Из любви к искусству

За дверью, на коврике с надписью «НЕ добро пожаловать», стоял помятый, бледный, злой Тор. Пиджак чуть не трещал на крепком теле, галстук в полосочку выглядел дико под заплетённой косичками бородой. Хорошо хоть без шлема. Поправляя на голове грелку со льдом, Локи сразу заявил: – Я тут ни при чём. – Но я ещё ничего не сказал, – надвинулся Тор, хмуря кустистые брови. – Просто так ты бы не пришёл, – Локи на всякий случай отступил. – Я веду себя тихо, договор не нарушаю. В чём меня подозревают, раз явился сам убийца змея? Кстати, как поживает Ёрми? – Жрёт много твой Ёрмунгард, – сильнее насупился Тор. – Весь в тебя. Локи картинно стряхнул пылинку с рукава шёлкового халата: – Да, наверное… Ты проходи, не стесняйся. Мой дом – твой дом, любезный друг. Как всегда, Тор успокоился, стоило заговорить о детях и проявить немного гостеприимства. Локи затворил за ним дверь, ничего не сказал про не вытертые о коврик сапожищи, только как бы невзначай заметил: – Тапочки там. На обувной стойке чёрного дерева, кроме ботинок Локи, были в основном женские тапочки и туфли: со стразами, с мехом, были и строгие. Угрюмо оглядев набор, Тор почесал затылок: – Мне казалось, ноги у тебя побольше будут. Мои точно больше. Одной рукой продолжая прижимать к голове лёд, Локи отрыл среди женских кожаные мужские тапки и бросил на узорчатый пол: – Прошу. Скамейка под тушей Тора жалобно заскрипела. Он долго путался в застёжках сапог – тоже, видно, страдал похмельем. Локи тихо вздохнул: с утра он уже тысячу раз пожалел, что согласился выпить со всеми после Дикой охоты. С другой стороны, асы не приглашали Локи за стол с памятного пира у Эгира, отказываться было чревато. – Где Сигюн? – Тор с сожалением отставил сапожищи. Тапки до предела натянулись на его обмотанных портянками ногах – вот-вот лопнут. – В косметическом салоне, – Локи пожалел тапки. – Где? Снова опасно скрипнула скамейка, когда Тор поднимался. – Женское место, – отмахнулся Локи; скамейку ему тоже было жалко: антиквариат, семнадцатый век, Испания. – Аа, – кивнул Тор, будто понял. Совсем одичали в своей Вальхалле. Чванливые асы. Тор прошёл по коридору, внимательно оглядывая детали роскошной обстановки. – Проходи, – запоздало пригласил Локи и улыбнулся, перекладывая лёд на другую сторону головы. – Ты неплохо обжился, – с некоторой завистью признал Тор. – Мы же тебя в одних портках в Мидгард выкинули, а глядишь ты, чертоги как у хорошего ярла. Невольно Локи почувствовал себя польщённым: когда асы решили пойти наперекор предсказанию вёльвы и вытащили его из-под змеи, состояние было и впрямь плачевным. Правда, в портках было кое-что припрятано, только асам это знать не обязательно. Тор попробовал пальцем лезвие висевшей на стене турецкой сабли с золотой рукояткой в рубинах и алмазах. Улыбнулся: – Острое. – Как Сиф? – поддержал светский разговор Локи и, уведя Тора в просторную гостиную, в баре налил обоим виски. – Как всегда, – Тор остановился посередине и с виноватым видом ковырял ногой пол; кожа тапки едва не трещала. – Что произошло? – один стакан оставив на барной стойке, Локи со вторым уселся на французскую кушетку эпохи короля-солнца. – Кхм, – Тор, отдувшись, уныло сознался: – Я Мьёлльнир потерял. – О, мои соболезнования, – постарался состроить сочувственную гримасу Локи, а в итоге просто поморщился и натянул грелку со льдом на лоб. – Голова раскалывается. – И так как из присутствовавших на вчерашнем пиру ты самый подходящий кандидат на… – Вы меня ещё и в воры записали, – сокрушённо покачал головой Локи. – Укра… спрятать молот – шутка вполне в твоём духе. То, что Тор оправдывался – хорошо, значит, не уверен в своей правоте. Этот визит был ему явно не по душе. Взгляд то и дело обращался к стакану на стойке. – Угощайся, – кивнул Локи. – Я… кхм… – Тор вздохнул и громко оповестил: – Я должен обыскать твои покои. Интересный он: как женщин вырезать – так пожалуйста, а жилище обыскать – весь извивается. Правильно, конечно, не его это уровень – дома обыскивать, точно воришка или холоп какой. – Почту за честь, – взмахнул стаканом Локи. – Ты угощайся, не стесняйся. – Мне самому это не по нутру, – Тор приложился к своему стакану. Начался обыск. Молча и упорно, как крот, Тор копался в многочисленных нарядах Сигюн, в документах, перекладывал книги в библиотеке, ворочал старинную мебель, перебирал кастрюли, драгоценности в шкатулках. – Не маловат ящичек? – полюбопытствовал Локи. Он растянулся на шитом золотом покрывале и потягивал виски, мысленно прикидывая масштабы будущей уборки. – Вдруг ты уменьшил Мьёлльнир, – пробубнил Тор, закрывая шкатулку. Улыбнувшись, Локи посмотрел в окно на яркое синее небо. Аспирин начал действовать, похмелье отступало, а наблюдать за работающим Тором одно удовольствие. Последней точкой осмотра оказалось мусорное ведро. Разглядывая инструкцию на упаковке из-под анальных шариков, Тор густо покраснел, – видимо вспомнил, как перебирал их вместе с ажурными трусиками, – и, засунув её поглубже в мусор, поднялся с колен. – Всё? – Локи едва сдержал улыбку. – Всё, – кивнул Тор. – Останешься на обед? Покосившись на ведро, снова краснея, Тор помотал головой: – Мне пора, Мьёлльнир надо искать. – Да, конечно, – Локи сочувственно похлопал по плечу. – Удачи. – Спасибо. Тапки вернулись на обувную стойку изрядно растянутыми, Тор поспешно надел сапожищи: – Ну… Здоровья тебе. – И тебе того же. Удачных поисков. – Спасибо, – Тор чуть не подпрыгивал от нетерпения. С порога Локи крикнул вслед: – Приходи ещё! – Да, конечно, – глухо согласился Тор и исчез за дверью на лестницу. Заперевшись, Локи задумчиво посмотрел на грязные следы ботинок Тора. Асы, конечно, одичали. Зачем хранить Мьёлльнир дома, когда можно спрятать его в депозитной ячейке? Снобизм, он сильно сужает горизонты, а асы редкостные снобы. В банке куда надёжнее. Локи достал из кармана ключ от ячейки с молотом. И вот что с этим Мьёлльниром делать? Унёс с пьяных глаз, только из любви к искусству, и что теперь? Куда девать? Если асы дознаются – заподозрят в заговоре, и беды не миновать. Как бы под змею не засунули! Что делать? Вздохнув, Локи убрал ключ в карман, глотнул виски и улыбнулся: авось пронесёт.