Стоит только начать

К вечеру дождливые улицы приобретают оранжевый уютный оттенок. Днем все кажется однообразным и серым, а вот в темноте так и тянет побродить по родному, знакомому вплоть до расположения каждой лавки городу. Один из местных, Хейнер, любил гулять только в такое время суток. Двор, перекресток, детская площадка, нелюбимая частная школа, еще один перекресток, и еще… Маршрут менялся день ото дня, но практически всегда завершался одним наиболее приятным сердцу местом. Городским парком. Яркие фонари, круглосуточно работающий фонтан у главных ворот, ровно стриженные ряды живой изгороди и высокие, уже желтеющие деревья. Подходящее место для размышлений, если только не вслушиваться в разговоры проходящих мимо людей. Но сегодня в парке было на удивление пусто. Только лай выгуливаемой где-то неподалеку собаки напоминал о том, что парень здесь не один. Хей поправил легкий шарф и полы ветровки, явно не подходящей под сегодняшнюю погоду. Эти движения были настолько механическими и отработанными, что, казалось, мальчишка и не одевался по погоде никогда. Несмотря на холод, парень засыпал на ходу. Вчерашняя ночь за приставкой и тремя пачками чипсов плавно перетекла в утро нового дня. Осознание того, что спать иногда тоже стоит, пришло гораздо позже, вечером, где-то в районе третьей от входа скамейки. От сонливого транса Хейнер очнулся, услышав шелест листьев и быстро приближающиеся шаги. Босс во вчерашне-сегодняшней игре незаметно выслеживал главного персонажа примерно с таким же саундтреком. Школьник немного напрягся, вспоминая все известные истории о серийных убийцах. Он не был женщиной, но зато был 14-ти летним ребенком. 14 лет – хороший возраст для жертвы педофила? Где-то в деревьях послышалось нервное бормотание. Хейнер настороженно оглянулся, но было слишком поздно – в него врезалось что-то высокое и сыплющее проклятьями со сложными словесными конструкциями. – К-какого черта! – громко выговорился парнишка, принимая боевую (устрашающую, как ему казалось) стойку, увиденную в каком-то старом фильме. – Ты что, слепой? Вот только напугать незнакомца не удалось – он был выше на голову и, кажется, невероятно злой. С его головы упал кленовый лист, ставший сигналом для усиленного отряхивания волос и одежды. – Это еще вопрос, кто слепой, потому что ни один нормальный человек НЕ В СОСТОЯНИИ контролировать свое внезапное свободное падение в темноте с пригорка! Какой идиот вообще проектировал эти дороги?! – судя по голосу, человек и сам был всего лишь подростком мужского пола. Чуть позже Хейнер услышал тихое ворчание, повторяющее «Ну где же она? Где?» У мальчишки немного отлегло, потому что упавший на него объект при осмотре оказался щуплым и долговязым. Вряд ли такой может причинить сильный вред. Он суетился и смотрел по сторонам. – Ты как, в порядке? – Хей отошел на безопасное расстояние. – Почему ты вообще налетел на меня? Не так уж тут и темно. А обвинять дороги так глупо. – Я обвиняю не дороги, а тех, кто их спроектировал, слушать собеседника пятой точкой – так глупо, – нервозно передразнил случайный собеседник. – Вместо того, чтобы шляться без дела, лучше бы помог найти мою монету! Наглость долговязого повергла младшего в шок, благодаря чему он на время позабыл о том, что только что его чуть не сбили с ног. – О чем речь вообще? Ты деньги выронил? – Деньги? Эта монетка – не просто деньги. Это очень важный предмет для моего душевного равновесия в повседневной жизни! Это редчайшая монета, единственная в своем роде. И она приносит мне удачу, хотя верить в удачу глупо, в нее верят только несостоявшиеся ленивые личности. Ужас, а если она вообще в другую сторону укатилась, и ее подберет утром своими грязными лапами какой-нибудь нищеброд из этого района? – проговорив все это на манер скороговорки, парень взялся за голову. – Ну так, может, стоит ее поискать? Слышал, это результативнее, чем просто стоять. – А я о чем? Ты должен мне помочь. Далее последовало длительное и нудное описание, включающее не только внешние черты, но и историю изготовления злосчастного куска металла. Хейнер благополучно прослушал около трех третьих сказанного. Речь завершилась, и парень решил подать свой голос. – О, отлично, я сегодня, выходя на улицу, просто чувствовал, что у меня будет какой-то унылый квест. Так, размером с 2 евро, да? С тебя извинения, с меня – добросовестная помощь. – Извинения? Мальчик, я не виноват в том, что произошло, какие извинения? – Мальчик? Мне не 12 лет! – возмутился Хейнер. – Ты слишком грубый для того, кто просит о помощи. – Одиннадцать? Десять? Да ты же мелкий! В каком ты классе, в пятом? – Мне четырнадцать! В представлении сказавшего этот возраст уже вполне относился к подростковому. Примерно в это время начинает ломаться голос, стремительно увеличиваться рост, появляются первые волосы на лице (и не только). В общем, тот еще веселый период. – Хорошо, хорошо, давай уже прекратим трепаться и начнем поиск? – парень достал сотовый телефон и направил свечение от экрана на пожухлую траву у бордюра. Хейнер всегда отличался вспыльчивостью и раздражительностью, и, если бы сонливость не глушила эти не лучшие человеческие качества, то беспардонный ронятель монет давно бы получил по своему встревоженному лицу. Для профилактики. Сейчас же он просто достал свой мобильник и включил функцию «фонарик». Искать в тишине было несколько неловко, поэтому младший попытался завязать разговор. – Тебе самому-то сколько лет? И чего ты носишь при себе ценные вещи, если такой неуклюжий? – Мне 17. И я не неуклюжий, – ответ раздался сразу же, – это просто случайность. – Да, случайности – они такие. Идешь себе иногда, а там случайности. Случайность на случайности и случайностью погоняет. Сплошь и рядом так. – Что мне сделать, чтобы ты искал ее молча? – Встать на колени, склонить голову и... умолять? Да, умолять. Было бы неплохо, – ровным и спокойным тоном произнес Хей, внимательно приглядываясь к ближайшим кустам. – Максимум, на что ты, маленький, не к месту амбициозный кусок органических полимеров, можешь рассчитывать – чашка прекрасного сорта зеленого чая. Но только в случае, если ты преуспеешь с монетой, – подросток все глубже удалялся от вымощенной камнем дорожки. – Может, лучше ее прикарманить, она же вроде как дорогая, – вслух размышлял другой. Он заметил что-то блестящее и наклонился поближе. В его правой руке оказалась серебряная монета с необычной гравировкой. – Похоже, я нашел твою игрушку, паникер. Чай мне с собой завернешь или как? – он встал, отряхнул колени от земли и подошел к потеряшке. – Наконец-то! – парень выхватил свое сокровище, осмотрел, потер о штанину и убрал в карман брюк. – Ты думаешь, я такой идиот, что ношу с собой зеленый чай, умник? К тому же такой, как ты, вряд ли сможет грамотно заварить его, – он замолчал, обдумывая собственное случайное обещание. – Засим приглашаю в свою обитель, раз уж я случайно толкнул тебя. – Вот прямо домой? Ты меня снять пытаешься? Тебе еще учиться и учиться, – вяло ответил младший и, в завершение, зевнул. – Спасибо, но нет. Тело хочет, чтобы я заполз в свою кровать. Парень явно опешил от пошлой шутки. – Снять? Да ты просто маленький извращенец. Ты вообще понимаешь, что детская проституция – это незаконно и для тебя чревато? Куда только смотрят твои родители. Теперь опешил и Хейнер. Он уже было открыл рот, чтобы сказать что-то явно нецензурное, но не успел. – И все же… спасибо тебе за помощь. – Пожалуйста. С тебя чай. Но не сегодня, – Хей посмотрел на время и убрал, наконец, мобильник. – Тогда мое приглашение остается действительным в течение месяца, – его лицо скривилось в подобии непринужденной улыбки. И они разошлись. Без прощаний, без обмена номерами телефонов и даже не произнеся свои имена.