Полевая практика

У церковнослужителей коней не оказалось. Римуто вернулся, ругаясь и отплевываясь от пыли, сообщил им, что в городе придется задержаться до момента, пока мимо не проедут какие-нибудь серьезные люди, и свалил искать кабак. Странно, что в теократической общине не было конюшен, но были кабаки, хотя Даэ прекрасно понимал желание людей залить их грешные души. — Похоже, лошадей еще не завезли, — Рубель растянулся на траве, пошарил ладонью под поясницей, достал большой камень и откинул его в сторону. — А вот алкоголь притащили в первую очередь. Я сам поставкой пива руководил. — Приоритеты у нас, как и всегда, хреновые, — подытожил Даэ. Ему было жарко, песок скрипел на зубах, ткань, обмотанная вокруг головы, не спасала. Пот тек градом по шее, руки чесались, единственное, чего сейчас действительно хотелось — это искупаться, но поблизости, кажется, не было ни одного водоема. Рубелю-то было хорошо: он почему-то все время, сколько Даэ его знал, брился налысо. Ходили слухи, что у него вообще беда с растительностью на теле, но узнавать об этом подробнее не было никакого веского повода. Главное, что сейчас Рубель сверкал покрасневшей от палящего солнца лысой башкой и не чувствовал, как плавится мозг. Или уже расплавился? Какая-то у него уж больно странная улыбочка была. — Я вообще научный работник! — в очередной раз за два дня пребывания на острове завелся Даэ. — Почему меня отправили в эту глушь, я вообще не должен… — Все мы тут научные работники, но не такие научные, как вот эти, — Рубель ткнул пальцем вверх. Даэ проследил за жестом. На небе не было ни облачка. Он с силой потер лицо ладонями, чувствуя себя самым несчастным человеком на всей планете. На дворе двадцать первый век, все напичкано компьютерами, в космосе миллионы спутников, а им, студентам-практикантам, даже телефоны взять не позволили: отобрали все, аргументировав тем, что любая потерянная на острове технология может привести к уничтожению естественного течения цивилизации. Мол, люди умные, они сами решат, что им нужнее. Вот бы и решали. Даэ, сколько видел здесь людей, ни одного из них не назвал бы умным. Он на всяких случай показал более научным работникам, сидевшим, по мнению Рубеля, где-то сверху, digitus infamis и очень понадеялся, что какой-нибудь спутник, следящий за экспериментом, зафиксировал жест. Вряд ли Даэ будут отчислять за такую мелочь. Ходили слухи, что после полевой практики на объекте О-1 выпереть из университета не могут, разве что в гробу. Много слухом ходило об О-1, один лучше другого. — А шлюх завезли? — спросил Даэ, успокаиваясь. — Шлюхи сами появляются, как плесень, — Рубель гаденько захихикал. У него даже солнцезащитные очки были. Какого черта вообще? Кто позволил? Даэ надолго замолчал, скукожившись на пригорке, обняв ноги коленями и недовольно поглядывая по сторонам. Рубель молчал, не спеша поднимать какие-либо темы, улыбался и изредка пощипывал траву вокруг своей задницы. — И чего здесь сидим? — Римуто появился словно бы из ниоткуда, навис, закрывая собой солнце, прищурился. Даэ сморщил нос, неопределенно повел плечами. Он понятия не имел, куда двигаться и что делать, по сути, их просто отправили проехаться по всему острову, посмотреть, что тут происходит с цивилизацией и вернуться обратно на пропускную точку, чтобы переправиться на материк. Вроде, оно и понятно: им просто нужно было идти вперед, вот только уж больно не хотелось. — Нашел кабак? — поинтересовался Рубель. Римуто тут же сдулся и уселся с Даэ спиной к спине. — Неудачник, — заключил Рубель, — это ж как нужно смотреть, чтобы его не заметить? — Да там монахи одни с монашками, нихрена не видно, все здороваются… Даэ понимал Римуто. Когда он вошел в город, зрение его тоже подвело: обилие ряс, памятник Богинь, символы веры… Попробуй тут думать о чем-то, кроме того, как весело было бы зажать какую-нибудь монашку за ближайшей церковью. Или даже монаха. Не суть важно, лишь бы в этих их шмотках. — Мне тут, кстати, новые сведения передали, — Римуто попытался соскочить с неприятной для него темы, на что Рубель только хмыкнул, но все-таки даже сел. — Мы должны выдвинуться на север, дойти до какой-то там скалы и возвращаться назад: оказывается, остальной территорией занята другая группа. С одной стороны, это было хорошо, с другой — ни о какой группе, которая будет работать параллельно, им не говорили. Была еще третья сторона, в которой, похоже, у Римуто имелся какой-то передатчик, на котором, как и на всех передатчиках, наверняка можно было и музыку послушать, и в игры поиграть. Так вот, значит, почему им вечно приходилось сидеть с Рубелем в одиночестве… — Сука, — до Рубеля тоже дошла несправедливость ситуации, — аппаратуру, значит, себе захапал. — Я как главный группы… — начал было Римуто, но Рубель его прервал: — Главным ты, может, там будешь, на материке и при свидетелях, а здесь мы можем тебе сожрать и сказать, что это были аборигены. — Мне как раз жрать хочется, — вставил свои пять копеек Даэ. Римуто выругался, обиженно на них посмотрел, вытащил из кармана небольшой прямоугольник и швырнул его на землю. — И наушники, — Рубель сложил руки на груди. Рядом с Даэ тут же рухнул провод. Он запихнул его в гнездо, включил передатчик, запустил единственную мелодию, которой оказался гимн университета, и включил «змейку». В ухо засопел тут же придвинувшийся Рубель. — Мы с вами приехали людей изучать — и что? Вы играть собрались? Вот поэтому передатчик доверили мне, а не вам, потому что я… — Пасть-то захлопни, — не выдержал Даэ. — Вот я вчера не сказал тебе, что заметил, как ты в кусты поссать отходил минут на пятнадцать, если не больше. Я думал, ты там передернуть решил, а теперь я все знаю… Римуто заметно погрустнел, постоял рядом, то и дело недовольно сопя, а потом примостился рядом с Даэ и тоже уставился в крошечный экран. Через три партии «змейки» передатчик громко пискнул и отключился, став вдруг очень горячим. — Все, сдох, бедолага, — прокомментировал Рубель, сунул его во внутренний карман вместе с проводом. Они посидели на пригорке, разглядывая низкие крыши домов и молча. Информацию сверху до них донесли, так? А мало ли, что могло случиться с передатчиком в таких условиях, не обязательно же говорить, что они посадили батарею, потому что, как и все с материка, не привыкли оставаться без техники надолго. Может, от жары батареи потекли… Или еще чего. Первым голос подал Римуто: — Я тут подумал… Если они передали нам, куда мы должны двигаться, то знали, где мы находимся сейчас, да? Даэ задумался. Разумно было предполагать, что за их перемещениями следили, вот только через передатчик ли? Он глянул вверх и заметил, что то же самое сделал Рубель. Нет, это все-таки глупо. — К чему ты клонишь? — на всякий случай спросил Даэ. — А к тому, — Римуто зачем-то понизил голос, — что нафиг все. Зависнем в Рабоне дня на два, не пешком же переть, раз у них ни одного коня на весь их монастырь. — Храмовый комплекс, — машинально исправил Рубель. — А потом пойдем назад. И все, — продолжил Римуто, кивнув. — И все, — эхом повторил Даэ. Повисло молчание. Предложение бросить практику на полпути было настолько заманчивым, а жара — отвратительной, что научный долг скукоживался от лучей палящего солнца. Поднялись они одновременно и бодро зашагали к главным воротам. Оставалось только решить, как аккуратно объединить в одном курсовом проекте бордели, религию и питейные заведения объекта О-1.