Любовь

Эта любовь началась, когда Кабуто был еще маленький. Когда ему было шесть, он по-детски доверчиво, пылко, всем сердцем влюбился в сильного и умного джонина. Этот мужчина, его кумир, был самым лучшим и красивым, самым добрым и ласковым с Кабуто. Когда Орочимару-сан улыбался и хвалил его, гладя по голове, словно сына, невинная детская любовь расцветала. Нет ничего лучше, думал Кабуто, чем нравиться такому замечательному человеку, как Орочимару-сан. Орочимару не помнил любви своих родителей. Они рано умерли. Он не знал, и что такое любовь сенсея – слишком настороженно к своему лучшему ученику был настроен Сарутоби. А жаль… Веди себя сенсей чуть теплее с сиротой Орочимару, возможно, сейчас бы у него не было врага в родной Конохе. Сарутоби еще не знает об этом. Но всему свое время. Благодаря Кабуто, этому тихому белокурому ребенку, Орочимару понял, что такое любовь. В тот самый момент, когда мальчик, отчаянно стесняясь, поймал его руку, прижался румяной щекой к ладони своего сенсея и впервые произнес «Орочимару-сама» – такое искреннее и глубокое признание в любви, – он стал для него больше чем просто учеником. А когда Кабуто исполнилось десять, саннин понял, что больше не может, не хочет сдерживать себя. Поначалу он любил мальчишку как сына, но Кабуто рос, становился сильнее и умнее, а его любовь все крепче, и его преданность не знала границ. Эта преданность так возбуждала Орочимару. И он раздумывал – а если уж любимый ученик готов на все ради учителя, то быть может, ему понравится быть вместе с Орочимару? *** — Кабуто, подойди ко мне, – Орочимару решил не затягивать тренировку в этот раз – ни к чему выматывать ученика, тем более что день идет к концу. Кабуто быстро подбежал через импровизированную тренировочную площадку, готовясь услышать очередное задание. Он и не подозревал, что же так напряженно обдумывал целый день сенсей. Орочимару присел на пенек, на краю опушки (место, где можно было наблюдать за тренировкой ученика и... любоваться им). Даже сидя он был гораздо выше Кабуто. Притянув мальчишку к себе, он обнял его за талию и тихим голосом начал разговор. — Кабуто-кун, ты очень способный, а тебе нравится, что я тренирую тебя? – Орочимару наклонил голову, заглянул ученику в лицо. Кабуто вспыхнул, смущаясь, и опустил голову, но сразу же снова поднял на Орочимару свои красивые невинные глаза и выпалил: — Я счастлив, что вы тренируете меня, Орочимару-сама, что вы тратите на меня свое время! — Мне нравится проводить время с таким умным учеником, как ты, – сенсей заметил, как Кабуто дрогнул от смущения. Он всегда так вздрагивал и шумно дышал, когда его Орочимару-сама хвалил его. Орочимару крепче обнял мальчика — теперь Кабуто стоял между его ног и плечом упирался в грудь своего сенсея. Нежно провел рукой по теплой детской щеке. — Маленький Кабуто-кун, ты любишь своего сенсея? – в лесу шумели птицы и выл ветер, но в это мгновение для Орочимару наступила тишина, он ждал ответа от своего Кабуто и желал в полной мере насладиться его словами. Бедный маленький Кабуто задрожал, как листик на ветру. Он поднял руку и зачем-то прижал ее к груди, словно пытался успокоить бешеный ритм сердца. — Орочимару-сама, вы… самый лучший, самый замечательный человек на земле, вы мое солнце, мой Бог, Орочимару-сама, я сделаю все ради вас… — мальчик встретился со взглядом сенсея, замолчал и в смущении снова опустил голову. Впервые он решился на такие слова, впервые он открыто сказал о своей любви к Орочимару-сама. Что теперь будет? Орочимару чувствовал себя так, словно ему на макушку вылили ушат теплой воды. Он больше не мог сдержаться – повернул к себе Кабуто, прижал его к своей груди одной рукой, а другой приподнял его голову. Зажмурившийся Кабуто почувствовал, как на лицо ему упали шелковые пряди волос сенсея. Терпкий, горьковатый запах чувствовался совсем близко, а вслед за этим шершавые теплые губы Орочимару нашли губы Кабуто. Он целовал мальчонку нежно. Легонько терся своими губами о его лицо, прижимался к губам – сначала осторожно, потом сильнее, чтобы Кабуто привык. Кабуто казалось, что сейчас он захлебнется от восторга. Орочимару-сама целует его! Значит, Орочимару-сама не все равно, значит, Кабуто нравится ему! Как хочется прижаться крепче… но страшно пока. Кабуто делает шумный вдох, приоткрывая губы, и сенсей пользуется этим, он проникает языком в маленький рот своего ученика, исследует, ласкает, потом целует – влажными нетерпеливыми губами, и снова запускает язык внутрь. Кабуто вцепился руками в его одежду, он пыхтит и стонет. Его первый поцелуй такой глубокий! — Ты сделаешь все, что я попрошу тебя, Кабуто-кун? – Кабуто крепче держится за Орочимару-сама, потому что чувствует, что силы в ногах уже нет. Орочимару глядит на него нежно, он видит ответ в глазах своего любимого ученика. – Пойдем со мной. Как быстро наступили сумерки! Или это померкло в глазах? Кабуто не помнил, как они добрались до дома Орочимару. Он очнулся от оцепенения, только когда они зашли в спальню сенсея, где стояла большая кровать. Слабый свет луны освещал его любимого учителя, глаза которого вдруг стали безумными. Сначала он помог раздеться Кабуто, аккуратно снял с него очки, стянул через голову рубашечку — она пахла невинным телом его ученика. Усадил на кровать, помог снять штаны и нижнее белье. Из трусов выскочил маленький член. Кабуто смутился и, неуклюже сев в постели на колени, опустил голову и прикрыл себя там ладонями. Орочимару не отрываясь смотрел на него. Кабуто тяжело дышал, все тело содрогалось от волнения. От него исходили флюиды желания, смешанного со страхом. — Не бойся, маленький Кабуто-кун, я ничего тебе не сделаю сегодня. Слово «ничего» прозвучало так многозначительно, что Кабуто успокоился и осмелился поднять голову на сенсея. Орочимару-сама был прекрасен. Он снял с себя жилет джонина и водолазку – свет луны обтекал его изящное, крепкое тело. Черные как смоль, тяжелые волосы лежали на плечах, улыбка и прищуренные глаза выдавали волнение и похоть. Сенсей снял с себя штаны, выпрямился, и Кабуто снова опустил глаза. Какой он большой, и красивый, и страшный, наверное, очень крепкий: я знаю, что этим делают, мне рассказывали ребята на ухо, говорили, что сенсей и ученик, бывает, делают так. Орочимару-сама, наверное, тоже хочет сделать это со мной… Шаги Орочимару к постели были тихими, но оглушали Кабуто. Мысли смешались от волнения и страха, но ладонь, гладившая его голову, успокоила мальчика. — Не бойся, ложись, — и Кабуто отодвинулся, чтобы освободить место своему учителю. – Я буду целовать тебя, ты тоже можешь целовать меня, если захочешь. Орочимару лег рядом с Кабуто и первым начал целовать его в губы, в глаза, в шею, несильно, но оставляя засосы, затем снова в губы, лаская его внутри языком. Он гладил Кабуто широкими движениями, успокаивая, расслабляя. Ласкал спину и грудь, но не ниже, чтобы не испугать мальчишку. — Орочимару-сама… — выдохнул Кабуто. Сенсей откинулся на подушки, чтобы дать ученику разглядеть себя. Кабуто казалось, что он сейчас захлебнется от восторга. Он прильнул к телу Орочимару-сама, покрывая его поцелуями – руки, плечи, шею, грудь. Он был счастлив, что сенсей обнимает его и выгибается навстречу. Гладит его голову, часто дышит… — Кабуто, — прохрипел Орочимару. Ему действительно нравилось смотреть, как красивый мальчонка с преданным сердцем старается сделать для него все что угодно. Он чувствовал, что Кабуто стесняется. Это надо исправить. Осторожно взял его за волосы – тонкая ниточка слюны потянулась от груди сенсея вслед за губами Кабуто. Орочимару погладил себя по груди и стал ласкать сжавшийся сосок. — Поцелуй его, — попросил он. Кабуто доверчиво и послушно кивнул и приник губами к соску, осторожно облизывая и лаская языком. Затем другой… потом ниже, живот и пупок. Орочимару не скрывал стонов наслаждения. Пусть Кабуто знает, что ему нравится все, что делает любимый ученик. Кабуто не решался опуститься ниже, но Орочимару не собирался принуждать его к этому. Он заставил мальчика снова лечь и сам набросился на него с поцелуями, напористыми, нетерпеливыми, оставляя засосы где только можно. Невинность и преданность возбуждали его. Кабуто стонал в голос, плакал от удовольствия, умолял, просил еще. Держа его за плечи, Орочимару спустился ниже и зажал губами маленький розовый сосок. А вслед за этим почувствовал, как мальчишка задрожал и кончил Орочимару на живот. — Гоменасай, гоменасай, Орочимару-сама, – зашептал испуганный мальчик, но его сенсей только тихо засмеялся, поглаживая заплаканное лицо Кабуто. — Все хорошо. Ты очень красивый, Кабуто. Не стесняйся, – он вытер пальцем его слезы, приподнялся на локте и сказал: – Посмотри сюда… С этими словами саннин прикоснулся к своему члену, показывая Кабуто, как ласкает себя. Он погладил себя, потом крепко сжал, задвигал рукой очень быстро. Он был так возбужден, что хватило нескольких движений, чтобы кончить. Теплая, густая сперма брызнула Кабуто на грудь. Несколько капелек попали на лицо любимого ученика. Орочимару еще недолго продолжал ласкать себя, размазывая сперму по члену. Кабуто смотрел завороженно, приоткрыв рот, как всегда, когда он был предельно внимателен. А потом (у Орочимару дрогнуло сердце, вот этого он никак не ожидал) Кабуто склонился над ним и начал вылизывать руку и член своего учителя, тщательно «умывая» Орочимару-сама. Орочимару задохнулся, вцепившись в плечи Кабуто, он окреп и снова кончил под послушными губами, наблюдая, как стекает его сперма по губам и подбородку Кабуто-куна. *** Удовлетворенный и успокоенный, он прижимал Кабуто к себе и ласково гладил его затылок. Кабуто тихо сопел ему в подмышку и улыбался. Луна светила мягко, умиротворяя и остужая их. — Ты мой лучший ученик. Я никогда тебя не оставлю, – прошептал Орочимару-сама в ухо Кабуто. Нельзя бросать такое преданное влюбленное сердце. — Я буду вашим слугой, Орочимару-сама, — прошептал мальчик, — я сделаю все, что вы пожелаете.