Адреналин

      Сигнал к боевой готовности как всегда прозвучал неожиданно, но в то же время и вполне ожидаемо. Сложно быть готовым к внезапным действиям, но все команды отработаны до автоматизма, и оружие привычно лежит в руках, а командир в который раз отдаёт приказы чётким бесстрастным голосом.       — Собрались, собаки! Три секунды на погрузку! — разносится над крейсерским ангаром гортанный голос полковника Освальда Рока.       Одиннадцать рослых, поразительно похожих друг на друга парней проворно и слаженно надевают экзоскелеты, помогая друг другу и перекидываясь шутками.       Лейтенант Эрнест Саго одним из первых справился со своим костюмом. Парень внимательно осмотрел хромированные детали механизма, обвившие его руки и ноги, сделал пару выпадов, прогнулся в спине, проверяя гибкость механического позвоночника, и прошёлся вдоль ряда своих товарищей. Начищенные и смазанные детали приятно гудели, сопровождая шаги лейтенанта.       — Козырь, я тебе сейчас эту поддержку в глотку затолкаю! Верни деталь в костюм и вставай в ряд.       Будучи лейтенантом, Саго вынужден был следить, чтобы остальная часть отряда со всем справлялась.       Когда десять солдат выстроились в шеренгу перед Эрнестом, он придирчиво осмотрел каждого, гаркнул пару раз, заметив какие-то недочёты, и повернулся к полковнику.       — Отряд готов к боевым действиям, — произнёс лейтенант и сам встал в строй.       Рок прошёл вдоль ряда солдат и остановился перед своими людьми, расправив плечи и скрестив руки за спиной.       — В этот раз у нас ничего особенного. Обычный приказ о зачистке, — начал полковник.       Голос его звучал глухо и как-то механически. На хищном лице не читалось ни одной эмоции, а холодные стальные глаза смотрели на всё безразлично и немного презрительно. Чёрный ёжик волос, плотно сжатые губы, испытующий взгляд, строгая чёрная военная форма — именно так видели своего командира солдаты. Чёрные и хромированные матовые трубки и механизмы экзоскелета подчёркивали рельефные мышцы груди и рук. Освальд Рок был одним из лучших бойцов армии Альянса и славился своей безжалостностью, поэтому именно ему поручили командование самым сильным и необходимым отрядом.       — Осы в третьем кольце. Один развед-корабль, — продолжил Рок. — Не ясно, на что они рассчитывали, пересекая границу без каких-либо защитных щитов, но устранить их всё равно придётся.       Полковник отдал команду, и бойцы быстро и слаженно погрузились в три боевых катера. Это были изящные боевые машины, смутно напоминавшие по форме голову хищной птицы. В глянцевых стенках обтекаемых корпусов отражался ангарный отсек военной космической станции. Люди в этих отражениях выглядели странными, длинными и тонкими гуманоидами с провалами вместо глаз.       Эрнест занял своё место в катере рядом с полковником. Он одним лёгким движением встегнул крепление стального троса в держатель экзоскелета, и в ту же секунду корабль тронулся. Глухо загудели двигатели, их размеренный рокот заполнил всё помещение, а по полу прошла едва ощутимая вибрация. Солдаты закрыли забрала шлемов, позволяя костюмам наполниться кислородом, и стали точными копиями друг друга. Теперь отличить одного от другого можно было только по особенностям брони.       Экзоскелет для каждого военного был не просто экипировкой, но частью самого человека. Броня выдавалась в самом начале службы, когда будущий солдат давал присягу. После этого с ней можно было делать, что угодно, с тем условием, что раз в месяц экзоскелет проходил полную проверку на наличие обязательных базовых характеристик и комплектации. Сам Эрнест был фанатом различных модификаций и нововведений. Он следил за новинками на армейском производстве, но и не забывал про аукционы чёрного рынка. При этом немалая часть различных модификаций, используемых по всему Альянсу, была разработана им самим. Он не упускал случая улучшить свою броню, насколько ему позволяли знания. Цветовое решение тоже было уникальным: яркие кислотно-голубые спирали, как раз под цвет отросшим до плеч волосам, обвивали металлические детали костюма, большинство чёрных частей были заменены на белые, из-за чего лейтенант всегда слишком выделялся на поле боя. Саго пренебрегал маскировкой, что безумно злило его командира, но Рок ничего не мог поделать, лишь отчитывал каждый раз нерадивого подчинённого, но Эрнест неизменно отвечал, что отряду быстрого реагирования маскировка ни к чему. Из-за своей вспыльчивости и экстравагантности лейтенант постоянно оказывался на передовой, в самом центре боя. Свидетельством тому были многочисленные шрамы, украшавшие руки, ноги, грудь и лицо парня.       — Саго!       Из динамиков шлема раздался голос Рока, отчего Эрнест дёрнулся и торопливо уменьшил громкость. Он взглянул на панель состояния перед глазами и убедился, что Освальд обращается к нему по личной линии.       — Чего тебе, Ос?       — Будь настороже, с этим заданием что-то не чисто. Парням незачем это знать, но реагируй на любые странности в поведении ос. Такое чувство, что они нас заманивают, — голос на некоторое время смолк, но после возобновился. — Командование не считает целесообразным планировать военную операцию, они хотят в очередной раз быстро разобраться нашими руками.       — Не волнуйся, Осси, ты слишком много думаешь, — Эрнест был немного удивлён разговорчивостью своего командира.       Это могло значить только то, что Рок всерьёз видит опасность.       — Мы ещё ни разу не проигрывали схватку. Найдём, как выпутаться из ситуации.       — Прекрати коверкать моё имя! — гаркнул полковник и отключился, словно проигнорировав слова Саго.       В родном городе Эрнеста, наверное, уже готовились ко сну. Закрыв глаза, каждой клеткой тела чувствуя вибрации корабля и пропуская мимо ушей переговоры товарищей, лейтенант думал о Земле, в который раз пытаясь понять, скучает ли он по дому. Перед каждым боем, прислушиваясь к себе, Эрнест приходил к мысли, что ни красота родного края, ни лица родных не вызывают в его душе тех щемящих чувств, о которых так любили говорить солдаты. На Земле у него остались мать и младшая сестра, они ждали его, но Саго всё равно казалось, что возвращаться ему не к кому. Отец не участвовал в жизни семьи, лишь исправно присылал деньги. Он был верен только космосу. И его единственный сын унаследовал ту же болезненную привязанность. Только здесь, в космосе, на орбитальной станции, он чувствовал себя на своём месте. Парень не мог представить жизни без своего экзоскелета, без команд полковника и регулярных боевых операций. Он любил убивать инопланетных тварей, чувствовать свою силу, видеть, какой разной может быть жизнь. Однако глубоко в душе он прятал истинную причину своей привязанности к службе. И причиной этой был его старый друг, его командир, и уже не первый месяц любовник. Освальд Рок.       — Саго! — выдернул Эрнеста из раздумий взбешённый голос Рока.       Видимо, полковник уже некоторое время пытался добиться от него ответа.       — Хватит в облаках летать! Мы состыковываемся, — Рок переключился на общую линию. — Саго берёт пятерых, как обычно, остальные со мной. После стыковки чтобы никаких задержек. Расходимся в разные стороны, даю три часа на зачистку. Живых не оставлять.       Как только он договорил, корабль дрогнул, и загорелись датчики стыковки. Солдаты синхронно сделали шаг от стены крейсера, отстёгивая страховочные тросы, и по очереди преодолели люк. Рок был впереди всех и уже открывал внутреннюю гермодверь корабля ос. Справился он быстро, что не могло не удивить, обычно защита у инопланетных тварей получше.       Прошло несколько долгих мгновений, пока тяжелый люк медленно отъезжал в сторону. Бойцы застыли, сняв оружие с предохранителей. Время словно замерло, погрузившись в вязкий янтарь, но вот гермодверь открылась. Рок резко вскинул руку, и картина рассыпалась. Солдаты мгновенно выстроились в боевые пятерки и двинулись за своими командирами в разные стороны коридора.       Корабли ос не отличались разнообразием, у них практически всегда было одинаковое строение и внешний вид. Круглые, словно водопроводные трубы, коридоры ветвились и пересекали весь корабль под самыми невероятными углами. Крейсер напоминал странный губчатый улей, а существа, которые его населяли — ос, потому их так и называли. На кораблях не было искусственной гравитации, поэтому людям приходилось пользоваться магнитными держателями экзоскелета, чтобы перемещаться.       Эрнест мгновенно двинулся в отведённую ему сторону, его группа практически в точности повторяла движения своего командира. Они шли тихо, лишь иногда перекидываясь незначительными фразами через переговорные устройства. На корабле было темно, серые стены можно было различить только через приборы ночного видения, но коридоры поражали своей пустотой. Группа продвигалась всё дальше, но им не встречалось не то что живого существа, но даже двери в другой отсек или какого-либо прибора. Они продвигались по абсолютно пустой трубе, которая, казалось, опоясывала весь корабль. Датчики движения и тепла молчали, лишь слегка стрекотал счетчик радиации, но людям в защитных масках и костюмах она была не страшна в таком малом количестве. Эрнест чувствовал, как у него на голове волосы встают дыбом, а кожа покрывается мурашками, с каждым шагом он напрягался всё больше, нервы были натянуты, словно струны. Уже несколько минут не произносилось ни слова, и тишина стала звонкой, гнетущей, каждый звук ощущался физически в гулком коридоре. Через час такого движения солдаты стали предполагать, что они ходят по кругу, но эта идея была опровергнута тем, что они так и не встретили группу, отправившуюся в противоположном направлении. Тогда идея усовершенствовалась, и они предположили, что идут по спирали, но и это не совсем подходило, ведь корабль не мог быть настолько огромным. От группы Оса поступали те же сведения: пустой бесконечный коридор. Ещё через полчаса обе команды решили устроить привал.       Освальд связался с Саго по личной линии и сказал, что он предчувствовал в этом задании какую-то чертовщину. Эрнест отошёл на некоторое расстояние от своей группы и ответил:       — Пока всё не так плохо, Осси. Ничего из ряда вон выходящего не происходит. Да, странновато, но только и всего.       — Звучит неубедительно, Саго, — Рок был раздражён и не понимал, почему его первый помощник так расслаблен и беспечен. — У вас ещё пять минут на отдых. После выдвигайтесь.       Рок уже приготовился отключить связь, но слова Эрнеста остановили его.       — Ты же знаешь, что мы ещё увидимся и проведём вместе прекрасную жаркую ночку, — Эрнест усмехнулся, пряча за бравадой собственные опасения.       — Что ты несёшь? — огрызнулся Освальд, но связь по-прежнему не прервал.       — Да брось, мы говорим лично. Никто не услышит тебя. Можешь хоть в такой момент поговорить со мной не как с подчинённым?       — Это не имеет смысла... — Рок не договорил, так как в динамике послышалась приглушённая ругань Саго. — Лейтенант, доложить обстановку! — мгновенно собрался Освальд, забыв обо всём, что говорилось ранее.       — Я что-то видел. Маленькое, тёмное.       — Откуда оно появилось?       — Не могу точно сказать, но оно промелькнуло и скрылось за изгибом тоннеля.       — Что показывают датчики?       — Они молчат.       — Срочно поднимай ребят. Идите за этим существом. Мы тоже выдвигаемся.       Связь оборвалась, и в динамике послышалось шипение, а Эрнест поспешил выполнить приказ командира.       Объяснять команде ничего не пришлось, за множество боёв они привыкли не задавать вопросов и подчиняться. Зажав покрепче плазматические пушки, отряд поспешил вперёд, но за изгибом коридора их ждало разочарование. Всё та же серая труба уходила во тьму, насколько это было различимо приборами ночного видения. Эрнест уверенно зашагал дальше, что-то же должно быть на этом корабле, чёрт его побери.       — Лимон, что показывают датчики феромонов? — лейтенант вглядывался во тьму в надежде различить среди её плотного полотна небольшую движущуюся тень.       — Чисто, как у монахини под юбкой. Никаких следов ос.       Следующие пятнадцать минут Саго шёл молча, твёрдо чеканя шаг и прислушиваясь к такой же ровной поступи товарищей. Точнее, ему казалось, что он прислушивается. В какой-то момент лейтенант понял, что в ушах у него гудит, и он уже не может различить отдельные звуки. Перед глазами плясали цветные пятна, разгоняя черноту коридоров, зелёные отсветы ночного зрения казались сюрреалистичной подсветкой.       — Козырь, доложить общий настрой, — требовательно приказал Эрнест, но ему никто не ответил.       Лейтенант обернулся, но в густом мраке за спиной не смог разглядеть свою команду.       — Козырь, это приказ!       По-прежнему никакого ответа. Лишь лёгкое, едва различимое шипение в динамиках. Саго прошёл несколько метров назад в надежде, что его ребята задержались, но понимая, как наивна и призрачна эта мысль. Никого. Только густая пустая темнота.       Что-то мелькнуло на грани видимости. Снова. Эрнест пытался уследить за едва различимым существом, но оно двигалось слишком быстро. В какой-то момент Саго принялся беспорядочно вертеться на месте, рыча от поднимающейся в душе ярости. Он прыгнул вперёд, не отдавая себе отчета в том, что делает. Где-то на задворках сознания билась слабая мысль, что он не может так поступать, что он всегда остаётся бойцом, хоть и вспыльчивым, но всё же разумным и рассудительным. А беспорядочное метание по коридору разумным назвать было никак нельзя. Но все хотя бы отдалённо логичные мысли оттеснял беспрерывно нарастающий гул. Казалось, что голова — это чугунный колокол, по которому кто-то ударил со всей силы и теперь слушал отражающийся затяжной гулкий звон. Эрнест зажмурил глаза, не в состоянии больше выносить болезненную дезориентацию, не имея возможности ухватить ни одной мысли. Ему показалось, что он начал задыхаться. Скребя по металлическим пластинам на груди пальцами в перчатке экзоскелета, он хватал ртом кислород системы жизнеобеспечения. Упал на колени, содрал с себя шлем, и в горящие лёгкие мгновенно ворвался ледяной воздух. Воздух, которого на корабле ос быть не должно. Это осознание немного отрезвило Саго, и он заозирался по сторонам. Ощущение было странным, словно раздробленная картинка медленно собиралась у него на глазах. По-прежнему было темно, но не оглушающе и безнадёжно. Откуда-то брезжил слабый свет, которого хватало лишь на то, чтобы различить контуры окружения. Эрнест поискал глазами источник света. Это была фосфорная палочка. Она лежала в нескольких метрах впереди. Ухватившись за её ненадёжный свет, как утопающий за соломинку, Саго двинулся к ней. Он встал, пошатываясь, но надежный экзоскелет удержал его в вертикальном положении. Словно пьяный, продирающийся сквозь кисель, Эрнест делал шаг за шагом, а палочка, казалось, не приближалась вовсе. Эти несколько метров высосали из лейтенанта все силы. Он рухнул прямо перед желанным источником света и только теперь увидел сжимавшую его руку. Скользнув глазами вдоль хромированных труб, Эрнест наткнулся на отличительный знак, и уже знал, кто лежит перед ним.       — Осси, — хрипло выдохнул Саго.       С каждым новым глотком воздуха его мозг словно промывался, очищался, и лейтенант мыслил всё яснее. Он наконец вспомнил, что и у него имеется несколько фосфорных палочек. Разломал их и разбросал вокруг. Взгляд выхватывал всё новых и новых людей. Они лежали вповалку, не подавая признаков жизни. Вот у дальней закругляющейся стены коридора кто-то шевельнулся и застонал, потом ещё один из солдат подал признаки жизни. Но Эрнесту сейчас было не до них. Главное — Освальд, его командир. В зеленоватом тусклом свете его лицо за стеклом шлема показалось Саго мертвенно-бледным.       — Шлем, — прохрипел один из пришедших в себя солдат.       Эрнест глянул в его сторону и узнал Козыря. На нём, как и на самом лейтенанте, шлема не было. И до Саго наконец дошло. Боясь, что из-за его глупости и медлительности теперь может быть поздно, он судорожно принялся нащупывать крепёжные защёлки на шее полковника Рока. Надавить, отвести в сторону до щелчка. Следующая! Ну же, быстрее! Наконец, тяжёлый шлем был откинут в сторону, и Эрнест склонился к лицу Освальда, практически прижимаясь своими губами к его, надеясь ощутить, уловить дыхание. Есть. Дыхание есть. Слабое, поверхностное, но ощутимое. Саго с размаху уселся на бронированную задницу, выдыхая облегченно. Адреналин утихал в его крови, оставляя после себя если не шок, то полное офигевание точно. Какого хуя здесь творится?       Рядом возился Козырь, стаскивая шлемы с тех, кто не сделал этого сам. Эрнест мгновенно взял себя в руки. Командир в отключке, сейчас он, лейтенант Саго, несёт ответственность за людей. Не время нюни распускать. И Эрнест принялся помогать Козырю, к ним присоединились и те, кто точно так же ранее сами додумались снять шлем. Те же, кто задержался, пребывали в бессознательном состоянии. Их аккуратно уложили вдоль стеночки, и было собрано что-то вроде военного совещания.       — Чертовщина, лейтенант, — Козырь потёр переносицу, в глазах у него читалась настороженность.       Он был готов в любой момент сорваться и вступить в сражение. Эрнест обвёл взглядом остальных, на лицах всех отразилась та же отчаянная собранность.       — Что мы знаем? — произнёс Саго, и сам стал отвечать. — Корабль ос, но строение нетипичное, есть вполне пригодный для дыхания воздух, а в ранцах у нас наоборот с ним что-то не так. И то, что происходило после проникновения, походило на помешательство.       Светловолосый Сайгак дёрнулся и заговорил:       — Действительно, лейтенант, вы правильное слово подобрали. Я однажды с синькой перебрал, причём новый какой-то вид был, так тоже бредил наяву. Полдня в себя прийти не мог, всё казалось, что не у себя в комнате нахожусь. Очень похожее чувство.       Эрнест кивнул, не собираясь сейчас требовать с подчинённого объяснений по поводу его знакомства с запрещённой для солдат наркотой. Это может и подождать.       — То есть, следует предположить, что нас чем-то накачали? Тогда главный вопрос: кто?       Отвечать никто не спешил. Ос на корабле они так и не встретили, да и не было уже уверенности, что это именно их корабль. А вот то, что подвели собственные экзоскелеты, напрягало неимоверно. Мысль просилась вполне логичная. Свои. Свои же и подставили. А вот какой в этом толк — предугадать невозможно.       Саго вздрогнул, почувствовав укол под челюстью. Он резко поднял руку и нащупал микро-иглу. Осознание не смогло пробраться в его мозг, и лейтенант стал заваливаться на бок. Тускнеющим взглядом Эрнест успел заметить, что рядом оседают и его товарищи.       Пришёл в себя Саго резко и как-то сразу. Его словно кто-то выдернул из-под толщи чёрной воды, плеснул в глаза светом, а в лёгкие воздухом. Лейтенант закашлялся, сел, обвёл мутным взглядом окружающее пространство. Белая, отделанная пластиком комната, сам он сидит на койке. Свет слишком яркий, выжигает глаза, не даёт нормально рассмотреть обстановку. В левой руке ощущается что-то инородное. Эрнест скосил глаза: трубки капельницы. Он решительно выдрал их и спустил ноги на холодный пластиковый пол. Ещё раз протёр глаза.       Теперь видно лучше. Комната небольшая, квадратная, напротив стеклянный экран. Саго не раз такие видел. С одной стороны всё видно, с другой же он непроницаем. Отлично. Похоже, он в стерильной комнате. Хоть что-то проясняется.       — Эй! — крикнул лейтенант, отлично зная, что микрофоны донесут его голос до наблюдающих.       Через несколько секунд из динамиков раздался ответ.       — Как вы себя чувствуете, лейтенант Саго? — женский голос, и Эрнест даже отлично знал, кому он принадлежит.       Сара Ниер — ведущий специалист химического отдела.       — Дерьмово, — в голове шум, виски стягивает боль, тело ощущается так, словно он бежал несколько часов подряд.       — Это нормально, скоро придёте в норму.       — Что произошло?       Ответа не последовало. Но спустя пару минут отъехала герметичная дверь и пропустила в комнату невысокую женщину в возрасте. Лицо у неё было неожиданно добродушное, как у заботливой тетушки.       Она проверила показатели приборов рядом с койкой Эрнеста, неодобрительно покачала головой, глядя на истекающие лекарством осиротевшие трубки капельницы, и, взяв стоящий тут же стул, придвинула его вплотную к Эрнест, села.       — Мне нужна ваша помощь, лейтенант, — произнесла она, по-доброму улыбаясь. — Точнее, нашему общему знакомому.       Саго напрягся. Первичное ощущение облегчения, когда он понял, что очнулся в привычной камере лечебного изолятора, а не в плену у ос, стало медленно испаряться. Его должны были осмотреть, сделать заметку в личном деле и отпустить на несколько заслуженных выходных. Так всегда бывало после очередной военной операции. Но Саре Ниер что-то от него было нужно. Эрнест практически не пересекался с ней раньше. Разные отделы и совершенно разный уровень доступа. Насколько Саго знал, эта женщина занималась разработкой химического оружия для армии, и на орбитальной станции была начальником всего научного отдела. Что могло ей понадобиться от простого вояки? Эрнест, конечно, себя принижал. Он был совсем не так прост. Член элитного подразделения, выходец семьи одного из самых весомых спонсоров армии Альянса, автор многочисленных модификаций и разработок для экзоскелетов, да и по боевым умениям один из лучших. Но инженерную деятельность он оставил практически сразу после окончания обучения. Не смог без своего Осси. Да и каждый раз узнавать, что Рока отправили на очередное задание, понимать, что он может не вернуться, для Эрнеста было слишком тяжело. Лучше уж рядом со своим любимым в бою, видеть всё, иметь возможность хоть как-то повлиять на его судьбу. Потом начались их отношения. Хотя то, что было между ними, отношениями вряд ли бы кто-то назвал. Связывающая их годами дружба никуда не делась, но и никаких романтических чувств Освальд не выражал. Они просто трахались, потому что это было удобно. А Эрнест плавился от своей неразделенной любви, и в какой-то момент перестал её скрывать. Но ничего не изменилось. Освальд был суров, непробиваемо спокоен, и за пределы общей койки их отношения не выходили.       Сара, не дождавшись ответа, прервала его размышления.       — Я сейчас открою вам совершенно секретные сведения, ваш уровень доступа с этого момента повышен до жёлтого. У нас просто нет выбора, — она развела руками, а на лице застыло растерянно-радостное выражение.       Эрнесту стало не по себе. Эта женщина со своей показушной доброжелательностью ему не нравилась. Но понять происходящее хотелось нестерпимо. Как там Осси? Как ребята?       — Я готов слушать.       — Ничего иного я от вас и не ожидала. Ваш отряд, лейтенант, был выбран для испытания нового военного препарата. Его разработала моя команда. Испытания на животных прошли успешно. Я бы даже сказала, с блеском, — её взгляд стал рассеянным и блуждающим. — А вот когда дело дошло до испытаний на людях, возникли некоторые, — она принялась барабанить пальцами по седушке стула, — непредвиденные эффекты. Испытаний уже было множество, в различных вариациях. Но на добровольцах. Не так давно мы добились разрешения создать полностью реальную боевую ситуацию, чтобы увидеть действие препарата. Ваша группа была выбрана как самая достойная.       Как бы Саго ни был предан службе, чего-то подобного можно было ожидать от военного правления. На виду Альянс работал чисто, но не брезговал и более эффективными методами, и солдатам это было известно лучше всех. Однако Эрнест никогда не желал стать подопытным кроликом, и до сих пор считал, что оградил себя от подобного. Себя и своих ребят.       — Вам ведь известно, чей я сын? — вопрос был скорее риторическим, Эрнест не скрывал своё положение, да и Сара имела доступ ко всем личным делам. — Это не сойдёт с рук правлению. И вам.       — Мне всё известно о вас, лейтенант, — улыбка женщины стала откровенно хищной. — Не хотелось бы вас шокировать, но голос вашего отца был решающим в данном вопросе.       — Так уж и всё, — огрызнулся Эрнест.       Отец... Нет, он давно уже не тот наивный мальчик, что так восхищался своим отцом, искал его любви. Этот человек не знал, что такое любовь. Слава о его жестокости и беспринципности гремела на весь Альянс. Но именно таких людей Альянс ценил.       — Договорим по пути! У нас не так много времени, — Сара поднялась.       Она двинулась на выход, приглашая Саго за собой.       — Из всего отряда только на троих людей препарат действует именно так, как должен, — продолжила рассказывать Сара, ведя Эрнеста по коридору изолятора. — И вы, лейтенант, в их числе. А вот вашему любовнику не так повезло. Однако первичный эффект, который вы на себе испытали, был шоковым и вызвал общий бред и галлюцинации.       Она открыла дверь в одну из камер и пригласила Саго войти.       Эрнест вступил в смежное помещение. За столом перед стеклом сидел мужчина и следил за данными приборов. Саго уставился в окно. За ним располагалась такая же комната, как та, где очнулся сам лейтенант. На койке лежал человек, Эрнест уже знал, кого увидит, но не хотел в это верить. Мужчина был пристегнут к койке широкими кожаными ремнями, они охватывали его щиколотки и запястья. Казалось, что в таком виде человек просто не может двигаться. Но мужчина в комнате изолятора выгибался так, что ремни врезались глубоко в его тело. Лицо было искажено жуткой гримасой, рот открывался в крике, но стены изолятора не пропускали звук, а микрофоны были явно отключены.       — Что с ним? — Эрнест не узнал свой голос: глухой, тихий.       — Побочный эффект.       — Мразь!       Саго внезапно озверел, бросился на Сару, схватил за ворот форменной куртки и прижал к стене. Мужчина у компьютера подорвался и выхватил бластер, направляя его на Эрнеста.       — Лейтенант, это лишнее, — спокойно произнесла Сара, рукой показывая своему человеку пока не стрелять. — Полковнику Року нужна крайне специфическая помощь. И лучше, чтобы её оказали именно вы.       Эрнест зарычал от ярости и бессилия, пальцы, стискивавшие ворот женщины, побелели от напряжения.       — Ты расскажешь мне всё! Сейчас и очень быстро! — её равнодушные глаза смотрели на Саго в упор.       — Если вы этого хотите, лейтенант.       Эрнест не понимал её спокойствия. Он не чуял её страха. Женщине было всё равно, что произойдёт. Значит, она либо сумасшедшая, либо не сомневается в собственной власти. А скорее всего и то, и другое одновременно. Конечно, у неё всё под контролем. Разве выпустила бы она Эрнеста из изолятора, стала бы вести с ним беседы, если бы это было иначе?       Саго отступил. Судьба Осси была важнее, чем его гнев. Шанс разобраться и отомстить может представиться и после. Дни, недели, года... Солдат сможет подождать, а после всё равно добиться своего.       — Препарат вступает в связь с адреналином в крови человека, а далее следует ряд гормональных реакций, — не обратив внимания на действия Саго, продолжила объяснять Ниер. — Но в полной мере эффект раскрывается только при высокой концентрации адреналина в крови. Это потенциирование. Организм достигает необходимой концентрации во время стрессовых ситуаций. Например, в бою. То есть, это отличный регулятор для препаратов усиления. Наша новая разработка носит название "Берсерк". До предела обостряются рефлексы, реакция. Одновременно с этим повышается болевой порог, а разум отвечает лишь на базовые команды. По сути, человек становится зверем, разъярённым хищником. И в бою цель лишь одна — убивать. Чутьё позволяет отличать своих от чужих. Волки за километры чуют членов своей стаи, а львы помнят свою семью годами. Повторюсь ещё раз, мы пробовали моделировать множество разнообразных ситуаций и комбинаций. Но не преуспели. Гормональный фон для каждого человека индивидуален, как отпечатки пальцев или рисунок радужки. И вмешиваться в него на подобном уровне крайне сложно. Это требует месяцев работы с одним человеком, полную индивидуальную модуляцию. После стольких неудач было принято решение работать не над отдельными особями, а над стаей целиком. И ваш отряд — лучший вариант.       — Как можно было пожертвовать лучшим отрядом?       Эрнест не тешил себя мыслями, что жизнь человека важна и нужна. Важна, но не для общего дела. Альянсу нужен результат. Но именно этот отличный результат и обеспечивал отряд полковника Рока. Ни единого прокола, сто процентов успешных миссий. Неужели подобных заслуг не хватило, чтобы избежать участи подопытных кроликов?       — Наоборот, лейтенант. Вы не жертва. Вы наш лучший проект, наш драгоценный камень. Осталось только его огранить. Вы поможете мне, Саго?       Сара указала рукой на дверь, за который в агонии метался Освальд. Эрнест с самого начала знал, что выполнит всё, что потребуется. Он решительно кивнул.       — Что я должен делать?       — О, всё просто, — Сара тихо рассмеялась. — Вам всего лишь нужно отдаться своему командиру. Не думаю, что для вас это проблема.       Ниер иронично изогнула брови, показывая, что превосходно осведомлена об отношениях двух мужчин. А Саго смотрел на неё волком, сдерживая вновь заклокотавшую в груди ярость.       — Что за хуйню вы несёте?       — Помните о субординации, лейтенант, — сухо отрезала женщина. — "Берсерк" запустил в организме полковника Рока каскад гормональных реакций. Вместо жажды убийства сейчас в нём бушует похоть. По сути, запущен свойственный хищникам гон. И если он не удовлетворит свои желания, то до выхода препарата из организма скорее всего лишится рассудка.       — Так предоставьте ему, — Саго заметался по наблюдательной комнате, — секс-робота, например!       — Мы точно не знаем, что будет с рассудком полковника после. Но на основе предыдущих испытаний и опираясь на суть гормональных эффектов, предполагаем, что может произойти формирование привязанности, запечатления на том существе, что станет для полковника партнёром. Подобное происходит между птенцами и первым объектом, который они увидят после вылупления. Также волки или, например, лебеди выбирают себе пару на всю жизнь. Поймите, лейтенант. В организме Рока сейчас гормональный взрыв, беспорядочная каша химических реакций, эффекты которых мы можем предсказать с трудом. И лучше обезопасить процесс настолько, насколько это возможно. У вас есть минута на размышления. Иначе мы используем другого человека.       Минуты не потребовалось. Фраза про запечатление не на шутку испугала Эрнеста. Чтобы его Осси привязался к какому-то левому чуваку? Сам Саго так и не смог добиться ответных чувств, отдавая всего себя, всю жизнь свою построив вокруг полковника. А тут какому-то уроду раз, и счастье в лице преданного Освальда Рока привалило? Да ни за что! Конечно, был бы выбор, Эрнест не пошёл бы на такое. Он хотел любви, а теперь получит лишь её суррогат. Он ведь всегда будет знать, что у Осси просто мозги набекрень съехали, а не чувства пробудились. Но... Но!       — Я согласен! — Осси принадлежит ему и только ему.       — Лучше не отвязывайте полковника. В таком состоянии он может вас затрахать до смерти, — Сара усмехнулась, и Саго на мгновение увидел её настоящую, безумную и получающую наслаждение от всей ситуации.       Грёбаная учёная психопатка! С каким бы удовольствием Саго собственными руками открутил ей голову.       Лейтенант шагнул к двери.       — Не могли бы вы опустить защитный экран? — Эрнест указал на стекло, сквозь которое отлично было видно происходящее в комнате, а после добавил. — Пожалуйста.       — Мы всё равно запишем всё на камеру, вы же понимаете?       Саго сглотнул и кивнул.       — Хорошо. Если вам так будет легче, то кроме камер за вами наблюдать никто не будет. Вот, возьмите.       Женщина отошла к столу, взяла чёрную капельку наушника и сунула его в руку Эрнесту.       — Вставьте в ухо и, если что-то пойдёт не так и вам понадобится помощь, дайте знать.       Эрнест последовал её словам и прочно закрепил наушник в ушной раковине. Он глубоко вдохнул, сжал и разжал кулаки, тряхнул яркой головой и открыл дверь в камеру. Как только она захлопнулась за его спиной, внешние звуки тут же исчезли. Вместо них в мозг ворвался глухой вой, перемежающийся рычанием. Это были нечеловеческие звуки. Освальд бился в своих путах, пытаясь вырваться. Мышцы на руках и ногах перекатывались и вздулись до предела, проступили тугие крупные вены. Лицо искажала звериная гримаса безумия. Эрнест подошёл ближе, привлекая к себе внимание, и тут же встретился глазами с пылающим взглядом Рока. На лице полковника мелькнуло осмысление, словно искра разума. Но через мгновение пропало. Освальд сжал челюсти так, что зубы заскрипели, ноздри раздувались и опадали, с шумом втягивая воздух. Перед Саго был не человек, а хищник, почуявший добычу. И если бы не ремни, он бросился бы на Эрнеста и разорвал его в клочья. По крайней мере, так подумалось лейтенанту. Ему хотелось сбежать. Он не мог принять это, признаться самому себе, но тело подводило. Страх жертвы на уровне инстинктов завладел Саго. Волосы по всему телу встали дыбом, сердце билось так, что готово было разорваться в любой момент. Эрнеста трясло. И только одна мысль удерживала его на месте: "Это мой Осси. Я ему нужен". Саго повторял её как мантру.       И вот он сделал ещё шаг к койке изолятора. Замерший было Освальд дёрнулся, и из-под ремней на запястьях потекли тонкие струйки крови. Он был одет в одну больничную рубашку. Завязки на шее уже распустились, и светлая хлопковая ткань сбилась в ком на груди, открывая напряжённый до предела пресс и покрытый густыми кучерявыми волосками пах. Член Освальда был напряжён до предела и истекал смазкой. Эрнест всегда считал его большим, но теперь он показался ему просто огромным. Правильно говорят, что у страха глаза велики. Бордовая налитая головка блестела гладкой кожей, так и манила.       Секс у них всегда был без излишеств. Вставил, выполнил дело и на боковую. И не важно, кто был сверху. Освальд не позволял Эрнесту ни одного лишнего на его взгляд движения. И вот теперь полковник в руках Саго, в полной его власти. И Эрнест воспользуется этим по максимуму.       Лейтенант подошёл вплотную к койке, не разрывая зрительного контакта с Освальдом, глядя глаза в глаза, и положил руку на вздыбленный член своего командира. Эрнест надавил большим пальцем на головку, массируя раскрывшуюся дырочку уретры и размазывая новую капельку предэякулята. Рок зарычал раненным зверем и вновь забился в своих путах. Но Эрнест держал крепко, позволяя члену Осси двигаться между пальцев при каждом рывке мощного тела. И Рок понял это, вновь двинул бедрами, резко, яростно, но вполне осмысленно вбиваясь в руку лейтенанта. Эрнест вновь взглянул в лицо своего друга, надеясь увидеть узнавание, понимание, но там не было ничего, кроме алчного желания. Саго заставил забиться на задворки сознания рассуждения и собственные переживания, и отдался своим чувствам. Да, для него это не было животным актом. Он любил. Любил Осси больше себя самого, положил свою жизнь, чтобы быть рядом. Отказался от любимого дела ради любимого человека. Он не жалел, ведь решение было приятно осознанно, и никто его не заставлял.       Эрнест огладил крупный член Осси, едва касаясь горячей кожи кончиками пальцев, и ответом ему был разочарованный стон. Но лейтенант не хотел спешить. Он украдкой взглянул на зеркальную поверхность разделительного стекла, надеясь, что Сара выполнила его просьбу и предоставила хотя бы мнимое уединение. В стекле отразился он сам, в такой же больничной рубашке, как и Освальд. Из разреза на спине выглядывают смуглые ягодицы. Татуировки, начинающиеся от поясницы, оплетают плечи, и вязь прячется под тканью рукавов, охватывая руки целиком. Ему всегда нравилось выделяться. Осси наоборот не любил этого. Он отвергал татуировки, пирсинги, модификации, всё, что так любили солдаты особых отрядов. Почему влюблённый по уши Саго не следовал предпочтениям своего командира? Он точно не знал, но в душе догадывался, что хоть так мог показать свою фальшивую независимость, не скатиться в жалкое подчинение верного пса.       На лицо неприятно было смотреть: осунувшееся, опухшее, голубые пряди, прикрывавшие уши, слежались и словно выцвели. Да и не был никогда Эрнест красавчиком. Слишком грубые черты лица, крупный нос, бледные глаза. Не то что Осси со своей внешностью истинного аристократа, точёными скулами и благородной горбинкой на носу. Эта утонченность удивительным образом сочеталась с мощью натренированного тела, а ёжик чёрных волос открывал вид на породистые уши и чёткую линию челюсти. Даже сейчас, с искажённым лицом, покрытый плёнкой пота, в полубезумном состоянии Рок казался Эрнесту прекрасным.       Лейтенант вернулся к своему занятию. Он скользнул руками по внутренней стороне бёдер Осси. Полковник тут же попытался развести ноги шире, но ремни не позволили. Пальцы пробежали по жёстким тёмным волосам и вернулись обратно к паху, погладили крупные яйца, пощекотали их основание. Освальд как-то весь подобрался и лишь глухо рычал. Эрнест избавил его от ненужной рубашки, а после скинул собственную. Нестерпимо хотелось прижаться к влажной разгоряченной коже, что он и сделал. Саго оседлал бёдра полковника так, чтобы член Освальда оказался между двух тел. Рок хотел иного, он дёргался, надеясь сместиться, пристроиться к звёздочке ануса. Однако Эрнест планировал иначе, он размеренно двигался, отираясь напряжённым прессом о стояк Освальда. Его собственный член уже давно стоял колом, и прикосновения разгоряченной плоти к коже Осси отзывались болезненным томлением в животе. Эрнест припал губами к шее любимого, сначала нежно вылизывая и прицеловывая, а после оставляя яркие тягучие засосы. Освальду явно это нравилось, но он неистово двигал бёдрами, желая куда большего. Саго осторожно потянулся к губам Осси, и тот мгновенно втянул его в ошеломительный, болезненный поцелуй. Рок смял губы лейтенанта, решительно раздвинул их языком, врываясь глубже, перемежая яростное посасывание, оттягивание податливых губ с откровенным траханием его рта языком. И оторваться Эрнест уже не мог. Даже когда Освальд до крови прикусил его губу, солоноватый железистый вкус лишь усилил возбуждение, заставив Саго застонать в голос. Рок вторил ему переходящим в тугой вой стоном. И Эрнест больше не выдержал. Он сдвинулся с живота полковника ниже, почувствовав, как член Освальда скользнул между ягодиц. И ощутив момент, когда скользкая от пота и выделений головка коснулась тугого входа, резко двинул бедрами назад, насаживаясь. Осси тут же приподнял таз, резко задвигая в Эрнеста свой крупный член до конца. Лейтенант почувствовал себя бабочкой, насаженной на иглу. Его анус был отлично разработан. Они с Освальдом довольно часто сбрасывали напряжение в объятиях друг друга, и последний раз был практически перед самым злополучным заданием. Но то ли член Осси и правда стал больше, то ли Эрнест не ожидал такого стремительного проникновения, мышцы отозвались лёгкой болью. Освальд не мог ждать и тут же начал двигаться, насколько позволяли ремни, и Саго, знающий, что боль быстро отойдёт на задний план, не стал ему мешать. Он сел и откинулся назад, чувствуя член Рока глубоко внутри, ощущая, как он отирается о нежные стенки. Было горячо, а в животе скрутился ноющий узел, ощущаемый как нечто раздражающее, просящее. Головка собственного члена пульсировала, жаждала внимания, острое наслаждение застыло на самом её кончике. И Эрнест сам уже насаживался на вбивающийся в него член. Лейтенант ещё сильнее выгнулся назад, опершись руками о ноги Освальда. При каждом движении плотная, но мягкая головка члена Осси проезжалась по чувствительной железе внутри Саго, выбивая из него громкие срывающиеся стоны. Оргазм был где-то рядом, на краю лезвия, подступал, но никак не мог свершиться. В исступлении, желая сильнее, яростнее слиться с Освальдом, Эрнест принялся расстёгивать ремни на его запястьях. При этом лейтенант прекратил двигаться и качался на бёдрах неумолимого Рока, словно на волнах неистового шторма. Дрожащие руки никак не могли справиться с простыми защёлкивающимися пряжками, и Саго зарычал точно так же, как Освальд. Наконец замок поддался, и полковник мгновенно вцепился рукой в бедро Эрнеста, стискивая смуглую кожу до синяков. Со вторым ремнём Саго справился быстрее, и Осси подхватил его под ягодицы, приподнимая и насаживая на себя с размаха. Эрнест чувствовал его так глубоко. Освальд наполнял, распирал его. Полковник дёрнулся, желая подмять под себя Эрнеста, но ноги были все ещё скованы. Тогда Рок сам практически отодрал замки ремней и, выйдя из расплывшегося, превратившегося в податливую массу тела Саго, перевернул его, ставя под собой на четвереньки. Снова вошёл, не сдерживаясь. Эрнест кричал в голос: от наслаждения, от яркого накала чувств и бури нечеловеческого возбуждения, и Освальд вторил ему, вбивая в равнодушный пластик изоляторной койки. Они кончили одновременно, причём Эрнест ни разу не прикоснулся к собственному члену. Струя перламутрового семени выстрелила, пачкая его живот. Осси изливался долго, в самую сердцевину расплавленного естества Саго. Его член выстреливал спермой толчками, заставляя Эрнеста содрогаться в посторгазменных ощущениях.       Они дышали, как больные астмой, как загнанные лошади, хватая ртами воздух, но не в силах им надышаться. Саго осторожно попытался сползти с полувозбужденного члена полковника, но тот рыкнул и не позволил, а его половой орган снова стал наливаться силой, стремительно разбухая и расширяя нежные стенки натруженного ануса Эрнеста. И лейтенант ничего не мог поделать. Он расслабился и отдался во власть озверевшего, абсолютно неутомимого Освальда. Рок брал его снова и снова, накачивая своей спермой. Саго перестал считать, сколько раз он кончил, а после его, истощённого, настигали сухие оргазмы, заставляя содрогаться от неземного наслаждения.       Под конец многочасового сексуального марафона Освальд укусил Саго в основание шеи, оставляя на загривке явственный кровоточащий след.       Но у Эрнеста не было сил хоть как-то отреагировать, он плавал на грани сознания, измученный, полуживой, удовлетворённый и просто до одурения счастливый. Освальд бережно обнял своего любовника со спины, прижимаясь к нему всем телом и тихо выдохнул в голубые пряди за ухом:       — Эрни... Прости...       Уплывая в беспамятство, Саго уловил эти едва различимые слова и чуть позорно не разрыдался от послышавшейся в них безграничной нежности. Впервые он слышал от чёрствого, вечно собранного Осси подобное.       Спустя год.       Эрнест размеренно двигал бедрами, нарочито медленно и плавно, стараясь максимально прочувствовать сжимавшие его член жаркие стенки. Он закрыл глаза и чуть ли не мурчал от удовольствия.       — Бля, ты меня трахаешь или что? — не выдержал Освальд.       Он изнывал от желания и получал то же тягучее удовольствие, что и Саго, но хотел большего как можно скорее. Однако Эрнест не собирался спешить, сегодня был его черед решать, что и как.       — Мы слишком редко делаем это в постели, — произнёс он, в голосе слышалось блаженство. — Хочется чего-то особенного.       Освальд в ответ хмыкнул и закрыл глаза, позволяя Саго продолжать так, как он того хотел, и ловя кайф.       Он часто отдавал всю власть любовнику, не в силах простить себя за тот животный секс год назад. Эрнест не раз говорил, что это было действие препарата, и вины самого Рока тут нет. Освальд соглашался, а потом окружал Эрни вниманием и заботой. Поначалу Саго шугался и даже злился, прогоняя Освальда, и тот не мог понять, в чем причина.       Они подписали бумаги о добровольном участии в программе "Берсерк", и верная команда последовала за ними. Они все и правда были одной стаей. Теперь же отряд Рока и Саго стал легендой при жизни. Индивидуально модифицированный и подобранный под каждого препарат превзошёл все ожидания правления. В пылу схватки бойцы становились несокрушимы. Сила и реакция возрастали, они не чувствовали боли и страха. При этом удалось сохранить ясность сознания. За подобную силу приходилось расплачиваться невероятным либидо, практически бездонным желудком и множеством других проблематичных желаний организма.       Армия средств на свой лучший отряд не жалела, и бойцы жили припеваючи. Но без регулярных схваток начинали медленно сходить с ума. Адреналин стал их наркотиком, и иногда в перерывах между заданиями Освальд ловил себя на том, что хочет вгрызться в шею проходящего мимо человека. Это пугало до чертиков, и он тут же мчался к Эрнесту и трахал его до потери сознания. Но потом позволял любовнику отомстить так, как тот выберет. Рока тянуло к Эрнесту, он везде чувствовал его запах, видел перед глазами ложбинку пупка, овитую татуировкой. Саго стал его наваждением. Но сам Эрнест, в прошлом искавший ласки, теперь гнал Освальда от себя сразу после секса. Однажды Рок просто припёр Саго к стене и спросил, в чем дело.       — Это эффект препарата, — поняв, что вырваться не получится, ответил Эрнест, опуская тяжёлый взгляд в пол. — Это не твои чувства.       — Придурок! — желчно и в то же время облегчённо выдохнул Освальд. — Ты давно стал для меня важнее всего. Но ты всегда был рядом, и я не хотел что-то менять. Был трусом, — он помолчал. — Да, частично это из-за препарата. Он снёс мои выдуманные барьеры, заставил окунуться в тебя с головой. И знаешь что? Я совершенно не хочу возвращаться к тому, что было!       — Может, ты и веришь в то, что говоришь. Но я не смогу теперь поверить.       Эрнест по-прежнему смотрел в пол, а Рок прожигал у него во лбу дыру яростным взглядом. Освальд жёстко схватил его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.       — То, что ты видишь — правда! Я хочу тебя до дрожи, я не могу не видеть тебя, не думать о тебе! И теперь мы связаны до конца наших дней. Этой службой, отрядом, препаратом. Ты же знаешь, что нас теперь не отпустят, и сдохнем мы в очередном бою! Так почему бы не умереть счастливыми? Я люблю тебя, Эрни. И не важно, что ты думаешь по этому поводу. Тебе от меня никуда не деться.       Освальд отпустил его и отступил, глядя испытующе и отчаянно. А Эрнест, ошарашенный его словами, неожиданно раздавленный, не мог оторвать от него взгляда и лишь смотрел, слегка приоткрыв от удивления рот. А потом решительно шагнул вперёд и, опустив руки, ткнулся голубой макушкой Осси в грудь. Рок огладил его по спине, зарылся пальцами в отросшие волосы и, приподняв голову своего любовника, нет, любимого, поцеловал, вкладывая в это прикосновение те чувства, что раньше держал в себе.