Цена секунд

Анна напряжённо следила за каждым мимолётным движением Евгения Андреевича. Как он сжимает ручку, делает глоток холодной воды, опускает взгляд на экран телефона. Они сидели так уже три минуты и сорок девять секунд, а звонка всё не было. – Женя, а если они не позвонят? – Я верю своим ребятам, – сквозь зубы, словно неохотно, процедил генерал, но почти сразу сменил тон. – Они позвонят, обязательно. Они делают всё возможное. Ухов вышел на исполнителей, значит, скоро мы сможем точно узнать, где держат эту девочку, и имя того, кто её заказал. Я им верю. Если ты не доверяешь им, ты не доверяешь мне. Анна только поморщилась на его слова, а потом поднялась и нервно заходила по собственному кабинету. Отделу она, конечно, в последнее время доверяла, но они не звонили уже… четыре минуты и тридцать две секунды. Оба вздрогнули от резкой трели и дёрнулись к телефону. – Слушаю. Понял. Отбой, – Шаламов встал и кивнул Анне Михайловне. – Они узнали. Но самим им далеко добираться, это тут близко. Я поеду. – Я с тобой. – Нет! Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, а потом генерал уступил. Поняв это, Аня метнулась к шкафу, натянула пальто, но заминка вышла с сапогом – молнию заело, женщина дёргала её, торопясь, но ничего не получалось. – Поскорее надо, – тихо заметил Шаламов. Советник юстиции ещё пару раз дёрнула молнию, а потом скинула сапоги, надела туфли и устремилась к выходу. – Где её держат? – В гаражах. В машине Женя попросил Анну заранее вызвать скорую, скорее всего, без неё не обойтись. Женщина кивнула. – Господи, Женька… Знал бы ты, кто уже звонил по её душу. Угораздило ребёнка в такой семье родиться! Надо было о чём-то говорить всю дорогу, чтобы не нервничать, не переживать. О дочке министра, о том, кому это всё надо, куда они пойдут в выходные, что приготовить на ужин. – Сиди в машине, – бросил Женя, когда они подъехали к указанному адресу. – Пожалуйста, сиди здесь, – повторил он, снимая табельное оружие с предохранителя. – Не надо мне приказывать, – вскинулась женщина. – Я прошу. Хотя бы десять минут посиди в машине, а потом можешь выйти. Егор, проследи. Аня неохотно кивнула, буркнув что-то неразборчивое. – Осторожнее, Жень, – она долго следила, как он приближался к гаражам. Какое-то время стояла тишина, в которой можно было услышать стук собственного сердца, а потом раздались два выстрела, и из дверей выскочил низенький мужчина, а за ним генерал. Анна вцепилась в ручку двери, готовая в любой момент бежать. В Шаламове она не сомневалась. И была права, спустя минуту тот крикнул: – Аня, девочка в здании, выведи её! Он тяжело дышал, прижимая «охранника» к земле, наставив на него пистолет, мимолётно улыбнулся, когда женщина пробежала мимо него, спотыкаясь и увязая в снегу каблуками. Анна скрылась в дверях, и Евгений Андреевич перевёл взгляд на мужчину. – Начальник, отзови свою красавицу, – прохрипел тот. – Там бомба. Мне две смерти невыгодны, а тебе твоя подчинённая ещё может пригодиться. – Что?! – Шаламов выдохнул и обернулся, ища глазами Аню, может, ещё на улице или уже вышла. – Аня! – заорал он во всю мощь. – Аня!!! – палец дрогнул, нажимая на курок, мужчина только пискнул – пуля прошла в сантиметре от него. Немчинова практически влетела в гараж и кинулась к связанной девчонке. Подросток, всего лишь ребёнок. Та замычала, на что-то указывая глазами. – Потерпи, потерпи, малыш, – забормотала Аня, опускаясь на колени и дёргая верёвки. – Сейчас… Она схватила с земли острый камень и пыталась перепилить путы. Девочка продолжала мычать. – Да тихо, тихо, сейчас. Ну, что ты? Подожди, отлеплю… Водой размочить надо, а то больно будет. Сейчас выйдем, у нас в машине термос. Та взвыла и замотала головой. Анна, наконец, обернулась и мгновение смотрела на устройство, которое ни с чем спутать было нельзя. – Твою мать… – голос сразу пропал, зато рука дрогнула и верёвки с ног девочки упали. – Бегом! Немчиновой хватило, чтобы цифра девятнадцать сменилась на восемнадцать. Она вскочила, дёрнула девчонку за собой и потащила её к выходу. Мозг против воли отсчитывал секунды, которые ей оставалось жить. Слишком много должно было случиться, чтобы они выжили. Если она не споткнётся и не растянется у самого выхода. Если девочка, и так находящаяся в полуобморочном состоянии, не отключится. Если взрывная волна будет не сильной. Если она сама не отрубится от страха. Если… Тогда есть хотя бы шанс. Евгений Андреевич вскочил и, прохрипев что-то вроде «Лежать!», кинулся к зданию. Сколько у них секунд? В голове билась лишь одна мысль: «Если она погибнет, это будет моя вина. Моя…» Когда здание взорвалось, он был ещё далеко. Очень далеко, чтобы погибнуть самому, а Женя всё бы отдал, чтобы за девчонкой кинулся он, а Анька сидела сейчас в машине. За спиной раздалась сирена, из подъехавшей машины выскочил ОМОН и его ребята. Как всегда, очень вовремя… – Аня… – прошептал генерал, не веря в то, что случилось. – Аня… Аня!!! Её отбросило на два метра от гаража. Когда он увидел её, Немчинова уже пыталась сесть, руку она прижимала к плечу, по ладони и светлому пальто текла кровь, но это уже было не важно. Главное, жива. – Женя… Помоги встать, я каблук сломала, – тихо попросила она, опираясь на его руку. Генерал сграбастал её в объятия, не сильно заботясь об окружающих, оторвал от земли, прижимая к себе, зацеловал щёки, губы, нос, лоб. Она слабо пыталась воззвать к нему: – Женя, Женя… Девочка. Та лежала тут же, без сознания, но живая. Им слишком повезло. Очень много «если» встретились в один и тот же момент. Евгений Андреевич не отпускал Аню от себя, хотя она и твердила, что всё в порядке. Впрочем, сама же прижималась, морщась от боли в плече, прятала текущие по щекам слёзы, утыкаясь в его куртку, и шептала после «всё обошлось», что испугалась, что страшно до сих пор. Может, они все умерли? Погибли там, в том взрыве. Но потом снова убеждала, что всё хорошо. – Я испугался, – прошептал Женя. – Ты просто не представляешь… – Знаю. Я бы тоже…