожно поворачивается, и замирает от неожиданности… Он думал, что сегодня будет ловцом наивных душ, а теперь беспомощным мотыльком сам барахтается в расплавленном шоколаде напряженного взгляда, который вынудил его повернуться, погружаясь в него все глубже и глубже… Крис Аллен… В костюме Капитана Крюка. Черт! Это что, ирония или знак судьбы? Меньше всего он ожидал встретить здесь этого человека. Он ведь решил оставить его в прошлом, а теперь… Как? Почему? Зачем? Откуда? Что делать? Уйти? Остаться? Поговорить? Слишком много вопросов разом взрываются в его голове, спутывая мысли и рождая панику. Адам словно в замедленной съемке смотрит, как Крис опрокидывает в себя порцию алкоголя и немного морщится, как задумчиво, не отводя своего пронзительного взгляда и что-то обдумывая, вертит пустой стакан в руках, как вдруг замирает и с грохотом ставит ненужную посуду на барную стойку. И это срабатывает как спусковой крючок — Ламберт вздрагивает, вскакивает и, продираясь сквозь толпу, спешит покинуть клуб… Тупая боль неожиданно обжигает плечо. Рывок. И Адам оказывается отброшенным к стене с такой силой, что кажется, будто весь воздух выбили из легких… Металлический крюк упирается ему в грудь, лишая возможности двигаться, а насмешливый взгляд Капитана Крюка берет Адама в плен. — Пытаешься снова от меня сбежать, Питер Пэн? — Крис тяжело дышит. — На этот раз не удастся, мой мальчик. — Крис, я… — Тс-с-с-с, не гневи духов, — Кристофер прикладывает палец к его губам. — Ты забыл — сегодняшней ночью нельзя произносить настоящие имена. Давай сейчас притворимся, что не знаем друг друга. Есть только Капитан Крюк и Питер Пэн — нет никаких Криса Аллена и Адама Ламберта. И… запретов никаких нет… Поиграем? Адаму кажется, что он спит и видит какой-то нереальный, мистический сон, воплощающий тайные желания, обнажающий чувства, возвращающий в счастливое время. Пусть на мгновение… Он хочет вернуться в те счастливые мгновения. — Ты уверен? — Адам не отводит глаз от обжигающего карего взгляда и наклоняется к Крису так близко, что чувствует его прерывистое дыхание на своих губах. — Я думал, что Капитан ненавидит Питера за то, что тот лишил его руки. — Не руки, а сердца, — шепотом в губы. — И эта потеря мне всегда напоминает о тебе. Может, покажешь, где в своем Неверленде ты прячешь мое сердце, Питер? — У меня на плече будет синяк от твоего крюка, — Адам задыхается от опьяняющей близости и прижимает Криса к себе, все еще не веря в происходящее. — Можешь поставить парочку мне… Способы можешь выбрать сам. Только чур, не бить, — губы чуть трогает смущенная улыбка, а в карих глазах пляшут озорные огоньки. — И только не на лице и не на шее — мне завтра выступать. Хотя, знаешь, плевать… Заманчивое предложение, стирающее грани реальности… Адам знает только один способ, который ему нравится, и к которому он приступает немедленно, увлекая Кристофера в поцелуй. Мистическая Хэллоуинская ночь развеется с первыми лучами солнца, и у них есть только мгновение…