Anytime, Jones!

Вечер. Улица небольшого немецкого городка где-то на юге. Пейзаж соответствующий: аккуратные и уютные на вид двухэтажные домики, пешеходные дорожки, по которым снуют туда-сюда почтенные бюргеры под ручку с сухопарыми и не очень старушками. Почти все в фермерской одежде, хотя попадаются и молодые парочки, одетые больше по-городскому. Город очень напоминает своей идиллией глубинку, которой в общем-то и является. Городок стоит на возвышенности, и если пройти вверх по центральной улице, можно наткнуться на небольшую пивную, куда ходят отдыхать после рабочего дня жители городка. Ничем не примечательная снаружи, изнутри пивная кажется машиной времени: только-только ты был в шумном, перегруженном XXI-ом веке, а, переступив порог, ты как бы возвращаешься на лет 100-150 назад. Сам интерьер пивной, сохранившейся ещё со времён Бисмарка, напоминает посетителям о прошлом: обшарпанная, но невероятно уютная стойка, за которой стоит немолодой бармен, он же хозяин заведения, покуривающий трубку и разливающий посетителям пиво; ряды тяжёлых дубовых столов, таких же обшарпанных, как и стойка, за которыми сидят посетители, пьющие пиво, заедая его колбасками; потрескивающий углями камин, огражденный старинной, покрывшейся коркой гари решеткой; звуки и запахи, доносящиеся с кухни… Всё это меняло самих посетителей, возвращало их назад, в славное доброе прошлое. За стойкой сидит тройка молодых людей, выбивающихся из общей массы. Все как на подбор они были светловолосыми, но похожими или тем более родственниками их бы не рискнул назвать никто. Один из них, парень атлетического телосложения в черной футболке и армейских штанах цвета хаки, был больше всех похож на местных жителей – в каждой черте его лица проскальзывало что-то неуловимо немецкое, будто бы за стойкой сидел усреднённый образ типичного молодого немца. Из всей троицы он был наиболее приятен глазу посетителей, настолько, что хозяину пивной было стыдно даже подумать требовать с него оплату заказа. Он был частым посетителем его пивной, приходя сюда обычно по субботам, когда посетителей было поменьше. Приходил он чаще всего измождённый, будто всю неделю трудился в поте лица, хотя в городке его хозяин сколько ни искал – ни разу не видел. Но, отдыхая в пивной, он будто преображался: после кружки к нему вновь возвращался человеческий облик, а после второй он становился совсем живым. Парень следил вместе с посетителям за игрой в футбол, угощал их пивом, если его любимая команда побеждала, или же сокрушенно хватался за голову и пустые карманы, когда матч заканчивался поражением. В общем и целом этот парень очень нравился хозяину, напоминая ему самого себя в молодости. Поэтому, когда он пришёл в сопровождении этих двух, обративший на них внимания бармен улыбнулся и выставил на стойку три полные кружки пенистого светлого пива. Этого незнакомого парня он однозначно мог назвать родным человеком, даже сам не понимая почему. Чего нельзя было сказать о втором молодом человеке, сидящем слева от него. Этот юноша уже начинал понемногу раздражать хозяина пивной, поскольку его манеры, болтливость, беспросветное хамство (подумать только, этот болван постоянно подзывает его и просит долить пива в кружку, вместо того, чтобы просто ударить дном об столешницу, как все нормальные люди) и даже внешность выдавали в нём американца. А их хозяин пивной не очень-то жаловал: на их неподалёку расположенной военной базе постоянно что-то взрывалось, постоянно в его пивную прибегали ушедшие в самоволку солдаты, которых потом, буйствующих, приходилось выкидывать взашей. Однажды один из этих болванов приехал на целом танке в их городок, только для того, чтобы проучить хозяина пивной, выгнавшего его и его сослуживцев, хотя до самой пивной он не доехал. И вот этот галдящий со своими соседями парень был очень похож на того неудавшегося танкиста, так глупо загнавшего свой танк в болото возле города – такой же голубоглазый и тощий, с растрепанными, соломенного цвета волосами, разве что в дурацких пилотских очках, которые он сдвинул на макушку, одетый в кожаную куртку в комплекте с джинсами. Едва он зашёл, как хозяин уже схватился за телефон, дабы вызвать американскую военную полицию, но по успокаивающему кивку первого парня он убрал руку с трубки – этому человеку он доверял и был уверен, что он сам его успокоит. К этому же мнению располагала и внешность третьего необычного посетителя, здоровенного мордоворота со странного оттенка глазами, то ли голубыми, то ли вообще сиреневыми. Несмотря на немного детское лицо, парень своей массивностью внушал хозяину заведения определенный трепет. Одет он был довольно странно: вполне обычные на вид синюю рубашку навыпуск и черные джинсы дополнял длинный бежевый шарф, непонятно зачем носимый им посреди жаркого европейского лета. Однако этот довольно странный посетитель не испытывал никакого дискомфорта от жары - можно было подумать, что он наслаждается ею. Что, впрочем, неудивительно: парень явно был русским. Русских хозяин заведения достаточно насмотрелся за свою довольно длинную и насыщенную событиями жизнь, он даже немного владел их сложным языком: когда-то в юности ему пришлось побывать в тогда ещё ГДР, чтобы повидать родственников. Проник туда он в общем-то незаконно, и где-то километров через пять его поймал русский патруль. Его командир, лицо которого было скрыто балаклавой, оставляя на виду только то ли сиреневые, то ли голубые глаза, выслушал его сбивчивый рассказ и посмеялся. После чего смилостивился и сопроводил его до его родственников, а потом помог перебраться через границу, строго-настрого запретив ему вновь пересекать её. И вот этот русский парень немного напоминал хозяину того советского командира, но он отмел эти мысли как нелогичные, ведь с той встречи прошло лет тридцать, а парню можно было дать на вид максимум двадцать. Все трое не очень оживлённо и зачастую саркастично болтали между собой, временами подначивая друг друга. В основном переругивались американец и русский, а когда их болтовня принимала более серьёзный характер, между ними вставал немец, довольно мягко и спокойно требующий не нарушать идиллию и порядок. О чем именно они говорили, хозяин не понимал, да и не обнаруживал у себя никакого желания: как только они втроём сели за стойку, бармена постоянно что-то отвлекало от их болтовни: то требование вновь наполнить кружку, то жена, зовущая его на кухню за новой порцией колбасок и зелени для посетителей, то другие посетители. Он не успевал следить за нитью разговора, слышав только обрывки. Между тем ему пришлось совсем отойти, чтобы принять и оформить новую партию бочек с пивом, которую привёз его поставщик. Как только хозяин вышел, мельком следящий за ним Людвиг кивнул Альфреду и Ивану, что можно говорить спокойно: Клаус, а именно так звали хозяина пивной, задержится надолго. — Да уж, Людвиг, ты нашёл крайне неудачное место для того, чтобы выпить пива, — заметил Альфред, опорожнив кружку наполовину. — В этом я полностью с тобой солидарен, Иван. — Надо же! — с легкой иронией заметил тот. — Хоть в чём-то ты со мной согласен, Джонс, это и правда нонсенс. Надо отметить это… — с этими словами Иван опустошил кружку и было хотел стукнуть ею о столешницу, но вспомнил, что бармен отошёл. — Эх, теперь ждать его… — грустно хмыкнул он. — Ага, тебе бы всё пить, – Фред покачал в руке полупустую кружку и поставил её обратно на столешницу. — Тем не менее спасибо за пиво, Людвиг, хоть я и повторюсь: не самое удачное место ты выбрал. — Не за что, — кивнул тот. — У всех нас была тяжёлая неделя, а проставляться была моя очередь. Вот я и выбрал это место, потому что здесь я обычно и отдыхаю. Гораздо лучший вариант, чем твой, Фред, Майями и твоя, Иван, Москва, — нарочито флегматично заметил Людвиг. — Так, стоп! — Фред хлопнул ладонью по столу, отчего его очки сползли ему на нос, придав ещё более потешный вид. — А чем тебе Майами не нравится?! Мы ж там отлично позажигали в прошлый раз! — Ага, так позажигали, что нас там долго будут помнить, — Иван оттопырил пальцы и начал перечислять их "свершения", каждый раз сгибая обратно по одному пальцу. — Во-первых, мы выпили почти весь алкоголь в том баре. Да, большую часть выпил я, это я помню, Джонс, не напоминай. Во-вторых, ты зачем-то позвал туда и Артура, после чего тот, неприлично нажравшись, устроил мне скандал, поэтому мне пришлось выкинуть его оттуда. Да, я был пьян, но в этом была и твоя вина: нечего было мне предлагать спор "Кто больше выпьет текилы", результат-то был очевиден. Поэтому-то я вспылил и выкинул Артура из бара. Подумаешь, перед этим Людвиг от души дал ему по морде, с каждым такое может случиться. Но! Зачем ты влез, а? В результате вы, колошматя друг дружку, сломали барную стойку, пару столиков, перепугали посетителей и администрацию, а когда наконец приехала ТВОЯ полиция – ты набросился и на них. Что значит "это ты сломал барную стойку"? Когда? А, после того, как бармен сказал, что текила кончилась? Ну хорошо-хорошо, больше не буду. Но я клянусь: я в последний раз вытаскиваю вас обоих из ТВОЕЙ, Фред, тюрьмы. Джонс только беззастенчиво улыбался, слушая этот рассказ. Что ни говори - повеселились они тогда на славу, а убытки он потом возместил. Вроде бы… — Можно подумать, что когда мы отдыхали в Москве, ничего особенного не произошло?! — вступился за американца Людвиг. — Ну… — Иван задумчиво уперся подбородком о кулак и честно ответил: — Не помню, вообще-то. А что там было? Надеюсь, Наташи там… Не? — Иван немного покраснел и умоляюще посмотрел на Людвига. Но тот был неумолим: — Да, твоя Наташа там была. Была, да не сплыла, как гласит твоя поговорка. Ах, я ошибся? Но не суть. Кроме неё там ещё почему-то оказалась Черненко. Хотя если вспомнить, КУДА ты нас притащил, то вопросов о её присутствии там становится ещё больше. Что, не помнишь даже куда? Надо ж было так нажраться! Притащил ты нас зачем-то в стриптиз-бар. Так, с-стоп, Иван, н-не кипятись! Твоя сестра полезла на сцену уже после бутылки водки, а не до! Фух… Отошёл? Ну так я продолжу: она не объяснила тебе, почему туда пришла, она сразу начала наливать тебе и Джонсу. Потом туда пришла твоя Арловская, и ты сбежал от неё, как тебе казалось, в мужской туалет. На самом деле ты попал в мужскую гримёрную. Что именно там произошло я не в курсе, но на сцену к шесту ты вышел вторым по счёту, в одних лишь трусах, носках и шарфе. Твоя Наташа, как и вся женская аудитория были в восторге, могу тебя уверить. Ольга же напротив: сама полезла на сцену, отпихнула тебя и сама начала неуверенно, но очень активно танцевать и раздеваться. Пришедшая в себя, но уже пьяная Арловская ударила бутылкой Фреда, который вовсю глазел на твою старшую сестру, и утащила вас обоих со сцены. Не переживай, мне и пришедшему в себя Фреду удалось отбить тебя у твоих сестёр. Далось нам это нелегко, у меня до сих пор болит сломанное ребро, но твою я просьбу выполнил. И заметь: также в последний раз. На последних словах вовсю хихикающий над ярко-малиновым лицом Ивана Фред взорвался оглушительным хохотом, поддержанный Людвигом. Иван покраснел ещё пуще, но в конце концов также громко рассмеялся. — Надеюсь, – вновь взял слово Людвиг. — что в этот раз всё пройдёт тихо и спокойно. — Ага, если Артур не появится, — хмыкнул Иван. — Или Наташа, — хитро улыбнулся Фред. — А лучше оба пусть сидят по домам, — махнув рукой, будто отгоняя бесов, сказал Людвиг. — И всё же, — Альфред поднял кружку ко рту и немного отпил. — Почему именно эта пивная, Людвиг? Ведь неспроста же её хозяин известен всем нам, я правильно понимаю, Иван? — Да-да, — Иван улыбнулся и углубился в воспоминания: — А было это так: я подзадолбался сидеть дома, скрываться от Наташи, помогать Ольге, шпынять прибалтов, и т.д. и т.п., короче: отправился я в гости к Гилберту. Нет, Людвиг, в тот раз я не бил его, не переживай. Но сидеть в Берлине тоже было скучно, что я там не видал и не штурмовал? Так что я инкогнито пробрался в свой гарнизон на юге, и отправился под видом командира патрулировать границу с тобой. Этот Клаус попался мне на второй день прогулок на свежем воздухе. И именно этот воздух Клаус и портил в тот день – я поймал его, когда он присел подумать о вечном, наверное. Пока он мне объяснял, на кой черт он пересёк границу, мы уже подъехали к деревеньке, где жили его родственники. Не зверь же я в конце концов? Так, Джонс, заранее заткнись, не надо рассказывать сказки про права человека, я уже наслушался. Так вот, когда мы возвращались, я провёл с ним воспитательную беседу: что, дескать, незаконно пересекать границу – нехорошо, при этом плохо прятаться – ещё хуже, а уж какать на пути следования советского патруля – совсем плохо. Клаус парень понятливый, уяснил сразу и навсегда, так что больше за ним таких нарушений не было. Вот так я с ним и познакомился, в принципе. — Занимательная история… — подавляя смешок, сказал Людвиг. — Ну а ты, Фред, на кой чёрт едва ли не въехал на своем "Абрамсе" в мою любимую пивную? Или ты думал, что я ничего не знаю? У меня сердце в пятки ушло, когда я об этом узнал! — Людвиг неодобрительно покачал головой. — Да ладно тебе, ничего же не произошло! — фальшиво рассмеялся Джонс. — Подумаешь, на танке проехался, ну и что? Ну да, в результате я его утопил в болоте, но я же не виноват, что оно там было?! Да и чего уж там, танк, да пффф, мелочи жизни, у меня таких ещё много! Что значит "зажрался, буржуй", а, Брагинский?! У самого небось этих консервных банок на складах на десять мировых войн подряд хватит! Так вот, о чём я: дело не в том, что я напугал мирных жителей, угробил танк и промок насквозь, главное причина, по которой всё это произошло! Этот Клаус, вредный старик, выгнал меня отсюда потому, что я, видите ли, "слишком громко болтал"! Ха! Подумаешь громко, да он не бывал в Техасе, вот где громко! Он просто подозвал своих постоянных посетителей и вышвырнул меня и моих ребят отсюда! Чего ты ржёшь, Иван?! Можно подумать, ты бы поднял руку на пожилого человека?! Вот и я, как знаменитый герой, совершил правильный поступок: я подчинился судьбе! Зачем тогда я приехал обратно на танке, и что я там вообще делал? Эм… Ну… Мне кажется, что они всё же немного переборщили, засунув моих доблестных солдат в мусорные баки, это во-первых, а во-вторых: буду я разглашать государственную тайну, ага, сейчас же! Поэтому скажу, что это было во благо демократии… Заткнись, Брагинский, я знаю, что не оригинально! Так вот, поэтому-то я и приехал обратно – чисто ради того, чтобы припугнуть его. Кто ж знал… – на последних словах Фред, угнетаемый пристальным взглядом Людвига и хохотом Ивана, совсем поник и вновь прильнул к кружке. — Ладно, понятна твоя история, вполне в твоём духе, — Людвиг допил пиво, вытер рот тыльной стороной ладони и принялся рассказывать свою историю встречи с Клаусом: — Впервые я Клауса встретил лет пятнадцать назад, на тогдашнем Октоберфесте. Он и ещё пара-тройка пивоваров и барменов представляли свой город. Пока Гилберт шлялся по стойкам и лапал девушек-разносчиц, я просто отдыхал, наугад подходя к стойкам. Его пиво мне тогда очень понравилось, и я запомнил его лицо. Потом я не видел его лет десять, я тогда едва не сгорел на работе, спасибо за экономический кризис, Фред. Я шёл по дороге, ничего не замечая, но вдруг наткнулся на этот городок. Мне он почему-то показался очень родным, не знаю, что на меня нашло. Я немного прогулялся по нему, а потом заметил эту пивную. Кроме общей усталости, мне хотелось ещё и есть, так что я зашёл сюда. И был поражен: такой атмосферы я не встречал даже в лучших берлинских пивных. Как только я переступил порог, я будто сбросил с себя весь груз проблем: Греция, Италия, Испания, все их проблемы отошли на второй план. Когда-то давно я повстречал Индию, который мне рассказал о своей "нирване". Мне кажется каждый достигает её по-разному: Иван напивается водкой до состояния полной анестезии, Альфред нажирается гамбургерами до разрыва желудка. И да, без обид парни. А я… Я просто прихожу в эту пивную, пью пиво, смотрю футбол, стараюсь не думать о проблемах. Мне, в общем-то, помогает. — Oh my God, looks like our sweet Ludwig become a little egoist, isn't it? — как можно сильнее пародируя лондонский акцент, хором произнесли Иван и Альфред, после чего дружно засмеялись, глядя на немного покрасневшего немца. — Но ведь всё это правда, — сказал он абсолютно серьёзно. — Никто и не спорит, — ободряюще улыбнулся ему Иван. — Ты прав, каждый расслабляется по-своему. Просто со стороны это может выглядеть странно, да и к тому же не водкой единой я спасаюсь от проблем, например. Я знаю очень много способов расслабиться, правда. Не надо говорить, что большинство из них напрямую связано с алкоголем, можете не напрягать свои глотки. Ну например: есть такая очень интересная игра, азартная, и от того не менее захватывающая, сыграем? — Иван ожидающе посмотрел сначала на Людвига, а потом на Альфреда. Оба с удивлением переглянулись, пожали плечами и кивнули. Иван похлопал себя по карманам и выудил из заднего сложенную в трое и заляпанную в машинном масле тряпицу. Развернув её, он открыл взгляду Людвига и Альфреда старинный семизарядный револьвер системы "Наган". Альфред с интересом наблюдал за действиями заклятого "друга", а Людвиг с каждым движением Ивана всё больше бледнел и трезвел, так как благодаря рассказам брата знал, что будет дальше. Брагинский тем временем откинул крышку барабана, демонстративно прочистил от несуществующей гари ствол, прокрутил барабан и вставил в него невесть откуда взявшийся у него патрон с пулей, "утопленной" в гильзе. После чего положил его на стол и кивнул Альфреду, загадочно улыбаясь. — Эм… И каковы правила игры? — Джонс с сомнением уставился на оружие. — Ах да, совсем забыл, — Иван стукнул себя ладонью по лбу и принялся объяснять: — Берёшь револьвер, резким движением вращаешь его барабан, дожидаешься, когда он прекратит вращение, приставляешь ствол к виску и нажимаешь на курок. Револьвер самовзводный, за осечку не переживай, — очень нехорошо улыбаясь сказал Иван, глядя на одинаково бледные лица собутыльников. — А… — наконец-то молвил Альфред. — А… А давай ты первый? — Да-да, — поддержал его Людвиг. — Отличная идея: кто предлагает игру, тот пусть первым и играет. Иван ничтоже сумняшеся взял револьвер в правую руку, прислонил барабан к плечу другой руки и резко дёрнул оружие вниз. Барабан медленно, но верно закрутился, издавая зловещий скрежещущий звук и остановился через несколько мгновений. Иван поднёс ствол к виску и со спокойным лицом нажал на курок. Альфред и Людвиг зажмурились, ожидая грохота выстрела и думая каждый о своём: Людвиг думал о том, как оправдываться перед его сёстрами за его смерть и перед Клаусом за испорченную столешницу, Альфред же думал о том, куда и сколько солдат он отправит в составе демократического миротворческого корпуса… но… ничего, кроме негромкого щелчка, не произошло. — Ну вы ещё долго будете жмуриться? — раздался смеющийся голос Ивана. Когда Альфред и Людвиг открыли глаза, они увидели абсолютно целого и невредимого Брагинского, едва ли не в голос смеющегося над их лицами: — Ладно-ладно, заканчивайте размышлять о плохом. Ой, как будто я не понял по вашим рожам, о чём вы оба думали. Да, кстати, — Иван зловеще улыбнулся, глядя на Фреда. — Твоя очередь, Джонс! — Погоди, я возьму свой, — Альфред нехотя выудил из кобуры на поясе здоровенный крупнокалиберный револьвер своего производства, и под глумливые комментарии Ивана о компенсации размеров вложил патрон в барабан и прокрутил его. После чего зажмурился, тихо завизжал и нажал на курок. Зажмурились и Людвиг с Иваном, ибо когда они тусовались в Майами, Фред уже доставал эту ручную пушку: грохот и вспышки от выстрелов по бутылкам были оглушающими и ослепляющими соответственно. К глубокому огорчению Ивана он услышал лишь сухой щелчок и радостный вопль прыгающего на одной ноге Фреда: — Да-да-да-да-да!!! Чёрт возьми, да! Это было жутко, но это было круто! — Твоя очередь, Людвиг, — хором сказали Иван и Альфред. Переглянувшись, они синхронно прокрутили барабаны и взвели курки. После чего наставили стволы на Людвига и выстрелили. На деморализованного немца при этом было больно смотреть: он и рта раскрыть не успел, как всё свершилось. Как и в прошлый раз, раздался лишь сдвоенный щелчок и ничего более. Удовлетворённые этим, русский и американец сели за стол и, как ни в чём не бывало, продолжили болтать, пока ошеломлённый немец пытался прийти в себя. Посетители, также наблюдавшие за этой игрой, как только Иван достал "Наган", а те, кто остался, с ужасом вжались в лавки и дрожали как осиновые листы. На его счастье наконец-таки вернулся ничего не подозревающий Клаус, и Людвиг автоматически стукнул кружкой об столешницу, что вслед за ним повторили и Альфред с Иваном. После того как бармен налил им по новой, Людвиг разом опустошил свою кружку и вновь стукнул ею об столешницу. Удивлённый Клаус без разговоров повторил заказ, а Людвиг тем временем размышлял о том, как тяжело ему живётся: "Эти двое совершенно ненормальные психопаты… Так легко наставили на меня оружие и без сомнений нажали на курок… Боже мой, с кем я дружу…" — Да не переживай ты так, Людвиг, — взволнованно окликнул его Иван, заметивший состояние Людвига. — Я бы ни за что не убил бы тебя – я отлично видел, как остановился барабан, до патрона мне пришлось бы нажать на курок ещё три раза! Я всё контролировал, не переживай. — Аналогично, я тоже всё прекрасно контролировал! — поспешно добавил Фред. — Мне тоже нужно было нажать на курок ещё три раза. Или два, но уже не важно! Разве ты не чувствуешь того же облегчения, которое чувствую я? Это так клёво, остро прочувствовать ценность своей жизни после смертельной опасности! — Нет, я не чувствую облегчения, — протянул Людвиг, уткнувшийся лицом в столешницу. — Я чувствую только ужас. Вы так слабо цените чужую жизнь… Кошмар, — едва ли не шепотом протянул немец. — Нет, твою жизнь мы ценим очень высоко, — уверенно сказал Иван. — Кто, кроме тебя, будет останавливать нас, если я и Фред начнём в очередной раз ругаться и угрожать друг другу? Только у тебя и хватает на это сил и терпения, за что тебе огромное спасибо – мне всё-таки ещё очень нравится наш мир, и мне не хочется из-за пустяков превращать Землю в радиоактивную пустыню. — Это кого ты там пустяком назвал?! — в шутку взбеленился Фред, но тут же посерьёзнел: — Иван абсолютно прав, без тебя мы бы опять начали Холодную Войну. А там и до "горячей" недалеко. — Хорошо, но больше так не делайте, — Людвиг помотал головой, отгоняя панику. Натренированное выходками Италии сознание быстро справилось с задачей, шок отступил, вернув Людвигу самообладание. К этому времени вернулся и Клаус. Он несколько удивлённо взглянул на всё ещё бледных посетителей, но не придал этому большого внимания. Подойдя к стойке, он вновь наполнил троице кружки до краёв. Они как ни в чём не бывало продолжали болтать: всё также американец и русский переругивались между собой, а немец их примирял. Наступила поздняя ночь. Случайные посетители и завсегдатаи уже разошлись, оставив троицу в одиночестве. Герои анекдотов про три нации посидели ещё немного, но вскоре начали собираться по домам: Иван, придерживая рукой расплатившегося за всю выпивку Людвига, встал из-за стойки и помог подняться Альфреду, который из-за стойки упал на пол. Взвалив на плечо Людвига, он потащил его, едва переставляющего ноги, к выходу из пивной. Альфред, не намного менее напившийся, всё же мог идти самостоятельно, что он и пытался доказать Ивану, качаясь из стороны в сторону и едва ли не подпрыгивая. Парням надо было дойти до ближайшей остановки, откуда "волшебны… ИК! автобус подбросит их по… ИК! домам, гы-гы-гы". Перед выходом они повернулись в сторону Клауса и низко ему поклонились, едва не упав на пол. Тот только покачал головой, усмехнувшись. Троица выбралась на свежий ночной воздух и потопала выше по улице. Навстречу им никто не шёл, только тени от ночных фонарей сопровождали пьяную вдрызг компанию. Даже пьяные, они умудрялись как-то болтать между собой: — А я тебе, очкастая твоя башка, говорю – водка лучше, чем виски, с неё это… как его… а, похмелье легче, во! — голосом полностью уверенного человека заявил Иван. — А иди-ка ты, Б-Брагинский, ты просто никогда хорошего вискаря с колой не пил! — возмутился Фред. — Да твою сраную колу только для чистки туалетов можно использовать! — сказал Иван, при этом мерзко захихикав. — Чего-о-о-о-о?! — Фред аж подпрыгнул от негодования, едва удержавшись на ногах после приземления. — Кока-кола – напиток настоящих героев, блин! — Ага-ага, герой, иди ровнее, иначе твоя героическая рожа сейчас поцелует асфальт! — парировал Иван. — Фрау… ИК! не ссорьтесь! — попросил наиболее пьяный из них, Людвиг. — А иди-ка ты лесом, фриц, — ничуть не обиделся Иван. — А ты заканчивай себя величать героем, тоже мне, нашлась героическая личность, много чести! Фред, идущий чуть позади, вдруг остановился и выпрямился. В недоумении от тишины, Иван и Людвиг повернулись и увидели Америку, мечтательно смотрящего на Луну. Тот вздохнул полной грудью и сказал на английском: — If someone wants to be a Hero, there must be a villain, doesn't it? Иван и Людвиг переглянулись и, одновременно усмехнувшись, сказали вместе, вновь пародируя Артура: — Anytime, Jones, anytime we are at your service!