Пока сервер перегружен.

В светлой комнате нет ни единого звука, кроме редкого постукивания по кнопкам клавиатуры. Паренёк лет девятнадцати, удобно устроившись в кресле за рабочим столом, уставился в экран компьютера. Зрачки зеленых глаз бегали по строчкам, впитывая всю информацию, что содержится на сайте. — Боже, это же какие-то извращения, Бьякуран-сама! — полушёпотом произнёс рыжеволосый, до сих пор не желая верить в то, что пишут разные авторы... — А мне нравится. У всех такая фантазия, я бы даже и не додумался, Шо-тян, — приблизившись к Ирие и обвив его шею своими руками, уже шептал на ушко Бьякуран, обжигая кожу любовника горячим дыханием. — Нет, Бьякуран-сама, это же ужас какой-то! Ну, как так можно?! Когда это у нас такое было? А это? — выбравшись из объятий Джессо, недоумевает Шоичи, тыкая пальцем в экран на эмоциях. — Ай! Больно же! — воскликнул возмущающийся, получив слабый подзатыльник, от которого и заболеть ничего не должно было. — Да ладно тебе, там нет ничего ужасного, — оправдывает он произведения с высокими рейтингами, усаживаясь на освобождённое место за компьютером, — это, во-первых. А во-вторых, прекрати уже называть меня "Бьякуран-сама", сколько раз тебе это повторял, Шо-тян. Вот Бьякуран вновь открывает страничку злополучного сайта и просматривает разные фанфики. После прочтения очередной работы, перед ним появляется страница с небольшим текстом и названием, напечатанным большими белыми буквами: "Сервер перегружен". Со словами, типа: "Вот, блин!", — встаёт из-за рабочего стола и направляется к спящему Ирие. — Проснись, — ласково шепчет на ушко любимому. — Какой же ты эгоист! Сам не спишь и другим не даёшь, — мямлит собеседник, зевая и переворачиваясь с бока на спину, чтобы видеть лицо наглеца, разбудившего его. — Что на этот раз случилось? — Сервер перегружен, зефирок нет, сладкого нет, Червелло тоже нет, за компьютером скучно. Это же катастрофа! — возмутился Бьякуран, актёрски подняв руки вверх, а-ля я в ужасе от такого. — И я должен развлекать Вас что ли? Бьякуран-сама?... — Ты что-то сказал? — приподняв брови, переспрашивает. — Да... Я спросил о том, что теперь развлекать тебя должен я? — Хмм, мыслишь в правильную сторону, Шо-тян, — кивнул головой и обворожительно улыбнулся. — И как же? — Что за глупые вопросы? — перебил того Джессо и припал губами к его шее. Провёл влажную дорожку от шеи до ключиц, оттягивая, то посасывая, то прикусывая нежную кожу. Спускаясь всё ниже, проводил языком длинную стёжку, оставлял розовато-алые следы. Одна рука уже забралась под ночную рубашку и ласкала спину Ирие, прогибающегося в позвоночнике, когда тот касался его сосков. Второй рукой он опирался о кровать, чтобы не ложиться на любимого, а наоборот придерживать его. Вот Бьякуран уже спустился до впадинки возле пупка и легонько прикусил там кожу. Когда он вновь продолжил свой путь, исследуя своим языком каждый сантиметр тела Шоичи, тот остановил того, садясь на кровати, из-за чего их лица оказываются на одном уровне. — Что такое, Шо-тян? — невинно улыбнувшись, всё тем же шёпотом произносит, лаская слух своим бархатистым голосом. — Только сегодня ночью же, и утром ещё... — Тебе жалко что ли? — надув губки, наигранно обиделся. — Н-нет, но... — Ну, тогда, alcun problema, — сказал на одном дыхании и поцеловал в губы. Потянув его за рубашку рукой, что блуждала по спине несколько секунд назад, уложил на лопатки. Ирие приоткрыл рот, впуская язык любовника, который спустя пару мгновений, уже вовсю хозяйничал во рту, проводя по нёбу, зубам, сплетаясь с языком Шоичи в медленном танце. Джессо отстранился и опустил руку со спины ниже, после стаскивая штаны с расслабленного любовника, высвобождая уже твердую от возбуждения плоть и кончиком языка проведя по головке, ни секундой позже с уст рыжеволосого срывается развратный стон. — Ты уже весь на взводе, — плотоядно улыбнувшись, констатирует факт Бьякуран. — А ещё нос воротил, — усмехнувшись, надменно взглянул на возбужденное тело. Но ответом было лишь молчание. — Ну, и чего мы лежим? Я хочу тебя сидя, — в сиреневых глазах играла похоть, голос блондина возбуждал не меньше, чем его прикосновения. — Да, Бьякуран-сама, — тело Ирие было ослаблено, поэтому приход в сидячее положение доставил некоторые неудобства. Пока Шоичи собирался с мыслями, Бьякуран уже успел освободиться от мешавшей ткани в виде штанов. После чего уселся на край кровати и, ухватив за запястье, притянул податливое тело к себе, придерживая за спину второй рукой, вовлекая в ещё один страстный поцелуй, более грубый и требовательный, но всё с той же каплей нежности. Он никогда не говорил о любви, но Ирие и так всё понимал, ему не нужны были какие-то слова: было достаточно обычных прикосновений, полных нежности и заботы, и всё равно, что в глазах были лишь холод и безразличие. Ему и не было важно, что в будущем их отношениям всё равно придёт конец, он лишь наслаждался настоящей жизнью, тем, что происходит с ним в настоящем времени, и дорожил каждой минутой, проведённой с этим мужчиной. Поцелуй длился недолго, его прекратил сам Бьякуран, чтобы дать Шоичи возможность прийти в правильное положение. От возбуждения власть в его разуме начали захватывать нетерпение, дикое желание обладать, почувствовать своего любимого всем телом, получить удовольствие и доставить его партнеру, похоть и жажда наслаждения. Ирие старался уделить своему возлюбленному как можно больше своего времени, позволить обладать собой, он доверился ему, отдался, лишь бы Джессо был действительно счастлив. Придерживая за талию, Бьякуран аккуратно насаживает Шоичи на свой возбужденный орган, получая протяжный стон, и ждёт некоторое время, чтобы дать привыкнуть, но желания настолько завладели им, что этим временем оказались какие-то секунды, что являлось непозволительно малым промежутком. Поддавшись эмоциям, надавливает на плечи Ирие, заставляя полностью вобрать в себя возбужденную плоть. От такого резкого движения парень чуть ли не взвыл; всё-таки никакая любовь не перекроет чувство боли, но ради него можно и потерпеть немного, ведь потом боль отступит, ведь он не специально причинил такие неудобства своему любимому. Шоичи, опираясь руками о плечи Бьякурана, попытался сам сделать движение, но тело настолько было слабым в тот момент и так болело, что он не смог ничего сделать, из-за чего Джессо, положив свои руки на его бедра, помог ему приподняться, после чего вновь привёл в то же положение, надавив. Ирие же заключил в объятия тонкую шею Бьякурана, роняя томные стоны пока ещё от боли. Ритм сначала был медленным, после чего начал ускоряться, а движения начинали становиться более резкими и грубыми. Шоичи уже не пытался заставить себя молчать, а стонал в голос, блондин тоже отдался чувствам и с его губ то и дело слетал хриплый полурык-полустон. Горячее дыхание обжигало кожу, да и сами тела дарили друг другу столько тепла и удовольствия, сколько было возможно. Терпение подходило к концу. — Бьяку... Бьякуран... Я больше... — но фразу он не договорил, так как его уста были накрыты мягкими губами Джессо. На них даже до тех пор сохранился привкус зефира и шоколада, когда от Ирие исходил запах утреннего кофе. Языки сплетались в бешеном танце, но даже во время их поцелуя, не переставали слышаться пошлые постанывания. Бьякуран уже давно перестал задавать темп - одной рукой, зарывшись в рыжие волосы парня, перебирал прядки, не давая отстраниться и освободиться от поцелуя, а вторая легла на орган Шоичи, давая разрядку, его же наслаждение было лишь во власти партнёра. Последние движения, последние толчки, последний раз Джессо провел рукой от основания до конца и обратно, и Ирие излился на пресс любовнику. Из-за того, что он кончил, все мышцы напряглись, и Джессо был зажат так, что даже не смог сделать ещё одно завершающее движение, но и без этого всё было в порядке, он излился в Ирие, еле слышимо зарычав, как хищник. Несколько минут переводя дыхание, оставались в том же положении. Затем Бьякуран всё же помог Шоичи встать, после чего оба обессилено рухнули на кровать. Рыжеволосый прижался к родному телу и, спустя пять минут, уснул с нежной улыбкой на лице, на что Джессо лишь усмехнулся. Блондин перетащил его на центр кровати и накрыл одеялом, чтобы тот не простыл ещё, после чего с отличным настроением на весь день отправился в душ, думая о том, догадается ли кто-нибудь сегодня купить зефира. Вечером того же числа. — Шо-тян, взгляни сюда, — восхищённо воскликнул Бьякуран, приглашая Ирие посмотреть на свою находку. — Ну, и что ты хочешь мне сказать этим? Я же сказал, что эти извращения — это полнейший ужас, Бьякуран! — Не-не, ты, похоже, не понял, Шо-тян! — всё тем же радостным голосом проговаривает. — И что я должен понять? — спрашивает, искренне удивившись. — Я хочу это попробовать... — Что? Нет, Бьякуран-сама! Я, конечно, многое терплю, но это, нет... Пожалуйста. — Ну, тебе жалко что ли? — Да, мне себя жалко! — в этот раз Ирие не "купился" на фразу Джессо. — Если Вы не прекратите, то я заблокирую этот сайт и все тому подобные! Или удалю все эти извращенства к черту! — Ты всё время протестуешь, а потом всё хорошо же. Живой и здоровый стоишь тут. — Бьякуран-сама, это не то, что было! — Вот поэтому мы это и попробуем! Не пропадать же богатой фантазии этих добрых авторов, которые пишут такие замечательные вещи про нас! — произнес блондин, не оставляя ни шанса на отказ. Вставая со стула, обнимает Шоичи за талию и легонько прикасается к его губам своими, сразу же обрывая поцелуй, из-за чего Ирие тянется за новым, на что Бьякуран лишь улыбается. Он дарит только своему любимому одни из самых нежных и лучших улыбок.