Детали

– Я, – шепчет Лейси, – так люблю тебя, Освальд. Она лежит на полу, задрав юбки до колен, и теребит оборки. Кольцо, которое она, кажется, стащила у Глена, вот-вот соскользнет с ее пальца. Освальд завороженно смотрит на ее тощие ноги и не может понять, что вообще происходит у него в голове. По крайней мере, он точно уверен в одном: все эти юбки с оборками и кружевами следовало бы задрать еще выше – например, до середины бедра. Ему кажется – исключительно в данную секунду, – что нет ничего соблазнительней коленей. Лейси облизывается, перекатывается на живот и приподнимается на локтях. – Ну же, – она смотрит испытующе и чуточку лукаво, – скажи мне, что тоже меня любишь. Будь Освальд чуть хуже воспитан, он бы, пожалуй, выругался с досады. Как, ну как такое может быть? Они же росли вместе, он знает Лейси так, как знает себя, еще никто ему не был ближе сестры, даже господин Глен. Вот только вздымающаяся под оборками грудь вызывает вовсе не братские чувства. «Ее бы...» – думает Освальд, но не заканчивает мысль. Стиснуть в объятиях, подмять под себя, держать так долго-долго, добиться от нее тяжелого дыхания и слушать его столько, сколько это возможно. Освальд не сомневается, что выдержит, по крайней мере, около получаса. Лейси разочарованно вздыхает, и Освальд тут же чувствует себя если не моральным уродом, то уж точно ничтожеством. – Я очень тебя люблю, - хмуро отвечает он. Вот только какой смысл врать, что любит он ее немного не так, как полагается любить сестру? Освальд молчит, пытается смотреть в сторону, но вид Лейси на полу все равно притягивает взгляд. Она вертит кольцо на пальце то ли из рассеянности, то ли из задумчивости. Ее пальцы слишком тонкие для таких массивных украшений. Обычно Лейси не носит ничего, кроме сережек и, может быть, подвесок. Освальду хочется снять кольцо губами, и это единственная невинная вещь, которую он хочет снять с Лейси, от мыслей об остальном впору краснеть. От проявлений эмоций Освальд воздерживается с малых лет, но это не помогает, когда Лейси медленно приподнимается, по-кошачьи выгибая спину, садится на колени и почти прилично расправляет юбки. Ключевое слово «почти» – они задираются выше, рассыпаются по бедрам и явно их щекочут. Боже, думает Освальд и жмурится, боже, пусть она встанет и уйдет, пожалуйста. И Лейси встает, только не уходит, а приближается к брату и останавливается близко-близко – буквально за полшага от его кресла. – Тебе плохо, мой дорогой Освальд? – кажется, она действительно волнуется. Да, очень плохо, в тот же миг понимает Освальд, так и жить-то нельзя. Он обнимает Лейси за талию и упирается лбом в ее живот. – Тише, что такое? – ее руки гладят волосы Освальда. – Ничего, – отвечает он, проводя ладонями по ее спине. Пальцы натыкаются на ленту, затягивающую корсет. Странно, Освальд совершенно не помнит, какого она цвета, хотя, кажется, исследовал взглядом все платье Лейси до мельчайших деталей. Он осторожно тянет за один конец, развязывая аккуратный бант. – Глупый Освальд! – ахает Лейси, но не отстраняется. – Кто же мне теперь завяжет его, ты ведь ничего в этом не смыслишь! Глупый, глупый Освальд! Очень глупый, мысленно соглашается Освальд, расшнуровывая корсет. Он готов остановиться в любую секунду, стоит только Лейси сказать что-то против или дернуться в сторону, но она стоит, не шевелясь, и только перебирает пряди волос на его голове. Платье соскальзывает, а Лейси – милая, хорошая, понимающая Лейси – поводит плечиками, отодвигается чуть назад и дает ему упасть окончательно. Корсет валится на пол с негромким стуком, и тогда Освальд будто срывается с цепи – он тянет Лейси к себе на колени, мнет ее руки, гладит бока прямо через короткую сорочку, надетую под платье. Схватив тонкую ладошку, Освальд губами обхватывает палец, стягивает кольцо и отбрасывает его в сторону, успевая только подумать, что украшению невероятно повезло не попасть в камин. Шепнув что-то, Лейси подчиняется. Она цепляется за плечи брата, прижимается и дрожит – Освальд очень надеется, что не от холода, не хватало еще ее простудить. Он ласкает ее бедра – и при этом не решается поцеловать, потому что тогда придется перейти последнюю границу и признаться самому себе в чувствах к родной сестре. Сейчас все происходящее можно списать на желание или даже на волнение из-за их будущего. Хотя какие там границы, когда Лейси шипит, закрывает глаза и запрокидывает голову от его прикосновений? Ее грудь ходит ходуном – Освальд и не знал, что можно так часто дышать. И пока он разглядывает просвечивающие сквозь тонкий батист соски, Лейси сжимает его член прямо через ткань штанов и отчего-то стонет с ним в унисон. А Освальд, не в силах сдержаться или открыть глаза, забирается руками под ее рубашку, тянет ткань вверх, облизывает живот и опускается губами все ниже и ниже. Дверь в комнату открывается с оглушительным скрипом. Лейси срывается с колен Освальда, становится в стороне и делает вид, будто ничего не произошло, будто не ее платье валяется перед креслом. Глен смотрит с таким пониманием, что становится тошно. – Лейси, можно тебя на минуточку? – с ласковой улыбкой зовет он. – Нужно обсудить кое-какие детали нашего плана. С твоего, Освальд, позволения, разумеется. – Да-да, конечно, – легко соглашается Освальд, пытаясь смотреть куда угодно, лишь бы не на сестру и не на господина. Взгляд предательски падает на платье. Лейси легко касается руки Освальда и уходит – как есть, в исподнем. Через некоторое время, когда шаги в коридоре стихают, Освальд встает, поднимает с пола платье, аккуратно кладет его на кресло, а сам опускается перед ним на колени и сжимает подол с такой силой, что белеют пальцы.