«Подумать только, сколько бы времени ни прошло, а я продолжаю приносить беды своим близким, сколько страданий они перенесли, ожидая моего пробуждения все эти дни!»
Он аккуратно встал с кровати, стараясь не разбудить сестру, достал из ее сумки пачку сигарет, раскрыл окно и жадно втянул в себя дым. Внизу виднелся небольшой сквер, речка с деревянным мостиком, церковь с белоснежными стенами и синими куполами. Бригада скорой помощи на большой скорости влетела во двор больницы. Видно было, как санитары вынимают носилки, чье-то тело лежало неподвижно, ткань, его покрывавшая, была пропитана кровью. Виктор снова сделал затяжку, но тут же, резко одернув руку ото рта, выбросил сигарету. На его запястье красовался глубокий порез, из которого сочилась темная, вязкая жидкость, она медленно стекала вниз и, достигая локтя, капала на подоконник. Боль. Сильная, нестерпимая боль пронизала его запястья, казалось, что еще немного и рука его просто отвалится. Виктор бросился к умывальнику и стал промывать рану, с большим усилием он старался очистить ее от тягучей жидкости, которая медленно затвердевала, словно пластмасса. Шум воды и сдавленный крик брата разбудил Марго. Некоторое время она сидела в ступоре, после чего включила свет и подбежала к брату. Виктор расцарапал себе руку до крови ногтями – это все, что видела Марго. Непонятная субстанция и рана исчезли, стоило ей коснуться выключателя. – Ты в своем уме?! – обняв брата, как маленького ребенка, прокричала она. Видно было ее беспокойство и страх, страх снова потерять его. – Ты опять себя калечить вздумал? Идиот! Виктор, будто бы очнувшись ото сна, резко оттолкнул сестру и встал на ноги. Взгляд его был безумен. Он забегал по палате в поисках своих вещей, собрав то, что считал необходимым, не обращая никакого внимания на слова сестры, он выбежал из палаты, громко захлопнув дверь.«Вон! Я больше не стану их мучить, они достойны лучшего, большего, жизни. А я уже мертв, меня уже не спасти».
Несмотря на крики Марго, в отделении Виктору не встретилось ни одного препятствия на пути к выходу. Сестра не могла его догнать, и когда она оказалась на улице, брат уже скрылся в неизвестном ей направлении.«И что теперь? Куда мне идти? Нельзя нести это к Мари, нельзя нести это к родителям и Марго, нельзя идти с этим в полицию или к врачам, они не поймут, не поверят, упрячут».
Он шел подальше от людных мест, шарахаясь в сторону от любого случайного прохожего. Он шел и видел, видел, как на месте его шагов вянет трава, видел, как превратилось в труху дерево, на которое он облокотился, все, все, абсолютно все не выдерживало его прикосновений, гнило, разлагалось на глазах, умирало, в точности, как он сам.«За что мне это? Почему я должен нести это бремя?»
Мысль о том, что он живой человек, давно оставила его. Он твердо знал, что ни к живым, ни к мертвым более не относится. Знал он так же, что не мог умереть он лишь потому, что его миссия не выполнена, и знал, что заключалась она в подлом и отвратительном деле – а как еще объяснить способность забирать жизни? Гонимый страхом перед собственными выводами, он очутился на набережной, на окраине города. Смерть казалось ему единственным спасением.«Но ведь я не могу умереть!»
Надеясь на чудо, на избавление, он все же решил попробовать. Как только одна нога его оказалась по ту сторону бортика, к нему подбежал неизвестный, вцепился в руку Виктора и, крича что-то о прелестях жизни, пытался затащить его обратно.«Снова не вышло. Помешали».
Виктор поднял глаза на своего «спасителя», и чувство невероятного ужаса овладело им. Кожа на лице человека пузырилась, пуская зловонные облака зеленого цвета, еще мгновение и от нее не осталось и следа, минута – и перед Виктором лежала лишь груда костей, местами прикрытая пропитанной кровью одеждой.«Бежать! Бежать! Спасаться! Не оглядываясь, срочно! Как можно дальше от всех!»
И он бежал. Бежал, пока усталость не одолела его, и он без чувств рухнул на землю.