Никакая цель не высока настолько, чтобы оправдывала недостойные средства для ее достижения. Эйнштейн А.
Невысокий худощавый парень нервно щупал карман куртки, свободно висящей на нем. «Где же они?», - бормотал он, ругаясь, что не может найти сигареты и зажигалку. Наконец, в костлявые пальцы попался небольшой коробок с сигаретами и самая простая зажигалка, купленная парнем на заправке. – Извини, парень, но в аэропорту курить нельзя, - сказал крупный темнокожий мужчина в какой-то униформе, скорее всего, аэропорта, – Только в специально отведенных для этого местах, - он показал на уголок для курящих. – Куда родители смотрят… Пареньку ведь лет пятнадцать, не больше, а он уже портит себе дыхалку, - отходя дальше, пробормотал все тот же мужчина, смотря на рыжие, торчащие во все стороны и немного прикрывающие лицо и уши волосы. – Вообще-то, мне двадцать три, - возмутившись, парень громко ответил, - Через две недели будет, - прибавил он уже тише. Решив, что уголок для курящих находится все равно неподалеку от входа в аэропорт, рыжий вывалился на улицу и встал у бака для мусора. Покрасневшие глаза мельтешили из стороны в сторону, осматривая здание. Парень достал из кармана коробок с сигаретами, и прикурил одну. Он сделал затяжку, а следом вторую. Те слова мужчины до сих пор были у него в голове. Вот всегда так: его принимают за маленького. Даже мать дает ему в университет обед, как подростку. Наверное, он действительно еще не вырос из того возраста, и потому на его левом ухе до сих пор красуется серьга, как у 13-летнего парня, решившего доказать, что он взрослый. Густой клубок серого дыма взмыл в воздух, а парень направил свой взор на стекло. Оно было идеально вымыто, словно на нём не было ни единого пятнышка или пылинки. Через стекло он мог видеть все происходящее в помещении: его мать и отец как раз изучали Duty Free, брат игрался с игрушкой-киборгом, уборщик елозил по полу каким-то странным приспособлением, а женщина-диктор объявляла следующий рейс. Внезапно в поле зрения парня попал какой-то странный тип. Его тело было загорелым, а волосы темно-каштановыми; исхудалое и болезненное тело, а также слегка пухленькое лицо говорили о том, что мальчишке было не больше тринадцати лет от роду; милые большие щечки и подрагивающие реснички говорили о том, что он просто милый ребенок, неспособный на зло. Тем не менее, на нём был жилет с одной, но эффективной бомбой. С его лба стекали маленькие капельки пота, а сам он говорил с кем-то, но ни человека, ни наушников, ни телефона при нем не было. Он был не уверен, это мог понять любой. «Мальчик, мы можем тебе помочь», - говорили мужчины в форме. Но они не помогут. Никто не поможет. Даже если он сдастся, ему не помогут. Нет. «Нет», - шепотом говорил он, «Нет», - тихо-тихо, будто пытаясь издать самый тихий звук, на который способен, «Не-е-е-ет!», - вдруг вскрикнул он. Но этот ответ был предназначен не для полиции. Это он вел битву с собой, со своим внутренним демоном. Пока мальчик одерживал верх, но ценой контроля было сумасшествие, охватывающее его шаг за шагом, капля за каплей, клетка за… клеткой. «Замолчи-и-и!», - молил он, визжа и дергаясь, будто марионетка. Наступила истерика, выметающая из него человечность. Копы не желали помочь, а просто хотели спасти свои зады. Они подходили все ближе к мальчику, но он просил у них дать ему ещё немного времени. Мальчишка из-за слез, обильно текущих из его карих глаз, огибающих все лицо и стекающих по подбородку, весь покрылся красными пятнами. Его пухлые губы дрожали, а вместе с дрожью на них появились отвратительные пузыри слюней. – Уберите пушки, идиоты, - тихо сказал человек, стоящий рядом с парнем. Он встревожил его, поэтому тот дернулся и обернулся назад. – Прости, если напугал. Тебя вообще как зовут, парень? – Ирвин, - пугливо ответил он, но потом снова вернулся к стеклу. – Э, нет, пойдем-ка лучше подальше отойдем. Ирвин не хотел отходить от стекла, поэтому прижался к нему всем телом, но мужчине все же удалось его оттянуть. Ему хотелось быть там, чтобы помочь, чтобы уберечь всех этих людей и в частности его родителей, но в такие моменты люди просто перестают мыслить более реально. Его нахождение там ничего бы не дало. Парню оставалось только смотреть на взбушевавшегося малого, который на самом деле… боялся. Ему не больше тринадцати, но сейчас в его власти несколько тысяч человеческих душ. Ему тоже страшно. Мальчик устремляет свой взгляд куда-то в сторону и продолжает бормотать. Лишь недавно высохшие глаза вновь на мокром месте. Он кричит что-то кому-то, но не тем, кто присутствует в зале. Не тем, кого видно, по крайней мере… – Кто-то им контролирует! – вскрикнул Ирвин, – Он точно также не хочет этого… – Ты вместе с ним с ума сошел? Не знаю, откуда он взял бомбу, но его точно никто не контролирует. Ты просто безумец, чувак, - ответил мужик. – Нет-нет, смотри, - парень пальцем показал на что-то за стеклом, – Он с кем-то разговаривает. Нужно просто поговорить с ним, и все. Рука мальчишки дрожала, как и руки всех других людей в помещении, как и руки Ирвина. Кто-то из женщин не выдержал и начал кричать от страха. Мальчишка, переминая в руках выключатель, прикрепленный к его одежде, начал что-то бормотать под нос. Он выглядит увереннее, чем раньше, теперь он говорит не с кем-то, а с самим собой. Он считает… «Три», - голос дрожал из-за прошедшей истерики. «Два», - теперь он стал увереннее, как и сам мальчик, но все равно дрожал. «Один», - паренек словно скрипел зубами, но он уже не боялся. Он проиграл. «Ноль!». Бледно-серые глаза Ирвина бегали, ища родителей, словно ошалелые крысы в клетке. Через буквально несколько секунд они уже не смогли этого сделать. А ведь действительно, при взрыве время вроде шло намного медленнее, словно взрывная волна настигала каждого по очереди, сначала тщательно охватывая тело огнем, а потом разрушая каждую клеточку и предавая её агонии. Взрыв высушил и слезы, проступившие на молодом личике, и пот, скатывающийся по маленьким ладошкам. Он уничтожил всех, а двум особям дал шанс видеть все это действие, наблюдать, как все медленно охватывается огнем. Взрыв был не самым мощным, но все же разорвал ближайшие стекла и смог заставить треснуть стены. Ирвин был оглушен таким громким звуком, хотя и стоял довольно далеко. В его ушах звенело, а перед глазами застыл огонь. Он был в шоке. Не смотря на свой возраст и то, что он пересмотрел много боевиков, он никак не ожидал такого. Сердце бешено колотилось, дыхание было прерывистым, а глаза все так же остались широко открытыми. К нему подбежали санитары из скорой помощи, но Ирвин слышал лишь небольшой ряд звуков, больно ударяющийся об его барабанные перепонки. У того самого мужчины случился инфаркт, и он скончался. Парень оказался в машине полиции, они хотели отвезти его в участок, чтобы допросить. Ирвин покидал место происшествия и видел, как машины полиции и ФБР останавливались около бывшего аэропорта. Мужчины что-то не разборчиво кричали, а он уже уезжал. Это назвали местом происшествия. Здесь умерло около пяти тысяч человек, а для полиции это просто место происшествия. Здесь Ирвин увидел смерть своих родителей. Он не отвечал на вопросы врачей, и те вскоре перестали их задавать, ссылаясь на шок, полученный парнем. Единственный выживший, но что ему с этого? Это звание не вернет ему мать и отца, не вернет ему брата. Звон в ушах и пульсирующая в висках боль все не угасала, а картины того ужаса постепенно всплывали перед глазами. Он не плакал, он даже мог говорить, но сейчас собственный голос казался ему противным и лишним. Поездка длилась недолго. Как оказалось, полицейский участок был близко с бывшим аэропортом. Когда парень стоял у стекла, ему казалось, что все это длится целую вечность, он не понимал, почему полиция не в состоянии ничего сделать, но на самом деле это произошло очень быстро. Слишком быстро, чтобы кто-то смог уберечь его от увиденного. Здания, деревья, люди, животные - все это мигом проносилось сквозь окно полицейской машины. Ирвин не произнес ни слова за то время, когда находился в машине, он просто смотрел на расплывающиеся предметы, которые мог видеть сквозь стекло. Полицейские были с ним крайне осторожны: вежливо просили выйти, когда приехали, мило улыбались, пытались говорить спокойным тоном, не смотря на то, что среди погибших были и их товарищи. Они, вероятно, тоже считали его ребенком. Отчасти они были правы. В душе ему до сих пор одиннадцать, и сейчас он сирота. Люди пытались заговорить с ним, но он не отвечал. Множество вопросов были заданы полицейскими, и ни один из них не получил ответ, парень просто сидел и смотрел в стену. После последнего вопроса он не выдержал. Ирвин накрыл голову руками, будто верил, что так ему удастся скрыться от всех нежелательных взглядов. Так он заворачивался в одеяло теми ночами, когда семилетнему ему казалось, что из шкафа вот-вот вылезет монстр. Так он пытался скрыть слезы, когда его, подростком, учителя ругали за драки. Так он закрывался руками, когда отец решался поднять на него руку. В этот раз ему не помогало, никогда не помогало. Сейчас он был уже взрослым, но полицейские могли слышать его тихие всхлипы. – Это уже перебор, ребята! Посмотрите, мы довели его до истерики. Он пережил сегодня слишком многое, оставьте допрос на завтра, - приятный басистый голос одного из полицейских стал завершающим. К Ирвину подошла красивая девушка в форме, и, присев на корточки, стала его успокаивать. Она всегда делала это в подобных случаях, просто не могла сдержаться при виде плачущих потерпевших. Белоснежная кожа, каштановые волосы, собранные в хвост, тонкие губы, из косметики только туш и стрелки, неплохая, лишь немного полноватая фигура - все это делало её достаточно симпатичной дамочкой. На вид ей было около двадцати пяти лет, поэтому она неплохо находила общий язык с детьми, подростками и просто ровесниками. Голос у неё был немного писклявый, но в целом приятный. Девушка провела рукой по неряшливым волосам, а потом тихо, чтобы слышал только парень, заговорила. – Тише-тише, все хорошо, - внезапное прикосновение её руки и слова, произнесенные ею, напугали Ирвина, заставив немного дернуться. Он уставился на девушку, оценивая её взглядом, чтобы создать примерный образ в своей голове. Скорее всего, она сама была довольно-таки немало похожа на него. В старших классах он начал увлекаться физикой, химией и особенно пиротехникой. Ирвин хотел стать сапером или просто помощником детектива, но родители не воспринимали его всерьез, сравнивая эти его мысли с мечтами ребятишек о путешествии на Марс. В конце концов, не выдержав, он решил учиться в Калифорнийском техническом университете, где сейчас и учится на четвертом курсе факультета электротехники. Девушка же, выбрав такую опасную работу, тоже явно хотела что-то доказать не только себе, но и обществу. – На сегодня это все, я отвезу тебя домой. Мы же нашли правильный адрес, да? – Девушка протянула парню листок с адресом, а он лишь кивнул. Забирая листок, девушка взглянула на довольно необычное лицо парня и взяла его за руку. Его светло-серые глаза, из-за которых Ирвина часто называли слепым, покрылись красными пятнышками из-за лопнувших глазных сосудов. На его лице не было следов, говорящих о том, что он плакал. Да и вообще, сам по себе Ирвин был симпатичным, и он это знал. Хорошая кожа, оскверненная только одним покрасневшим пятнышком прыщика, небольшой и немного вздернутый вверх аккуратный нос, ярко выделяющиеся брови, коротенькие, но темные ресницы, немного впалые щеки, острый подбородок и среднего размера алые губы, растрепанные рыжевато-русые волосы: все это делало его привлекательным. Только с девушками у него все было не очень-то радужно: скверный характер, вечно недовольное выражение лица и отталкивающий многих пирсинг в ушах - все это не делало его «душкой», поэтому за все свои годы он так и не нашел ту, которая бы смогла терпеть его, кроме одной его давней подруги. – Если ты захочешь, могу отвезти в поликлинику или к психологу, - прибавила полицейская, когда они вместе выходили из участка. Девушка вытащила из кармана брюк ключи, щелкнула на кнопочку, после чего серая тойота, припаркованная возле тротуара, издала неприятный звук. Она открыла двери и жестом руки пригласила парня сесть. Как только все двери были закрыты, девушка нажала педаль газа. Как ни странно, но она оказалась неплохим водителем, только вот она явно была не против нарушить несколько правил. Девушка не пыталась очень старательно следить за дорогой, как делают большинство особей женского пола, она была полностью расслаблена и управляла машиной так, словно являлась таксистом со стажем. – Как тебя зовут? – внезапно отозвался Ирвин. У него наконец-то вышло абстрагироваться от картины, преследующей его несколько часов. Конечно же он знал, что тот мальчик вернется к нему во сне, но сейчас ему удалось успокоиться и вернуть себя в привычное состояние разговорчивости. – Воу, да ты говорить умеешь, - попыталась пошутить девушка, – Хизер. Не люблю свое имя, но за двадцать пять лет привыкла. – Значит, я был прав насчет твоего возраста, недалеко ушла от меня, - на лице парня впервые появилась улыбка. Довольно приятная, кстати, но хитроватая. – Ну да, вот так вот. – Итак, Хизер, где ты так водить научилась? И почему ты, девушка, пошла работать в полицию? Разве не стремно? – Отец с детства рассказывал о вождении, да и пока училась в универе, таксисткой подрабатывала, - легко и непринужденно рассказывала она. – Ну девушка я, и что? Это что-то меняет? Или тем, у кого между ног яйца висят, бегать удобнее? – недовольство на её лице было совсем не сложно обосновать. Как-никак, девушкам часто не нравится, что их с детства обучают тому, что женщина должна растить детей, готовить, делать все для мужа, и, в конце концов, быть женственной, нежной и любящей. – Вот из-за таких любителей стереотипов, как ты, я и пошла в полицию. Отец и старший брат были против, только мать меня поддерживала. Женщины не должны быть узниками плиты, понимаешь? – последнюю фразу Хизер произнесла, поворачиваясь к Ирвину. – Мы с отцом до сих пор не разговариваем, – она немного привстала, а потом опять откинулась на спинку сидения, ударяя ладошками по рулю. – Это нормально, старики всегда нас не понимают, - наконец нашел что ответить Ирвин. – Мои вот не верили, что я серьезно буду учиться на факультете, связанном с физикой. Учусь на электротехника, «шах» и «мат». – Колдун чертов! Никогда не понимала физику и химию. Мне как-то пытались объяснить, как может быть устроена бомба. Ничего у них не вышло, - Хизер поджала губы, сложив их в линию. Теперь Ирвин и Хизер были не пострадавшим и копом, а друзьями, как показалось парню. – Приехали, - глядя на дом, сделала заключение девушка. – Спасибо за разговор. Рада, что ты смог заговорить. Не расслабляйся сильно, вскоре к тебе нагрянут мои коллеги. Попей чаю, отдохни и помни, - она сделала небольшую паузу, – Все будет хорошо! – И тебе спасибо. Может, это… Как-нибудь ещё встретимся? – Знаешь, неплохая идея, – девушка вытянула из бардачка блокнот с ручкой, быстро что-то написала, а потом вырвала листочек и вручила его Ирвину. – Вот, держи. Если что - звони. У меня завтра выходной, могу и к тебе наведаться. Парень одобрительно кивнул головой и ушел. Серая тойота поспешила скрыться: её владелица явно хотела оказаться на работе как можно быстрее. Ирвин вошел в многоэтажку. На лестничной площадке, как всегда, курил какой-то сосед, нервно пиная бутылку из-под пива и ругаясь на жену. Худые пальцы парня стали лазить по карманам куртки, чтобы отыскать там связку ключей. Перед глазами всплывает картинка: он находит зажигалку и коробок сигарет, выходит на улицу, закуривает, а потом лишь яркое пламя, охватившее здание… Парнишка прогнал дурные мысли и вставил проржавелый ключик в замок. Он отворил дверь и встал на пороге квартиры. Студенческая жизнь требовала самостоятельности, и он демонстрировал её как нельзя лучше: сам снимал квартиру, работал. Пускай ему и приходилось работать библиотекарем, пускай и квартира была далеко не в центре и не самая хорошая, но это уже что-то. Ирвин стянул с головы шапку и, неаккуратно бросив её на тумбочку около входной двери, осмотрел квартиру. Он съехал ещё два года назад, пытаясь показать всю свою самостоятельность, но только теперь больше всего ему хотелось вернуться в квартиру родителей и увидеть их там. Он даже был бы не против поиграть со своим младшим братом. Но сейчас все, что ему оставалось, это раздеться и лечь на диван, чтобы пережить остаток этого дня. Ступая босыми ногами по холодному полу, парень шел навстречу телевизору и мягкой мебели. Из техники все было от хозяев, только интернет Ирвин проводил сам. Вместе с жестяной баночкой колы парень плюхнулся на синий диван. Сам он не из любителей ходить по дому в «парадном» до вечера, поэтому уже сейчас был одет в пижаму. В левой руке вертелся старенький пульт, некоторые кнопки которого уже не работали, а правая рука медленно подносила ко рту баночку с холодным напитком. Ирвин закинул ноги на диван и включил телевизор, чтобы хоть как-то отвлечься от всего происходящего. К сожалению, это у него так и не вышло. По одному из местных телеканалов как раз шли новости. На экране мелькнула голова «преступника», а потом и сам Ирвин, после чего все охватилось огнем, и видео с места происшествия прекратилось. В ящике по очереди появились головы мэра, шерифа, ну и, само собой, Ирвина. О парне говорили мало, так как никакой информации от него на участке так и не услышали. Студент заскучал и поспешил переключить канал, но там же появилась и другая новость. Новое видео с какого-то другого места происшествия. Новый террорист. Новые жертвы. Новый выживший. Все это было слишком внезапно как для парня, так и для журналистов. Следующий сюжет был отснят не так давно, буквально часа два назад от силы, но женщину, которой удалось выжить, уже допросили. Странно… Даже ему, парню, было трудно говорить тогда, а женщина, точнее, девушка, смогла так просто все рассказать. Новая атака была в торговом центре. Произошло все в соседнем штате. Террористом была какая-то женщина, лет сорока, с виду – обычная домохозяйка. Она держала в заложниках одного из самых богатых людей города, то и дело взмахивая пистолетом. Полицейские выстрелили ей в ногу, после чего женщина выстрелила в полицейский патруль, а потом вместе с ещё парочкой заложников заперлась в отделении небольшого банка. Там было ещё человек пятьдесят. Здание заперли, а потом в какой-то момент оно просто исчезло. За несколько секунд громадный магазин развалился к чертям собачим. Нападающая просто зажгла спичку, и все взлетело в воздух. Как оказалось, она заполнила все здание каким-то воспламеняющимся газом, а потом просто секунда и "бах". Ни один не выжил. Откуда у женщины такое количество газа неизвестно до сих пор. Личность женщины не удалось установить. Ирвин потер виски, боль в которых росла. День выдался как нельзя лучше. Ещё и то самое эксклюзивное видео, снятое в торговом центре, не оставляло парня в покое. Там женщина тоже с кем-то говорила, не только с полицией или заложниками. Там был кто-то ещё, или что-то… Ирвин обязался во что бы это не стало узнать побольше о происходящем. Он ни за что не отстанет от этого дела и выяснит, что же на самом деле случилось с теми людьми, организовавшими террористические акты. А ещё он поговорит с девушкой, которая находилась в плену, но каким-то чудесным образом удалось спасшейся. Завтра. Завтра он начнет сопротивляться этому. А сегодня его глаза уже слипаются и заставляют уснуть прямо на диване, перед телевизором, чтобы завтра разобраться со всеми вопросами, терзающими его сознание. Громкий стук в дверь заставил парня проснуться. Привычное состояние волос его ничуть не интересовало, и поэтому, шатаясь, он направился к двери. Ирвин посмотрел в глазок, пытаясь найти того, кто решил наведать его. Гостем оказалась вчерашняя полицейская. Она просто была довольно низкого роста, из-за чего её тело не совсем помещалось в глазок. Девушка как обычно красиво выглядела, но немного устала от того, что стояла на лестничной площадке уже довольно долго. Хизер переминалась с ноги на ногу, изредка поправляя штанину джинсов. Дверь открылась, и парень отошел в коридор, якобы безмолвно приглашая гостью войти. Дверь закрылась, а девушка уже стояла в коридоре, снимая верхнюю одежду и шарф. – За пределами полицейского участка ты выглядишь более женственной и изящной, что ли, - осматривая Хизер, решил подать голос парень. – Конечно, на мне же нет угловатой униформы, и я не ношу пояс с пистолетом. А ты всегда выглядишь таким недовольным и помятым, как я заметила, - девушка в карман за красным словцом тоже не потянулась. – Один ноль, Гитлер в юбке. – У Ирвина, как раз идущего на кухню, был действительно помятый вид. По правде сказать, он такой по жизни. Взъерошенные волосы, немного помятая, растянутая и висящая на парне, как на скелете, одежда, были постоянным атрибутом его стиля. Все свое – ношу с собой, так сказать. Весь до верха покрытый ржавчиной, небольшой чайничек стоял на плите и тихо посапывал в такт прыгающим язычкам синего пламени. Шторы на холостяцкой кухне были до сих пор зашторены: это привычно для утра в этой квартире. На подоконнике стояло только разросшееся алоэ – единственное, что могло расти у Ирвина, так скверно относящегося к солнцу. Парень присел на стул, поглядывая то на чайник, то на гостью. Хизер тоже села и, решив прервать молчание, заговорила: – В соседнем штате вчера в торговом комплексе была перестрелка. Думаю, то, что произошло в аэропорту и там, как-то связано. – Я знаю, - конечно же он знал. Ирвин сам хотел начать разговор именно с этого. – Я подумала, что тебе может быть интересно, и… В общем, вот, – Девушка протянула какие-то листы с текстом Ирвину. Он быстро пробежался глазами по предоставленной информации и только кивнул. Это было что-то вроде «спасибо». – О да, круто. Все-таки хорошо, что ты работаешь в полиции. – Парень подскочил и выключил чайник. Посуда в его руках быстро вертелась, словно Ирвин работал барменом в ночном клубе. Не смотря на это, ни одна чашка не была разбита, и ни одна ложка не упала на пол. Довольно быстро управившись, он подал на стол горячий чай и достал из холодильника печенье. Парень вообще был ходячим противоречием: на людях медлительный и раздражительный, а в компании друзей ожившая юла, иногда говорящая без остановки. Ирвин быстро наполнял рот печеньем и изредка подносил чашку с чаем к губам. Он давно жил один, поэтому забыл о том, что при других людях стоит есть аккуратнее, не набивая рот так, чтобы челюсти еле могли двигаться. – Мы могли бы съездить туда, - неоднозначно сказала Хизер. – Куда? – запивая чаем и с трудом глотая, ответил Ирвин. – В тот город, где вчера была перестрелка. – Голос Хизер звучал спокойным и ровным, будто она каждый день предлагала новым знакомым съездить в место, где только недавно произошел террористический акт. Зрачки Ирвина расширились, и он с большим интересом стал ожидать следующих слов девушки. По его выражению лица и дураку могло быть понятно, что предложение полицейской его заинтересовало. – Как я понимаю, ты в деле? Здесь не так уж и далеко, кстати. – В деле ли я? Издеваешься? Конечно! – парень быстро допил остатки чая, которые до этого почему-то были у него не в почете, и вскочил со стула, направляясь в другую комнату. – Я скажу, что беру у тебя показания, а сами мы поедем туда, окей? – девушка повернулась к нему, чтобы продолжить говорить, хотя он и вошел в спальню. Из комнаты послышался звук ударяющихся друг о друга ящиков в шкафу. Вероятно, Ирвин не желал тратиться на пустые разговоры и приступил прямо к действию. Уже спустя несколько минут он был готов. Привычная ежедневная одежда совсем не должна была выделять его из толпы, вполне хватало и волос с пирсингом. У дома их уже ждала машина Хизер. Серая тойота была как всегда вычищена до блеска. Наверное, это пунктик хозяйки. Снова непродолжительный вой сирены, и вот они уже едут по направлению в соседний штат. Туда, как оказалось, ехать примерно сотню километров, поэтому никаких проблем с дорогой возникнуть не должно было. Хизер была на удивление веселой, поэтому в машине у неё играла неплохая музыка, да и за рулем она лишний раз не осторожничала. Её мастерству могли позавидовать многие девушки за рулем, да и мужчины тоже. Всю дорогу парень с девушкой просто разговаривали абсолютно на любые темы, которые хоть как-то удавалось связать с прошлыми. Ирвин все-таки был прав – ему удалось найти неплохого друга, да ещё и со связями. Город, в который наведались Хизер и Ирвин, можно сказать, был не очень-то рад их приезду. Но это только если верить во все суеверия, придуманные тысячами бездельников. Дождливая погода нравилась девушке, да и у Ирвина не вызывала никаких отрицательных эмоций. – Смотри, газеты! Даю сто процентов, что ни в одной из них не упущена история о терроризме, - решил разбавить путешествие с помощью пари, Ирвин. – Ты думаешь, я серьезно стану с тобой спорить? Город вроде тихий, особых ЧП не было замечено ещё со времен Второй Мировой. Конечно, черт возьми, эта новость облетела все газеты и только она сейчас на слуху у всех жителей. – Хизер подошла к киоску с прессой и купила первую попавшуюся газету. – Чего и следовало ожидать! – показывая пальцем на заголовок первой страницы, сказала девушка. – Ладно-ладно, читай давай. Пока девушка вникала в текст, который читала, Ирвин нашел в кармане джинсов бумажку с адресом той самой выжившей девушки, и стал искать дом по тому адресу. – Вроде, этот. Да, точно, этот! – подскакивая от осознания того, что ему удалось найти здание самому, не спрашивая никого из жителей, не смотря на то, что в детстве он не редко терялся даже по дороге от магазина домой. – Ну что же, господин помощник детектива, заходи. – Я бы сказал детектив, но да ладно, – Ирвин протянул руку, предварительно сжав в кулак, и постучал в крепкую дверь цвета темного дерева. Было немного больно, но звук был едва слышен даже самому Ирвину. Тогда он постучал тыльной стороной кисти. Они, - Ирвин и Хизер, - ведь не просто так преодолели такой путь. Парень ни за что бы не ушел, даже если бы ему не открыли. После всего увиденного он просто хочет стать полезным, сделать все, что в его силах, для предотвращения происходящего. Он готов даже сделать больше, чем в его силах, потому что не хочет просто плыть по течению и обосновывать это тем, что чего-то не может.Чтобы прыгнуть выше своей головы, нужно ставить планку выше, чем уровень, на котором человек уверен в своих силах. Если быть готовым к этому, то планку обязательно удастся преодолеть.