***
Свет. Белый. Свет. Тихий голос и нежные руки. Пытаюсь открыть глаза... — Очнулся, малыш. Наконец, а то мы уж забеспокоились. Я не могу говорить. В горле пересохло и во рту лежит неподвижный язык. Пытаюсь прохрипеть, промычать, чтобы мне дали воды и, кажется, меня понимают. Те мягкие руки приподымают мою голову и подносят стакан к губам. О, эта прохлада! Жадно делаю глоток и обессилено падаю на подушку. Сил нет, а ведь я ничего такого не делал. С трудом открываю глаза и вижу перед собой медсестру. Маленького роста, пухленькая блондинка, с накрахмаленной формой. — Где я? — В областной больнице Петербурга, — берет блокнот и начинает писать. — На вас упал кирпич. Вы что-нибудь помните? Боже, как в дешевой американской мелодраме. Не удивлюсь, если окажется, что у меня есть невеста, но потом я пойму, что не люблю её. — Нет. Она кивает и продолжает строчить в блокноте. Я начинаю осматривать палату. Рядом пустует кровать, есть тумбочка и стул. Замечаю окно и понимаю, что сейчас вечер. Небо темного цвета, с огромными фиолетово-синими тучами. Так и хочется взять кисти и... — Мне кажется, я художник. Или люблю рисовать. Она удивленно смотрит на меня и пару раз моргает. — Почему вы так решили? Черт, мне все нужно будет ей объяснять? — Потому что, взглянув на небо, я в первую очередь подумал, что нужно зарисовать такую красоту. Она поворачивает голову, но видимо посчитав, что это никакая, ни красота, возвращается к своему блокноту. — Вы можете описать последнее событие, которое помните? Пусто. Абсолютно. Задаю себе вопросы, но не знаю ответа. Почему я знаю, как зовут правящую королеву Англии, а сколько мне лет не могу сказать?! — Нет.***
Сколько же мне пришлось ругаться с врачами, доказывая, что я способен жить вне больницы. Я же не десятилетиями в коме находился, а пару часов провалялся без сознания. Яичницу и сам смогу приготовить. Меня никто не искал. Надо сказать, что я сразу ощутил себя одиноким холостяком и не питал надежд, ожидая, что за мной скоро приедут и объяснят кто я. Ощущаю себя подопытным кроликом. Врачи таскали мне книги, и мы поняли, что я плохо разбираюсь в точных науках, а вот важные даты Отечественной войны знаю назубок. — Опять в облаках витаешь? Поворачиваю голову и смотрю на Алису. Я и не слышал, как она вошла. Тоже в больничной рубашке, она стоит босиком на холодном полу. — Заболеть хочешь? Отопление еще не включили. Она покорно кивает, зная, что я могу взорваться и наорать на нее, и садиться в кресло, поджав ноги. У неё тоже амнезия. Только серьезнее, чем у меня. Алиса многое позабыла, например, как пользоваться туалетом. Мы познакомились в столовой, и я начал опекать её. Она ведь как ребенок. Помню, как Алиса расплакалась, узнав, что меня скоро выпишут. У неё тоже не отыскались родственники. Врачи не говорили ей, потому что это могло травмировать психику, но я все узнал у медсестры. Её изнасиловали, предположительно двое, и оставили с открытой черепной травмой посреди парка. Думали, что она умрет, а Алиса оказалась тем еще крепким орешком. Наверно, сейчас стоит сказать ей о прекрасной новости. — Алиса? — Да, Роберт? Это имя ласкает моё ухо. Помню, какую истерику закатил врачам, когда они сказали, что назовут меня Сергеем. Фи. После разбитой вазы, напуганной медсестры и наручников, мне выдали список мужских имен, и я выбрал Роберта. С фамилией Фицджеральд. Мне нравятся его произведения, так почему бы и нет. Многим людям выпадает возможность выбирать себе имя и фамилию? Начинать жить заново? Я не думаю, что в прошлом у меня случалось много хорошего. У меня есть второй шанс. — Алис, я поговорил с Красным Носом, — когда она улыбнулась, услышав прозвище самого ненавистного доктора, я понял, что сделал правильный выбор, — И он сказал, что как только я найду, где жить, ты сможешь переехать ко мне. — И мы будем жить как семья? — Конечно. Нормальная семья. Только кота нужно будет еще найти. — Рыжего. Я хочу рыжего кота.***
Я пришел часов в десять вечера из мастерской. Непростительно поздно в канун Нового года. Работа была срочной, но платили хорошо, поэтому мне приходилось допоздна сидеть над портретом. Я открыл дверь ключом и чуть не наступил на кота. Мистер обиженно посмотрел на меня и медленно пошел на кухню. Самоуверенный засранец. Алиса накрывала на стол, но сделала вид, что не заметила меня. Я скинул пиджак и подошел к ней. — Все нормально? — Нет. — На глазах выступили слезы. Я испугался и осмотрел комнату. Мы жили с Алисой вот уже семь лет, но она продолжала меня удивлять и периодически казаться наивной девочкой. Причиной слез могло оказаться что угодно: брошенный котенок, одинокая старушка или пожар на другом континенте. — Я решила, что ты не успеешь приехать к двенадцати. Я выдохнул. Мне не очень нравился этот праздник, но старался, по крайней мере выглядеть счастливым. — Прости, Лис. Везде страшные пробки, сама понимаешь. Она кивнула и я решил помочь ей. Боже, но какой пережиток прошлого эти застолья. Притом, что встречать Новый год мы будем вдвоем. Прошу прощения, втроем с Мистером. Мы довольно быстро управились. На часах только пол одиннадцатого. Телевизор противно издавал звуки песен и поздравлений. Я начал переключать каналы. Щелк, тупость, щелк, пьяная рожа, щелк, наряженная елка. Везде новогодняя муть. Алиса взяла меня за руку. — Не злись и лучше оставь музыкальный канал. Закончился клип с длинноволосым гитаристом, и на экране появился мужчина. Видимо, это сцена из фильма. — Однажды я познакомился с очень милой девушкой. Она всего боялась и жила вместе с безымянным котом. Алиса улыбнулась, как только услышала эти слова с экрана. — Роб, я знаю эту песню. Можно пригласить вас на танец? — Она протянула руку. Я встал и прижал её к себе. У нее такая маленькая ладошка. Петь начала девушка, с приятным голосом. Мы тихо двигались в такт и смотрели друг другу в глаза. Она была в голубом платье, которое очень подходило к её светлым волосам. Я притянул её ближе и вдохнул цветочный запах шампуня. Алиса тихо вздохнула и положила голову мне на грудь. — Ты такой высокий. — Шепнула она и я начал тихо смеяться. Завтрак у Тифанни, так, кажется, назывался этот фильм. Мы смотрели его с Алисой прошлой осенью. Не шедевр, конечно, но смотреть можно. Я прижимал к себе Алису, мы медленно двигались в такт, а на нас смотрел самодовольный Мистер. Завидует. Еще бы. Такая красивая девушка меня на танец пригласила. Кажется, я сказал в слух, потому что Алиса засмеялась. — Он одинок. Я фыркнул. — Ничего, весна придет, и он забудет о своем одиночестве. Алиса подняла на меня глаза. Я так хорошо знаю её лицо. Высокий лоб, медовые глаза, вечно раскрытые в удивлении, и курносый нос. Я перевожу взгляд на её губы. Боже, какие они притягательные. «Я никогда не перестану любить тебя целовать». — Мелькнула мысль. Я наклонился и неуверенно, как робкий школьник, прикоснулся к её губам. Алиса медленно ответила, стараясь удлинить прекрасный момент. Музыка продолжала играть, но нам было без разницы. Я прекратил поцелуй и посмотрел ей в глаза. Наверное, это и есть любовь. Алиса слегка скосила глаза и произнесла: — Мистер определенно нам завидует. — Ничего, мы его успокоим едой с праздничного стола.